Глава 22. Один закон действует и в Англии, и в Конго, хотя и по разным соображениям

Один закон действует и в Англии, и в Конго, хотя и по разным соображениям. Закон таков: никогда не оставляй в живых раненое животное. Английская причина заключается в том, что представляется позорным бросить дело, не завершив его. Африканские причины намного практичнее: нет ничего более опасного для человека, чем раненый хищник, поскольку мы, как биологические особи, являемся самой легкой добычей из всех существующих в природе.

Из дневников Беннета Вулфа

Беннет воткнул свой нож с рукояткой из рога носорога в спину крупного чучела антилопы. На ковер библиотеки посыпались вонючие тряпки.

– Я больше не буду вам повторять, Вулф, – пронзительно завопил лорд Трашелл, потрясая незаряженным ружьем, – прекратите разрушать коллекцию Дэвида, или я вас застрелю!

Беннет искоса бросил взгляд на разбушевавшегося графа, подбросил нож и снова поймал его за рукоятку.

– Скажите, куда уехал Дэвид, иначе я уничтожу не только коллекцию, но и весь ваш дом. – Беннет не мог заставить себя не прибегать к угрозам, хотя, в общем-то, не хотел пугать высокородного аристократа. Филиппа была здесь – это уже признал дворецкий, тщетно пытавшийся остановить текущую из носа кровь. К тому же в воздухе до сих пор витал легкий цитрусовый аромат.

– Вы ждете, что я открою местонахождение своего единственного сына вооруженному ножом безумцу? Полагаю, даже вы понимаете, что я этого не сделаю. Я уже послал за Соммерсетом. Кажется, герцог – единственный человек, который имеет на вас хотя бы какое-то влияние. Вы животное!

– С вашим сыном сейчас находится леди Филиппа Эддисон. Ваш грум сказал, что девушка была связана, а у Дэвида был при себе багаж.

Красная физиономия Трашелла слегка побледнела.

– Я вернулся только час назад. Я не знаю, куда…

– Камбрия, Беннет.

В комнату вбежал Джек, за ним Оливия и служанка с перемазанным в грязи лицом. Беннет устремился к служанке и притормозил, только когда ее испуганный взгляд сфокусировался на ноже.

– Вы уверены? – резко спросил он, тщетно стараясь говорить мягче.

– О да, сэр. Я слышала, как кучер разговаривал с тем человеком, который вытаскивал меня из экипажа. Он ворчал, что приходится ехать на север, в Карлайл, в самый разгар сезона.

– Что у вас в Камбрии? – спросил Беннет, снова обернувшись к Трашеллу.

Граф отступил на шаг.

– У вас нет никаких доказательств. Эта девчонка не свидетель. За шиллинг она скажет все, что угодно. У вас вообще нет права здесь находиться.

– Значит, вы решили занять такую позицию? – поинтересовался Беннет, сдерживаясь из последних сил. Его кровь кипела от ярости.

– В Камбрии находится Трашелл-Мэнор, – прозвучал низкий голос, и в комнату вошел герцог Соммерсет, вооруженный пистолетом. – Вы убили несчастных животных дважды, – заметил он, глядя на растерзанные чучела. – Не слишком ли жестоко?

– Я не убивал их в первый раз, – ответил Беннет. – А теперь я отправляюсь в Камбрию, – сказал он и зашагал к двери.

– Я еду с тобой! – воскликнул Джек и схватил его за плечо. – Если он увез Флип, его необходимо остановить.

– Мне не нужна твоя помощь, Джек.

Не желал он и чтобы кто-то пытался его образумить или задержать.

Соммерсет загородил дверной проем.

– Подождите минуту, – пробормотал он и устремил тяжелый взгляд на графа. – Вы что-нибудь знали об этом, Трашелл?

– Нет, ваша светлость! И я это уже говорил Вулфу! Я вернулся только час назад. Здесь никого не было.

– Мы приехали в десять часов, – вмешалась служанка. Теперь ее голос звучал увереннее, – и уехали около одиннадцати. Я пыталась остаться в экипаже с леди Флип, но капитан Лэнгли не позволил. Он сказал, что мои услуги не понадобятся.

Оливия закрыла рот обеими руками, стараясь подавить рыдания.

– Идите же, – всхлипнула она, обращаясь к Беннету, – и, ради всего святого, найдите мою сестру.

– Именно этого я и хочу. – Он направился к выходу, но остановился, оказавшись лицом к лицу с Соммерсетом. – Убирайтесь с дороги!

Герцог твердо взглянул на него:

– Я еду с вами.

Когда все вышли из комнаты, Джек немного отстал, обнял Оливию за плечи и прижал к себе.

– Расскажи родителям, что случилось, и пусть они ждут в Эддисон-Хаусе. Вы и оглянуться не успеете, как мы вернемся вместе с Флип.

– Но об этом все равно узнает весь Лондон, – снова всхлипнула Оливия. – Она погибла, Джон! Как мог капитан Лэнгли пойти на такое! Увезти ее без компаньонки!

– Джек! – рявкнул Беннет, бегом спускаясь по лестнице. Теперь он знал, что делать, и не намеревался тратить время впустую.

Пострадавший дворецкий все еще сидел на стуле в холле. Беннет краем глаза заметил, что он больше не представляет собой угрозы, и перестал обращать на него внимание. Сейчас он был способен думать только об одном: необходимо найти Филиппу. И если она направляется в Камбрию, значит, он тоже едет туда. И он, не мешкая, вскочил на ожидавшего Ареса.

– Беннет, подожди, пока Оливия уедет отсюда!

Он недовольно поморщился, но кивнул. Незачем подвергать одну сестру опасности только из-за того, что он не в состоянии подождать две минуты, спеша на выручку другой. Филиппа никогда не простила бы его за это.

Джек усадил Оливию и горничную в коляску, и что-то сказал кучеру. Когда коляска свернула с подъездной аллеи, Джек тут же вскочил на коня. Соммерсет тоже не заставил себя ждать. Джек сидел на Броди, а герцог – на чудовищных размеров чистокровном гнедом скакуне по кличке Хан. Беннет мог сколько угодно доказывать, что ему не нужна помощь, но в действительности они оба наверняка знали дороги лучше, чем он.

– Не отставайте, – буркнул он, пустив коня галопом.

Николасу Эйнсли, герцогу Соммерсету, приходилось, хотя и не часто, встречать людей, подобных Беннету Вулфу. Полдюжины из них стали членами его клуба. Остальные были или разбросаны по всему свету, или, наконец, столкнулись с препятствием, которое не сумели преодолеть, и оно их убило. Беннета Вулфа герцог, предпочел бы видеть живым.

– Почему Камбрия? – спросил Джон. Судя по голосу, ему было необходимо перевести дух, но он был слишком упрям, чтобы признаться в этом.

– Не важно, – проворчал Вулф, скакавший впереди. С тех пор как они выехали из города, он ни разу не оглянулся.

– Я уже думал об этом, – сказал Соммерсет. – Спешная поездка на север в экипаже, без компаньонки, с небольшим багажом… Если бы я точно не знал, что Трашелл-Мэнор находится в этом направлении, то предположил бы, что Лэнгли везет ее…

–…в Гретна-Грин, – подхватил Джон.

Вулф резко опустил голову. Ветер донес до его спутников обрывки ругательств.

– Что ж, – сказал Соммерсет, – женитьба все же лучше, чем убийство. И это сохранит ее репутацию.

Вулф резко остановил жеребца и разъяренно обернулся к спутникам.

– Она не выйдет замуж за Дэвида Лэнгли, – выпалил он. – Я не позволю. И она не пойдет на это. Поэтому нам лучше догнать их раньше, чем они доберутся до Шотландии.

Он ударил коленями по бокам Ареса, и скачка возобновилась.

– Не следует говорить такие вещи, если он может услышать, ваша светлость, – пробормотал Джон, понизив голос. – У Беннета в кармане кольцо. Он сегодня хотел сделать ей предложение.

Значит, на кону не только гордость. Николас Эйнсли понимал, что так задача спасения девушки становится более опасной. Но в его жизни еще не встречалось слишком серьезных опасностей. Его охватило сильное возбуждение, азарт погони…

– Постоялый двор, где они, вероятнее всего, будут менять лошадей, находится совсем близко, – сказал он. – Нам тоже понадобятся свежие лошади.

– Да, – рыкнул Беннет, не оборачиваясь. – Если они не делают остановок, мы тоже не будет останавливаться.

Когда экипаж остановился, Филиппа проснулась и снова ощутила страх. Он все еще оставался острым, хотя миновало уже двадцать четыре часа.

– Мы снова меняем лошадей, – пояснил Лэнгли и со вкусом потянулся. – Ваши глазки опять сверкают, дорогая, – ухмыльнулся он. – Вы хотите что-то сказать?

О, она многое хотела бы ему сказать, но сейчас у нее имелись более неотложные проблемы. Дать выход своим мыслям можно и немного погодя. Филиппа кивнула, и Лэнгли тотчас вытащил кляп.

– Я хотела бы воды и чего-нибудь поесть, – сообщила она. – Кроме того, у меня затекли руки и ноги.

Он встал.

– Могу себе представить. – Потом он распахнул дверцу и спрыгнул на землю. Прежде чем дверца снова захлопнулась, Филиппа успела заметить маленький и грязный внутренний дворик, по которому бродили цыплята. – Я пошлю Арнольда купить хлеба. Да, кстати, даже не думайте о том, чтобы привлечь чье-то внимание. Я буду здесь за дверью. Просто мне необходимо размяться.

– Ублюдок, – Пробормотала она.

– Что вы сказали?

– Да, Дэвид, – добавила она.

– То-то.

В первый раз за целый день Филиппа осталась одна. Прошлой ночью в какой-то момент Лэнгли развязал ее и отпустил в придорожные кусты, но мужчины тщательно стерегли ее, и к тому же, насколько она могла судить в темноте, они находились в совершенно пустынной местности.

И все же ей вряд ли стоило жаловаться на судьбу. Сдвинувшись на край сиденья, и протянув руки, она могла дотянуться до сумки с дневниками Беннета. Педантичный мерзавец даже прихватил с собой несколько экземпляров своей книги.

Филиппа знала, что Беннет ее ищет. Если бедняжка Мэри добралась до Эддисон-Хауса, то уже сообщила домашним кое-какую информацию. Остается только надеяться, что ее будет достаточно. Филиппа усмехнулась, подумав, что она несколько недель старалась привить Беннету манеры культурного человека, а теперь ей больше всего хотелось, чтобы он забыл все правила и просто примчался сюда.

Услышав, что Лэнгли разговаривает с Арнольдом за дверью экипажа, Филиппа снова откинулась на спинку сиденья.

Лэнгли в разговорах с ней много внимания уделял судьбе, которая ее ожидает, если они не поженятся. Она будет опозорена, подвергнется всеобщему остракизму, ее никогда больше никуда не пригласят, с ней даже никто не станет танцевать.

Дэвид определенно не понимал – а Филиппа не собиралась его просвещать – того, что ей на это наплевать. С ней не будут общаться? Ну и что? Она никогда не была особенно популярной, да и практически не танцевала до знакомства с Беннетом. Главное, что ее негодование и злость из-за кражи дневников капитана Вулфа значительно перевешивали опасения насчет отношения к ней общества. Ее не станут принимать? И не надо.

Дверца экипажа распахнулась, и внутрь снова влез Лэнгли, с кувшином и свертком в руках.

– Вода и хлеб, – объявил он, – и еще немного сыра.

– Спасибо.

Вытащив из-за голенища нож, Лэнгли разрезал сыр на ломтики и протянул один ей. Когда она сжала сыр зубами, экипаж тронулся.

– Мы уже в Озерном крае? – спросила она.

– Да. Это труднопроходимая местность. Возможно, на обратном пути из Шотландии у нас будет больше времени, и мы сможем полюбоваться здешними красотами. – Он положил ей в рот еще кусочек сыра, после чего поднес к губам кувшин с водой.

Филиппа намеренно облилась.

– Черт возьми! – воскликнула она. – Развяжите мне хотя бы одну руку, чтобы я могла поесть сама. Вы сами сказали, что местность труднопроходимая. Значит, я никуда не денусь.

– Идти здесь некуда. А если вы попробуете сбежать, не зная дороги, то рискуете свалиться с какой-нибудь скалы, не отойдя и ста шагов от экипажа.

Филиппа нервно сглотнула.

– Я читала о природе Камбрии. Кажется, здесь на каждом шагу ловушки.

– Совершенно верно. – Окинув ее оценивающим взглядом, он приподнялся и развязал ей левую руку.

Она тут же вытянула руку в сторону, пошевелила пальцами.

– Спасибо.

– Мы собираемся пожениться. Взаимовыгодный или нет, но брак – это союз. Для нас обоих будет лучше, если мы сможем ужиться.

– Можно мне еще сыра?

Он отрезал еще один кусочек и дал ей. Положив сыр в рот, она дождалась, пока экипаж особенно сильно тряхнуло на очередном ухабе, и начала задыхаться. Ее сердце стучало так громко, что это мог слышать даже кучер.

– Надеюсь, вы не ждете, дорогая, что я поверю этому представлению? – поинтересовался Лэнгли, откинувшись на сиденье.

Филиппа закашлялась, выплюнув кусок сыра, потом задержала дыхание, причем надолго – ее лицо стало пунцовым. Она захрипела, стала царапать рукой горло, потом закатила глаза и обмякла. Великий Боже! Еще ни одна актриса не вкладывала столько души в свою игру. Если он не поверит ей сейчас, другого шанса не будет.

Лэнгли грязно выругался.

– Наклонитесь вперед, – скомандовал он, – я постучу по спине.

Филиппа наклонилась, но когда Лэнгли навис над ней, резко выпрямилась и изо всех сил ударила его головой в подбородок. Капитан мешком свалился на сиденье. Филиппа быстро выхватила из его руки нож и перерезала веревки. Когда же он зарычал, встал и начал надвигаться на нее, она изо всех сил ударила его этим ножом в бедро. Лэнгли взвыл: – Сука!

А Филиппа схватила сумку с драгоценными тетрадями, распахнула дверцу экипажа и выпрыгнула на дорогу.

Местность была действительно труднопроходимая, и прежде чем кучер сумел остановить экипаж, Филиппа уже была у подножия холма и скрылась из виду похитителей. Огромные валуны, крутые склоны, старые высокие деревья – все это, конечно, давало возможность укрыться, но затрудняло движение. А ей так нужно было оторваться от преследователей, прежде чем прятаться.

Беннет начал расседлывать своего жеребца, как только спешился на постоялом дворе. Соммерсет отправился в конюшню за свежими лошадьми, а Джек – в гостиницу за едой.

Его спутники, наконец, перестали пытаться разговорить его – очевидно, поняли, что он пока не способен общаться с людьми. Они были на правильном пути, потому что на постоялом дворе им точно описали герб Лэнгли и его экипаж, который быстро двинулся в северном направлении. Никто не видел женщину, но грум обратил внимание, что, по крайней мере, один из трех ехавших в экипаже мужчин все время держался вблизи, пока меняли лошадей.

– Беннет! – позвал Джек, выходя из гостиницы с половиной буханки хлеба и охваченный энергией, которой минутой раньше не было и в помине. – Они здесь были не более двадцати минут назад!

Его сердце на мгновение замерло, потом снова забилось. Меняя лошадей каждые десять миль, они продвигались вперед очень быстро, и теперь, наконец, был виден результат. Беннета радовало, что с ними Соммерсет. Одно только его имя открывало все двери и обеспечивало помощь, которой он ни за что бы, не получил, будучи в одиночестве.

Вернулся герцог, ведя под уздцы, серого мерин, за ним шли два мальчика с лошадьми для Джона и Беннета.

– Лошади, которых выпрягли из экипажа, еще влажные, – сказал он.

Джон кивнул.

– Хозяин гостиницы сказал, что продал путешественникам немного еды и воды не более двадцати минут назад. – Он нахмурился. – Этот человек также сказал, что впереди на пятнадцать миль нет ни одного постоялого двора, так что нам придется щадить этих лошадей, чтобы они послужили нам немного дольше.

– Зачем? Они уехали двадцать минут назад, значит, мы их вот-вот догоним, – сказал Беннет и принялся седлать скакуна. Слуги занялись двумя другими.

– Вулф, если он привез ее так далеко, то вовсе не намерен причинять ей зло, – сказал Соммерсет. – Во всяком случае, пока она не откажется следовать его указаниям в Шотландии.

– Она ненавидит путешествовать, – пробормотал Беннет. – Она никогда не уезжала из дома дальше, чем в Девоншир. – Он не мог объяснить всего. Только не сейчас, когда он мог думать только о том, чтобы она вновь очутилась в безопасности в его объятиях. Но, дьявол, он должен ее вернуть!

С громким стоном Джон тоже взгромоздился в седло.

– Итак, мы собираемся просто догнать их, или у нас есть план?

Беннет послал лошадь вперед.

– Мы должны их догнать.

Он слышал, что его спутники скачут следом, хотя и немного отстали, но не обернулся. Двадцать минут. Три мили? Четыре? Похитители тоже торопятся. Похоже, раньше чем через час догнать их не удастся. Значит, Лэнгли осталось жить час.

– Вулф, насколько известно в Лондоне, это тайное бегство по взаимному согласию, – сказал Соммерсет.

Беннет в это время внимательно смотрел на дорогу в поисках следов колес или лошадиных копыт.

– Мне наплевать, что знает или думает Лондон, – бросил он через плечо.

– Вам не будет все равно, если вы убьете Лэнгли. Он сын графа. И наследник графа.

– Он похитил Филиппу.

Лэнгли никогда не умел заметать следы – так было в джунглях, когда его выследил леопард, в Англии тоже ничего не изменилось. Судя по большому расстоянию между отпечатками копыт лошадей, экипаж ехал на большой скорости. Знает ли Дэвид, что его преследуют? Беннет надеялся на это. Он бы почувствовал больше удовлетворения, если бы был уверен, что Лэнгли боится.

Где-то в глубине души Беннет тоже испытывал страх. Он боялся, что мерзавец может причинить вред Филиппе.

Еще один виток дороги, и Беннет отбросил все мысли в сторону, увидев экипаж. До него было не более полумили, и он не двигался. Беннет сразу узнал желтый герб на дверце. Это Лэнгли.

– Беннет, не спешите, – крикнул Соммерсет, вырвавшись вперед.

– Прочь с дороги! – заорал Беннет и хотел пустить в ход кулаки, но герцог легко уклонился от удара.

– Это может быть засада. Приблизился Джек.

– Чертовски хорошее место для засады. Спрятаться можно где угодно.

Выругавшись, Беннет натянул поводья.

– Ладно, – буркнул он, спешился и вытащил из чехла винтовку.

У Джека и у Соммерсета тоже были винтовки, но Беннет надеялся завершить сражение раньше, чем они вмешаются. Привязав мерина к дубу, росшему недалеко от обочины, он пошел влево вверх по склону холма. Секундой позже он услышал, как Соммерсет и Джек направились вправо, чтобы обойти экипаж с двух сторон.

Земля была твердой, каменистой. Когда они выехали из гостиницы, Беннет заметил в северо-восточном направлении озеро, окруженное горами. Сейчас он бежал, пригнувшись, прячась за валунами и придорожным кустарником. Он слышал впереди конское ржание, а вокруг – пение птиц и шелест потревоженной ветром листвы. Но человеческих голосов слышно не было, и это вселяло тревогу.

Он подобрался к экипажу с левой стороны, рывком распахнул дверцу и направил винтовку внутрь. Пусто.

– Здесь никого нет, – сказал он подоспевшим Соммерсету и Джеку. Беннет заглянул в экипаж в поисках каких-нибудь признаков того, что здесь была Филиппа.

Ему не потребовалось много времени, чтобы их найти. Оторванный кусочек кружева, прядь волос и веревки.

– Он связал ее! – рыкнул Беннет, схватил веревки и снова швырнул на сиденье. И тут заметил кровь. – Господи, – пробормотал он, и его пальцы заметно задрожали. Он коснулся пятна на сиденье. Влажное.

– Ты же не можешь утверждать, что это ее кровь, – тихо сказал Джек.

– Для Лэнгли лучше, чтобы это действительно была не ее кровь, – зловеще прошептал Беннет, спрыгнул на землю и огляделся. – Здесь они вышли. Отпечатки колес и копыт глубокие – значит, они резко останавливали лошадей.

Беннет сошел с дороги и стал внимательно осматривать следы на мягкой земле. Следы сапог. Это один человек, в стороне еще два. Идут быстро. Капли крови. Распределены неравномерно, на большом расстоянии друг от друга.

– Кровь не ее, – пробормотал он. Он видел множество следов, но не те, которые искал.

А потом заметил их. Маленькие остроносые следы. Женские туфли.

– Сюда, – крикнул он и побежал.

Поиск по сайту: