В детской

Чуть позже. Наступает ночь. Марта сидит у кровати. С другой сто­роны мы видим Фрейда, лицо его осунулось.

Ребенок мечется и, кажется, бредит. На ночном столике — корзинка с клубникой. Девочка к ней не притронулась.

Марта бросает на Фрейда тяжелый и холодный взгляд.

Марта (шепотом). Я имею право знать, что он сказал.

Фрейд. Да. (Пауза.) Один шанс из двух. У нее... (Показы­вает себе на горло.) Здесь... У нее в горле дифтерийная плен­ка, которая ее душит. Если за ночь она сможет от нее избавиться... Марта. А если не сможет...

Фрейд молчит.

Глубокая ночь. Марта пошла проведать сыновей, чьи кроватки она велела перенести в свою комнату. Они спят.

Фрейд на цыпочках снова подходит к изголовью Матильды. Та вне­запно открывает глаза и смотрит на него с таким напряжением, словно хочет что-то сказать.

Фрейд наклоняется к ней.

Фрейд. Чего тебе хочется, маленькая моя?

Маленькая Матильда. Клубники.

Фрейд берет корзиночку и показывает ее дочери. Вынимает одну ягоду, с которой сдирает хвостик, и сам кладет ее в рот ребенку.

Фрейд. Спокойно! Тихонечко! Если тебе трудно глотать, сплюнь.

Малышка с трудом начинает жевать. Марта с недоверием смотрит на Фрейда.

Марта. Ты уверен, что можно?

Фрейд с грустью пожимает плечами. За кадром — кашель задыхающегося ребенка

Марта (сверкая глазами от гнева). Понимаешь, что ты сделал?

Фрейд (Матильде). Выплюнь ее, выплюнь скорее!

Матильда кашляет и все больше давится. Она приподнимается и ее рвет на одеяло.

Фрейд (Марте). Постой! Постой! (Кашель малышки посте­пенно стихает, и она откидывается на подушку.) Послушай дыхание.

Дыхание еще свистящее, но уже более ровное. Фрейд и Марта какое-то мгновение продолжают прислушиваться.

Фрейд. Она спасена. (Малышка улыбается отцу.) Меньше болит?

Маленькая Матильда. Да.

Она закрывает глаза и засыпает.

Марта спокойно встает, снимает грязное белье, берет из шкафа дру­гое и, не мешая ей спать, поправляет постель Матильды. Потом уносит испачканное и снова возвращается.

Фрейд смотрит, как Матильда спит, с какой-то смутной улыбкой избавления. Марта завершила свою работу. Она садится и вдруг начинает беззвучно рыдать, уткнув голову в руки.

Фрейд встает и тихо подходит к ней. Обнимает ее за плечи. Она высвобождается резким, диким движением.

Марта Не тронь меня!

Фрейд опускает руки.

Фрейд (изумленно). Марта! Марта спохватывается. Она равнодушно смотрит на мужа.

Марта (холодным голосом). Извини меня. Я пойду. Я очень испугалась, понимаешь. Чудовищно испугалась.

Фрейд. У тебя усталый вид.

Марта. Да, я устала.

Он смотрит на нее с глубоким волнением и уныло садится на свое место.

Ребенок дышит почта нормально. Марта и Фрейд, сидя по обе сто­роны постели, с усталыми лицами, смотрят прямо перед собой, не видя друг друга.

Рассвет. В окне светлеет. По улице проезжает двуколка молочника. Фрейд и Марта по-прежнему молча сидят у изголовья Матильды. Ребенок спит. Сон его довольно тихий, лицо спокойное к удовлетво­ренное. Фрейд и Марта постарели и подурнели от усталости (просту­пили морщины, подглазины).

Фрейд погружен в раздумье. Вдруг он бросает взгляд на Марту.

Фрейд (вполголоса). Марта! Она смотрит на него без нежности и без ненависти.

Фрейд. Ты сердишься на меня?

Марта (равнодушно, но искренне). Нет.

Фрейд. Нет, сердишься. Из-за Доры, из-за вчерашнего.

Марта. Не будем говорить об этом.

Фрейд. Об этом надо говорить, Марта. Я...

Марта. Зачем? Я знаю, что ты мне скажешь. Что ты не хотел соблазнять Дору, что ты ее не любишь, даже не желаешь, что твое... вчерашнее поведение только эпизод лечения, что ты вечно будешь мне верен? Зачем? Во всем этом я глубоко убеж­дена.

Фрейд (говорит нежно и искренне). Ну хорошо, а дальше что?

Марта. Мне не нравится то, чем ты занимаешься.

Фрейд. Заняться этим мне подал мысль твой друг Брейер.

Марта. Да. И ты видишь, к чему это его привело. Неужели ты действительно веришь, что это научное лечение?

Фрейд. Какое?

Марта. Влюблять в себя женщин, чтобы лечить их.

Фрейд. Кто это говорит?

Марта. Вы. Вы их гипнотизируете.

Фрейд. Гипнотизм не имеет ничего общего с этими... пустя­ками.

Марта — по-прежнему холодная — несколько возвышает голос.

Марта (говорит чуть громче). Я не знаю, влюбляете ли вы их в себя гипнозом. Ясно одно — они влюбляются в вас пото­му, что вы их гипнотизируете.

Фрейд (искренне, не повышая голоса). Нет, неясно...

Марта (не обращая внимания на его возражение). Я нахожу это нечестным.

Она говорит без резкости, почти извиняясь, но в ее словах слышится непреклонность судьи.

Матильда шевелится и испускает слабенький стон, вероятно вызван­ный разговором, который смущает ее сон. Фрейд смотрит на дочь.

Фрейд (Марте). Тсс!

Он бесшумно встает и подходит к окну. Смотрит на улицу, на людей, что идут на работу, на редкие проезжающие экипажи. Делает Марте знак подойти к нему. Она не хочет. Он настаивает.

Фрейд (вполголоса). Поди сюда, пожалуйста.

Она встает и с некоторой неохотой приближается к нему. Марта прислоняется лбом к стеклу, чтобы немного остудиться.

Они разговаривают, не глядя друг на друга; оба смотрят на улицу.

Фрейд. Ты знаешь, я думаю, что гипнотизм — это следствие. Он никогда не бывает причиной.

Марта. Что это означает?

Чувствуется, что Фрейд формулирует мысль. Это вопрос, над кото­рым он никогда не задумывался.

Фрейд. Когда я впервые загипнотизировал Дору, она уснула мгновенно. Потому что доверяла мне, заранее хотела мне до­вериться.

Марта. Значит, она была влюблена.

Фрейд смеется мелким, натянутым, невеселым смехом.

Фрейд (неизменно ироничным и презрительным голосом, которым говорит о себе). Влюблена, да. Но не в меня. Посмотри на меня. Марта, и скажи, разве можно...

Она устало и невесело перебивает его.

Марта. Ты всегда твердишь это. Если ты достаточно хорош для меня, почему бы ты был плох для нее?

Фрейд постукивает по стеклу. Он ищет ответа. Внезапно поворачи­вается к Марте и отвечает ей со сдержанной пылкостью. Ответ ясен.

Фрейд. Не будем говорить обо мне. Возьмем Сесили. Она не любила Брейера как мужчину. В его руках она чувствовала себя ребенком: он подавлял ее, был властным и нежным. Он был словно вторым воплощением мертвого отца и... (Ищет мысль.) Она... перенесла на него чувства, которые испытывала к своему отцу.

Марта, потрясенная и возмущенная, оборачивается к Фрейду.

Марта. Но это глупо! (После паузы.) А Дора? Ее отец еще жив.

Фрейд. Значит, это кто-то другой. Кто-то моего возраста... кого она любит, не признаваясь себе в этом. Она любит меня вместо этого человека.

Они смотрят друг на друга.

Марта. Какого человека?

Фрейд. Я не знаю. Но найду его. Во всяком случае... Это перенос чувства... Я — всего лишь образ другого, символ. Она тоже осуществила трансфер.

Марта. Трансфер? Какое забавное слово. Оно объясняет все. А моя любовь к тебе тоже трансфер?

Фрейд. Почему бы нет?

Марта. Значит, мы всегда любим только тени?

Фрейд. Не знаю. Вот нечто, что я понял... Посмотрю, куда это меня приведет...

Марта (иронично и холодно). И без трансфера нет гип­ноза?

Фрейд. Во всяком случае, нет доверия. Больная не заговорит. (В состоянии озарения.) Ты знаешь, трансфер должен при­сутствовать в отношениях врача и невротика.

Марта. Я и вижу.

Она оставляет Фрейда, который снова поворачивается к окну и с глубоко увлеченным видом задумывается.

Он не пытается ее удержать. Она бросает взгляд на больную дочку, которая спокойно дышит, выходит из комнаты, чтобы посмотреть на своих сыновей. Чувствуется, что она глубоко потрясена. Один из сыновей во сне сбросил одеяло; она поправляет его и нежно укутывает сына, не переставая размышлять. Потом возвращается в детскую и подходит к Фрейду, который стоит на том же месте. Короткая пауза.

Марта. Это грязно.

Фрейд. Что?

Марта. Эти лживые любови... эти подмены, способ, благодаря которому вы этим пользуетесь...

Фрейд. А ты полагаешь, что болезнь чиста?

Марта. Я честная женщина, и ты гордишься этим. Когда-то ты запретил мне кататься на коньках, ты даже не хотел, чтобы я здоровалась с Ирмой Штейн, потому что у нее была дурная репутация. И даже сегодня ты запрещаешь мне читать кое-какие книги. Я говорю тебе откровенно, во имя той, кем я всегда была, и той, какой ты меня сделал, мне жутко от того, что происходит в твоем врачебном кабинете. Это не из ревности, из отвращения. Подумай серьезно, Зиг­мунд, ты уверен, что жена может жить с мужем, чьи занятия внушают ей отвращение?

Фрейд с тревогой смотрит на нее. Солнечный свет освещает их осу­нувшиеся и почерневшие лица: подглазины и морщины подчеркивают какой-то трагичный и безысходный характер их спора.

Марта. Ты не хочешь отказаться от этой... (с язвительной иронией) терапии?

Фрейд потрясен. Он держит себя нежно и мягко по отношению к ледяной Марте.

Фрейд. Марта! Ты же знаешь, что отступать нельзя.

Марта. Даже если рискуешь потерять себя?

Фрейд. Мы уверены, что открыли...

Марта. Постыдную тайну. Что-то вроде семейного позора. Когда-то ты мне рассказывал обо всем... Теперь ты молчишь, но, когда вечером выходишь из кабинета, у тебя такие глаза, которые меня пугают. (Неожиданно и пылко обнимает его. Страстно.) Зигмунд, неужели ради нашего счастья ты не хо­чешь...

Раздается (за кадром) звонок.

Фрейд и Марта не слышат его. Фрейд смотрит на Марту с какой-то исполненной отчаяния страстью.

Звук открывающейся двери.

Дверь открывает горничная.

Голос горничной за кадром. Доктор Флисс пришел.

Лицо Марты цепенеет, она разжимает руки. Фрейд выпрямляется, глядит сурово.

Фрейд. Нет, Марта. Даже ради нашего счастья.

Марта (снова ледяным тоном). Тогда больше не говори мне ни о чем. Никогда. Пусть будут наши дети, дом, близкие. Обо всем прочем я знать не хочу.

Фрейд с тревогой на нее смотрит.

Марта отворачивается от него и обращается к Флиссу, которого мы

не видим.

Марта. Здравствуйте, доктор. Я думаю, что наша девочка спасена

(29)

Поиск по сайту: