Глава 10. Когда девушка из племени тнгула достигает совершеннолетия, то становится в круг своих соплеменников

Когда девушка из племени тнгула достигает совершеннолетия, то становится в круг своих соплеменников, и они начинают плевать в нее семенами финиковой пальмы, тем самым обеспечивая ее плодовитость. Я, конечно, вижу символизм, но на практике туземцы плюются с таким энтузиазмом, что бедная девушка оказывается с ног до головы в слюне и синяках и вовсе не горит желанием выйти замуж за кого бы то ни было. Возможно, было бы лучше подарить ей мешочек семян. Но кто я такой, чтобы идти против традиций?

Из дневников капитана Беннета Вулфа

– Хейлинг, я же прошу совсем немногого. – Беннет изо всех сил пытался, чтобы его голос звучал ровно и по возможности дружелюбно. – Просто держи кусочек яблока, и она возьмет его пальчиками.

– Она меня укусит, – еле слышно пролепетал дворецкий Ховард-Хауса, крепко сцепив руки за спиной.

– Керо не укусит тебя, если не подумает, что ты укусишь ее.

– Я не стану ее кусать.

Беннет перевел дыхание. Проклятие! Он вовсе не хотел избавиться от обезьянки. Ему нужен был человек, способный присмотреть за Керо в течение одного-двух часов, не больше. Ухаживать за Филиппой – процесс и без того сложный, а если еще мартышка будет прыгать и верещать вокруг, ему вообще никогда не удастся подойти к девушке достаточно близко, чтобы поцеловать.

– Я знаю, что ты ее не укусишь. Но теперь надо, чтобы и она в это поверила. А ты выглядишь слишком уж свирепым.

На самом деле дворецкий выглядел так, словно вот-вот обмочится, но никого другого у Беннета на примете не было.

Феннингтон уже пригрозил, что застрелит мартышку и сделает из нее чучело, а остальные слуги Ховард-Хауса еще больше опасались Керо, чем дворецкий.

– Тебе придется присматривать за ней не больше часа-двух.

– Посадите ее в клетку. Тогда она никому не причинит вреда.

– Нет, – резко отчеканил Беннет и предложил Керо яблоко. – Она не будет сидеть в клетке. Никогда.

– Тогда вы уж извините, сэр Беннет, но все богатства мира не заставят меня посадить эту зверюгу себе на плечо.

– Давайте я посмотрю за ней. – Беннет резко обернулся и увидел щуплую фигурку своего кузена. Мальчик подошел неслышно. Его подбородок был высоко вздернут f он был явно напряжен, но, тем не менее, не отступил. – Если вы уверены, что она меня не укусит, я посмотрю за ней.

Это было неожиданно.

– Ты считаешь, что сможешь последить за ней час-полтора?

– Нет, он не сможет. – К мальчику подошел Феннингтон. – Это животное бешеное.

– Но, отец, это же Керо. В книге капитана Лэнгли сказано, что она однажды спасла экспедицию.

Тот факт, что Лэнгли включил этот эпизод в книгу, не переставал удивлять Беннета. Нахмурившись, он слегка взъерошил темные волосы мальчика.

– Спасибо за предложение, Джеффри, но я подумал, что Керо лучше будет отправиться со мной. Возможно, когда мы вернемся, ты захочешь погулять вместе с нами.

– С радостью!

Беннет взял у Хейлинга свою шляпу и поднял сумку, присланную из Теслинга. Что ж, значит, обезьянка будет с ним. Филиппе она вроде бы нравится, да и Керо не имеет ничего против леди Филиппы.

– Тогда желаю всем хорошего утра.

Как только он забрался на высокое сиденье и уложил под него сумку, Керо спрыгнула с его плеча, быстро обследовала коляску и с удобствами устроилась прямо за его спиной. Кивнув груму, придерживавшему нетерпеливо приплясывающего великолепного гнедого, Беннет взял вожжи, и очень скоро фаэтон отъехал от крыльца.

Накануне вечером он, стиснув зубы, выдержал оживленный рассказ Филиппы о том, что розы – это шутка. Больше всего его раздражало и возмущало то, что все ей поверили. Очевидно, никто не ожидал, что Филиппа Эддисон может выйти замуж, и еще меньше, что кто-то будет упорно добиваться ее расположения. Впрочем, все это лишь подстегивало его решительность.

Его тревожила лишь мысль о том, что Филиппа сама не принимает его слова всерьез. Вообще-то он не каждый день признается женщине, что желает ее, поэтому у него были все основания почувствовать себя оскорбленным такой реакцией.

Когда Беннет подъехал к Эддисон-Хаусу, маркиз и Филиппа уже стояли на крыльце. Она снова была в желтом и выглядела, словно солнышко в теплый летний день. Остановив фаэтон, Беннет не смог сдержать улыбку – она была прелестна.

– Вы только посмотрите, он привез с собой мартышку, – проворчал лорд Лидс.

– Я хотел оставить ее, – ответил Беннет, – но она еще ни с кем не познакомилась достаточно близко.

– Но и компаньонкой ее вряд ли можно назвать, – сообщил лорд Лидс, – а коляска у вас двухместная.

– Папа, – вмешалась Филиппа, коснувшись руки отца, – учитывая, что это я велела Беннету отвезти меня на прогулку, думаю, он справился.

– Даже без насилия, – пробормотал Беннет.

– Видишь, он даже поводья ослабить не может, иначе лошадь понесет. По-моему, и моя добродетель, и репутация в полной безопасности.

– Они были бы в большей безопасности, если бы ты осталась дома.

Филиппа приподнялась на цыпочках и чмокнула отца в щеку.

– Да, но тогда под вопросом окажется моя психика. Беннет подал ей руку и помог сесть в коляску. Только почувствовав ее пальцы в своих, он немного расслабился. Это было безумие, она довела его до безумия, и произошло это в тот момент, когда он услышал ее голос. Только в ее присутствии он чувствовал себя свободным от неприятностей, следовавшим за ним по пятам из Африки.

– Куда мы поедем? – спросила Филиппа, чопорно сложив руки на коленях.

– Это была ваша идея. Вы и решайте.

– Ну что ж, меня никто раньше не возил кататься. Кажется, Ливи нравится Гайд-парк, но там слишком много народу. – Она посмотрела в сторону. – Как насчет Хэмпстед-Хит?

Беннет повернул коляску на дорогу, ведущую в северном направлении.

– Пусть будет по-вашему. – По слухам, на пустоши иногда появляются разбойники, но он сомневался, что кто-нибудь рискнет напасть на него и Керо при свете дня. Филиппе захотелось в более уединенное место. Ей решать.

Открыв маленький зеленый ридикюль, Филиппа достала орешек.

– Можно?

Его губы скривились в усмешке.

– Если она видела его, лучше отдайте, иначе я не отвечаю за последствия.

Мягко улыбнувшись, Филиппа протянула орех обезьянке. Керо быстро схватила его.

– Она не качается на хвосте?

– Нет. Это только обезьяны из Америки. – На какое-то время Беннет сконцентрировался на управлении коляской – движение оказалось довольно-таки напряженным. – Какая длительность поездки считается приличной в процессе ухаживания, прежде чем мы перейдем к разговору о парках и погоде?

– Я ничего не говорила о погоде, – усмехнулась Филиппа, – но это хорошая идея.

– М-м…

Она несколько минут молча смотрела по сторонам, и лишь нервные движения ее рук говорили о том, что она напряженно о чем-то думает. Беннет спокойно ждал. В конце концов, она заерзала на сиденье и повернулась к нему.

– Зачем вы это делаете?

– Что вы имеете в виду? Зачем я разъезжаю по округе в коляске? Так ведь вы меня заставили.

– Не надо оскорблять меня, Беннет. Вы очень хорошо понимаете, о чем я говорю.

Он не имел никакого опыта в обращении с чувствами и не вполне понимал сам себя, но ему нравилась ее прямота.

– Я сказал еще вчера: хочу поухаживать за вами.

– Прекратите это повторять! Очень уж глупо звучит! Беннет нахмурился.

– Ухаживание не глупо. Просто я, наверное, что-то не так делаю. – Он скосил глаза на свою спутницу.

– Откуда, черт возьми, мне знать? – Филиппа сжала кулачки, потом ее руки снова расслабились. – Я не хочу показаться дурой или напрашиваться на комплименты, но, если честно, Беннет, почему я? За моей сестрой увиваются все лондонские кавалеры, а вас окружает целая толпа девиц, которые с радостью ответят на ваши ухаживания.

– Вот почему я не хотел ехать с вами на эту чертову прогулку, – проворчал он и натянул вожжи, остановив гнедого. Сзади раздались возмущенные крики, которые он проигнорировал. – Я знал, что вы будете сидеть и задавать сотни вопросов, а если у меня не будет ответа, вы… вы убежите. Какие же у вас есть недостатки, не позволяющие заинтересоваться именно вами?

– Поехали, – сказала она.

– Нет.

Филиппа оглянулась на выстроившуюся за ними шеренгу колясок и экипажей.

– Беннет, прошу вас, поехали.

– Ответьте на мой вопрос. Она побледнела.

– Я уже ответила. Пожалуйста, поехали!

До крайности раздраженный, Беннет взмахнул вожжами, и гнедой устремился вперед оживленным галопом.

– Вы сказали мне, что ваша сестра прелестна, что вы небольшого роста и что говорите скорее прямо, чем тактично. Не думаю, что это вас как-то дискредитирует.

– Но…

– Подождите. – Ему пришла в голову другая мысль, заставившая нахмуриться. – Вы так яростно протестуете, поскольку считаете, что с вами что-то не так или что-то не так со мной?

– С вами? С вами все в полном порядке. Вы, Беннет… совершенны.

Он громко фыркнул.

– Если не считать того, что я вполне могу оказаться дешевым фигляром. Может быть, я трус, радующийся, что ему удалось уцелеть, всего лишь выйдя из дома на людную улицу? – Беннет еще раз пристально на нее посмотрел. – Дело в этом? Вы поверили вздору Лэнгли?

Филиппа слегка расслабилась. Не приходилось сомневаться, что ей легче говорить о книге, чем о своей жизни.

– Книга капитана Лэнгли очень хорошо написана… по большей части.

Такое заявление не могло не насторожить.

– По большей части? Что вы имеете в виду? Она состроила гримаску.

– Вы же знаете, я читала ваши книги. И не по одному разу. Я могла бы поклясться, что некоторые отрывки из книги капитана Лэнгли написали вы… очень многие отрывки, по правде говоря. За исключением тех, где все изменилось. Драматизм превысил все мыслимые пределы, и капитан Лэнгли стал героем, а вы… нет.

– Что это значит для вас?

Не ответив, Филиппа полезла в ридикюль, вытащила еще один орех и протянула Керо. Потом она выпрямилась и чинно сложила руки на коленях.

– О чем это говорит вам? – наконец спросила она. – Я не думаю, что Беннет Вулф вернулся в Лондон без всякой причины. Вам здесь не нравится. И вы не упоминали о намерении написать книгу, о своих собственных приключениях в Конго. Вы стараетесь изо всех сил не высказывать своего мнения о книге Лэнгли.

В жизни Беннета редко случались моменты, когда он лишался дара речи. Это был один из них.

– Лэнгли украл мои дневники, – спокойно сказал он. – Я был ранен, не мог встать с койки. Он вошел, сказал, что позаботится о моих дневниках и записках, пообещал, что они непременно попадут туда, где окажутся наиболее полезными. После этого он уплыл вниз по реке без меня. Я вернулся в Лондон за ними. У меня и в мыслях не было, что он объявил их своими и превратил в эту проклятую книгу.

– Боже правый, – прошептала она. – Что вы теперь собираетесь делать?

– Лэнгли вернется в Лондон на следующей неделе. Мы с ним все урегулируем.

– Звучит угрожающе.

– Да? Ну, я же не слишком цивилизованный человек. – Он повернул коня на дорогу, идущую через Хэмпстед-Хит. – И я был бы очень благодарен за объяснение, что я все-таки делаю неправильно. С вами.

– С чего начать? – едва слышно пробормотала она.

– Я все слышу.

Филиппа снова подняла взгляд на Беннета.

– Очень хорошо, – громко сказала она. – Тогда начнем с самого очевидного. Какова бы ни была ваша репутация сегодня, вы один из двух самых известных людей в Англии. Если вы еще не слышали, общее мнение таково, что ваше богатство и былая слава перевешивают… не слишком безукоризненное поведение в Конго. Вам следовало бы ухаживать за принцессой, дочерью герцога или, по крайней мере, первой красавицей сезона. Но не за мной.

– Чушь собачья!

– Вовсе нет. И прекратите, наконец, ругаться в моем присутствии. Это не по-джентльменски.

– Как скажете. – Больше всего на свете Беннету хотелось прикоснуться к ней, и он даже намотал на руки вожжи, чтобы удержаться от соблазна. – Но я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы перестали мне указывать, кем я должен интересоваться. Если, по вашему мнению, я знаю вас недостаточно хорошо, чтобы полюбить, или вы не знаете меня достаточно хорошо, чтобы позволить себя поцеловать, давайте начнем знакомиться.

– Значит, сегодня вы ответите на мои вопросы. Он тяжело вздохнул.

– Да.

Каждая клетка его тела была настроена на нее, поэтому он моментально почувствовал, когда она подвинулась к нему чуть ближе.

– Каким было ваше детство? Вы и тогда увлекались приключениями?

– Начнем издалека?

– Беннет, вы же обещали!

Если быть точным, он ничего не обещал, но, в общем, был близок к этому.

– Моя мать умерла, когда мне было девять лет. Мой отец служил в армии. Он был майором, который отправился в Индию, забыв взять с собой семью. Он умер… я не знаю точно когда. Я не видел его с тех пор, как мне исполнилось шесть. Поэтому если вас интересует, охотился ли я на жаб и жуков, то нет, не помню.

– Мне очень жаль, – сочувственно вздохнула Филиппа и погладила его по руке. – У вас есть братья или сестры?

– Только я.

– А как насчет вашего дяди? Лорд Феннингтон очень тепло отозвался о вас в предисловии к своей книге. Вы жили с ним?

Скривившись, Беннет объехал ландо, пестревшее шляпками и зонтиками.

– Нет, его сестра вышла замуж против воли семьи. Полагаю, он считал, что она получила по заслугам.

– Кто же вырастил вас, Беннет? Барсуки?

– Как вы догадались?

– Очень смешно. Вы же образованный человек. Не забывайте, что я читала ваши книги.

– Давайте лучше поговорим о вас, Филиппа. Она легонько шлепнула его по руке.

– Сейчас моя очередь. И я собираюсь быть беспощадной.

– Я это запомню, когда придет моя очередь. Нежные щеки окрасил слабый румянец.

– Так что давайте продолжим. Кто вас вырастил?

– Я сам вырос. – Беннет пожал плечами. – Благодаря моему дедушке, предыдущему лорду Феннинггону, у меня была небольшая стипендия, которая позволила кочевать из одной школы в другую, а потом и поступить в университет, где я встретил Джека Клэнси. Затем я стал военным и использовал свою… способность к языкам, чтобы посмотреть Европу, Индию, Турцию, Египет и Восточную Африку. Я писал книги, чтобы обеспечить дальнейшее финансирование моих экспедиций, случайно стал рыцарем и получил от Принни в подарок поместье. Наконец я обратился в Африканскую ассоциацию с просьбой спонсировать мою экспедицию в Конго… и вот я здесь.

– Думаю, вы многое пропустили.

– Вы же читали мои книги. В них изложено все, о чем я не упомянул, – усмехнулся он.

– А как насчет женщин? – продолжила настойчивые расспросы Филиппа, уставившись на носки своих туфелек. – Вы были женаты?

– Нет.

– А влюблены?

– Разве что сейчас.

Слабый румянец на ее щеках стал пунцовым.

– Вы не должны говорить такие вещи.

Колясок и экипажей вокруг стало значительно меньше. Беннет заметил небольшой ручей немного в стороне от дороги и съехал на траву. Остановившись под большим развесистым дубом недалеко от дороги, он передал вожжи Филиппе.

– Подержите, пожалуйста, минутку.

Она протянула руки и сразу же отдернула, словно обжегшись.

– Я не умею управлять коляской.

– Вам и не надо управлять. Просто тяните их на себя, пока я привяжу лошадь к дереву.

– Но у меня нет компаньонки. У Беннета задергался левый глаз.

– Я бы хотел просто поболтать с вами, кстати, в полном соответствий с вашими инструкциями, и вовсе не собираюсь тащить вас в кусты.

С преувеличенной осторожностью она положила вожжи на сиденье и встала. Вероятно, продолжая без умолку болтать, она бы не почувствовала с такой остротой, насколько сильно нервничает в его компании, особенно после вчерашнего. Тем более что он и сегодня, похоже, всерьез собирается ухаживать за ней.

Филиппа забыла, что надо дышать, когда капитан крепко взял ее за талию и поставил на траву. Он заглянул ей в глаза и склонился к ее лицу…

– Нет! – в панике воскликнула она. – Правила! Вы помните?

– Да, конечно, и еще действия… шаги. – Беннет выглядел раздраженным, но вместе с тем ситуация его забавляла.

– Совершенно верно. Поэтому все, что мы захотим сделать, необходимо сделать правильно.

– Мы? – Он взял ее за руку и притянул к себе. – По-моему, мы хотим поцелуя, разве нет?

– Да, но если вас не заботят правила поведения и пристойность, мне необходимо знать больше о ваших целях и мотивах, прежде чем я разрешу вам сбить меня с истинного пути, капитан Вулф.

– К этому мы еще вернемся, – сказал Беннет. Он подошел к фаэтону и достал из-под сиденья небольшую сумку. – А пока я привез вам подарок.

– Кожаную сумку?

Беннет удивленно поднял бровь.

– Думаю, вы можете получить и сумку, если хотите, но мне кажется, что вас больше заинтересует ее содержимое. Присядем?

Филиппа сцепила руки за спиной.

– Вы пытаетесь совратить меня?

– Я уже сказал, что да! – Беннет опустился на поваленный ствол дерева и жестом пригласил ее сесть рядом. Слишком близко к нему! Если бы еще сердце не колотилось так сильно. Бога ради! В конце концов, этот привлекательный мужчина не лев. Он ее не съест.

– Здесь действительно очень красиво. Хорошо, думаю, мы можем недолго посидеть.

– Знаете, когда я в последний раз сидел у воды, крокодил едва не съел капитана Лэнгли. Зря я ему помешал. Теперь я это хорошо понимаю.

– Вы не должны так говорить, Беннет. Кроме того, знаете, в книге это он вас спас. – Она села рядом.

– Да, припоминаю. – Он подвинулся к ней ближе, поставил на колени сумку и открыл ее. – Я выменял это в одном из дружественных племен на зеркало, – сказал он. Достал маленькую фигурку, мастерски вырезанную из дерева, и показал Филиппе. – Как вы думаете, кто это?

Филиппа протянула руку, и он положил ей на ладонь необычную статуэтку. Сидящая на корточках фигура была размером примерно со страусиное яйцо, но толстый мех, плоский нос и угрожающе оскаленные зубы были явно не птичьими.

– Это похоже на шимпанзе, – неуверенно предположила она, – но не очень.

– Я тоже так подумал. А после того как я написал экономке, чтобы она открыла один из ящиков, нашла эту вещь и прислала мне, она это сделала, но снабдила посылку злобным посланием о том, что я ее терроризирую.

– Неудивительно. Фигурка выглядит устрашающей. – Филиппа вертела статуэтку в руке, стараясь рассмотреть ее со всех сторон. – Вам не доводилось встречать похожее животное?

Беннет энергично покачал головой, и ему на лоб упала непослушная прядь темных, чуть вьющихся волос.

– Нет. Ни разу не видел ничего подобного. Павианы – самые крупные обезьяны в том регионе.

– Возможно, это мифологическое существо. Нахмурившись, он провел пальцем по спине фигурки – как будто лаская ее.

– Более двух тысячелетий назад, – сказал он, внимательно рассматривая широкую плоскую физиономию неведомого существа, – карфагенский исследователь Ганнон писал, что видел на западном побережье Африки очень крупные и заросшие шерстью существа. Он назвал их гориллами. Возможно, это именно она. – Весело взглянув на свою спутницу, Беннет ухмыльнулся. – Или художник выпил слишком много перебродившего ягодного пива, и это на самом деле изображение его жены. В любом случае мне фигурка показалась интересной, и я решил, что вам она тоже понравится. Так что она ваша.

– Вы действительно дарите ее мне? – Филиппа не могла скрыть недоверия.

– Не знаю ни одной другой женщины, которая пожелала бы дотронуться до нее или проявила бы интерес к ее происхождению.

Филиппа улыбнулась и стала рассматривать фигурку с удвоенным интересом. Может быть, ничего подобного в мире больше нет, а он отдал такую ценность ей.

– Спасибо вам, Беннет. Она замечательная.

– Замечательная и пугающая. – Капитан с улыбкой взглянул на Филиппу, заставив ее сердце вновь забиться быстрее, и снова полез в сумку. – Тут у меня есть кое-что более симпатичное.

Он достал ожерелье. Ничем иным эта вещь быть не могла. Среди ярко раскрашенных деревянных бусин и ракушек выделялись три предмета, напоминавшие три больших когтя.

– Я получил это, победив в поединке главного воина племени. Мне пришлось вооружиться палкой и выбить из земляного круга соперника. Это может показаться несложным, но эти проклятые штуковины очень уж сильно ранят кожу.

– Ваша кожа была голой? – заинтересовалась Филиппа и тут же поняла, что Оливия ни за что не задала бы подобный вопрос.

– С головы до пят. Таково было одно из условий поединка. – Беннет искоса посмотрел на Филиппу. На ее лице читался искренний интерес. – Когти принадлежали леопарду, очевидно, убитому этим самым воином такой же палкой. Я думаю, что у него все же было копье, но воин отказался это признать. Отсюда и поединок в земляном кругу.

– Вы поспорили с воином из-за этого? Беннет пожал плечами.

– Я тоже убил леопарда, вы же знаете. Но только я использовал винтовку Бейкера. – Он протянул ей ожерелье. – Оно защищает от злых духов. Кроме того, оно просто красиво.

Филиппа потянулась к ожерелью, но тут же опомнилась.

– Вы не можете дарить мне украшения.

– А мне кажется, могу.

– Есть, по крайней мере, две причины, по которым вы все-таки не можете делать мне такие подарки.

Капитан тяжело вздохнул.

– Не могу дождаться. Просветите же меня, наконец.

– Во-первых, вы сейчас не в состоянии мыслить четко и ясно. Когда же вы найдете девушку, более подходящую для человека вашего положения, то захотите получить эти вещи обратно, а я окажусь в неловкой ситуации. Кроме того, я не желаю, чтобы мое сердце было разбито.

– Но я вовсе не намерен разбивать ваше сердце! – воскликнул Беннет. Он бросил ожерелье на колени, чтобы освободить руки, и нежно провел пальцем по ее щеке. – Хотя мне нравится, что речь зашла о вашем сердце. Продолжайте.

Филиппа встряхнулась. От его прикосновения она забыла, о чем говорила.

– Ах да… во-вторых, украшения – очень личный подарок. Есть п…

– Да-да, я знаю. Есть правила, – закончил он, сердито нахмурив брови, и взял ее за руки. – Не отговаривайте меня, Филиппа. Я предупредил, что буду ухаживать за вами. Если вы хотите, чтобы я поступал, по-вашему, я готов. До определенного предела. Но если вы будете продолжать твердить свое проклятое «вы не можете делать то» и «вы не можете делать это», глядя на меня со… страстью в глазах, я немедленно посажу вас в коляску и не остановлюсь, пока мы не окажемся в Гретна-Грин. Вам понятно?

Ее дыхание участилось. Каждая клеточка ее тела желала придвинуться чуть ближе к нему – так, чтобы их губы встретились.

– Сделайте это, Филиппа, – едва слышно выдохнул он. – Поцелуйте меня.

Она не шевельнулась, хотя была уверена, что будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

– Я не буду указывать вам, что вы не должны делать, – пролепетала она дрожащим голосом, – но скажу, что вам следует делать. Если вы хотите… сделать это правильно. Если вы всерьез… ухаживаете за мной.

– Не говорите так, – ответил он. – Звучит глупо.

– Беннет! – возмущенно воскликнула она.

– Я уже очень давно один, Филиппа, и хочу на вас жениться. Вот и все мои намерения.

Она отстранилась – на это ее подвигли последние еще сохранившиеся крохи здравого смысла.

– Женщине нравится, когда ее преследуют. Но не в буквальном смысле слова.

– Хорошо, я не буду гоняться за вами по улице, – согласился Беннет, и его чувственный рот скривился в насмешливой улыбке.

– Правильно. Поэзия, пикники, танцы, прогулки – все, что можно делать вдвоем. Но не подарки. Потом цветы. И только после этого – более интимные дары, такие как украшения.

– Вы лишились чувств, когда я принес вам цветы, – напомнил Беннет.

– Но не две же дюжины красных роз! Я думала, вы это понимаете! До того момента вы называли меня загадкой, намекали на то, что не прочь поволочиться за мной. Результат – красные розы.

– А какие, по-вашему, менее угрожающие цветы? Филиппа насупилась.

– Вы меня дразните.

Капитан удивленно поднял бровь.

– Я сказал, что буду играть по вашим правилам. До определенного момента, конечно. И, как бы мне ни нравилось носить вас на руках, все же я бы предпочел, чтобы вы были в сознании.

Беннет явно хотел преодолеть период ухаживаний, запрещающий подарки, как можно скорее. Что ж, если он настроен серьезно, у нее возражений не было.

– Маргаритки, – решила она, – белые или желтые.

– Маргаритки, – повторил он, протянул к ней руку и осторожно заправил за ухо выбившийся локон.

Филиппа вздрогнула, но не отстранилась. Тогда он наклонился к ней, и через мгновение его губы легонько коснулись ее виска. Она сидела не шелохнувшись.

– Знаете, я немного охотник, – шепнул он, согрев ее щеку своим теплым дыханием, – и ваши попытки убежать заставляют меня желать вас еще больше.

– Я вовсе не стараюсь показаться недотрогой, – с превеликим трудом выговорила она и закрыла глаза. – Просто не хочу быть обесчещенной.

– Я знаю. – Призвав на помощь всю свою выдержку, Беннет отодвинулся и вернул ожерелье в сумку. – Тогда вы получите его позже. А фигурку можно считать не украшением, а интеллектуальной диковиной?

Филиппа улыбнулась:

– Я возьму ее.

– Хорошо.

Она встала и пошла к воде.

– Вы привезли с собой продукты для ленча? – спросила она.

Беннет подошел и остановился рядом.

– У меня есть орехи, яблоко и персик, – сообщил он, тщательно обследовав содержимое своих карманов. – Про ленч я даже не подумал.

– Ну, если Керо поделится, меня эта еда вполне удовлетворяет.

Их руки соприкоснулись, пальцы переплелись.

– Я пока не удовлетворен, – спокойно ответил он, – но это очень хорошее начало.

Поиск по сайту: