Глава 16. Мы были совершенно измучены, но продолжали двигаться вперед

Мы были совершенно измучены, но продолжали двигаться вперед. Деревня мбунди уже была совсем рядом, и провести еще одну ночь под открытым небом казалось немыслимым. Мы слишком спешили. У нгола не было ящиков с образцами, припасов и палаток, поэтому им было легче. Они напали на нас у самой реки. Сначала я ничего не почувствовал. Очень странно – смотреть на самого себя, видеть торчащее из живота копье и понимать, что ты уже мертв. Вот что я помню – удивление.

Из дневников капитана Беннета Вулфа

– А здесь, – шепотом проговорил Беннет, проведя пальцем по ее ребрам, – река Конго.

– Да? – Филиппа задержала дыхание, чтобы не замурлыкать, как довольная кошка, – слишком приятным было ощущение.

– Погоди, а что у нас здесь? – Теперь палец проследовал по правой груди к соску и остановился. – Ах да. Здесь у нас плато. А дальше – глубокая долина. – Палец опустился в ложбинку между грудями и начал восхождение на левую грудь. – А это что? Интересно. Не помню здесь ничего подобного. – Он медленно наклонился, и его губы сомкнулись вокруг соска.

– Боже! Ну, я полагаю, теперь экспедиция закончена? – с трудом выговорила она. Его пальцы делали с ее телом такие восхитительные вещи, что она временами теряла способность внятно говорить. – Или ты ищешь дорогу к океану?

Беннет фыркнул, его восторг передался ей.

– Вообще-то я намеревался идти в южном направлении.

Филиппа наслаждалась каждым мгновением близости. Однако, несмотря на ее отчаянные попытки остановить время, ночь все же медленно, но верно двигалась к рассвету.

– Что будет утром? Когда ты встретишься с капитаном Лэнгли в Африканской ассоциации?

Беннет обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Наверное, покричим друг на друга. Я укажу на сходство формулировок в других моих книгах и его творении. Было бы логично, чтобы они потребовали представить дневники, в которых он собственноручно записывал свои наблюдения. А этого он сделать не сможет.

– И ты победишь.

– Надеюсь.

Филиппа заглянула ему в глаза. В его присутствии она чувствовала себя расслабленной и полностью удовлетворенной, а вот его лицо сохраняло сосредоточенное выражение.

– А если они тебе не поверят?

– Поверят.

– А если нет?

– Ну, тогда придется искать себе занятие где-нибудь в Нортумбрии. Может, стану пасти овец.

Филиппа села.

– Не шути так.

Беннет потянул ее за руку и снова уложил рядом с собой.

– Я не шучу. Без поддержки Африканской ассоциации никто – ни частное лицо, ни Ост-Индская компания – не спонсирует мою экспедицию даже в Кембридж. – Он стал медленно накручивать на палец прядь ее волос – ощущение было удивительно приятным. – Скажи мне что-нибудь, Филиппа. Ты хочешь быть пастушкой?

– Я люблю овец, – сказала она и улыбнулась, хотя, честно говоря, ей было совсем не весело.

Завтрашний успех Беннета, вне всяких сомнений, означает его скорый отъезд. Неужели, зная это, она должна желать ему удачи? Если же он станет пастухом или обычным землевладельцем, то определенно будет несчастен. Но именно такой жизни Филиппа хотела для себя.

– Думаю, – спокойно сказал Беннет, – что мне следует подождать делать тебе предложения до того, как станет ясно, кто я – лев или ягненок. Ты согласна?

Ее сердце, охваченное причудливой смесью радости и мрачных предчувствий, забилось быстрее.

– Я восхищаюсь тобой и считаю, что если кто-то и заслуживает, чтобы его мечты претворились в жизнь, то это ты.

Беннет тихо усмехнулся.

– Но сейчас моя мечта – ты, разве не так? Ты очень уверена в себе, дорогая.

Она не имела в виду себя.

– Я хотела сказать…

Прежде чем Филиппа смогла продолжить фразу, он привлек ее к себе и начал целовать с такой откровенной страстью, что не ответить было невозможно. Беннет с самого начала их знакомства говорил, что хочет на ней жениться. Сначала идея показалась ей безумной. Потом она начала верить, что его намерения действительно очень серьезны, а, учитывая ее собственную реакцию на его присутствие, будущее сулило ей много великолепных, пьянящих минут. Но теперь…

Теперь она поняла, что ее смелость подвергается нешуточному испытанию. Может она быть настолько эгоистичной, чтобы выйти за него замуж и попросить остаться в Англии? Или придется найти силы и присоединиться к нему в путешествиях? Хуже всего был третий вариант: проводить его и остаться.

Издав душераздирающий стон, Филиппа порывисто обняла возлюбленного и принялась целовать его в губы, нос, щеки – куда смогла достать. Найдет она впоследствии силы и смелость или нет, станет ясно, когда придет пора решать. А пока она не собиралась упускать момент. Ни за что на свете.

Беннет улыбнулся. Он опять был готов к любви, о чем неопровержимо свидетельствовало затвердевшее мужское естество, упирающееся ей в живот.

– Ты, и только ты, – моя мечта, Филиппа, – шепнул он, целуя ее снова и снова, – и в такие моменты мне совсем не хочется просыпаться.

– Мне тоже, – с чувством сказала она. Лежа в своей постели с Беннетом, прижимаясь к его большому мускулистому телу, она чувствовала, что ей нечего больше желать.

Беннет вернулся в Ховард-Хаус, когда небо на востоке сменило черный цвет на серый. В конюшне он сам почистил и накормил Ареса. Дьявол свидетель, не только коню нужно некоторое время, чтобы охладиться. С тех пор как Беннету исполнилось девять, он никогда не сожалел, если ему приходилось покидать тот или иной дом. Но как же чертовски трудно, оказалось, уйти от Филиппы, оставив ее спящей – чарующие карие глаза закрыты, золотисто-каштановые волосы обрамляют прелестное личико.

Войдя в отведенную ему в Ховард-Хаусе комнату, Беннет быстро разделся и лег, надеясь, что удастся несколько часов поспать. Но он даже не успел глаза закрыть, когда дверь буквально заходила ходуном и, из коридора донеслось возбужденное стрекотание.

– Боже, я и забыл, – пробормотал Беннет и поспешно вскочил. Открыв дверь, он впустил мартышку, которая, не обратив на него особого внимания, устроилась на груде мягких подушек.

Она почти сразу начала негромко похрапывать. Тяжело вздохнув, Беннет вернулся в постель. Что ж, по крайней мере, один из них хорошо отдохнет. Хотя лучше, если Керо не будет сопровождать его в Эйнсли-Хаус. Ему было наплевать, если Лэнгли совсем лишится своего многострадального уха, но не мартышка должна стать решающим аргументом в споре, а логика.

Он снова сел, отказавшись от мысли заснуть. Керо подняла голову, взглянула на хозяина и снова положила ее на мягкую подушку. Хорошо, что она привыкла к Ховард-Хаусу и перестала искать всюду змей и хищных птиц. Только убедившись, что в доме нет хищников, и обретя приятеля в лице Джеффри, она перестала требовать, чтобы хозяин постоянно находился при ней.

За завтраком Беннет убедился, что Керо плотно поела. Теперь она, скорее всего не будет требовать, чтобы он взял ее с собой. Он как раз собирался отправиться на поиски кузена, чтобы спросить, не останется ли он с мартышкой, когда Джеффри вошел в столовую.

– Вот где она. – Он погладил новую подружку по голове, почесал ей шейку. Она довольно гукнула в ответ. – Я думал, что она утром пошла, вас искать, но не стал бегать по дому. Папа этого не любит.

– Это можно понять, – усмехнулся Беннет. – Ты не мог бы немного посмотреть за ней сегодня утром?

– Я не желаю, чтобы моего сына покусало это бешеное животное, – заявил маркиз Феннингтон, входя в комнату. Судя по выражению его физиономии, к племяннику он испытывал не больше симпатии, чем к мартышке.

– Она не бешеная, – ответил Беннет и снова обратился к племяннику: – Керо только что съела полчашки клубники. Возможно, через полчаса ей следовало бы погулять в саду.

– Я с радостью останусь с ней. А вчера я поймал для нее несколько сверчков.

– Теперь она будет обожать тебя вечно. Феннингтон с крайне недовольной миной уселся за стол.

– Значит, теперь ты заставляешь моего сына ловить насекомых для своей обезьяны, – заметил он.

– Я только сказал ему, что она ест. Остальное – его идея. Не вижу ничего плохого, если он узнает латинские названия насекомых, которые водятся в этом районе.

– Чрезвычайно полезная информация, – фыркнул Феннингтон. – Ее всегда можно использовать на заседаниях в палате лордов.

– Я не буду заседать в палате лордов, – внес свою лепту Джеффри. – Я стану исследователем, как Беннет, Меня интересует Африка.

– Ну вот, – вздохнул Феннингтон и сжал в руке вилку, как будто намеревался нанести Беннету удар в глаз этим столовым прибором. – Ты будешь заседать в палате лордов, потому что станешь следующим маркизом Феннингтоном. Ты не поедешь в Африку и не станешь нападать на людей, репутация которых лучше, чем твоя. А теперь сядь и ешь свой завтрак.

Это было несколько грубо.

– После сегодняшнего утра, Феннингтон, – сказал Беннет, старательно сдерживаясь, – репутация Лэнгли перестанет быть предметом обсуждения, потому что у него ее попросту не будет. Вчера вечером я не имел целью поставить вас в неловкое положение.

– Я написал… – Маркиз замолчал. – Джеффри, я передумал. Отправляйся гулять с мартышкой прямо сейчас.

– Но я думал…

– Я сказал, немедленно.

Джеффри тяжело вздохнул, потом невесело ухмыльнулся.

– Пошли, Керо, – сказал он и подставил ей плечо. Верветка похлопала Беннета по щеке и забралась на плечо мальчика.

– Ведите себя хорошо, – сказал капитан, и они вышли из комнаты.

– Как я уже говорил, – продолжил Феннингтон, – я написал предисловие к книге Лэнгли. Его репутация и моя взаимосвязаны. И мне это не нравится.

Беннет покачал головой.

– Вы же думали, что я мертв, не так ли?

– Конечно, так, но… Я знал, что у него есть твои дневники. И знал, что он собирается их использовать для написания своей книги. Я воспользовался его популярностью и твоей репутацией, потому что это могло дать хороший доход мне.

Беннет удивился. Причем его изумило не то, что дядя с готовностью пошел на сделку с мошенником, а то, что он это признал.

– Если бы я был мертв, мне было бы все равно, – сказал он после секундной паузы. – В любом случае спасибо, что сказали.

– Да не за что, – скривился маркиз. – В общем, если будет необходимо, я разрешаю тебе проинформировать Африканскую ассоциацию о том, что я видел твои дневники. Лэнгли сказал, что ты сам ему их отдал на смертном одре.

Несколько мгновений Беннет не поднимал глаз от тарелки, сосредоточенно нарезая ветчину.

– Вы дружите с лордом Трашеллом.

– Да. Поэтому сообщи это только в случае крайней необходимости.

Все было дьявольски странно. Десять лет назад, да что там, еще месяц назад, Беннет приложил бы все старания, чтобы причинить какую-нибудь неприятность Феннингтону и его семейству, а теперь он с удивлением обнаружил, что больше не испытывает такого желания.

– Могу я задать вам один вопрос?

– Что за вопрос? Почему я доверяю тебе после спектакля, устроенного прошлым вечером?

– Нет, мне интересно другое: почему вы не взяли меня к себе после смерти моей матери. – Беннет стиснул зубы – ему не нравилось чувствовать себя уязвимым.

– Не думаю, что нам стоит ворошить прошлое.

– Уверен, стоит.

Феннингтон сердито поднял голову и раздраженно приказал стоящему рядом с ним лакею покинуть комнату. Слуга мгновенно исчез.

– Мой отец – твой дедушка – по завещанию выделил твоей матери пятьсот фунтов в год. Эти деньги после ее смерти перешли к тебе.

– Я знаю. Только поэтому я не окончил свои дни в работном доме.

Маркиз бросил на племянника хмурый взгляд, потом опять уставился в тарелку.

– Пять сотен в год, невзирая ни на что. Не имело никакого значения то, что в один год поля в Феннингтон-Парке затопило и погиб весь урожай, а в другой – по непонятной причине сгнила вся шерсть, полученная нами с овец. Пока кому-то надо было вложить средства в ремонт, внести плату за обучение или налоги, ты получал свои пять сотен. Честно скажу, Беннет, после этого я не хотел иметь с тобой ничего общего.

– Понятно. Короче говоря, вы бы предпочли получить этот кусок, а мне было бы лучше иметь семью. – Беннет резко отодвинулся от стола. – Я постараюсь проявить на сегодняшней встрече сдержанность и благоразумие.

– Надеюсь.

Вот, значит, как обстояли дела, размышлял Беннет, направляясь в конюшню за Аресом. Феннингтон негодовал из-за того, что у девятилетнего сироты был твердый доход. Это объясняет, почему маркиз с такой готовностью согласился получить деньги от издания его книги – точнее, книги Лэнгли. Как странно. Выходит, он вырос, ненавидя своих родственников, а те испытывали к нему такие же чувства.

Филиппа назвала бы это иронией и отметила, что если бы он воспитывался иначе, то вполне мог бы пристраститься не к путешествиям, а к разведению скота.

Судя по количеству экипажей и верховых лошадей вокруг огромной конюшни Эйнсли-Хауса, большинство членов Африканской ассоциации уже прибыли на встречу. Хорошо. Чем больше людей смогут впоследствии засвидетельствовать воровство Лэнгли, тем лучше.

– Доброе утро, капитан Вулф, – поздоровался дворецкий герцога и отступил в сторону, пропуская Беннета в дом. – Я провожу вас в зал заседаний.

Они поднялись по лестнице, прошли по длинному коридору, под которым, очевидно, располагался Клуб авантюристов. Интересно, сколько членов ассоциации знает о существовании созданного герцогом святилища? И какой могла бы стать эта встреча, если бы не он, а Лэнгли произвел на герцога хорошее впечатление и получил приглашение вступить в его частный клуб.

– Подождите здесь, пожалуйста, – проговорил дворецкий и, оставив Беннета в коридоре, вошел в ближайшую комнату.

Соммерсет назначил встречу на десять часов. Если верить изрядно побитым, побывавшим во многих переделках карманным часам Беннета, до десяти оставалось две минуты. Очевидно, обсуждение началось несколько раньше – до прибытия главных участников. В любом случае они не смогут вынести решение, не выслушав его.

Из-за двери доносились громкие голоса. Беннету пришлось признать, что они были разными – злыми, раздраженными, возмущенными. Одним словом, неприветливыми. Если ему придется извиниться за свое поведение накануне вечером, что ж, он это сделает. Он принесет свои извинения ассоциации, но ни в коем случае не Лэнгли.

Ожидая приглашения, Беннет с любопытством огляделся. В помещении было много безделушек, привезенных из дальних путешествий. Они стояли и висели среди обычных ваз, часов и картин. Эта эклектика Беннету неожиданно понравилась. Если он проведет какое-то время в Теслинге, его дом будет выглядеть так же. И, конечно, в его доме будет много книг – их любит Филиппа.

Интересно, согласится ли она остаться там, если он найдет спонсора для следующей экспедиции? Или, может быть, захочет присоединиться к нему? Неужели он хочет, чтобы она подвергалась опасностям? Беннет нахмурился. Он хотел, чтобы она присутствовала в его жизни. Его обычный подход к решению проблем заключался в том, что, хорошо владея оружием и применяя его в нужное время, можно справиться со всем. Но Филиппа – натура сложная. И когда только она успела стать для него самым важным человеком на свете?

Дверь открылась.

– Сюда, пожалуйста, капитан. – Дворецкий жестом пригласил его войти.

Уже по выражению лица слуги было видно: что-то назревает.

В комнате собралось тринадцать человек. Он встречал их раньше, когда появился здесь впервые для обсуждения вопроса о финансировании его экспедиции в Конго. Но тогда в ассоциации было одиннадцать членов. Лорд Трашелл и его сын были новыми. И они явно находились в комнате уже давно.

– Присаживайтесь, капитан. – Герцог Соммерсет указал на единственный, свободный стул в конце большого стола.

– Неужели я опоздал? – спросил Беннет. – Похоже, вы начали уже давно.

– Мы хотели обсудить ваше чудовищное поведение накануне вечером, – сказал лорд Толботт.

– Быть может, вы хотите также обсудить его причины?

– Беннет, сядьте! – повторил герцог, окинув строптивца хмурым взглядом.

– Ожидая нападения из засады, я предпочитаю находиться на ногах.

– Здесь нет никаких засад, – вмешался Трашелл. – Мы хотим обсудить вашу экспедицию.

– Мы? – переспросил Беннет. Спокойная уверенность покинула его, уступив место разочарованию и злости. – Вы хотите сказать, что вас приняли в ассоциацию?

– Да. Проклятие!

– Что ж, мои поздравления, милорд.

Очевидно, у Лэнгли не было никаких опасений, и он с удобствами расположился на стуле между своим отцом и лордом Хоторном.

– Я начну, если позволите, – сказал Лэнгли и положил на стол потрепанную тетрадь. – Вот мой дневник.

– Капитан Вулф, вы его узнаете? – спросил Хоторн. Беннет кивнул:

– Я узнаю ее. Полагаю, там не хватает нескольких страниц. Лэнгли предпочитает вымещать свою злость на неодушевленных предметах – они не могут ответить тем же.

Герцог Соммерсет прочистил горло.

– В чем суть вашей жалобы, капитан Вулф?

Герцог был его единственным союзником в этой комнате. И все же он ожидал не такого приема. Нет, он не считал, что его примут как героя, тем более что никто, кроме Соммерсета, не пожелал с ним увидеться после возвращения. Но сейчас он ощущал откровенную… враждебность.

– Моя жалоба заключается в том, что капитан Лэнгли покинул меня через четыре дня после получения мною ранения и забрал с собой девять дневников, автором которых являюсь я. Без моего разрешения.

– Капитан Лэнгли, у вас есть что-нибудь принадлежащее сэру Беннету?

– Вероятно, я ошибся дверью и попал в детскую, – пробормотал Беннет.

– Нет, – спокойно ответствовал Лэнгли. – Моя книга «Через континент: приключения в Конго» была написана на основании…

– А ты уже получил гонорар? – спросил Беннет.

–…на основании моего дневника и моих воспоминаний. Я вообще ни разу не видел, чтобы Вулф что-нибудь писал.

– Чушь собачья.

– Капитан Вулф, – взвился лорд Толботт, – мы здесь все цивилизованные люди. Пожалуйста, старайтесь себя контролировать.

– Я именно этим и занимаюсь. Если бы я себя не контролировал, Лэнгли был бы уже мертв.

Герцог выпрямился.

– Хватит! – В его глубоком, хорошо поставленном голосе послышались угрожающие нотки. – Я хотел бы знать, имеются ли у вас, капитан Вулф, доказательства преступлений капитана Лэнгли.

Беннет встряхнулся. Сейчас только слова. Кулаки после.

– Мы провели в Конго три года. Я заполнил девять дневников информацией обо всем, начиная от тропических ливней и разлива рек, кончая описаниями растений и животных. Мой…

– Боже мой, это становится невыносимым, – с усмешкой прервал его Лэнгли. – Это все плоды твоего воображения, Беннет. Ты определенно мог бы придумать что-нибудь более интересное.

– Ты же не смог, – не остался в долгу Беннет. – Все, о чем я говорю, во всяком случае, самое очевидное, нашло отражение в твоей книге.

– Я ведь тоже был в Конго. Конечно, я об этом написал. Сделав быстрый шаг вперед, Беннет схватил со стола дневник Лэнгли и раскрыл его.

– Что ж, давайте, посмотрим, как Дэвид раскрывает африканские тайны. Ну, вот, например: «Здесь жарко и мокро, все вокруг покрыто колючками и лианами». Или еще: «От проклятых туземцев дьявольски воняет. Женщины уродливы». Судя по стоящей здесь дате, это результаты трехмесячных наблюдений.

– Я же сказал, что книга основана на моих воспоминаниях.

– А то, что меня в Теслинге ждет тридцать ящиков с артефактами и образцами, в то время как ты можешь похвастать только этим, – и он небрежно швырнул на стол тетрадку, – есть не что иное, как досадное совпадение. Да, кстати, я забыл о еще одном совпадении: обезьяна, с которой у тебя возникла столь трогательная дружба, вчера вечером едва не откусила тебе ухо. И, кстати, почему ты не привез своего маленького друга в Англию после моей смерти?

– Ты можешь говорить все, что тебе заблагорассудится, – ответствовал Лэнгли. – Доказательств у тебя все равно нет.

– Зато у меня есть идея. – Беннет отчаянно старался держать себя в руках. – Мне очень понравился твой набросок мбунди. Нарисуй его еще раз, будь любезен. Тебе же это не трудно? Давай, мы оба возьмем карандаши и бумагу и сделаем по наброску. Посмотрим, какой из них будет больше похож на тот, что ты привел в своей книге. Прямо сейчас.

– Я…

– К тому же не стоит забывать о двух книгах, которые я написал раньше. Не думаю, что у тебя остались работы, которые ты писал в Кембридже. Ведь специалисты могли бы сравнить язык твоих книг. А еще можно сравнить твою книгу и мои. И посмотреть, что получится.

– Думаю, этого достаточно, – заявил лорд Хоторн.

– Согласен, – сказал Соммерсет. Его глаза сверкали. Какой-то момент Беннет прикидывал, кто из них находится ближе к вскочившему Лэнгли.

– Сложность с принятием решения относительно того, имел ли капитан Вулф какие-то дневники и знает ли капитан Лэнгли об их местонахождении, – холодно заявил лорд Трашелл, – заключается в том, что книга принесла всем нам небывалый уровень популярности. Насколько я понимаю, и научное общество, и Принни требуют, чтобы была организована еще одна экспедиция в Конго, которую поведет мой сын.

– Ваш сын не сможет повести даже лошадь по скаковому кругу, – сказал Беннет.

– Что конкретно вы хотите сказать, лорд Трашелл? – спросил герцог, игнорируя возмущенные голоса собравшихся. – Предполагалось, что после экспедиции мы получим исследовательские материалы, образцы и артефакты. Капитан Беннет уверяет, что отправит нам образцы, как только вернется в Теслинг. От капитана Лэнгли мы получили… аплодисменты. Думаю, я правильно оценил его вклад.

– Но разве Африканская ассоциация когда-нибудь находилась в центре всеобщего внимания? Разве к ней проявлялось столько интереса? Нет и еще раз нет. Неужели вы хотите упустить столь благоприятную возможность? И ради чего? Чтобы ткнуть пальцем и сказать, что этот человек написал одно слово, а тот – два других?

– Шум вокруг авторства книги Лэнгли отвлечет внимание от несомненных достижений. Нас поднимут на смех, и в первую очередь Принни. Может пострадать репутация ассоциации. Определенно пострадает.

– В книге есть ложь, капитан Вулф? – спросил лорд Трашелл.

– Относительно распределения ролей в экспедиции – да, безусловно.

– А фактические неточности?

Беннет стиснул зубы так сильно, что заныли мышцы. Он мог солгать, но тем самым посадил бы себя в ту самую грязную лужу, которая уже была занята Лэнгли.

– Нет. Только излишняя драматизация и изобилие гипербол.

– Ну и что? – выкрикнул Толботт.

– Согласен, – присоединился Хоторн. – Тем более что вчера вечером капитан Вулф показал себя во всей красе. Его поведение, запятнанная репутация, а также большой шум, который неизбежно возникнет, если будет поднят вопрос об авторстве книги, – все это уничтожит широкую популярность, благожелательный интерес и денежные пожертвования, полученные нами благодаря славе капитана Лэнгли.

– Пожертвования? – прорычал Беннет. – Значит, лорд Трашелл купил ваше молчание?

– Никто не может купить мое молчание, – раздраженно отрезал Соммерсет.

– Почему бы нам, не начать голосование? – предложил лорд Трашелл. – Мы признаем, что книга капитана Лэнгли – лжесвидетельство? Нет. Что он не писал ее? Безусловно, нет. Разве что он позаимствовал несколько деталей у человека, которого считал мертвым. Признаем ли мы, что ассоциация была не права, поддержав известного и уважаемого человека, послушного сына и наследника почтенного графа? Если да, то Беннет Вулф, которого все считали мертвым, настроенный враждебно ко всему миру дикарь, не умеющий вести себя сдержанно и с достоинством, – наш человек.

– А вы бы не проявили враждебность, если бы вернулись в Англию после длительного отсутствия и обнаружили, что ваша репутация и ваша работа украдены? – спросил Соммерсет. Он поднялся из-за стола и отошел к одному из высоких окон.

– Я думал, что он умер, – запротестовал Лэнгли.

– Конечно, я был бы зол. – Хоторн вздохнул и обвел взглядом присутствующих. Всех, кроме Беннета. – Это было плохо. Очень плохо. Но ради блага ассоциации и ее будущего, думаю, нам следует проявить… благоразумие.

Остальные собравшиеся одобрительно закивали. Беннет ощутил тянущую пустоту в груди, как будто эти люди вынули из нее все – сердце и душу.

– Иными словами, вы обрекаете меня остаться здесь, в Англии, с погубленной репутацией.

– Думаю, мы можем периодически то здесь, то там упоминать, что, возможно, капитан Лэнгли пошутил, описывая вас. – (Взглянув на самодовольную физиономию Трашелла, Беннет ощутил острое желание расквасить ему нос.) – Итак, будем голосовать, или кто-то не согласен? Соммерсет?

– Я воздерживаюсь, – сказал герцог. – Мне кажется, голосование здесь неуместно.

– Вы все – чертовы лицемеры. – Беннет развернулся и выскочил из комнаты. Черт! Он должен был понять. В Лондоне и в джунглях действуют совершенно разные законы. В Конго, по крайней мере, присутствовала определенная логика. Закон выживания.

– Капитан!

Беннет остановился в дверях Эйнсли-Хауса.

– Не думаю, что вы сейчас хотите со мной поговорить, Соммерсет.

– Даже не сомневайтесь. – Герцог подошел к нему, и оба медленно пошли вдоль подъездной аллеи. – Перевес голосов был слишком велик.

– Вы не голосовали.

– А какая разница? Результат все равно был предопределен. А так я просто сохранил лицо.

Соммерсет определенно провел больше времени в джунглях Лондона.

– Вы, по крайней мере, честны.

– Беннет, вы же знаете, что я вам верю.

Беннет фыркнул и махнул груму, чтобы тот привел Ареса.

– Считайте, что я тронут.

– Кроме того, я собираюсь дать вам один совет. Вы можете, принять его или нет, но выслушайте меня. – Герцог еще больше нахмурился. – Я предлагаю, чтобы вы на время оставили свое мнение о Лэнгли и его книге при себе. Иначе на вас ополчится вся ассоциация, и вы никогда больше не уедете из Англии. Все они чрезвычайно влиятельные люди. Второе…

– Извините, герцог, но не пошли бы в…

– Второе. – Соммерсет возвысил голос. – Найдите, ваши чертовы дневники и покажите их в редакции «Таймс». Или же отправляйтесь домой в Теслинг, и учитесь быть землевладельцем. Или сами финансируйте свои экспедиции. Может быть, доберетесь до Брюсселя.

Герцог вернулся в дом. Беннету очень хотелось его еще раз обругать, но останавливало одно: Соммерсет был прав. Дневники – его билет из Англии.

Поиск по сайту: