О чем заботились

Предки наши были очень внимательны в делах веры. Они строго блюли ее чистоту и святость, неуклонно исполняли все уставы церковные, все отеческие определения и наставления. Воздвигнутые на наших предков гонения только усиливали в них эту благочестивую ревность, делали их еще более преданными своей Церкви, еще более строгими исполнителями ее повелений и правил. Кому не известно, что во времена религиозных преследований у гонимых и преследуемых огонь веры превращается в огромное пламя, захватывающее все чувства верующих людей, все стороны их жизни и деятельности. В это время они более, чем когда-либо, способны на совершение великих дел, готовы на подвиги, на страдания и мучения. В эти моменты сильного подъема веры, могучего воодушевления они приносили в жертву алтарю Господню все свое достояние, отдавали Христу самую жизнь свою. В такое время и Господь творил больше чудес и знамений, так как они вызываются сильной верой самих христиан.

Старообрядцы решили учредить за границей епископскую кафедру именно в такое время религиозного их воодушевления, когда всех их объединили в этом решении жестокие николаевские гонения. Оно явилось не результатом какого-нибудь каприза нескольких самолюбивых затейников, а сознательным, обдуманным и выстраданным желанием всей старообрядческой Церкви. В этом решении была воля Божия. Так его понимали и наши предки. Они и относились к нему, как к святыне, как к Божьему определению. В этом деле они не могли допустить ни малейшей фальши и лицемерия, тем более — сознательной неправды и обмана. На нас производит глубокое впечатление та чрезвычайная осторожность, с которой велось нашими предками святое дело учреждения за границей кафедры и принятия в старообрядчество митрополита Амвросия. Они сделали все в этом деле, заранее обдумав, обсудив, взвесив, предусмотрев и решив сообща всей Церковью. Трогательную заботу они проявили о том, чтобы дело это было вполне каноничным, чистым и святым, чтобы в нем не было ни тени каких-либо сомнений или подозрений. Главное внимание их было сосредоточено на том, чтобы призываемый в старообрядческую Церковь святитель был во всех отношениях “несумнительным” пастырем, чтобы и крещение его и хиротония были вполне правильны и законны и чтобы сам он был беспорочной жизни, человеком верующим и убежденным в правоте и истинности старообрядческой Церкви.

Задолго до присоединения митрополита Амвросия был поднят нашими предками вопрос о крещении, совершаемом в восточных вероисповеданиях. Он подробно и основательно обсуждался на московских и заграничных совещаниях и собраниях старообрядцев. Было заранее решено принять епископа только от такого вероисповедания, в котором таинство крещения совершается чинно и непременно трехпогружательно. На московском совещании, состоявшемся в начале 1842 года, т.е. почти за пять лет до присоединения митрополита Амвросия, было принято решение сначала “собрать через особых уполномоченных обстоятельные сведения”, не сохранилось ли в какой-либо стране благочестивое епископство. “Если же, — говорилось в заслушанном на совещании предложении, — паче всякого чаяния, послам нашим в уповаемых местах единоверного нам епископа изыскать невозможно будет, тогда сряду же и не опустительно предполагаем принять еще другие меры, — заимствоваться искомым священным источником (оставя духовенство неблаговолящей России) от иной христианской религии, от коей, согласно правил, достойна будет к принятию хиротония, то есть исключая только лишенных трехпогружательного крещения”[40]. Только трехпогруженца архиерея было решено принять. Иноки Павел и Алимпий предлагали принять епископа от третьечинных инославных христиан и только в крайнем случае от — второчинных. “По нашему рассуждению, — писали он московскому обществу, — в принятии епископа, обойдя Россию, в других заграничных краях, если за каким-либо обстоятельством совершенно благочестивого невозможно будет изобрести: то безотлагательно надлежит заняться от инославных религий, от таких, кои подлежат третьему чину без миропомазания. Если же паче всякого ожидания и таковых не изобрящем, тогда примем от таких, кои только не превосходили бы меру новшеств, выше великороссийских, по второму чину, под миропомазание” [41]. “Инок Павел, — добавляет о нем проф. Субботин, — в особенности настаивал на этом своем мнении, что принятие будущего епископа, по требованию обстоятельств и по руководству “благословных случаев”, должно быть совершенно третьим чином, к какой бы ереси оный епископ ни принадлежал, лишь бы только трехпогружательного был крещения, — и для этого-то, собственно, была написана Павлом статья, что есть всеобдержанность и что благословный случай”[42]. Но совещание московских старообрядцев признало необходимым принять епископа через миропомазание. “На совете, — говорит Субботин, — на котором рассматриваемо было о епископе предложение, как свидетельствует сам Павел, члены московского благочестивого общества заключили: если невозможно будет отыскать совершенно благочестивого епископа, то одно остается средство, что от инославных религий, в коих имеется трехпогружательное крещение, можно принять епископа, но не иначе, как только под миропомазание”[43]. Вопрос о крещении был главнейшей заботой наших предков. Каждый раз, когда обсуждалось дело принятия епископа, они с особой силой подчеркивали необходимость трехпогружательного крещения присоединяемого епископа. Ни в каком случае и ни при каких обстоятельствах они не могли и не мыслили принять к себе обливанца. Инок Павел, обладавший необыкновенными познаниями в Божественном, святоотеческом писании и в церковной канонике, составил особое сочинение по вопросу принятия в старообрядчество епископа. Сочинение это носит длинное заглавие: “Краткое соображение или сличение о разных религиях, т.е. верах за ереси осужденных, однако тех только, от которых действуемые тайны — крещение и хиротония по правилам святых соборов в православную Церковь к принятию есть достойны”[44]. В нем инок Павел обнаружил огромную начитанность в церковной истории. Здесь даны характеристики еретиков: наватиан, ариан, несториан, евтихиан, единовольников, иконоборцев, никониан, греков; выяснены способы принятия их в Церковь православную и бесспорно установлено, что от них принимались и крещение и хиротония. Особое место отведено в “Кратком соображении” вопросу о крещении. Конечно, и здесь он решен в том же смысле, что только трехпогружательно крещенный епископом может быть принят в иерархическом достоинстве. Сочинение инока Павла обсуждалось за границей, “в ските славских отцов обще со всеми задунайскими обществами”[45]. Как решение учредить за границей архиерейскую кафедру было делом всей старообрядческой Церкви, так выяснение вопроса о крещении принимаемого епископа было голосом всего нашего старообрядчества. Уполномоченным от него, инокам Павлу и Алимпию, было дано прежде всего два поручения: во-первых, навести в восточных странах точные справки о древлеправославных епископах, не обретаются ли они где-либо, чтобы можно было дать основательные и проверенные объяснения тем старообрядцам, которые в простоте сердечной верили в существование таких епископов; во-вторых, личным наблюдением дознать, какое крещение употребляют живущие в тех странах христиане — трехпогружательное или обливательное, “так как именно вопрос о крещении, — свидетельствует профессор Субботин, — был единственным, решение которого считалось необходимым “для безсумнительного приятия приходящих от ереси священных лиц в сущем их сане”[46]. Наши уполномоченные весьма тщательно выполнили возложенные на них поручения. “Из своих странствований, — продолжает Субботин, — по Сирии, Палестине и Египту писал инок Павел пространные, весьма примечательные письма к Геронтию, очевидно, с той целью, чтобы письма эти из Белой Криницы были сообщаемы во все главные старообрядческие общества: в них он излагал по преимуществу свои наблюдения именно по двум указанным пунктам” [47]. Благочестивых святителей белокриницкие путешественники, разумеется, не нашли. Что же касается вопроса о совершаемом в восточных церквах крещении, то он проверен и выяснен очень обстоятельно. Инок Павел, повествует о нем Субботин, “весьма был доволен своими изысканиями об употребляемом здесь способе крещения. Изыскания же эти он производил с величайшею внимательностью и в письме своем к Геронтию говорит о них подробно. Здесь, во-первых, поместил он целую статью: “О крещении детей арабских в Иерусалиме”; во-вторых, беседу с греками в Архангельском монастыре о совершаемом у них крещении. В описании крещения арабских детей он сделал, на основании своих личных наблюдений, такое общее заключение: “А крестят непременно во всей даже окрестности иерусалимской совершенно тремя погружениями, для того в церквах имеют по две купели: одна обыкновенная — для новорожденных, а другая, на случай, великая — для взрослых”. Чтоб это общее заключение подтвердить еще более, для того и вступил он в беседу со старцами Архангельского монастыря, начав беседу именно вопросом: “Давно ли у них, греков, стали крестить в три погружения?” “На вопрос сей (пишет Павел) они просмеялись, почли это за глупый вопрос. Неужели мы, тотчас возразили нам, о принятии сего Божественного догмата не знаем, что греки приняли крестить погружением в воде от Самого Исуса Христа, крестившегося во Иордане, что самые уставы в книгах греческих как в древних, так точно и в нынешних всякому умеющему читать очевидно свидетельствуют, а обливание есть римского папы предание, что в греках называется схизма”. Далее Павел пространно излагает, что говорено было греками в защиту постоянного, неизменного употребления у них трехпогружательного крещения против возражений, которые, нарочно, искушая их, предлагал им Павел”[48]. В антиохийской патриархии “Павел достаточно вознагражден был тем, что повсюду здесь видел в употреблении трехпогружательное крещение”[49]. То же он видел и в остальных патриархиях и в Сирии, и в Палестине, и в Египте. Замечательно, что в этих местах так прочно держится церковное правило крестить непременно трехпогружательно, что даже римокатолики этим же способом крестят. “О тамошних религиях засвидетельствовали, — писали оттуда иноки Павел и Алимпий, — что не только восточные там крестят в три погружения всеобдержно, но даже католической веры также погружают, подражая восточным обычаям”[50]. Побывали наши послы и в Сербии, куда недавно путешествовали с целью найти себе епископа и современные беглопоповские ходатаи по епископским делам. Павел и Алимпий, — рассказывает о них Субботин, — “направили стопы в княжество сербское, именно в Белград, где желали объясниться о своем деле с сербским митрополитом. Митрополит принял их любовно, выслушал их, соболезновал их долгому пребыванию без пастыря”, и изъявил даже готовность поставить для старообрядцев епископа, причем сожалел только о том, что князь сербский находился в отсутствии, а без него исполнить такое дело, как поставление епископа для единоверных и единоплеменных жителей иностранной державы, находил неудобным. Желая еще раз обстоятельнее побеседовать об их деле, он назначил им новое свидание и пригласил их на трапезу. Но Павел и Алимпий уехали из Белграда раньше назначенного для свидания времени, и именно потому, что нашли в Сербии поливательное крещение[51]. Если бы они стремились только к тому, чтобы добыть себе как можно скорее архиерея, безразлично, какого он крещения и достоинства, то они в этих видах сумели бы воспользоваться оказанной им любезностью сербского митрополита. Но так как они заботились главным образом о том, чтобы искомый епископ был правильно крещеным христианином и законопоставленным архипастырем, то не нашли и нужным продолжать сношения с сербским митрополитом, раз здесь сомнительное крещение. Они остановили свое внимание на греческой церкви. В ней повсеместно наблюдали они всеобдержное трехпогружательное крещение. “Касательно настоящего нашего дела о занятии священством от греков мы теперь совестью совершенно спокойны, — писали наши послы после продолжительного путешествия по восточным странам, — потому что обтекли при помощи Божией все четыре греческие патриархии и своими глазами ясно видели, что везде у них единообразно совершается крещение в триипостасное Божие имя тремя погружениями... Во всех четырех греческих патриархиях, кого ни спроси, все духовные и мирские также свидетельствуют о том единогласно, даже и самые уставы в их книгах древних и нынешних то же самое показуют”[52]. Поэтому “от цареградской патриархии, где действительно трехпогружательное крещение производится согласно Евангелию православным образом, мы уже не сомневались заняться архиереем”[53]. Предварительно выяснив во всей полноте вопрос о крещении греков, обследовав его с чрезвычайной тщательностью, только после сего иноки Павел и Алимпий решили обратиться к греческим владыкам с увещанием вступить в старообрядческую Церковь.

Чем же объяснить утверждения современного искателя архиерейства, К.Г. Рубанова, что вопрос о крещении греческого митрополита Амвросия не был выяснен? “Иноки Павел и Алимпий, — пишет г. Рубанов своим одноверцам во втором письме, — должны были, во чтобы то ни стало, привезти архиерея. Нечего говорить, что при таких условиях нельзя было долго рассуждать, как крещен заштатный митрополит Амвросий”[54]. Что это — сознательная ли и злонамеренная ложь или незнание дела, о котором взялся говорить автор “писем” к беглопоповцам? Если последнее, то он заслуживает сожаления. Если же г. Рубанов заведомо клевещет на своих предков и на принятого ими святителя, то каким страшным позором бесславят себя современные беглопоповцы, поставив во главе своей церковной организации человека, способного на столь преступное занятие, как клевета. В представленном III всероссийскому съезду беглопоповцев докладе совета беглопоповского братства дана неизвестному нам лицу такая характеристика: “Человек своекорыстный и бесчестный, пользуясь темнотою и невежеством окружающих, успевает путем обмана и лжи обделывать свои темные делишки совершенно неподходящие для высокого имени истинных христиан”[55]. О ком это пишет совет? Не узнает ли автор “писем” к беглопоповцам себя в этой оценке?

Вопрос о крещении занимал всю Церковь старообрядческую в течение пяти лет еще до присоединения к ней митрополита Амвросия. Он обсуждался в России, на московских совещаниях, за границей: в Белой Кринице, в Славском монастыре, в задунайских обществах, в особых сочинениях и письмах белокриницких иноков. Он исследован личным наблюдением старообрядческих уполномоченных на местах: в Сирии, Палестине, Египте, Иерусалиме, в Сербии, во всех четырех восточных патриархиях. Исследования велись так старательно, что даже враги старообрядчества отмечают, что эти “изыскания производились с величайшей внимательностью”. И после всех этих трудов, давших благоприятные результаты, вдруг раздается заявление г. Рубанова: “Старообрядцам того времени нельзя было даже рассуждать, как крещен митрополит Амвросий”. Среди захватывающего своей красотой пения соловьев вдруг слышите карканье вороны. Что же делать? Ворону ведь не заставишь петь по-соловьиному. Пусть каркает. На то она и ворона.

Иноки Павел и Алимпий не ограничились личными наблюдениями совершаемого у греков крещения и расспросами греческого духовенства об этом таинстве, они проверили вопрос о крещении по греческим уставам, чиноположениям, по соборным определениям. Все справки по этим источникам подтвердили личные их наблюдения. Мало этого, они от самого митрополита Амвросия получили удостоверение, что он крещен действительно трехпогружательно. “Касательно же удостоверения о трехпогружательном крещении в цареградской патриархии, отколь ныне принят митрополит, мы, — пишут иноки Павел и Алимпий, — наперед довольно уже письменно извещали, и здесь паки поясним. Если бы сей митрополит сам к нам на место явился и о себе заверил, что он есть истинно трехпогружательного крещения, хотя бы и свидетелей не было, но и того довольно бы, по повелению святейшего Филарета, иже в соборном его изложении при Потребнике напечатанному. Но сей митрополит, по долгу присяги с целованием святого образа и своеручного подписания, в данном от него нам условии нас заверил, яко он известно о себе уверен, что крещен в три погружения, а именно потому уверен, как он говорит, что отец его был всеревностный священник и всеопасный хранитель всего того, что изображено в печатных их книгах, кольми паче сие важное дело, когда в Потребнике их напечатано крестить в три погружения, как самое слово у них показует — баптизма, то отнюдь не можно и помыслить, чтобы он сам, т.е. отец его, учинил по еретическому латинскому обычаю. А что более, сей митрополит сам твердо помнит, что еще во время учения его грамоте бывший в Еносе архиерей хотящих происходить в попы на экзаменации испытывал каждого, твердо ли знает своей восточной греческой церкви закон, и поучал, дабы различить мог от западной латинской, а особливо о крещении младенцев. Также и прочие еносские последующие архиереи, как он известен, тем же порядком поступали. А потому и сам он во все время своего священничества так действовал (ибо он из вдовых попов), и всюду и прочих то же творящих видел”[56]. Одного этого удостоверения было бы достаточно, чтобы не сомневаться в истинности крещения митрополита Амвросия. Чрезвычайно строгий к крещению святейший патриарх Филарет признавал вполне достаточным такое заверение. В его “Изложении” говорится: “А иные иноземцы сказывают про себя сами же, что они в греческую веру крещены в три погружения, и миром и маслом помазываны; или аще будут, и свидетелей нет, а сам про себя сказывает, яко крещен в три погружения, и миром и маслом помазыван, и тех крестить не подобает” [57]. С какой бы стороны мы ни рассматривали крещение митрополита Амвросия — со стороны ли фактической или со стороны определений и учения о нем греческой церкви, или, наконец, с точки зрения патриарха Филарета, — во всех случаях оно является бесспорным и несомненным таинством.

Для выяснения вопроса о крещении митрополита Амвросия снаряжались неоднократно поездки на Восток старообрядцев-беглопоповцев, часовенных и беспоповцев. Наиболее известны поездки: беглопоповцев в 1875 г. и в 1892 г, часовенных старообрядцев — в 1900 и 1907 гг, беспоповцев уральских — в 1898 году и восточно-сибирских беспоповцев в 1898 году. Все эти поездки подтверждали, что в греческой церкви действительно крестят трехпогружательно. “Правда, — заявляет по этому поводу г. Рубанов, — ездили депутации на Восток проверять крещение, но хлопотливые и предупредительные австрийцы забегали вперед и упрашивали греческих священников на показ нашим христианам крестить не обливательно, а погружательно; об этом написано в книжке: “Первая поездка на Восток в 1875 году” [58]. Нельзя без негодования читать эти строки современного руководителя беглопоповства. С какою возмутительной бесцеремонностью он решает важнейшие вопросы нашей совести. Совершенно неосновательно обвиняя наших предков в поспешном решении дела присоединения митрополита Амвросия, он в то же время поленился хотя немножечко, всего несколько минут, подумать о том, что он пишет. Стоило ему только задать себе вопрос: да все ли поездки были с “хлопотливыми австрийцами”? и он пришел бы к заключению, что напрасно на них наговаривает. В поездках 1896 [?] года, 1898 года, 1907 года не участвовало ни одного «австрийца». Почему же и эти поездки дали одни и те же результаты, именно, что греки крестят трехпогружательно? Затем он подумал бы: в самом ли деле “наши христиане” были такими простофилями за все эти 65 лет, что каждый раз, как только они поедут на Восток, так сейчас же и проведут их австрийцы. Слишком оскорбительного мнения держится г. Рубанов о своих единоверцах. Всех их он считает какими-то простоватыми и недалекими людьми, какими-то глупцами, которых не стоит никакого труда провести и обмануть. Не потому ли он так развязно и подносит им в своих “письмах” всякую ложь и нелепость. Для дураков, — думает он, — все сойдет. Признаться, нас сильно возмущает это издевательство его над своими же братьями. Мы совсем иного мнения о беглопоповцах. Мы утверждаем, что все они, побывав на Востоке и лично исследовав вопрос о крещении митрополита Амвросия, присоединились затем к Белокриницкой иерархии не по опрометчивости или вследствие какого-то обмана, а потому, что искренне убедились в ее правоте, потому что чистая совесть подсказывала им сделать это. Оклеветав старообрядцев белокриницких в подговоре греческих священников крестить трехпогружательно, господин Рубанов оговорился, что “об этом написано в книжке: “Первая поездка на Восток в 1875 году”. И тут он обнаружил обычную у него небрежность: не указал ни автора, ни издателя этого сочинения; рукописное ли оно или печатное — и об этом он умолчал. Поездку на Восток в 1875 году описали сами беглопоповцы. Описание это под заглавием “Исследование о крещении митрополита Амвросия” неоднократно было издано гектографическим способом. Беглопоповцы здесь удостоверяют, что греки крестят трехпогружательно. Ни о каких проделках и ухищрениях белокриницких старообрядцев в этом описании не говорится. Мы подозреваем, что г. Рубанов по своему незнанию дела перепутал одну поездку с другой. Существует брошюра под заглавием “Вторая поездка на Восток в 1892 году”. В этом сочинении действительно говорится, что белокриницкие депутаты ухитрялись будто бы “предварительно напрашивать греческих священников, чтобы не поливали, а погружали”[59]. Брошюру эту сочинили не беглопоповцы, бывшие на Востоке в 1892 г., а никонианские миссионеры черниговской епархии, Рябухин и Родионцев, ни разу не бывшие на Востоке. Им ничего не стоило и не такую еще клевету придумать на старообрядцев. Они ведь преемники тех знаменитых синодальных подделывателей, которые создали не менее знаменитое подложное деяние небывалого собора на небывалого еретика Мартина-армянина. Им г. Рубанов охотно верит на слово, точно он почуял в них свой дух. “Надо удивляться только, — скажем словами автора “писем” к беглопоповцам, — до чего могут люди пасть и на какие грязные приемы пойти, чтобы ввести в заблуждение других”[60]. Относительно же поездки беглопоповцев в 1892 году необходимо заметить, что на родине митрополита Амвросия, в с. Маистра, они были без белокриницких представителей. Последние даже не знали, что беглопоповцы поехали на родину митрополита Амвросия. Здесь беглопоповцы видели крещение в три погружения. Один из них, г. Бобров, был даже восприемником при крещении. Без белокриницких старообрядцев совершил поездку на Востоке в 1907 г. и часовенный беспоповец Ф.А. Малиновцев. Он побывал не только на родине митрополита Амвросия, но и на месте ссылки и смерти его, в Австрии. Выехал он за границу, не сказав об этом не только “австрийцам”, но даже никому из своих родных и знакомых. В Константинополе он побывал в патриархии и в греческих церквах. Всюду высмотрел, все нужное повыспросил и пришел к тому же заключению, к какому приходили и ранее его побывавшие на Востоке депутации, что греки отвергают обливание и что митрополит Амвросий крещен не обливательно, а трехпогружательно[61]. Что мешает и современным беглопоповцам совершить такую же поездку на родину митрополита Амвросия? Съездили же они тайком в Сербию. Что бы по дороге свернуть к землякам Белокриницкого митрополита? По крайней мере лично бы убедились, как крестят греки. Так нет, не едут туда. Какая-то неведомая сила удерживает их от подобного исследования. Беззастенчиво клеветать на своих предков, упрекать их в том, что они решали великие дела веры будто бы необдуманно, — на это у современных искателей архиерейства есть и время, и способности, и всякие средства; исследовать же вопрос о митрополите Амвросии спокойно и беспристрастно — на это честное дело у них не достает ни умения, ни знания, ни времени. Казалось бы, совсем не трудное дело прочесть старообрядческую литературу по вопросу о Белокриницкой иерархии — они даже за это легкое дело никак не соберутся приняться. Судя по сочинениям К.Г. Рубанова, он совсем ничего не знает из той области, о которой взялся судить. Идет он темной клеветнической дорогой наших врагов, миссионеров господствующей церкви, и другого пути к решению волнующих беглопоповство вопросов он и не ведает. Нашим братьям-беглопоповцам рекомендуем прочесть вышеупомянутое исследование Ф.А. Малиновцева и книгу епископа Иннокентия “О крещении греческой церкви и митрополита Амвросия”. В этих сочинениях вопрос о крещении Белокриницкого святителя решен ясно, основательно и неопровержимо.

IV

Поиск по сайту: