Глава 5. Я взял с собой мбунди, когда направился к незнакомым охотникам

Я взял с собой мбунди, когда направился к незнакомым охотникам. Мне казалось, что он скорее сможет договориться с ними, чем я. К тому же я сомневался, что эти туземцы когда-нибудь видели белого человека. Лишь потом я понял, что гораздо больше меня должен был интересовать вопрос, насколько они голодные и едят ли незнакомцев. Еще одна причина, прежде чем собираться на вечеринку, убедиться, что тебя пригласили.

Из дневников капитана Беннета Вулфа

– Очаровательно, – пробормотал Джек, похлопав Беннета по плечу. – И что, позволь спросить, ты здесь делаешь?

– Общаюсь, – прорычал Беннет, продемонстрировав все свои зубы в улыбке, больше напоминающей оскал. – Мне было предложено заняться именно этим, вместо того чтобы открыть охоту на Дэвида Лэнгли.

– Хорошее предложение. Правда, я в таком случае вполне мог остаться дома и заняться неотложными делами, учитывая внимание, которое Ливи мне уделяет.

– Не моя вина, что я интереснее тебя, – не остался в долгу Беннет. – Если хочешь поговорить с ней, пойди и поговори.

– Все не так просто, дикий ты человек. Это она должна захотеть говорить со мной. – Джек покачал головой. – В общем, я возвращаюсь в Клэнси-Хаус. А тебе скоро придется искать другое пристанище. Моя мать убеждена, что Керо жаждет перегрызть ей горло во сне.

– Только не оставляй меня здесь с этой стаей смеющихся гиен! – всполошился Беннет, оглянувшись по сторонам. Он говорил достаточно тихо, чтобы его слова заглушались смехом и болтовней окружавших его девиц.

Ему хотелось поговорить только с одной из девушек, которая сидела поодаль и читала. И он хорошо помнил ее совет, где можно найти девиц сомнительного поведения. Именно так – во множественном числе. Очевидно, она почувствовала его аппетит.

– Очень хорошо, – пробормотал Джек, тщетно пытаясь скрыть усмешку. – Но ты мой должник.

– Да-да. Все, что хочешь. Только будь рядом. Я бы предпочел встретиться с леопардами. А эти люди меня пугают.

– Позволю себе усомниться.

Джек был прав. На физиономии капитана читался не ужас, а всеобъемлющая, непреодолимая скука. Он оставался на ногах, во-первых, чтобы его не затоптали, а во-вторых, потому что мог поверх пестрых шляпок и разноцветных локонов смотреть туда, где сидела очень необычная девушка – леди Филиппа Эддисон.

И еще он слушал. Но не историю слабоумного Генри о том, как он и еще одиннадцать всадников и двадцать собак загнали и убили лису. Тоже мне, испытание. Он прислушивался к шепоткам, вполголоса оброненным за спиной репликам о том, что он не совсем похож на персонаж, с таким юмором описанный капитаном Лэнгли, но даже если с ним не все в порядке, по крайней мере, у него красивое лицо и стабильный доход.

Беннет понимал, что имел в виду герцог Соммерсет, предложив ему присоединиться к группе людей, которые видят общество иными глазами, чем те, кто его никогда не покидал.

Капитан снова посмотрел на леди Филиппу. Ее головка все так же была склонена над книгой о Восточной Африке. Похоже, она не слушала душераздирающую историю о печальной участи лисы. Судя по всему, ей даже в голову не приходило, что она должна аплодировать и громко восхищаться храбростью Генри или подобной ерундой. Не отрываясь от книги, она взяла клубнику и положила в рот.

Когда ягода скользнула по ее полным губкам, Беннет ощутил, как конвульсивно дернулось его мужское естество.

Великий Боже! За последние три года капитан видел больше голых женщин, чем может себе представить нормальный человек. И хотя у него не было никаких предубеждений против интимных отношений с представительницами другой расы – всегда можно узнать что-нибудь новое, – но не было и привычки бросаться на все, что движется. Племена, жившие на берегах Конго, по большей части были враждебными. Белых людей они почти не видели – разве только в эту глушь забредали торговцы специями. А Беннету Вулфу вовсе не хотелось, чтобы ему отрезали какую-нибудь часть тела, которую вполне можно было использовать в дальнейшем.

Филиппа Эддисон не походила на других. Она была во всех отношениях необычной девушкой. В тот самый момент, когда Беннет услышал ее голос, ему захотелось увидеть ее лицо. Увидев лицо, он захотел с ней поговорить. А теперь ему хотелось большего. Если бы только он мог лучше понять ее характер, найти способ поухаживать за ней, он бы непременно так и поступил. Весь его жизненный опыт говорил о том, что внешне безупречно логичные и практичные девушки внутри совершенно другие.

–…чтобы обсудить ваши собственные открытия в Конго, – услышал Беннет Вулф голос леди Оливии и с усилием вернулся к действительности. Общение. Он должен общаться и производить благоприятное впечатление до тех пор, пока не получит возможность сдавить горло Дэвиду Лэнгли.

– О, это было бы чудесно! Мне так нравятся другие истории капитана Лэнгли!

– Скажите, что вы сделаете это, сэр Беннет!

– Я поговорю с отцом, – снова заговорила старшая сестра Филиппы, когда он сделал попытку понять, о чем идет речь, – и он, безусловно, согласится. Мы устроим званый ужин, и вы будете весь вечер развлекать нас рассказами о вашем большом приключении.

Филиппа подняла голову и прислушалась к разговору. Беннет успел заметить искры волнения в ее обворожительных карих глазах, прежде чем кто-то встал между ними.

– С удовольствием, – услышал он собственный голос.

– О, я бы хотела услышать ваш рассказ о том, как вы и капитан Лэнгли встретили экзотическое племя на реке. То самое, которое дало вам каноэ, – сказала Соня Деприс, стараясь в самом выгодном ракурсе показать свою выдающуюся грудь.

Беннет нахмурился. Он прочитал изрядно «разбавленное» повествование Лэнгли об этом инциденте. Нбула дали им каноэ только после того, как попытались убить всю экспедицию и украсть припасы. Та ночь стала ночью крови, огня и криков боли. И ничего экзотического не было. Да и в его дневниках было написано иначе. Возможно, Лэнгли решил, что, если украдет не каждое предложение, а только через одно, результат можно будет считать своим.

Остальные гости начали наперебой выкрикивать, какие именно истории им хотелось бы услышать, но внимание Беннета отвлекло какое-то движение на краю поляны. Повернувшись, он увидел группу детворы и встревоженную женщину – очевидно, их гувернантку. Дети прыгали, возбужденно кричали и указывали на верхушку ближайшего к ним дерева. Судя по всему, Керо стало скучно, и она решила разведать окрестности. Слава Богу. Есть повод уйти.

Капитан Вулф обернулся к гостям и, громко извинившись, быстрыми шагами направился к мартышке, но по пути перехватил умоляющий взгляд Филиппы. Не приходилось сомневаться, что ей ничуть не меньше его хочется оказаться как можно дальше от шумного сборища. Паническое выражение ее лица заставило капитана замедлить шаги.

– Леди Филиппа, – сказал он, остановившись рядом, – вы, кажется, понравились Керо. Хотите пойти со мной? – И он протянул ей руку.

Когда она отложила книгу и коснулась пальцами его руки, Беннет ощутил приятное тепло. Ему определенно нравилось трогать эту женщину.

– Вам помочь? – прощебетала Соня.

– Нет, – поспешно ответил он, почти не обращая внимания на других гостей. Он неожиданно обнаружил, что ее макушка не достает до его подбородка. Накануне он не обратил на это внимания. Сегодня это казалось до странности важным.

– Но почему Флип…

– Вряд ли капитан Вулф хочет, чтобы все присутствующие бросились ловить Керо, – поспешно сообщила Филиппа. – Обезьянка не понимает английского. Мы вернемся через минуту.

Заметив хмурый взгляд Джека, Беннет осознал, что все еще держит девушку за руку, и с сожалением отпустил ее.

– Она понимает английский и суахили – когда хочет, конечно, – пояснил он спешившей за ним Филиппе. – Обычно это происходит, когда она считает, что пора подкрепиться.

– Если она понимает английский, можно себе представить, почему она решила сбежать ото всей этой пустой болтовни, – усмехнулась Филиппа.

– Мне нравится, как вы смеетесь, – сообщил капитан, – и это не пустая болтовня.

Филиппа густо покраснела.

– Я имела в виду не вашу болтовню. То есть вы не… Я… Я хотела сказать, что нахожу ваши рассказы весьма интересными… Вы…

Беннет рассмеялся.

– Гости вашей сестры шумели, как стая диких павианов.

Филиппа громко фыркнула и тут же прикрыла рот рукой.

– Из ваших книг можно было понять, что вы очень остроумный человек.

– А что вы подумали обо мне, прочитав книгу Дэвида Лэнгли?

Веселая улыбка исчезла.

– У каждого может быть свое мнение о других.

– Это очень дипломатично с вашей стороны. Но где же та девушка, которая объясняла мне, как найти сговорчивых девиц на ночь?

В какой-то момент ему показалось, что она онемела от смущения, и почувствовал стыд. Потом она вздохнула – как бы ему хотелось слышать этот звук снова и снова! – и тихо заговорила:

– Я знаю, что прилично, а что – нет. По мнению Оливии, я исхожу из того, что многие люди умнее, чем они есть, и когда я говорю с ними, они считают меня странной и непонятной.

– Я не нахожу вас такой.

– Тогда вы, наверное, действительно очень умный человек. – Она снова засмеялась, на этот раз робко.

– Может быть, поэтому я хорошо понимаю, что вы так и не ответили на мой вопрос. Книга капитана Лэнгли изменила ваше высокое мнение обо мне?

– Отвечу абсолютно честно, и только потому, что спрашиваете вы. Я считаю книгу Лэнгли несколько односторонней.

Он замедлил шаг.

– Вот как? Поясните.

– Я читала в газете, что экспедицию возглавили вы, – ответила она, оживленно жестикулируя. – А, судя по книге Лэнгли, он делал все сам: выбирал маршрут, организовывал носильщиков, решал, где разбивать лагерь. Он был лучшим стрелком, лучшим бойцом и лучшим тактиком.

Беннет стиснул зубы.

– И?..

– Капитан Лэнгли написал книгу. – Филиппа пожала плечами. – Мне кажется, что, если бы вы писали о той же самой экспедиции, книга получилась бы более… сбалансированной.

– А что, если в ней все просто перевернуто с ног на голову? – спросил Беннет, почувствовав некоторое облегчение.

– Вот как… Но не забывайте, что я читала все ваши книги. Вы, капитан Беннет Вулф, отдаете должное всем, кто это заслужил.

Когда они подошли к старому кривому дубу, Беннет протянул вверх руку, Керо спрыгнула с ветки и уселась на его плечо. Последние три года, впрочем, как и предыдущие двадцать шесть лет, капитан Беннет Вулф шел по жизни, быстро и точно оценивая характеры тех, кого ему приходилось встречать.

В этом случае его чувства пребывали под влиянием чертовской привлекательности Филиппы Эддисон, он отчаянно хотел ее. К тому же у нее была хорошая интуиция. Ему хотелось доверять ей, рассказать, что почти вся книга Дэвида Лэнгли на самом деле его, а слова передернуты так, чтобы сделать Дэвида героем и его героизм более важным, чем все открытия, совершенные в экспедиции.

В данный момент у него не было доказательств, и он знал, что без них будет выглядеть хвастуном.

– Вы так и не ответили на один из моих вопросов, – сказала она, оторвав Беннета от безрадостных мыслей.

– Правда?

– Я вас спрашивала о лорде Феннингтоне. Почему вы не хотите рассказать, как он встретил вас, воскресшего из мертвых?

– Я пока его не видел. – Выражение лица капитана было спокойным. Или каменным?

– Что? Но почему? Ведь он ваша семья!

– Я ни разу не встречался с ним с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет.

Филиппа робко тронула его руку, ее прикосновение было легким, почти невесомым, но он его почувствовал – словно его навечно заклеймили.

– Но он с такой теплотой отзывался о вас в предисловии к книге Лэнгли, – запротестовала она. – Кажется, он вас хорошо знает.

– Вероятно, он читал мои книги. – Беннет неожиданно для самого себя обнаружил, что его рука тянется к ее щеке, и с трудом заставил себя опустить руку.

– Вы должны повидаться с ним, капитан, – настаивала Филиппа.

Капитану действительно надо было увидеться с Феннингтоном. Конечно, не для того, чтобы разыграть сцену возвращения блудного сына в лоно семьи. Просто он должен знать, насколько глубоко увяз маркиз в истории с кражей и публикацией его дневников.

– Беннет, навестите его, – повторила она. Его имя звучало сладчайшей музыкой в ее устах.

Он медленно кивнул:

– Хорошо. А потом я верну вам книгу.

– Чем я могу вам помочь? – поинтересовался высокий, болезненно худой дворецкий, когда Беннет с Керо на плече постучал в дверь Ховард-Хауса, лондонской резиденции маркиза.

– Я должен увидеться с Феннингтоном, – сказал капитан с непроницаемым выражением лица. Он уже не мог припомнить, сколько раз клялся, что больше никогда не переступит порог этого дома. Какой бы ни была причина. Но стоило кареглазой чаровнице с безупречной фигурой назвать его по имени…

Дворецкий стоял твердо, как скала.

– Лорд Феннингтон ожидает вас? – спросил он. – Меня не проинформировали о вашем визите.

Капитан уже чертовски устал от того, что его не пускают ни в один дом в Мейфэре.

– Нет, он меня не ждет. Он считает меня мертвым. Бросив на посетителя враждебный взгляд, слуга сделал шаг вперед.

– Еще один, – проворчал он и сделал кому-то знак. Из полумрака холла молча выступили два лакея. – Доход от книги капитана Лэнгли, причитающийся лорду Феннингтону, останется у него, и понадобится нечто более убедительное, чем мартышка на плече, чтобы заставить кого-нибудь в этом доме считать иначе. Вам лучше уйти.

Итак, ответ на один вопрос был получен. Лэнгли заплатил маркизу за молчание о дневниках.

– Если ты и эти две гориллы думаете напугать меня, вам следует прибегнуть к чему-нибудь более серьезному. Я провел три года в африканских джунглях, и для меня вы не страшнее новорожденных котят.

Его мышцы напряглись, чувства обострились. После того как он едва избежал смерти в Конго и вернувшись домой, обнаружил, что его работа, репутация и надежды на будущие экспедиции находятся под большим вопросом, он ничего не имел против хорошей потасовки.

– Графа нет дома для шарлатанов, – с достоинством ответствовал дворецкий, хотя и отступил на полшага. – Могу сообщить вам, что вы уже четвертый Беннет Вулф с начала сезона, явившийся сюда за подаянием. Пожалуй, у вас самые потрепанные сапоги из всех четырех, но я не нахожу это впечатляющим.

Беннет наклонил голову и взглянул на свои сапоги, действительно изрядно поношенные.

– Мне не нужно подаяние. Ни от кого. Но мне необходимо переговорить с лордом Феннингтоном. Скажите ему об этом. Немедленно.

Слуга несколько раз растерянно моргнул, потом нервно сглотнул.

– Очень хорошо, сэр. Вы сами напросились, так что пеняйте на себя. – Он пробормотал несколько слов, и два лакея выдвинулись вперед, преградив путь Беннету. Сам дворецкий ретировался в глубь дома.

Вполне вероятно, сюда уже дошли слухи о его возвращении, но если Феннингтон не желал увидеть своего племянника или если, как говорит дворецкий, сюда уже являлись проходимцы, представлявшиеся капитаном Вулфом, то домашняя челядь, скорее всего не обращала на эти слухи внимания. Капитану было все равно, что думает дядя о его возвращении. Он желал получить ответы на свои вопросы.

Приняв удобную стойку, Беннет внимательно посмотрел на лакеев. При необходимости он справится с ними без особого труда. Хорошо, что он первым делом явился к Джеку Клэнси и немного выпустил пар, прежде чем посетил своего родственника. Иначе дело вполне могло кончиться кровопролитием.

Он услышал вопль откуда-то из глубин дома, и через минуту под рукой одного из лакеев просунулась голова мальчика лет десяти-одиннадцати. У него были темные волосы и глаза, типичные для всех родственников Вулфа по материнской линии.

– Ты, должно быть, Джеффри, – сказал он парнишке, всеми силами стараясь унять растущее раздражение. – Мы никогда не встречались, но я твой кузен Беннет.

Бледное лицо мальчика нахмурилось.

– Нет, – сказал он.

– Джеффри, – раздался другой голос, более властный. – Отойди от двери и отправляйся к матери.

Мальчик исчез, но ему на смену снова явился дворецкий.

– Его светлость сказал, что не имеет времени для самозванцев и вы ничего от него не получите, – сообщил слуга.

Игры кончились. Терпение тоже. Дьявол, ему было легче прорваться к герцогу Соммерсету! Беннет опустил руки, и Керо, почувствовав настроение хозяина, спрыгнула с его плеча и забралась на дерево у крыльца.

– Я буду считать до трех, – сказал он ровным низким голосом. – Если, сказав «три», я не окажусь лицом к лицу с маркизом Феннингтоном, кое-кто пострадает. – Он устремил тяжелый взгляд на дворецкого. – Первым будешь ты.

– Вы? Да что вы сможете сделать против нас троих? Подавив желание сплюнуть на безукоризненно чистое гранитное крыльцо, Беннет медленно наклонился и вытащил из-за голенища длинный кривой нож с рукояткой из кожи и полированной кости носорога.

– Думаю, справлюсь, – пробормотал он. – Я убил этим ножом крокодила. Уверяю вас, он был более серьезным противником, чем вы трое. Итак, один.

– Стойте, – опять прозвучал властный голос. Один из лакеев отступил в сторону, и на пороге возник высокий человек с острым подбородком, узкими плечами и весьма внушительным животом. – Нет никакой необходимости прибегать к насилию, добрый человек. Вы, должно быть, голодны? Подойдите к задней двери, и моя кухарка вынесет вам…

– Два, – бесстрастно продолжил Беннет. Он понял, что стоящий перед ним человек, должно быть, и есть его дядя, и ожидал, что маркиз признает этот факт.

Маркиз с нескрываемым изумлением рассматривал Керо, нож, изношенные сапоги, физиономию Беннета. Вглядевшись в лицо гостя, Феннингтон побледнел.

– Вы действительно очень похожи на мою сестру Сару, – сказал он, причем его голос слегка дрожал.

– Мою мать, как вам, безусловно, известно, звали Грейс, – поправил Беннет, поигрывая ножом. – Она умерла, когда мне было девять, поэтому я не могу ручаться, что мы похожи. Может быть, хватит?

– Боже правый, – прошептал маркиз. – Беннет Вулф. Ты жив.

– Вам нужно время? Или я могу войти и, мы поболтаем? – Капитан испытующе смотрел на родственника. Изумление маркиза казалось абсолютно искренним. И это было важно.

– Что? Я… Нет… Заходи, да заходи же. – Феннингтон, наконец, опомнился. – Хейлинг, шевелись! У тебя есть багаж? Где твои вещи? Хейлинг, проверь, готова ли гостевая комната.

Беннет сначала запротестовал, не желая находиться в доме маркиза, но потом решил, что, вряд ли найдет более удобное место, чтобы выяснить судьбу своих дневников. В разгар всеобщей суматохи Керо заверещала и вернулась на плечо капитана. Беннет снова почувствовал глубокую благодарность к мартышке-верветке. Она, казалось, понимала, насколько эффективным может быть демонстрация клыков в этом якобы цивилизованном обществе, и чувствовала, когда ему кто-то не нравится. И когда ему кто-то нравится.

Как бы то ни было, повернувшись к Феннингтону, мартышка широко зевнула, показав абсолютно все свои зубы. И Беннет поневоле вспомнил, как осторожно она взяла персик из рук Филиппы.

У лестницы стоял изумленный Джеффри. Но маркиз вклинился между ними раньше, чем Беннет еще раз попытался заговорить.

– Извини, что сразу не узнал тебя, Беннет, – быстро заговорил дядя, – но ты должен понять мои подозрения. Я… мы все думали, что ты мертв.

Беннет коротко кивнул.

– Понимаю. Здесь есть место, где мы можем поговорить без свидетелей?

– Конечно, пойдем в мой кабинет.

Феннингтон казался довольно дружелюбным, но, судя по всему, пытался определить, насколько велики неприятности, в которые он попал, и что намерен делать нежданный гость. Беннет не спешил успокоить его.

Он последовал за маркизом. Стены Ховард-Хауса были оклеены яркими обоями и увешаны картинами, карнизы покрыты золотой филигранью. Богатый дом. Но Беннет всегда знал, что семья его матери, и в первую очередь его дядя, имеет деньги. И он также знал, что они не собирались расставаться со своими богатствами даже ради маленького осиротевшего племянника.

– У тебя фигура отца, – нарушил молчание Феннингтон.

– Это мне тоже неизвестно, – ответил Беннет.

– Он был настоящим медведем, – сказал маркиз, разглядывая племянника. – Ты не такой массивный, как он, хотя, пожалуй, такой же высокий.

– Мне были бы интересны ваши замечания о моей внешности, если бы вы изложили мне их двадцать лет назад, дядя. Сегодня я только хочу получить ответы на некоторые вопросы.

– Да, конечно. – Маркиз расположился за изысканным столом красного дерева и сцепил пальцы под подбородком. Ну вот, лиса снова в своей норе. Он определенно чувствовал себя здесь увереннее. – Садись, мой мальчик.

Беннет преисполнился решимости изменить его мировосприятие.

– Я постою, – резко ответил он. – И, по-моему, вы уже поняли, что я не ваш мальчик.

Феннингтон прочистил горло.

– Что ж, хорошо. Когда ты приехал в Англию?

– Три дня назад. Мои образцы, вероятно, уже прибыли в Теслинг. Я еще владею поместьем, или вы поспешили его унаследовать?

– Я… я подписал бумаги около месяца назад. Но, конечно, я все немедленно тебе верну.

Беннет хотел огрызнуться, но усилием воли сдержался. Они поговорят по душам, когда Теслинг будет снова официально принадлежать ему.

– Спасибо, – сказал он.

– Скажи, что ты побудешь с нами. Ты можешь оставаться здесь сколько хочешь. Мы так давно не виделись.

Большую часть своей жизни капитан Вулф провел во враждебном окружении. Он надеялся, что после трех лет в Конго две недели в Ховард-Хаусе, необходимые для восстановления его репутации, не покажутся слишком трудными.

– Еще раз спасибо, – пробормотал он.

– Я буду только рад. – Феннингтон продолжал внимательно разглядывать племянника. Надо сказать, что Беннет все еще держал в руках нож. Судя по всему, совесть маркиза была чиста.

– Да, и еще одно – мои дневники, – сказал он, пристально следя за реакцией маркиза.

– Они благополучно прибыли в Англию с капитаном Лэнгли, – ответил дядя, не моргнув и глазом.

Интересно.

– Тогда я могу забрать их у него.

Теперь на щеках маркиза появился легкий румянец, переплетенные пальцы застыли.

– Насколько мне известно, он сейчас в Дувре. – Маркиз резко подался вперед. – Послушай, Беннет, мы думали, что ты мертв. В этих обстоятельствах Дэвид был единственным человеком, кто мог превратить мешанину разрозненных фактов в нечто осмысленное. Я написал прекрасное предисловие, и книга пошла нарасхват.

Беннет сделал глубокий вдох.

– Был единственным человеком? – повторил он.

– Да. Я говорю о твоих дневниках и набросках – обо всем, что удалось спасти после того, как ваше каноэ перевернулось. Они были в ужасном беспорядке, многие сильно пострадали.

Сердце Беннета замерло в груди.

– Моих дневников не было в перевернувшемся каноэ, – медленно выговорил он. – В каком они состоянии?

Феннингтон закашлялся.

– Я… их не рассматривал. Дэвид сказал – и был прав, – что чем меньше их тревожить, тем больше справочной информации он сможет получить, когда сам станет их разбирать.

Справочная информация. Это смешно. Или могло бы быть смешно, если бы на карту не была поставлена его репутация.

– Во-первых, в случае моей смерти дневники должны были быть переданы герцогу Соммерсету и Африканской ассоциации. Во-вторых, я никогда не давал их Лэнгли. Он украл их, пока я истекал кровью в полуразвалившейся хижине в джунглях, и уехал. В-третьих, я прочитал книгу капитана Лэнгли. Если не считать перемены ролей и восхваления его многочисленных добродетелей, она написана мной.

– Но…

– Она практически дословно переписана из моих дневников. Полных дневников, набросков и карт, а вовсе не разрозненных обрывков. И все это он украл.

– Я тебе не верю. Ты просто стыдишься своей неспособности возглавить экспедицию и хочешь нанести удар человеку, который ничего плохого не делает – всего лишь пытается добиться успеха на литературном поприще. Не более того. – Маркиз возмущенно фыркнул.

Беннет метнулся к столу и ткнул пальцем в дядю, заставив того испуганно отпрянуть.

– Когда Лэнгли вернется из Дувра, попросите его показать вам дневники. А уж потом будете оскорблять меня. И уповайте на то, что он их не уничтожил. Пока еще существует два варианта развития событий. Если же дневников нет, останется только один. – Он снова выпрямился. – А вам пока следует решить, на чьей вы стороне – Дэвида или моей. – Он раздраженно покачал головой и направился к двери, по пути убрав нож за голенище сапога. – Думаю, вы больше не хотите видеть меня в вашем доме. Прощайте.

– Подожди, Беннет.

Капитан остановился, его рука повисла в воздухе, чуть-чуть не дотянувшись до дверной ручки.

– Что вам угодно?

– Каким бы ни было твое мнение о случившемся, отчуждение между нами будет выглядеть не лучшим образом. – Маркиз встал. – Хейлинг!

Дворецкий открыл дверь.

– Слушаю вас, милорд.

– Проводите моего племянника в голубую комнату.

– Но ведь…

– Немедленно, Хейлинг! Это наша лучшая комната, – продолжил маркиз, обращаясь к Беннету. – Дай мне адрес, где ты остановился, и я пошлю за твоими вещами.

– Все ради внешних приличий, – сказал Беннет, склонив голову. Он надеялся, что именно такие побуждения руководят маркизом. И еще он рассчитывал, что, независимо от того, как глубоко увяз в этом деле его дядя, предупреждение насчет дневников будет передано Лэнгли. Они были необходимы Беннету, чтобы доказать: он вовсе не такой дурак, каким его изобразили, и Дэвиду придется хранить их как зеницу ока, чтобы остаться в живых.

Поиск по сайту: