Историография XX в. (до 1991 г.)

РАБОТЫ 1900 - 1917 ГГ.

По оценке С.А.Зеньковского, наиболее «точным и плодовитым специалистом» по истории старообрядчества в начале XX в. был П.С.Смирнов.113 И хотя его работам в целом свойственен вполне синодальный взгляд на староверие как на безусловное заблуждение, большое количество опубликованных в них источников делает эти труды ценными памятниками историографии.

В 1908 г. вышел сборник статей П.С. Смирнова «Из истории раскола первой половины XVIII в. По неизданным памятникам». 114 Сюда вошёл и очерк «Первые по-

109 Фиников В. Новгородская епархия в первой половине XVIII в. // Новгородские епархиальные ведомости, 1896, №№ 5,6, 16; 1897, №№10,11,14.

110 Там же. 1897, №10. С.611-613.

111 Там же. 1897, №14. С.896.

112 Здравомыслов К.Я. Иерархи Новгородской епархии. Новгород, 1897.

113 Зеньковский С.А. Указ. соч. С.20.

114 Смирнов П.С. Из истории раскола первой половины XVIII в. СПб, 1908.

пытки раскольников приобрести архиерея», впервые напечатанный в 1906 г.115 Известные по историческим сочинениям более раннего времени (некоторые из них охарактеризованы мною выше) факты были здесь систематизированы и дополнены новыми сведениями, добытыми автором в результате архивных изысканий. Часть этих источников опубликована в приложении к сборнику.

Это, в частности, письмо 1730 г. от Андрея Денисова Леонтию Федосееву, жителю Выговской пустыни, который должен был вместе с ветковскими поповцами отправиться в Молдавию для переговоров с ясским митрополитом о поставлении им епископа для старообрядцев; 116 материалы полемики выговцев с «польскими» федосеевцами по вопросу о браке 1700 г.;117 а также документы, относящиеся к спорам на Выгу и в Стародубье в 1712-1718 гг. о крещении приходящих в старообрядчество. 118

Следующий труд П.С.Смирнова увидел свет через год. Названная достаточно специально, книга «Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII в.» по сути является глубоким монографическим исследованием по всему спектру вопросов жизни старообрядчества, от бытовых и богослужебных до общественно-политических. Издание имеет серьезную источниковую базу, немало документов опубликовано в «Приложении». Значительная часть этого материала затрагивает новгородское старообрядчество.

Отдельная глава посвящена Поморью и, естественно, Выговской пустыни. Особый интерес представляют данные о связях между Выгом, Веткой и Стародубьем, которые в целом были одной из основных тем исследований П.С.Смирнова. В частности, здесь говориться о наличии на Ветке 25-ти дворов «новгородских жителей», а также о существовании там обители Тихвинской Богородицы.119 В Стародубье же, по сведениям автора, с Выгом было связано поселение Ардонь Чернецкая. 120 Помимо Выговской пустыни, П.С.Смирнов рассказывает об истории федосеевских общин под Ямбургом и в Копорье. При этом приведены цитаты из старообрядческих источников начала XVIII в. об уже упоминавшемся особом покровительстве им А.Д. Меншикова. Есть здесь и любопытные сведения о том, что на Ряпиной мызе старообрядчество федосеевского согласия принял польский шляхтич Негоновский, о посещениях сыном Феодосия Васильева Евстратом Новгорода и Старой Руссы и об обстоятельствах ликвидации ряпинской обители. В последнем материале названы имена нескольких наставников тайной общины федосеевцев в Великом Новгороде, среди них - два бывших священника официальной церкви. Приводятся сведения о большом числе старообрядцев в новгородских окрестностях: Крестецком яме (тесно связанном с жизнью Феодосия Васильева; в 1721 г. здесь были старообрядцами все жители), Вышнем Волочке и Старой Руссе. Как населенные в основном «раскольниками» упоминаются псковские вотчины царицы Прасковьи Федоровны, и, конечно же, А.Д.Меншикова.121 Завершается глава «Поморье» весьма ценным библиографическим обзором источников и их публикацией. Здесь помещены послания Андрея Денисова к федосеевцам в Польшу, ответные писания Феодосия Васильева, некоторые сочинения выговского писателя Петра Прокопьева и ряд анонимных материалов. К сожалению, дано лишь библиографическое описание, без публикации, одного из, вероятно, наиболее интересных сочинений Феодосия Васильева

115 Смирнов П.С. Первые попытки раскольников приобрести архиерея // Христианское чтение, 1906,вып.7.

116 Он же. Из истории раскола... С. 16-18.

117 Там же. С.50-70.

118 Там же. С. 106-107.

119 Он же. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII в. СПб, 1909. С.46.

120 Там же. С. 54.

121 Там же. С.56-64.

под названием «Обличение». Оно было написано, по старообрядческому преданию, по просьбе новгородского митрополита Иова, губернатора Я.Н.Корсакова и других властей Новгорода в 1707 г. П.С.Смирнов выражает несогласие с этим преданием, считая, что по причине враждебного отношения указанных властей к старообрядцам староверческие сочинения не могли возникать по просьбам «свыше». 122 Однако такие известные факты, как переписка с митрополитом Иовом Андрея Денисова, и даже его брата Семена в период новгородского заточения, ставят эту точку зрения под сомнение. Вероятно, представители официальной власти всё же вполне могли просить старообрядцев письменно излагать свои взгляды, для того, чтобы определить, насколько они опасны. И в случае с Денисовыми их писания, возможно, способствовали смягчению участи и их личной, и выговцев в целом. Семен Денисов находился в заключении четыре года, затем освободился, Выговская пустынь продолжала существовать. Феодосий же, по его сочинениям - гораздо больший радикал, чем Денисовы, скончался в тюрьме вскоре после ареста, а его Ряпина мыза была разорена. Однако доказательство данного предположения существенно затруднено отсутствием у П.С.Смирнова публикации упомянутого «Обличения». Приведен лишь номер этой рукописи в библиотеке Новгородской Духовной семинарии, которой в настоящее время не существует. 123 Возможно, прояснить судьбу названного сочинения Феодосия Васильева помогут дальнейшие, современные исследования.

Как уже указывалось, крайне скудны сведения о старообрядцах-поповцах новгородско-псковских земель. Тем ценнее данные о них, приведенные П.С.Смирновым. Он описывает полемические беседы 1722 г. между федосеевцами и старообрядческим священником Матвеем Андреевым, служившем в одной из общин поповцев под Псковом.124 Опубликованы и послания с Керженца «в новгородские пределы, и в псковские, и в Поморье заонежское», от поповцев беспоповцам 1703 г. и 1710 г. 125

Рассматриваемое сочинение ценно также описанием ряда мелких фактов и деталей, обогащающих представления о затронутой автором тематике. В частности, двойственность политики Петра I в отношении старообрядцев хорошо иллюстрируется следующим эпизодом. Во время пребывания императора во Пскове к нему обратился новгородский митрополит Иов и предъявил старообрядческое сочинение против «никониан». П.С.Смирнов отмечает, что Андрей Денисов, описавший этот случай, называет данную рукопись «новгородским старым свитком». Митрополит, вероятно, желал в очередной раз вызвать гнев царя на старообрядцев. Однако в ответ Петр намекнул Иову, что на древних иконах и росписях во многих старинных храмах можно видеть двуперстие.126 Безусловно, таким образом монарх подчеркнул свое особое положение, позволявшее ему в зависимости от обстоятельств (и, пожалуй, просто от личных пожеланий) то следовать рекомендациям синодальных иерархов, то прислушиваться к аргументам старообрядцев.

Постоянное апеллирование к памятникам церковной старины в целом было одной из традиций староверческой полемики. П.С.Смирнов опубликовал ряд сочинений поморцев и федосеевцев, посвященных спорам между этими согласиями. Здесь в качестве доводов приведены сведения об изображениях на ряде древних предметов из храмов Великого Новгорода. Эти данные интересны еще и потому, что не все из указанных вещественных памятников сохранились до наших дней.

122 Смирнов П.С. Споры и разделения... С.91-93.

123 Рукописи Новгородской духовной семинарии, №7797(по данным П.С.Смирнова).

124 Смирнов ПС. Указ. соч. С. 120-121.

125 Там же. С. 108-110.

126 Там же. С.347.

Несколько позднее, в 1910-е гг., ряд трудов по истории и культуре старообрядчества написал В.Г.Дружинин. Его работам, впрочем, свойственен более литературоведческий, нежели исторический акцент. В то же время его произведения являются вполне историографическими. Это справедливо и по отношению к главному труду названного исследователя, библиографическому справочнику «Писания русских старообрядцев: перечень списков, составленных по печатным описаниям рукописных собраний», вышедшему в 1912 г.127 Это издание представляет собой до настоящего времени наиболее полное пособие по старообрядческой рукописной литературе. Здесь не только названы и описаны сочинения старообрядцев по их жанрам и видам, но и по конкретным экземплярам, известным автору. Этот материал распределен по именам писателей в алфавитном порядке. Значительная часть этих авторов - представители выговской литературной школы, а также федосеевцы и филипповцы. В аннотациях к описаниям их рукописей весьма ценны данные об исторической судьбе и современном (на 1912 г.) нахождении этих памятников. Такие исследователи, работающие в настоящее время, как Е.М.Юхименко, в своих изысканиях в значительной степени опираются на названный труд В.Г.Дружинина

Ему также принадлежат работы по истории культуры Выговской пустыни: «Словесные науки в Выговской поморской пустыни» 128, «Поморский Торжественник»129 и ряд других. Эти сочинения предопределили основную направленность исследований в области культуры староверов в XX в. На первое место здесь была поставлена литература как наиболее ценная часть старообрядческого культурного наследия. При этом описание ее особенностей в тот или иной период сопровождалось анализом конкретно-исторической ситуации. Таким образом, литературоведческое изыскание превращалось в комплексное исследование, раскрывающее наследие староверия во всем его многообразии. Это было связано с осознанием невозможности рассмотрения составляющих старообрядческой культуры по отдельности. Поскольку, как жанр словесности в первую очередь церковной, литература старообрядцев была неразрывно связана с комплексной по природе, целостной культурой Церкви. Поэтому вполне естественно, что историк литературы В.Г.Дружинин активно работал и над трудом о выговских литых иконах. Это сочинение, к сожалению, так и не увидело свет. Однако существует современная публикация «Предисловия» к нему, где изложены основные принципы данной работы. 130

Начало XX в. ознаменовано деятельностью и ряда других историков, затрагивавших тематику новгородского старообрядчества XVIII в. Не столь известные, как труды П.С.Смирнова и В.Г.Дружинина, работы этих авторов зачастую содержат достаточно ценные сведения. Мое внимание в это связи привлекла вышедшая в 1916 г. монография Б.В.Титлинова «Гавриил Петров, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский (1730-1801)».131 Этот объемный, добротный труд представляет собой

127 Дружинин В.Г. Писания русских старообрядцев: перечень списков, составленных по печатным описаниям рукописных собраний. СПб, 1912.

128 Он же. Словесные науки в Выговской поморской пустыни. СПб., 1911.

129 Он же. Поморский Торжественник // Сборник статей, посвященных С.Ф.Платонову. СПб., 1911. С.34-55.

130 Он же. Введение (из корректуры книги «О поморском литье») / Публикация Т.В. Берестецкой // Русское медное литье. М., 1993. Вып.2. С. 116.

131Титлинов Б.В. Гавриил Петров, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский (1730-1801). Его жизнь и деятельнсть в связи с церковными делами того времени. Птг, 1916. Вышедший в 2000 г. очерк о митрополите Гаврииле в биографической части является сокращенным воспроизведением отдельных глав монографии Б.В.Титлинова. См.: Вопреки веку просвещения. Жизнеописание и творения высокопреосвященного Гавриила (Петрова). Сост. П.В.Калитин. М, 2000.

историческую монографию в лучших традициях классической российской науки конца XIX в. О старообрядчестве, впрочем, здесь говориться не очень много. Пересказаны доношения митрополита в Синод об общем количестве старообрядцев северо-западного края по официальным данным (6551 по состоянию на 1776 г.), 132 сведения о желающих «записаться в раскол», а также об активности и успехах старообрядческих проповедников в отдельных приходах. Например, особенно обеспокоены распространением старообрядчества были писавшие Гавриилу в 1776 г. и 1778 г. священники Михайловского погоста Ладожского уезда. Если в 1776 г. число предполагаемых старообрядцев в этом приходе приближалось к 40, то через два года «поступило в раскол» еще 102 (!) местных жителя. 133 По всей же Новгородской епархии, согласно донесению митрополита в Синод, поданному в феврале 1780 г., количество желающих стать старообрядцами достигало 1 тысячи человек. 134 Данная ситуация для конца XVIII в. была вполне характерной. Достаточно либеральная по отношению к старообрядцам политика Екатерины II приносила свои плоды. На обращение Гавриила Синод реагировал довольно вяло. Так, «доношение» от 30 июня 1772 г. о деятельности «раскольников» под Ревелем (совр. Таллинн) было оставлено без всякого ответа. 135 Однако репрессивные указания светским властям от Синода иногда все же поступали. Но это, конечно, были совсем не те меры, которые осуществлялись в начале - середине XVIII столетия. В качестве примера можно привести происшедшее в 1787 г. в Федоровском посаде Софийского уезда. По доносу местного священника, поддержанному Гавриилом, здесь были задержаны два «расколоучителя». Однако после безрезультатного «увещания», которое производил сам митрополит, их отослали в губернское правление с просьбой лишь удалить из прежнего места жительства.136 Твердость, с которой старообрядцы отстаивали свои убеждения, вынуждала иерархов Синода принимать новые, не употреблявшиеся ранее меры. Во-первых, была активизирована «увещательная» деятельность, в том числе через написание и издание таких книг, как «Полное историческое известие» А.Журавлева. Это сочинение, по мнению Б.В.Титлинова, могло быть написано по поручению Гавриила.137 Во-вторых, в официальной церкви с целью привлечения «раскольников» стал допускаться при богослужении старый обряд, возникло так называемое единоверие. Упомянутый Журавлев занимался организацией таких общин по поручению новгородского митрополита, а сам Гавриил в 1798 г. способствовал открытию единоверческого прихода в Петербурге. 138 Но влиятельность старообрядцев, сохранявших независимость от Синода, оставалась вполне существенной. Ярким примером тому служит донос Гавриила от 30 июня 1794 г., где говорится об избрании старообрядца городским головой Тихвина, давнего оплота «древлеправославия». 139

Общественный вес староверов, как известно, был значительным и в начале ХХ в. Особенно заметным он стал после издания манифеста Николая II «Об укреплении начал веротерпимости» от 17 апреля 1905 г. В обстановке исчезновения официально – церковных ограничений начала активизироваться издательская деятельность старообрядцев всех согласий. Но преимущественно выпускалась вероучительно – богослужебная, полемическая и церковно-общественная литература. Историческая тематика занимала здесь подчинённое положение. События прошлого приводились в

132 Титлинов Б.В. Указ. соч. С.867.

133 Там же. С.863-864.

134 Там же. С. 866.

135 Там же. С.863.

136 Там же. С. 866.

137 Там же. С.997.

138 Там же.С958.

139 Там же. С.939.

качестве доводов при полемике, усилиях по упрочению вероисповедных прав и т.п. Крупных сочинений авторов-старообрядцев начала ХХ в., которые являлись бы вкладом в исследования по теме настоящего очерка, мне обнаружить не удалось. Как правило, в старообрядческих изданиях пересказывались факты, почерпнутые из трудов историков XVIII – XIX вв.

В качестве примера можно провести небольшую статью А. Союзина «Великий Новгород – первая старообрядческая митрополия».140 Об отношении к никоновской реформе митрополита Макария, занимавшего новгородскую кафедру в 1654 – 1663 гг., здесь рассказывается со ссылками на «Историю» Ивана Филиппова. Говорится и о существовании «поповского» старообрядчества в Новгородских землях в начале XVIII в., о контактах его с беспоповцами. Хотя в данном случае источник не указан, явно прослеживается связь этой информации с работами П.С. Смирнова.

Завершая данный раздел, хочу отметить своеобразие историографии начала ХХ в. С одной стороны, тогда имело место продолжение научных традиций второй половины XIX столетия (яркий пример – труд Б.В. Титлинова). Одновременно на стыке собственно истории и литературоведения, а также других культурологических дисциплин, зародилось новое научное направление, развивающееся до настоящего времени. Его основателем по праву считается В.Г.Дружинин. В новых условиях, сложившихся после 1905 г., оживляется и писательско-издательская деятельность самих старообрядцев. Однако в период до 1917 г. в плане раскрытия темы данного очерка она не достигла исследовательского уровня, будучи преимущественно вторичной, своего рода популяризаторской по отношению к трудам ученых. Возможно, это положение, связанное с весьма длительной до 1917 г. стесненностью жизни старообрядцев, в том числе интеллектуальной, изменилось бы, будь у историков-староверов больше времени свободы, чем всего 12 лет. После 1917 г. история новгородского старообрядчества XVIII в., как и многие другие темы, связанные с традиционной духовностью, надолго ушли из поля зрения отечественной науки. Эта проблематика, впрочем, оставалась одним из предметов занятий ученых первой волны российской эмиграции.

Поиск по сайту: