Глава 2. Я всегда знал, что саванны Восточной Африки изобилуют колючими растениями, но там они, по крайней мере

Я всегда знал, что саванны Восточной Африки изобилуют колючими растениями, но там они, по крайней мере, на виду. В джунглях колючки более коварны. Они прячутся в кажущихся на вид мягкими вьющихся растениях, прикрепляются к коре деревьев и их выступающим из земли корням, безжалостно протыкая все, что к ним прикасается. Очень раздражает.

Из дневников капитана Беннета Вулфа

– А теперь успокойся, Беннет, – сказал Джек. Он плотно закрыл за ними дверь библиотеки и устремился к бутылке шотландского виски, стоящей на письменном столе. – Я выждал три недели после того, как это было опубликовано, и только потом купил книгу. Теперь ее прочитали уже почти все. Как я уже сказал, мне не хотелось быть последним человеком в Лондоне, не знающим, что с тобой произошло.

Беннет почти не слушал друга. Он смотрел на книгу, которую сжимал в руке, и от всего сердца желал ей исчезнуть в пахнущем серой дыму. Проклятый Лэнгли. Теперь необходимо открыть эту чертову книгу и посмотреть, хотя он уже примерно представлял, что увидит.

– Так что я могу извиниться за покупку того, что характеризует тебя не лучшим образом, – продолжил Джек, – но ты не можешь винить меня за этот интерес.

Прямо перед носом Беннета появился стакан, до половины наполненный жидкостью янтарного цвета. Хороший скотч – других спиртных напитков маркиз Эмери под своей крышей не признавал. Беннет взял стакан и опустошил его одним жадным глотком.

– Ну вот, так-то лучше.

– Слушай, помолчи хотя бы минуту, Джек. Ты болтаешь, как моя мартышка, только в издаваемых тобой звуках еще меньше смысла.

– Конечно-конечно, как скажешь.

Беннет прошел к окну, вернулся к столу, потом еще раз проделал этот путь. В конце концов, он сильно стиснул зубы и открыл книгу. На мгновение в нем проснулась надежда. Предисловие дяди – лорда Феннингтона. Возможно, Лэнгли все же имел немного литературного таланта и души и сумел уделить работе достаточно времени, чтобы изложить правдивую историю о его приключениях в Конго.

Он пробежал глазами начало первой главы. Ну, вот все и стало на свои места. Надежда вспыхнула ярким пламенем, превратилась в пепел, и его унесло порывом ветра. Беннет выругался, даже толком не сообразив, на каком языке.

– Что случилось? – с тревогой спросил его друг.

– Скажи, вы, случайно, не заметили определенного сходства в стилях между моими книгами и этой чертовщиной? – зло проговорил Беннет. Он пролистал еще несколько страниц, бросил взгляд на переводы, наброски, карты – все принадлежало ему. Вот только на обложке книги значилось другое имя.

– Сходство? Да, пожалуй, есть. Эта книга об исследованиях и приключениях. И ты в ней один из героев. Что…

– Это все написал я. – Капитан Вулф захлопнул книгу и с силой швырнул в окно. Стекло разлетелось на мелкие осколки, которые со звоном посыпались на пол – горевшее в камине пламя окрасило их в красный цвет. Керо громко заверещала.

– Проклятие! – Джек подбежал к окну и выглянул на улицу. – Зачем ты это сделал?

– Я зол.

– Я вижу. Слава Богу, ты никого не убил. – Он отошел от окна и добавил: – Теперь тебе придется покупать Флип новую книгу. Она очень дорожила этой.

– Не понимаю твоего спокойствия, – резко проговорил Беннет. – Я работал как каторжный три года ради этой самой книги. Мои дневники, мои наблюдения, мои выводы…

– Но как…

– А как ты думаешь? Лэнгли их украл!

Керо нежно погладила хозяина по щеке, явно пытаясь успокоить. Он расправил плечи и легонько, играя, потянул ее за хвост. Уж обезьянка точно ни в чем не виновата.

Джек налил себе еще виски и тяжело опустился на стул возле камина. Через несколько минут дверь распахнулась.

– Милорд! – Дворецкий с беспокойством оглядел комнату. – Я слышал, что-то разбилось. Вам нужна помощь?

– Там внизу, в саду под окном, валяется книга, – ответствовал Джек. – Пошли кого-нибудь, чтобы ее принесли мне. И позаботься, чтобы вставили новое стекло.

Дворецкий кивнул:

– Я займусь этим немедленно.

Как только дверь закрылась, Джек сделал изрядный глоток скотча.

– Надеюсь, ты понимаешь, что на меня обрушилось слишком много для одного вечера. Еще час назад я считал тебя мертвым, а теперь оказывается, что ты не только жив, но и стал жертвой мошенничества. И все это касается самой популярной книги в Англии.

– Ты считаешь, я вру? – прищурился Беннет. Терпение никогда не было его сильной чертой, и теперь он чувствовал, что исчерпал все запасы. – Мне, конечно, проткнули копьем живот, но мозги при этом не пострадали.

– Ты уверен? Если верить книге, ты все время бредил, и вы оба знали, что ты не выживешь. Очень трогательно написано. Ты настоял, чтобы капитан Лэнгли взял уцелевшие заметки и зарисовки, иначе ваше путешествие лишилось бы смысла. Лэнгли сидел у твоего ложа в какой-то грязной хижине среди джунглей, пока ты не испустил последний вздох, после чего принял тягостное решение возвращаться в Англию в одиночестве.

– Дерьмо! Целая телега дерьма!

Джек несколько минут сидел молча. Потом медленно заговорил:

– Если ты утверждаешь, что твои дневники украдены, я тебе верю. Но ты все-таки должен прочитать эту книгу, Беннет. Я не думаю, что ее написал ты.

– Объясни.

– Как тебе сказать… Ты в ней изображен… не слишком хорошим человеком. По правде говоря, если бы я уже не знал тебя и не был знаком с твоими предыдущими книгами о Западной Африке и Египте, не уверен, что мне захотелось бы с тобой познакомиться. – Джек поерзал на стуле и передвинулся на самый краешек. – Именно поэтому я принес свои извинения за то, что читал это произведение. Из него совершенно ясно, почему Лэнгли выжил, а ты – нет.

– Чертовски любопытно! – Беннет мерил шагами комнату. Казалось, только быстрая ходьба удерживает его от того, чтобы начать крушить все в комнате. Сжав кулаки, он ритмично шагал от двери к окну и обратно. – Но члены твоего книжного клуба вроде бы не указывали на меня пальцами и не смеялись.

– Все они достаточно воспитанные люди и не станут говорить о тебе гадости… во всяком случае, в лицо. И согласно утверждениям Лэнгли, ты был… довольно-таки способным работником.

– А он, осмелюсь предположить, возглавлял экспедицию?

– Да.

Беннет снова выругался. Это было непостижимо! Три года он каждый день рисковал жизнью, строя планы написать книгу, которую Лэнгли, оказывается, уже написал. Его надежды, его репутация… все полетело коту под хвост. Проклятие! Ему стоило остаться в Африке. Там, по крайней мере, он ждал засады.

– Где сейчас живет Лэнгли? – прорычал он.

– Со своими родителями в Лэнгли-Хаусе.

– Тогда спокойной ночи.

– Но его в данный момент там нет. Беннет снова остановился.

– Черт побери, Джек, я не шучу. Возможно, для тебя и было слишком большим потрясением увидеть меня живым, но ведь я не знал, что умер. Это идея Лэнгли. Сначала он украл мою собственность, а теперь, очевидно, занимается мошенничеством. – Губы капитана скривились в злобной усмешке. Он не имел ничего против драки. – Меня это раздражает. Так где он все-таки?

– Насколько мне известно, в Дувре. Ему организовали поездку – ты знаешь, встречи с читателями, автографы. – Джек встал. – Так что оставайся сегодня у меня, а утром на свежую голову, мы все обсудим.

– Не вижу, что может изменить вставшее над горизонтом солнце, – ехидно заметил Беннет. Тут ему пришла в голову другая мысль, и он в очередной раз выругался. – Мне необходимо встретиться с Соммерсетом. Не думаю, что интриги Лэнгли пошли на пользу моим взаимоотношениям с Африканской ассоциацией.

– Герцог сегодня в театре. Он проводит какое-то благотворительное мероприятие. Мои родители там же. Увидишься с ним утром.

Беннет глубоко вздохнул и кивнул.

– Мне нужна эта книга. Похоже, сегодня мне придется кое-что почитать…

– Только не бросай ее больше в окно… – Джек подошел к двери и открыл ее. – Пойдем, я устрою тебя на ночлег. Если, конечно, ты не предпочтешь провести ночь в саду.

– Не искушай.

– А ты говорила, что ничего не выйдет из моего членства в книжном клубе, – заметила Филиппа, намазывая тост маслом.

– Это за мной Джон Клэнси ухаживал целых пять лет. Это меня ты должна поблагодарить за то, что тебя приняли в этот дурацкий клуб. – Оливия постучала ложечкой по верхушке вареного яйца и начала аккуратно очищать скорлупу.

– А тебе следовало бы поблагодарить Джона за терпение.

– О чем вы спорите? – В столовую Эддисон-Хауса вошел Генри Эддисон, маркиз Лидс.

Оливия потянулась к отцу, подставив для поцелуя щеку.

– Ты никогда не догадаешься, папа. Это так необычно… захватывающе… Я была так взволнована, что не могла спать!

Отец обошел вокруг стола, чтобы поцеловать вторую дочь – Филиппу, а затем направился к буфету, где стояли приготовленные к завтраку блюда.

– Если ты была взволнована, Ливи, полагаю где-то возле Дувра, выбросило на берег пароход с грузом парижских шляпок.

– Да, это было бы неплохо, – ухмыльнулась Оливия. – Но Флип тоже взволнована.

– Тогда проблема сложнее.

– Если бы речь шла только о Флип, – продолжила Оливия, – это было бы что-то скучное – политическое или литературное. Но тут мы обе вне себя от волнения!

Покосившись на Филиппу, лорд Лидс сел и кивнул лакею Лейну, чтобы тот налил ему кофе.

– Вы обе? Не знаю, что и предположить.

– Очень хорошо! – Оливия захлопала в ладоши. – Хорошо, что ты сидишь, папа, потому что… – она сделала эффектную паузу, – капитан сэр Беннет Вулф жив!

– Что? – Маркиз поперхнулся. Лейн поспешил к нему, чтобы предложить вторую салфетку, но тот с досадой отмахнулся. – Где вы это слышали?

– Мы видели его. Вчера вечером Флип затащила меня в свой клуб, где собираются «синие чулки», и он…

– Ты не должна называть Флип «синим чулком», Ливи.

– Извини, папа, ты же знаешь, я позволяю себе это только в кругу семьи.

– Между прочим, я тоже сижу за столом, – сердито напомнила Филиппа. Ее вовсе не задевало, когда ее называли «синим чулком». Но ей было неприятно, когда на нее не обращали внимания. Тем более в своей же семье. А ведь именно она заставила их всех прочитать книги капитана Вулфа. – Дело в том, папа, что вчера он зашел к Джону Клэнси, а Джон представил его нам. Очевидно, он оправился от полученных ран.

– Он выглядел совсем неплохо, – вздохнула Оливия. – Я бы сказала, очень даже неплохо. – Она сделала глоток чаю. – Должно быть, ему стыдно, поскольку мы теперь знаем, что он вовсе не такой уж герой, каким изобразил себя в предыдущих книгах.

– Ливи, ты не должна так говорить.

– О, я уверена, что он интереснее и талантливее многих. И я намерена пригласить его и Джона на завтрашний пикник. Разве это не чудесно?

– Я все пытаюсь примирить известие о том, что он жив, с тем, что мы прочитали в книге капитана Лэнгли, – сказал маркиз. – Все-таки это поразительно.

– Я знаю, – снова заговорила Ливи, – и тоже очень взволнована. Мы все вышили на носовых платочках его инициалы – носим символический траур.

– Уверена, – сухо заметила Филиппа, – он в любом случае это оценит.

– Боже мой! – Оливия неожиданно вскочила на ноги. – Мне только что пришла в голову замечательная мысль. Я же знаю кое-что, чего не знает Соня! Я должна немедленно ее повидать, пока она не услышала потрясающие новости от кого-то другого!

Соня Деприс всегда раньше всех узнавала все слухи и сплетни.

– Не забудь сказать ей, что видела Керо тоже, – крикнула Филиппа вслед выбежавшей из комнаты сестре.

– Не удивлюсь, если эта девица танцует даже во сне, – пробормотал маркиз, предусмотрительно убедившись, что старшая дочь его не слышит.

– Она вальсирует, – улыбнулась Филиппа.

– Конечно. – Он слегка подался вперед – к младшей дочери. – Скажи, а что ты думаешь об этом Беннете Вулфе и обо всем, что с ним связано? Полагаю, ему должно быть стыдно появиться в обществе после всего, что мы узнали о нем из книги капитана Лэнгли. Он был для всех героем, а теперь Лэнгли показал, как много у него отрицательных качеств.

Нахмурившись, Филиппа неодобрительно уставилась на стоящую перед ней еду.

– Не знаю. Он определенно не кажется излишне осторожным или нерешительным в своих книгах. Прошлой ночью я тоже ничего подобного в нем не заметила.

– Он вернулся через пять месяцев после того, как его объявили умершим.

Филиппа пожала плечами.

– Он выглядит сильным, опытным, много повидавшим. Никого подобного этому человеку я еще не встречала. – И к тому же у него остался ее экземпляр книги – этот факт вовсе не был неприятным, совсем наоборот: вызывал приятное возбуждение.

– В любом случае я бы не стал принимать все это близко к сердцу. – Маркиз встал и поцеловал дочь в лоб. – У меня встреча. Передай, пожалуйста, своей матери, что я вернусь домой к обеду.

– Конечно. И еще я расскажу ей о Беннете Вулфе, пока Ливи рассказывает всем остальным в Мейфэре.

– Что ж, это справедливо.

Закончив завтрак, Филиппа встала, поднялась по лестнице и прошла по лабиринту коридоров к комнате, расположенной в северо-западном углу дома. Негромко постучавшись в полуоткрытую дверь, она, не дожидаясь ответа, вошла.

– Доброе утро, – сказала она и улыбнулась матери.

– Доброе утро, Флип. – Венора Эддисон, леди Лидс, улыбнулась дочери и жестом поманила к себе. – Помоги Симпсон посадить меня в кресло, ладно? Если я проведу в постели еще один день, то просто умру от скуки.

– Конечно, мама. – Филиппа подхватила мать под левую руку, а горничная Симпсон – под правую, и они медленно повели ее к огромному, уложенному подушками и пледами креслу у окна. – Папа сказал, что вернется домой, чтобы пообедать с тобой. Должна сказать, сегодня ты выглядишь намного лучше.

– Я и чувствую себя лучше, – заметила маркиза. – Ночью я почти не кашляла, да и лихорадка больше не мучила. – Однако путешествие явно далось ей нелегко, она запыхалась и с облегчением опустилась в кресло.

– Тебе необходимо больше отдыхать, мама, иначе тебе снова станет хуже.

– Леди Филиппа, может быть, вы посидите с миледи, пока я принесу ей мятный чай и бульон? – спросила Симпсон, заботливо укутывая ноги маркизы пледом.

– С радостью. – Филиппа села напротив матери, а горничная вышла из комнаты. – Полагаю, Оливия сегодня утром к тебе не заходила?

– Нет, я слышала, как она бежала по коридору и требовала немедленно найти ее шляпку. Ее что-то беспокоило? Надеюсь, это не очередной скандал из-за Принни?

– Если какой-нибудь скандал и был, я ничего не слышала.

Филиппа, как правило, не слишком увлекалась слухами. Впрочем, на этот раз все было по-иному. Во-первых, она уже видела человека, касалась его руки, говорила с ним, так что он не был плодом ее воображения. А во-вторых, речь ведь шла не о том, кто с кем и сколько раз танцевал или кто объявит о первой помолвке сезона.

– Так что же произошло? Не томи меня, дорогая.

Филиппа глубоко вздохнула, и радостное волнение, которое она ощутила накануне вечером, опять вернулось к ней.

– Капитан сэр Беннет Вулф вернулся в Англию. Живой.

Светлые брови матери поползли верх.

– Как? Но ведь в книге капитана Лэнгли описывается его смерть! А в предисловии, которое написал дядя Вулфа, сказано, что он согласен на публикацию, поскольку капитан, безусловно, хотел бы, чтобы сделанные им открытия стали известны миру.

– Вероятно, нет. Теперь уже очевидно: и капитан, и маркиз были не правы. Я видела Беннета Вулфа собственными глазами.

– И ты уверена, что это был он?

– Он близкий друг Джона Клэнси. И Джон представил его нашему книжному клубу.

– Да… А еще говорят, чудес не бывает. – Маркиза потянулась к дочери и сжала ее руку. – Значит, ты получила возможность встретить своего героя. Это, должно быть, очень приятно.

Приятно. Филиппа обладала логическим складом ума. Во всяком случае, ей нравилось так думать. Она понимала, что слово «приятно» не описывает трепет в груди, который она ощутила от взгляда капитана Вулфа. Она понимала, что он может и не соответствовать идеалу, который она придумала до прочтения книги Лэнгли. К тому же у нее было несколько вопросов, и ей очень хотелось бы услышать на них ответы. Но все же он был Беннетом Вулфом.

– Скажи, – негромко проговорила маркиза, выведя Филиппу из глубокой задумчивости, – а на кого похож этот знаменитый Беннет Вулф?

– Он… он похож на авантюриста, – не задумываясь, ответила Филиппа.

– Красивый?

Почувствовав себя неуютно, Филиппа отошла к окну.

– Кажется, Оливии он нравится. У него замечательные глаза.

– Что ж, надеюсь, у меня будет возможность с ним увидеться.

– Не знаю, мама, – заговорила Оливия, заходя в спальню. – Соня сказала, что леди Стивенсон сказала, что лорд Стивенсон сказал, что в последний раз капитан Вулф задержался в Лондоне только на неделю, а потом отправился в свое новое поместье. Принни пожаловал ему рыцарство.

– В «Золотом солнце Серенгети» он написал, что Лондон для него слишком многолюден, – заметила Филиппа. Она не могла себе представить, как можно отсутствовать так долго, вернуться домой и опять сорваться с места, не успев даже распаковать сундуки. Она не блистала в светском обществе – эта роль по праву принадлежала Оливии, – но Лондон предлагал много всевозможных развлечений, против которых она абсолютно ничего не имела. Театры, музеи, книжные клубы… Она подавила тяжелый вздох. Временами она определенно чувствовала себя «синим чулком», пропади оно все пропадом.

– Много здесь народу или нет, я надеюсь, он пробудет в Лондоне какое-время. Ты бы видела его, мама. Совершенный Адонис. – Ливи повернулась и насмешливо уставилась на свою младшую сестру: – Чьей версии о нем ты веришь, Флип, – его или капитана Лэнгли?

«Его».

– Неужели тебя интересует его характер, Ливи? – громко полюбопытствовала она, приподняв бровь. – Раньше, чем ты уточнила его годовой доход?

– Ха! Довожу до твоего сведения, что в прошлом году он получил больше пяти тысяч. Это выплачиваемое ему Принни денежное содержание и доходы от продажи книг. И я никому не позволю смеяться, если решу потанцевать с ним.

Улыбка, украсившая лицо Оливии, могла бы осветить бальный зал. Впервые в жизни Филиппе отчаянно захотелось, чтобы ее сестра не была такой прелестной, такой оживленной и искусной собеседницей. Нет, она не завидовала сестре. Она бы не знала, куда деваться, если бы все окружающие искали ее общества. Она бы предпочла спокойно обсудить что-нибудь занимательное с капитаном Вулфом, тем более, если он планирует задержаться в Лондоне лишь ненадолго.

В конце концов, этот человек на собственном опыте испытал то, что она могла узнать только из книг. Причем кое-что именно из его книг. И ей не хотелось, чтобы он провел все время, танцуя с красотками на балу. Он должен был говорить. С ней. К тому же у нее был повод обратиться к капитану. Ведь у него осталась ее книга!

Филиппа почувствовала глубокое волнение и нехотя себе призналась, что оно было вызвано, не только шансом побеседовать с великим исследователем.

– Извини, мама, – сказала она, как только Симпсон вернулась с чаем, и вышла.

Ей необходимо срочно перечитать «Золотое солнце Серенгети» и «Прогулку с фараонами». Встретив капитана Вулфа в следующий раз, она не станет терять время на всякую болтовню. Ей будет что сказать.

Поиск по сайту: