Глава 11. Сегодня Лэнгли спросил, насколько опасны львы

Сегодня Лэнгли спросил, насколько опасны львы. Меня все же очень тревожит отсутствие у него должного опыта. Я ответил, что всегда следует опасаться крупных хищников; впрочем, львы не часто заходят в джунгли. Куда опаснее мелкие твари, которых и не всегда заметишь: пауки, змеи и прочие ползучие гады. Их не видно до тех пор, пока они не впиваются вам в кожу. А тогда уже слишком поздно что-то предпринимать.

Из дневников капитана Беннета Вулфа

Беннет вернулся в Ховард-Хаус, кивком поблагодарил дворецкого, открывшего ему дверь и протянувшего поднос с приглашениями.

– Это все мне? – в некотором изумлении вопросил Беннет.

– Все они адресованы вам, – с достоинством ответствовал Хейлинг.

– А я считал, что ко мне относятся настороженно, – пробормотал капитан, взял стопки карточек и конвертов и направился на второй этаж – в свое временное жилище.

Очевидно, Филиппа была права, и приличный годовой доход обеспечивал его популярность. Тем не менее, ему следовало с большой осторожностью выбирать мероприятия. Теперь необходимо нанести визит Джеку, чтобы тот помог сориентироваться в обстановке. Да и некоторые наставления отнюдь не помешали бы.

Поднимаясь по лестнице, он прижал руку к правому боку. Рана от копья уже хорошо зажила, но управлять коляской все же оказалось нелегко.

Обеспокоено заверещав, Керо погладила хозяина по щеке. Беннет поднял руку и почесал мартышку за ушками.

– Не беспокойся, малышка, ничего страшного не произошло. А тренировка мне только на пользу, – пробормотал он.

– Кузен?

Сначала Беннет решил, что ему послышался этот тихий шепот, но звук повторился. Он повернул голову и увидел мальчика, притаившегося за большим столом.

– Добрый день, Джеффри.

– Ш-ш… – Мальчик попятился назад и жестом предложил Беннету следовать за ним по коридору.

Капитан огляделся по сторонам, дабы убедиться, что нигде не затаился вездесущий Феннингтон, и последовал за мальчиком. Оловянные солдатики, деревянные мечи, мушкеты и пистолеты, даже большой индейский лук, очень похожий на настоящий, и колчан со стрелами – все это богатство было разбросано по полу, висело на стенах или стояло на полках детской.

Книги, сосуды с камушками и кусочками полированного мрамора, морские раковины – у Беннета в этом возрасте была примерно такая же коллекция. Правда, очень скоро все его пожитки уменьшились до того количества, которое можно было перевозить из школы в школу в одном потрепанном саквояже.

Как только они вошли, мальчик сразу захлопнул дверь.

– Я хотел поговорить с вами, – сообщил он свистящим шепотом заговорщика.

Беннет постарался отвлечься от неприязни, которую испытывал ко всему этому семейству.

– В чем дело?

– Мой папа говорит, что вы должны с большим пониманием отнестись к его положению.

Интересно. Учитывая, что он не имел намерения бить десятилетнего мальчишку, видимо, это был один из тех случаев, о которых говорила Филиппа, – когда необходимо терпение и дипломатия.

– Ну и что?

– И еще я думаю, что вам следует быть любезнее с ним. У него сейчас много трудностей. Лорд Мэйсон купил его любимую пару лошадей, а мама не разговаривала с ним две недели, потому что он не позволил ей и Мадлен съездить в Париж за обновками.

Денежные трудности? В последние годы он часто развлекал себя мыслями о родственниках, но всегда считал их богатыми, привилегированными и не желавшими снизойти до него. Очевидно, в чем-то он ошибался. Возможно, именно этим объясняется желание маркиза получить пятьдесят процентов доходов от издания книги Лэнгли. Но даже если это и объясняет его действия, то ни в коей мере не оправдывает.

Мальчик ждал реакции Беннета. Он был по-детски нескладен, и казалось, весь состоял из локтей, коленок и огромных темных глаз над высокими скулами.

– Я постараюсь быть любезнее, – уклончиво сказал Беннет.

Джеффри заулыбался.

– Чудесно! Потому что я читал книгу капитана Лэнгли и очень хотел бы познакомиться с Керо, хотя папа и против этого.

Явная симпатия Лэнгли к Керо была одним из самых больших сюрпризов книги, учитывая, что в Конго эти двое друг друга терпеть не могли. Беннет предполагал, что Лэнгли попросту не сумел проявить свою индивидуальность, писательский талант и оставил все, как было. Он вздохнул.

– Может быть, мы с твоим папой должны сначала возместить друг другу убытки?

– Я думал об этом, но это потребует времени, а ваши разногласия не позволят нам с Керо стать друзьями.

Несколько мгновений Беннет напряженно размышлял. Ему было наплевать, разозлит он Феннингтона или нет, но в любом случае вовлекать в их вражду мальчика вряд ли правильно. С другой стороны, он не хотел, чтобы Керо сидела у него на плече, когда он продолжит попытки ухаживать за Филиппой, иначе последствия могут быть непредсказуемыми.

Возможно, в словах Джеффри что-то есть – все выиграют, если он проявит чуть больше любезности к Феннингтону.

– Давай-ка сядем на пол, – предложил Беннет и сел, скрестив ноги.

Юный Джеффри тотчас последовал его примеру – его глаза сияли, когда он смотрел на маленькую верветку.

– У меня есть орешки, – сообщил он, полез под кровать и достал коробочку, доверху набитую земляными орехами. – Я приготовил их на случай, если вы согласитесь.

– Молодец. – Как только Керо определила, что лежит в коробке, она принялась радостно подпрыгивать на плече Беннета. – Положи несколько штук на пол перед собой, – посоветовал он. – Хотя она может схватить коробку и убежать, так что лучше высыпать все орехи.

Мальчик в точности выполнил инструкции, и Беннет опустил плечо – обычный сигнал для Керо, что пора слезать. Она спрыгнула на пол и начала собирать орехи, стуча зубами, – знак абсолютного восторга.

– Протяни ей один орех на ладони.

– Она укусит меня? Папа сказал, что да.

– Ну, я не дам голову на отсечение, что нет, но она добродушна и очень сметлива. Не делай резких движений и говори спокойно – пусть она привыкнет.

Джеффри кивнул и медленно протянул руку. На его ладони лежал орех. Керо одной рукой взяла угощение, другой ухватилась за большой палец мальчика – для равновесия.

– Похоже на ручку ребенка, – тихо сказал мальчик.

– Только намного сильнее. Предложи ей еще один орех. Уже через пять минут все инструкции Беннета свелись к периодическим замечаниям вроде: «Не волнуйся, она не оторвет тебе ухо» или «Ей нравится, когда чешут за ушками».

– Она замечательная! – счастливо рассмеялся Джеффри. Он ссутулился, потому что Керо сидела у него на голове и забрасывала ореховой скорлупой.

– Думаю, вы нашли общий язык.

Наконец Беннет встал. По крайней мере, два приглашения из переданных ему дворецким были на сегодня, и ему следовало повидать Джека, прежде чем он примет не то, которое нужно.

– Она может остаться? – с мольбой в голосе спросил Джеффри.

Проклятие. Беннет не мог уйти из дома, не будучи уверенным, что мартышка не запаникует. С другой стороны, он не хотел разлучать эту парочку, судя по всему, проникшуюся симпатией друг к другу. Ладно, прежде всего, ему необходимо повидаться с Джеком. А там будет видно.

– Попробуем. Керо, utangoja, – сказал он. «Ждать» – это единственная команда, на которую она иногда обращала внимание, особенно после случая с леопардом. Но только если он произносил ее на суахили.

Беннет оставил открытой дверь комнаты Джеффри, на случай если обезьяна встревожится и захочет его найти, и спустился вниз.

– Где я могу найти бумагу и принадлежности для письма? – спросил он у бесшумно возникшего рядом дворецкого.

– В гостиной, сэр, – ответствовал Хейлинг.

– И еще мне нужно, чтобы кто-нибудь отнес записку в Клэнси-Хаус.

– Я позабочусь об этом.

К немалому удивлению Беннета, Джек постучал в дверь Ховард-Хауса даже раньше, чем вернулся посыльный.

– Вот это скорость, – заметил Беннет, провожая друга в бильярдную.

– Что случилось? – спросил тот.

– Ничего.

– Но в твоей записке сказано, что тебе нужна моя помощь! – Джек вытащил листок из кармана, развернул его и помахал перед носом друга.

– Мне она действительно необходима. Я получил гору приглашений и не знаю, какие принять.

Джек с шумом выдохнул и упал в кресло.

– Господи Иисусе, Беннет. Ты голыми руками справлялся с крокодилами! Узнав, что тебе нужна помощь, я перепугался до смерти!

Беннет рассмеялся:

– Извини. Постараюсь больше не портить свою репутацию победителя диких зверей. – И он передал Джеку внушительную стопку карточек и приглашений.

С улыбкой великомученика Джек их быстро просмотрел.

– Какие у тебя цели? Если ты намерен избегать, семейство Лэнгли, придется послать извинения лорду…

– Я хочу знать, какие из них вероятнее всего посетит Филиппа.

Джек удивленно взглянул на друга.

– Филиппа Эддисон? Флип?

Да. Кроме того, не хочу, чтобы меня видели там, где будут возникать вопросы относительно моих взглядов и компетенции. Когда, наконец, я встречусь лицом к лицу с Лэнгли, хочу иметь максимум преимуществ.

– Флип? – снова повторил Джек. – Я знаю, ты принес ей охапку роз. Но ты серьезен?

Беннет подошел к ближайшему окну и уселся на подоконник.

– Знаешь, ты мне надоел, как и все остальные, сомневающиеся, что я считаю ее привлекательной. Чертовски привлекательной. Ты же утверждал, что дружишь с ней. Неужели ты настолько близорук?

– Я действительно ее друг. Именно поэтому твой интерес к ней меня тревожит. Ты авантюрист, искатель приключений. Что ты хочешь от нее? Тебе нужна теплая постель? Спутница в путешествиях? Семья?

Стены начали угрожающе сдвигаться. Беннет распахнул окно, высунулся наружу и вдохнул прохладный воздух.

– Не знаю, – сказал он.

– Ты бы лучше определился.

– Почему? Ну почему я должен загадывать так далеко вперед? Мне она нравится, я хочу быть с ней. И все. По крайней мере, в данный момент. И она, и Соммерсет сказали, что это предполагает женитьбу. Тогда я женюсь.

– Знаешь ли ты, сколько правил уже сокрушил подошвами своих изношенных сапог?

– Начинаю понимать. Так ты собираешься мне помогать или нет?

– Мне будет, что рассказать своим внукам, – пробормотал Джек, снова берясь за приглашения. – Однажды холодным зимним вечером я поведаю им историю, как помогал великому и ужасному Беннету Вулфу выбрать приглашение на вечер.

– Твой рассказ только выиграет, если я не дам тебе в нос за нахальство. Где она сегодня будет?

В конце концов, Джек остановил свой выбор на тяжелой, украшенной позолотой карточке.

– Музыкальный вечер у Бекуитов. Миллисент Бекуит – ее кузина. И Ливи собирается пойти – не иначе как под давлением Филиппы.

– Значит, ты тоже идешь? – Последний вопрос можно было и не задавать. Конечно, Джек будет там.

– Разумеется, я там буду. Могу заехать за тобой в семь, идет?

– Спасибо. – И Беннет жестом указал на почти не уменьшившуюся стопку карточек. – Итак, сначала Филиппа, потом респектабельность.

– Я бы предпочел помочь тебе сражаться с крокодилами, – вздохнул Джек.

– Флип, ты готова?

Филиппа вздрогнула и уставилась на свое отражение в зеркале. Она не могла вспомнить, давно ли стоит здесь, погруженная в мысли, но точно знала, что за всю свою жизнь никогда не проводила перед зеркалом столько времени.

– Да, – ответила она и снова взглянула в зеркало. – Нет! Ливи, зайди, пожалуйста, на минутку.

Оливия распахнула дверь и впорхнула в комнату. За ней вошла Мэри, их единственная горничная.

– По-моему, именно ты говорила, что сегодня мы не должны опоздать, – начала Оливия. – Даже не думай отказаться!

– Я и не собираюсь отказываться. Я только хотела узнать твое мнение…

– О чем?

Филиппа снова подняла взгляд на свое отражение в бледно-голубом платье.

– О моем платье. Я не уверена, но… по-моему… оно слишком вызывающее.

Последовало молчание. Затем Оливия подпрыгнула и закружилась по комнате.

– Произошло чудо! – воскликнула она и рассмеялась.

– Ничего такого не произошло, – уточнила Филиппа. – Я просто должна знать, что ты думаешь обо мне в этом платье.

– Ты прелестна. Платье ужасно. Цвет тебе совершенно не идет, вырез слишком высокий и…

– Что ты имеешь в виду? Я ходила в этом платье весь прошлый месяц, и ты ни разу…

– Ну и что? Ты бы все равно меня не услышала. Мэри, немедленно приготовь для Флип платье – персиковое с зеленым, знаешь, то, что с кружевными рукавами. И мое ожерелье из искусственных изумрудов.

Служанка сделала реверанс.

– Сию минуту, миледи. О Господи.

– Неужели я выгляжу так ужасно? – спросила Филиппа, сделав попытку взглянуть на себя критически.

– Нет, ты не выглядишь ужасно. – Оливия обошла вокруг сестры и задумчиво прищурилась. – Но ты можешь выглядеть намного лучше. Не знаю, насколько это важно на вечере у Милли, но я, когда выгляжу хорошо, всегда чувствую себя более уверенной.

Появилась Мэри с платьем и украшениями, и Филиппа оказалась в весьма непривычном для себя положении. Ее не просто одевали – ее украшали. Простой узел, в который Мэри обычно сворачивала ее волосы, превратился в хитросплетение изящных струящихся локонов. Бледно-голубое платье исчезло – Филиппа подозревала, что больше никогда его не увидит. Его сменило роскошное шелковое платье персикового цвета с зеленой отделкой – с очень низким, а, по мнению Филиппы, и вовсе рискованным, вырезом. Ее шею обвивало ожерелье с зелеными – в тон отделке – камнями.

– О, Флип, – воскликнула Оливия, прижав руки к щекам. – Ты моя Мона Лиза.

– У Моны Лизы не было бровей, – сообщила Филиппа, внимательно вглядываясь в зеркало. К ее великому облегчению, она осталась вполне узнаваемой, на ней не было слоя пудры и лишней краски. Она даже почувствовала себя какой-то… собранной заново, что ли, и привлекательной. Недостатки были умело скрыты.

– Ты понимаешь, что я имею в виду. А теперь поехали. Никто не поверит своим глазам.

Нахмурившись, Филиппа поспешила за сестрой.

– Только не вздумай всем рассказывать, что это ты меня преобразила и все такое.

– Не буду. – Оливия взяла сестру под руку, и они вместе вышли на улицу. – Но ты выглядишь изумительно. Даже жаль, что сегодня нет танцев.

Лукавая улыбка тронула губы Филиппы.

– Пусть мною восхищаются, пока я буду просто сидеть на стуле, – такое положение меня тоже устраивает.

– Кстати, о восхищении. Ты не знаешь, сэр Беннет будет у Милли?

Сердце Филиппы забилось гулко и часто.

– На музыкальном вечере? Сомневаюсь.

– Хорошо. Это даст другим присутствующим джентльменам шанс как следует тебя рассмотреть.

Такое Филиппе и в голову не пришло. Ей вовсе не хотелось выглядеть сногсшибательно, чтобы произвести впечатление на других джентльменов. Усевшись в экипаж напротив Оливии, Филиппа неожиданно поняла: все изменения в ее внешности – это отражение того, что она чувствует, когда Беннет пожирает ее глазами.

Да, ей хотелось бы его сегодня увидеть. Этот человек горячил ее кровь, в его присутствии у нее кружилась голова – ни к тому, ни к другому она не привыкла. Ведь она с рождения была практичной, всегда твердо стояла обеими ногами на земле. Но он ее лишал покоя. И если бы она хотя бы на секунду могла поверить, что является для знаменитого на весь мир путешественника чем-то большим, чем случайное увлечение… скорее всего она бы пришла в ужас.

Филиппа знала, что не следует обольщаться. Она должна принять его внимание, насладиться им, пока можно, и использовать возможность научить его всему, чему взялась обучить – глупым правилам благопристойности, приличий и светских условностей. До сих пор она всегда была прямой и резковатой, поскольку никто не обращал на нее внимания.

– Если ты будешь все время хмуриться, на лице останутся морщины.

– Я не хмурюсь, – ответила Филиппа, – а думаю. Экипаж остановился.

– Подумаешь позже. А сейчас ты должна улыбаться и очаровывать.

В музыкальном салоне дома ее тети и дяди рядами стояли стулья, и, судя по всему, народу было достаточно, чтобы занять их все.

Филиппа подошла к кузине и чмокнула в щеку.

– Посмотри, как много народу! – воскликнула она. Миниатюрная брюнетка понимающе улыбнулась.

– Думаю, это благодаря чудесным десертам, которые у нас подают, – шепнула она. – Знаешь, а близнецы Роббинс собираются исполнить дуэт.

– Я пришла, чтобы увидеть тебя.

– Я немного нервничаю, – призналась Милли, кивнув подошедшей Оливии. – Ты даже не представляешь, кто принял приглашение на мой вечер. Конечно, между нами ничего быть не может. Кто он и кто я. Но все равно я волнуюсь.

Филиппа нахмурилась, но, вспомнив о предостережении Оливии, постаралась разгладить лоб.

– Кто придет?

– О! – взгляд кузины устремился мимо нее к двери. – Это он!

Филиппа и Оливия обернулись одновременно. Сердце Филиппы на секунду остановилось, потом снова забилось, но уже намного чаще. В салон вошел Джон Клэнси, но не на него были обращены все взгляды. Филиппа тоже смотрела не на него. Беннет в прекрасно сшитом черном сюртуке, серо-белом жилете и темно-коричневых панталонах был так хорош, что… его хотелось съесть. Подняв глаза на его лицо, Филиппа убедилась, что он смотрит прямо на нее.

Он направился к ней. Филиппе казалось, что она стоит босыми ногами на ковре, насыщенном электричеством.

– Здравствуй, Ливи, – послышался голос Джона. – Флип, ты сегодня прекрасно выглядишь.

– Спасибо, Джон, – ответила она, но так и не смогла отвести взгляд от Беннета. Да и не хотела.

Что же с ней случилось? Она не могла припомнить, когда в последний раз теряла дар речи. Ей с огромным трудом удалось побороть желание схватить его за лацканы сюртука, притянуть к себе и поцеловать.

– Добрый вечер, Беннет, – наконец выговорила она.

– Добрый вечер. – Керо на плече щелкнула зубами. – Она хочет, чтобы вы почесали ее за ушками, – перевел он.

Кто-то потянул ее сзади за юбку, и Филиппа вышла из ступора. За ее спиной стояла Милли – ее карие глаза светились изумлением и восхищением.

– Беннет, позвольте вам представить мою кузину Миллисент Бекуит. Милли, это капитан Беннет Вулф. И Керо, конечно.

– С-счастлива познакомиться, – отчетливо заикаясь, проговорила Миллисент, делая реверанс.

Беннет, наконец, отвел взгляд от Филиппы и посмотрел на хозяйку вечера.

– Мисс Бекуит, – сказал он, слегка растягивая слова.

– Как мило, что вы сумели выбрать время, чтобы послушать мою игру, – скороговоркой пробормотала она и еще раз неуверенно улыбнулась.

– Леди Филиппа всегда выбирает самые интересные мероприятия, а я стараюсь следовать ее примеру.

Миллисент продолжала улыбаться.

– У нее много интересных друзей. Тут вмешался Джон:

– Пойдем, Беннет, я тебя представлю гостям.

В какой-то момент Филиппе показалось, что он откажется отойти от нее, но потом он тяжело вздохнул, отвернулся и нехотя последовал за другом. Миллисент немедленно схватила ее за руку и зашептала в ухо:

– Я слышала, он подарил тебе розы, Флип, но все говорили, что это шутка. Или это неправда?

Филиппа покосилась на Беннета, который рассеянно кивал гостям, в основном женщинам. Он всецело завладел вниманием присутствующих, но, казалось, не сознавал этого.

– Он сказал, что ухаживает за мной, – шепнула она в ответ – произнести такие слова громко она все еще не решалась.

– Боже правый! – воскликнула, Милли и снова взглянула на знаменитого гостя. – Должна сказать, что для него наилучший способ восстановить репутацию – соединиться с самой благоразумной девушкой в Лондоне.

Филиппа растерянно заморгала.

– Что?

– Ой, меня зовет мама. – Миллисент обняла кузину. – Я должна идти.

– Удачи, – сказала Оливия и взяла Филиппу за руку. – Не слушай ее, – уверенно проговорила она. – Ты знаешь, как она завистлива и ревнива. А ты сегодня действительно прекрасно выглядишь.

Филиппа вымученно улыбнулась.

– Давай найдем места.

– Не обращай внимания, – не унималась Оливия, ведя сестру к рядам стульев. – Она, наверное, три дня только и думала, что тебе скажет. Ведь больше ей думать не о чем – только как бы побольнее кого-то уязвить.

Несмотря на владевшее ею беспокойство, Филиппа фыркнула.

– Твой язык сегодня, как никогда, остер. Оливия пожала плечами.

– Ты всегда задаешь себе слишком много вопросов, – сказала она, усевшись на стул и указав Филиппе на соседнее место. – Тебе вовсе не нужно, чтобы кто-то еще выдумывал неприятности.

Крупная мускулистая фигура опустилась на стул рядом с ней.

– Не думаю, что когда-то бывал на подобных вечерах, – негромко сообщил Беннет. – Здесь принято бросать деньги?

– Вы ухаживаете за мной, чтобы успокоить разговоры о вашем якобы недостойном поведении в Конго?

Милли села за фортепиано, и Филиппа отвела взгляд, чтобы поприветствовать исполнительницу. Из рук Беннета выпал стакан, и его содержимое выплеснулось ей на платье.

Филиппа почувствовала, как ледяная жидкость потекла по ногам, и вскочила. В тот же миг встал и Беннет.

– Примите мои извинения, – сказал он так, что могли слышать все сидящие рядом гости. – Позвольте, я вам помогу. – С этими словами он снял с плеча Керо, передал ее вместе с найденным в кармане яблоком Джону, потом крепко стиснул запястье Филиппы и потянул за собой в коридор.

– Вы испортили мое пл…

Договорить она не смогла. Беннет привлек Филиппу к себе и уверенно завладел ее губами, окончательно лишив способности мыслить здраво: она могла только чувствовать, как это прекрасно – находиться в его объятиях. Когда же его руки скользнули вниз и обхватили ее плечи, она услышала хриплый стон, и по ее телу прокатилась дрожь.

Этот большой уверенный темноволосый человек заставлял ее томиться по тому, чему она и названия не знала, вынуждал подниматься на цыпочки и тянуться за ним.

– По-моему, вы слишком торопитесь, – наконец сумела выговорить Филиппа, причем ее голос дрожал так же сильно, как и ноги, – а вы так не думаете?

– Вам следует перестать думать так много, – ответил он и снова начал ее целовать – горячо, страстно, уверенно. – Что там? – спросил он, указав на дверь, у которой они стояли.

Какое-то время она не могла вспомнить – в голове вообще не было ни одной мысли.

– Там… там хранятся стулья, – после долгого молчания ответила она.

– Очень хорошо. – Беннет, одной рукой прижимая ее к себе, другой распахнул дверь и, убедившись, что в комнате никого нет, вошел, увлекая за собой Филиппу.

– Беннет, вы меня погубите.

Не слушая ее робких возражений, капитан посадил Филиппу на покрытый скатертью стол. Его руки опустились ниже, погладили бедра, ноги и начали медленно тянуть подол платья верх.

– Прекратите! – Обретя способность мыслить здраво, Филиппа уперлась кулачками в его грудь и оттолкнула.

Беннет удивленно поднял голову.

– Но почему? Действительно, почему?

– Потому что я задала вопрос, а вы не потрудились ответить.

Его длинные пальцы нежно скользнули по ее скулам, щекам, губам.

– Вы читали мои книги, Филиппа, – спокойно ответил он, внимательно вглядываясь в ее лицо. – Вы знаете меня. Неужели я стал бы использовать вас, чтобы укрепить свою позицию в глазах этих людей?

Зернышко сомнения, брошенное в ее сердце язвительными заявлениями Милли, исчезло.

– Нет, – прошептала она, – я так не думаю.

– Тогда на чем основаны ваши возражения? Филиппа попыталась легкомысленно усмехнуться – по крайней мере, она надеялась, что это была именно легкомысленная усмешка. Так легче было сделать вид, что его близость-всего лишь немного ее тревожит.

– Вы еще не подарили мне маргаритки.

Господи Иисусе! Беннет с шумом выдохнул и прижался лбом к ее лбу.

– Цивилизованность имеет слишком мало достоинств, – констатировал он, после чего нехотя отступил и поправил подол ее платья. – Я куплю вам новое платье.

Филиппа бросила взгляд на мокрое пятно на правом боку.

– Если вы купите мне новое платье, в обществе это не поймут. Полагаю, удастся спасти это.

– Надеюсь. Вы в нем ослепительны.

Это был лучший комплимент, который она когда-либо получала. Беннет Вулф явно совершенствуется.

– Спасибо.

Открывая перед ней дверь, он обнял ее за плечи и повернул к себе.

– Надеюсь, вы оцените, что я очень… очень терпелив, – шепнул он и нежно поцеловал ее. – А ведь я человек совсем не терпеливый. Во всяком случае, не там, где идет речь о вас и о приличиях.

Поиск по сайту: