Глава четвертая. Саломия положила оставшуюся вяленую рыбу в корзину с хле­бом и виноградом, довольно улыбаясь

Лицеприятие (Матфея 20)

Саломия положила оставшуюся вяленую рыбу в корзину с хле­бом и виноградом, довольно улыбаясь. Еды хватит, чтобы накор­мить всех учеников. Это была последняя рыба в ее доме, и сейчас, когда ее сыновья постоянно были с Господином, она не знала, где взять еще, чтобы пополнить свои запасы. Но это ее мало беспокоило. Саломия была достаточно практичной и знала, что иногда нужно было жертвовать сейчас для достижения после прочного благополучия.

Все шло по плану. Она закрыла дверь и направилась в северную часть города. Ее новая белая одежда сияла в лучах яркого полуден­ного солнца, а аккуратно уложенные черные волосы слегка выгля­дывали из—под шарфа. Сегодня утром она приоделась с особым тщанием.

Пройдя с милю, она увидела их. Они как раз входили в дом Садока. "Очень хорошо", — подумала про себя Саломия. — "Они собираются вместе для отдыха. Господин будет в покое, и никто не будет Его отвлекать." Она ускорила шаг и подошла к дому, когда слуга собирался закрывать дверь.

"Мои сыны", — я пришла навестить своих сыновей," — сказала она, указывая на корзину. Пожилой слуга одарил ее беззубой улыб­кой и пропустил во двор.

Около двадцати человек гуляли по внутреннему дворику. Она заметила своих сыновей, оживленно разговаривающих с коренастым здоровяком.

"Он должно быть тот, кого они называют "Камнем", — подума­ла Саломия, вспомнив, как его описывали сыновья. Она подошла поближе. "Камень" был довольно привлекательным, но сыновья рассказывали, что Господин считал его вспыльчивым и несколько раз Ему приходилось упрекать его, иногда при всех. С удовлетворением подумала она о том, что Господин укорял этого здоровяка. Ему никогда не пришлось бы упрекать ее сыно­вей. Она воспитала их намного лучше. И если Господин даст сегодня согласие, ее усилия будут вознаграждены. И в самом деле, они уже были на хорошем счету у Господина. Поговаривали, что старший сын занимал особое место в Его сердце.

Когда Саломия приблизилась, "Камень" и сыновья, обернувшись, поприветствовали ее. Вид корзины, которую она несла, удвоил гос­теприимство мужчин. Ее мальчики знали, что там обязательно дол­жна быть восхитительная вяленая рыба, особым приготовлением которой славилась их мать.

Саломия поприветствовала каждого из сыновей. Они не могли не заметить рассеянности, с какой она слушала их, рассматривая двор за ними. Ее глаза бегали взад—вперед, оценивая обстановку. Все было так, как она себе представляла. Некоторые из учеников сидели и отдыхали, другие утоляли жажду из двух больших глиня­ных водоносов в глубине двора. Царил покой: самая подходящая атмосфера для осуществления их плана.

Саломия жестом подозвала своих сыновей поближе и прошеп­тала: "Сейчас самое время. Я буду говорить."

Иоанну было немного не по себе. Он предпочел бы более уеди­ненное место, но знал, что лучше не перечить матери. Все-таки, изначально это была их с Иаковом идея, поэтому для них лучше было собраться с духом. Они последовали за матерью, направ­лявшейся к Господину. Он сидел один, прислонившись к стене.

Саломия тысячу раз рисовала эту минуту в своем воображении. Она знала, что делать. Подойдя к Учителю со скромно опущенными глазами, она протянула корзину с едой.

"Господин," — начала она уверенным, четким голосом, — "я принесла пищи Тебе и Твоим ученикам."

Учитель, глядя на нее, сказал: "Спасибо, Отец воздаст тебе за доброту."

Саломия поставила корзину у ног Господина и опустилась на колени перед Ним. Учитель жестом попросил одного из учеников подойти и забрать корзину. Был миг, когда Иоанну захотелось убе­жать. Задуманный ими план казался теперь таким неуместным.

Учитель опустил взгляд на Саломию. "Чего ты хочешь?" — спро­сил Он мягко. Мгновение она колебалась. Затем молчаливое присутствие сыновей, стоявших рядом, придало ей уверенности. Просьбу, которую она собиралась изложить, была от их имени.

Саломия, заикаясь, выговорила первые слова, собираясь с духом и изо всех сил надеясь на заученную фразу: "Скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую» Царстве Твоем." Из—за волнения слова вырвались несколько настойчивей, чем она намеревалась.

Глаза Господина пристально смотрели на нее, читая ее мысли. Он отстранился от стены и взглянул на двух ее сыновей, стоявших но обе стороны от своей матери.

"Не знаете, что просите." И, обращаясь к Иакову и Иоанну, спросил: "Можете ли пить чашу, которую Я буду пить?"

"Можем," — в один голос пробормотали братья, сомневаясь в том, что поняли вопрос, но желая угодить Господину.

"Вы знаете, что князья народов господствуют над ними." Госпо­дин пронизывал Иакова и Иоанна взглядом.

"Да мы знаем это..." — выпалил Иаков разочарованным голосом. Все оборачивалось совсем не так, как они задумывали.

"Но между вами да не будет так", — слова Господина пронзали их сознание, — "а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою."

Онемев, они стояли, пораженные словами Господина. Учитель продолжил: "Так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих."

Вдруг Иоанн понял. Господин был прав. Он никогда не помыкал ими, пользуясь Своей властью. Как самонадеянно было предпо­лагать, что ныне Господин станет возводить их по ранжирам друг перед другом. Слезы хлынули из глаз Иоанна, озаренного этим от­кровением.

"Прости нас," — проговорил он с тихой мольбой в голосе, помо­гая матери подняться. Господин кивнул в ответ и ушел, оставив их в размышлениях над услышанным.

Двое юношей проводили мать к выходу из дома Садока. Мысли в ее голове теснили одна другую. Разве ее сыновья не следовали за Человеком, Который вскоре свергнет власть римлян и восстановит мир и честь Израиля? Она ведь до сих пор добровольно жертвовала заработком своих сыновей. Разве Господин не должен был дать им что—либо взамен? Плечи разочарованной Саломии были смущенно опущены, ког­да она прощалась со всеми. Иаков и Иоанн, проводив ее, шли об­ратно, когда "Камень" крикнул им: "Скажите своей маме, что ей всегда будут здесь очень рады. Эта рыба превосходна!"

Искушение снискать особую благосклонность или проявить ли­цеприятие может только опутать и обольстить душу, зачарованную высоким положением.

Иаков и Иоанн были застигнуты врасплох ответом Иисуса на просьбу их матери проявить к ним особую благосклонность. Все их аргументы были сокрушены словами о том, что Сын Человеческий пришел не для того, чтобы Ему служили, а чтобы послужить Само­му. Это простое заявление обезоружило их. Если Сам Иисус отка­зался признать Свое положение, то конечно же, Он не намеревался "раздавать должности" и ученикам.

Насколько отлично Царство Божье от царств мира сего! Вели­кий Наставник—Слуга отказался тешиться своим положением и престижем. Не было у Него и любимчиков. Он знал, как знал и Псалмопевец, что возвышение приходит не с востока или запада, а от Бога, и что служащий наставник должен избрать тропу унижения Этот короткий проспект о руководстве поража­ет своей простотой и мудростью).

"Бог не взирает на лица." Мы знаем эти слова так же хорошо, как свои имена. И все же, в потоке ежедневных дел лидеры часто предрасположены к лицеприятию в своих взаимоотношениях. По­этому, каждому руководителю необходимо чаще задаваться вопро­сами: "Действительно ли я уделяю особое внимание людям, обла­дающим высоким положением? "Включаю" ли я обаяние и добро­ту только в присутствии тех, в ком нуждаюсь или от кого желаю что-либо получить? Склонен ли я часто напоминать людям о сво­ем собственном положении?" Многим из нас, подозреваю, придет­ся ответить "да".

В этом падшем мире лестница карьеры воспринимается, как восхождение вверх. Такой взгляд питает стремление ко власти "над" другими, что всегда притягательно для людских сердец. Немногие лидеры могут устоять против этого искушения, а однажды попро­бовав, немногие способны отказаться от наслаждения положением и властью.

Когда я впервые столкнулся с лицеприятием и "чинопочитанием", мне было девятнадцать. Я сопровождал своего отца на ежегодную пасторскую конференцию. На первом собра­нии я чувствовал себя превосходно. Я знал почти всех присутст­вовавших там пасторов. Многие из них останавливались у нас дома в течение долгих лет.

После одного из вечерних служений мы направились в ресто­ран неподалеку, ставший местом неофициального общения участников конференции. Когда мы уселись за столики, мой юношеский разум был поражен откровением.

Пасторы, которые были так дружелюбны, гостя у нас дома, теперь едва замечали моего отца. Не требовалось гениальной про­ницательности, чтобы заметить, что, в основном, необщительными оказались пасторы, церкви которых превосходили по численности церковь моего отца. Эти пасторы, я уверен, подсознательно соби­рались "кланами" и сторонились остальных. Пасторы средних по численности церквей тоже расположились вместе. Я оглядел ре­сторан, и не увидел ни одного пастора малых церквей нашей кон­фессии.

Зачарованность престижным положением ослепляет евангель­скую церковь в западном мире. Мы жестоко критикуем — и спра­ведливо — кастовую систему Индии, но в то же время наша собст­венная культура так хитро и незаметно маскирует нашу капитуляцию перед этим идолом, что мы отрицаем его реальность и влияние на наше мышление.

Недавно я был приглашен на свадебную церемонию, где при­сутствовали некоторые "именитые" личности христианского ми­ра. Во время приема мне было стыдно наблюдать, как, вроде бы, зрелые мужи во Христе старались привлечь внимание знаменито­стей. Я встречался с этим и на больших христианских конференци­ях, где положение и влияние личности зависели от размеров сви­ты, сопровождавшей новоявленную "суперзвезду".

Иисус порицал разделение людей согласно "признанию общества" и отказывался участвовать в подобных играх. Его беседа с самарянкой у колодца была такой же искренней и чуткой, как и разговор с богатым и влиятельным человеком. Репутация в обществе, высокое положение — Свое или чужое — ничего не значили для Иисуса. Он полагал, что любовь агапе должна свободно дароваться всем, а не только начальствующим.

"Лиза", энергичная, одаренная женщина сейчас подвизается в организации "Молодежь с миссией". Не так давно она поведала о том, как начинала свое служение, работая горничной в гостинице одного из наших миссионерских центров за рубежом. В первое время она чувствовала себя очень одинокой.

Другая американка, жена одного из лидеров, заведовала хозяйственной частью гостиницы. Лиза обратилась к этой женщи­не, желая подружиться. Но, увы, у этой женщины, казалось, не было времени на иное общение, кроме поверхностных, дежурных реплик.

Десять лет спустя Лиза и жена того руководителя встретились на большой международной конференции. К тому времени Лиза обрела свое место в церкви и стала довольно известной. На одном из собраний она была представлена аудитории. Жена лидера подо­шла к ней после собрания, нервно усмехнулась и сказала: "Знаете, такое впечатление, будто я Вас уже где-то видела. Не могу вспом­нить точно, но Вы похожи на девушку, которая работала уборщи­цей в одном из наших центров, но это странно." Она опять усмех­нулась.

Лиза посмотрела в глаза человеку, другом которого она хотела стать, и ответила: "Нет, это не странно. Именно там мы и встреча­лись. Вы заведовали хозяйственной частью." Женщина смутилась и, вскоре извинившись, ушла.

Почему же странно подумать, что человек, мывший туалеты, может после руководить важным служением или наоборот? Мы допустили мирской снобизм глубоко в наши сердца. Я надеюсь, что та женщина покинула собрание, осознав свое пренебрежение к сестре в Господе.

Подготовка к царствованию и правлению со Христом не начи­нается с царствования и правления на земле. Она начинается со служения. Если на пути нашего служения Бог ставит нас на важный пост, надо чтобы мы не считали черную и грязную работу ниже своего достоинства.

Ричард Фостер хорошо говорит об этом: "Служение в малом должно быть первостепенным и более ценимым, чем служение авторитетное. Иначе мы начнем воспринимать власть с подобострастием, как "великую вещь". Не надо обольщаться, рели­гия "великого" противоречит духу Христа"

Наставник, желающий совершать для Бога лишь "великие дела", раскрывает истинную суть своих стремлений. "Презрение к малому не возвышает разум. Напротив, слишком ограниченное мировозз­рение вынуждает нас не придавать особого значения тому, что на самом деле, имеет далеко идущие последствия"

Истинный служащий наставник не рассматривает ни одного че­ловека, как случайного, и не верит в "случайные встречи". Каждая встреча с другим человеком воспринимается, как возможность послужить ему Христовым духом вне зависимости от его статуса, положения, расы, пола или конфессиональной принадлежности.

Основанием своей власти Иисус сделал не престиж, а истину. Он имел право принимать решения потому, что Он был и остается истиной. И власть, по Библии, основана на истине и праведности, а не на природных талантах, благополучии или должности.

Руководители, увлеченные обретением "веса" в обществе, вско­ре начинают проявлять лицеприятие. Иаков, однако, ясно говорит нам: "Братья мои! Имейте веру в Иисуса Христа нашего Господа главы, не взирая на лица" (Иакова 2:1). Далее, в этой же главе он называет лицеприятие нарушением царского закона любви (Иакова 2:8—9). В заключение Иаков перечисляет свойства небесной муд­рости в семнадцатом стихе третьей главы: "Но мудрость, сходящая с выше, во-первых чиста, потом мирна, скромна, послушлива, по­лна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна."

Наши взаимоотношения с другими людьми всегда должны быть вне зависимости от занимаемого ими или нами места. Только ког­да мы избавимся от обольщения своим рангом или должностью, мы сможем нелицеприятно относиться к другим.

Иаков и Иоанн искали высокого положения. Они желали быть вознесенными на престижное место, с которого могли бы повелевать. Иисус с любовью указал на безумие их просьбы. Тем самым Он обратил их взор на вышний путь — путь Царства Божь­его. Этим путем было и остается служение. Тот, кто хотел стать большим, должен был стать всем слугою. Смиренно избирая неприметное и далекое от почестей служение, делая то, чего избегают другие, мы ни в коей мере не отрицаем свое призвание и дар руководителя. Наоборот, мы усиливаем их, подтверждая, что никто не велик настолько, чтоб считать какое-либо дело ниже своего достоинства.

Служение — это противоядие от "чинопочитания", противостоящее корпоративному (замкнутому на интересах "касты") стилю руководства, заполонившему современную Цер­ковь. Ревностный наставник — служитель должен следовать по следам своего Господина, а не по ступенькам ведущей наверх слу­жебной лестницы. Здесь кажутся очень уместными слова Ричарда Фостера: "Служащие руководители — это люди, которые бывают слугами, прежде чем стать руководителями, и вновь становятся слу­гами, когда задачи лидера выполнены"

Поиск по сайту: