POV Марата. Даже не знаю, что ожидать от этой встречи с бабушкой и дедушкой

Даже не знаю, что ожидать от этой встречи с бабушкой и дедушкой. Что на этот раз их может во мне не устроить? К чему они найдут повод придраться? Тут можно только гадать. Одно хорошо: Сережа согласился поехать со мной. Он-то мне придает силы, так что вероятно я не сорвусь, как бывает обычно. А обычно они меня доводят, я срываюсь и просто ухожу. До сих пор гадаю, почему я ни разу не высказал им все, что думаю. Наверно, во мне играет совесть и говорит, что с бабушкой и дедушкой так не разговаривают. Это самая вероятная причина того, что я пока еще терплю их осуждение.

- Какой рейс?

- 901, - ответил я. Так хочется просто взять и уехать.

- Помню, как я ждал тебя. Как же я тогда соскучился по тебе, - задумчиво сказал Сережа.

- Хорошо, что хотя бы один из нас может выражать свои чувства. Думаю, я бы не смог наброситься на тебя, хотя хотелось.

- Марат? - я посмотрел на него. - Тебе хотелось наброситься на меня?

- Ну, ведь я не железный. Я тоже скучал и сильнее чем ты себе можешь представить.

- Знаешь, самым страшным была мысль, что ты нашел себе кого-то и может даже женился.

- Чего? Почему? К тому же у тебя был Вадим, - удивился я.

- Да. Но меня эта мысль пугала. Чертовски пугала. А вдруг кто-то будет значить для тебя больше, чем я. Кто-то станет важнее в твоей жизни.

- Это немного эгоистично, - заметил я. Он пожал плечами.

- Я понимал, что ты, конечно, найдешь свою половинку, и вы будете счастливы, меня эта мысль радовала. Но потом пугала мысль, а вдруг тебя больше не будет в моей жизни. Любовь все же сильнее дружбы и может твоя бы половинка захотела бы уехать отсюда. Чтобы тогда я делал без тебя?

- Мило.

- Я хренов эгоист. Я был плохим другом…

- Но из тебя получился отличный парень, - перебил я его и обнял за талию. Сообщили, что рейс 901 совершил посадку. - Прилетели.

- Ты же не думал, что они разобьются?

- Нет, конечно. Но свято наделся, что они не прилетят, может передумают.

Через полчаса я уже увидел бабушку и дедушку. Они шли рука об руку, дед вез чемодан, сумка была у него на плече. Вот совсем не изменились, какие были такие и остались. Боже, дай мне сил пережить эту встречу. Я выдавил из себя улыбку, к слову, в связи с тем, что у меня хорошо получается играть, я мог бы поступить в театральное училище. И что за жизнь, когда приходиться все истинные чувства скрывать? Ладно, это не столь важно.

- Марат, - чопорно произнесла бабушка. Небось, ожидала увидеть тут Катю, а к несчастью приехал я.

- И я рад вас видеть Элида Захаровна. Арнольд Петрович, здравствуйте, - произнес я.

- Привет, Марат.

У вас же язык отвалится, если вы меня «дорогим» или «родным» назовете. Ой, и не стоит прилагать усилия, чтобы узнать меня лучше, вы все равно ничего не увидите.

- Сережа, это Элида Захаровна и Арнольд Петрович, - представил я их Сереже. - Это Сережа, мой друг. Поехали?

Бесчувственные старики. Ни улыбнуться, ни хотя бы кивнуть или сказать, что им приятно познакомиться. Боже, как у таких людей могла вырасти такая женщина как моя мать?

- Твоя машина?

- Нет, Сережи.

- А у тебя все та же машина? - спросил дед.

- Да, та же Ауди, - ответил я и сел на руль. И чем ему не нравится моя машина?

- Скажите, а чем Лексус лучше Ауди?

- Что?

- И столь ли важно, какую машину он водит?

- Она представительнее.

- А я вам скажу так: выбирать машину все равно, что выбирать женщину. Кому какая женщина нравится, с каким бампером, комплектацией, двигателем, приводом. Согласитесь, не каждому нравиться ваш выбор. В этом случае вас не волнует, что думают другие: вам с ней хорошо. То же и машина. Она ему нравится и, простите за выражение, но он плевать хотел, что вам она не по душе.

Так Сережа осмелился сказать, что так хотелось сказать мне. Нет, я определенно обожаю этого парня. Остальное время ехали молча разве что мы с Сережей перебрасывались парой слов. Я привез их к родителям домой. Помог с чемоданами, и мы уже звонили в дверь. Я оставил чемодан в коридоре, а сам пошел на кухню.

- Спасибо, - сказал я Сереже.

- Знаешь, - он приблизился ко мне и стал шептать на ухо, - очень жаль, что я не могу сейчас тебя поцеловать.

Я взял его за руку и вошел в свою бывшую комнату. Он улыбнулся и, облизнув свои губы, принялся облизывать мои.

- Соленые…, - поймал нижнюю губу и стал ее посасывать. Рукой полез мне под футболку и гладил грудь. Все мысли улетучились и остались только мы вдвоем. Удовольствие, которое он дарил, так бы взял его сейчас. И плевать мне хотелось, что кому-то это не понравится. Оставив нижнюю губу, он принялся посасывать верхнюю губу, рука от груди опустилась ниже, ближе к паху.

- Кхм… кхм… кхмм, - я повернул голову к двери и увидел отца. - Никогда не думал, что скажу нечто подобное, но это было красиво.

Тут Сережа зашелся смехом, отец лишь улыбнулся и сказал, что стол уже накрыт.

- Красиво…

- Сереж, - упрекнул я.

- Твой отец эстет.

- Заткнись, - усмехнулся я и как только привел себя в порядок, мы прошли в столовую, где был накрыт стол. Папа улыбнулся нам и пригласил сесть. Теперь этот человек не оставит меня в покое, пока мы все не расскажем, он ведь не может держать что-то в секрете от мамы. Помню, когда я признался ему, что мне нравятся парни, он пришел в ужас от того, что он должен скрывать это от мамы, потому что я еще не был готов рассказать ей об этом.

В частности мы ели, родители болтали с гостями. Потом прибыли Катя с Димой, за ними родители и бабушка с дедушкой Сережи. Вот им я был очень удивлен. Время все летело, а мы все слушали рассказы моих родственников об их путешествиях. У меня уже голова болела от их разговоров и в сон клонило. Когда я зевнул, бабушка Сережи улыбнулась мне и так нежно погладила меня по голове.

- Вот никакого уважения, - заявила моя бабка.

- Извини? - сказала Вера Васильевна. - Что не так?

- Я рассказываю, и зевать это очень дурной тон! - началось.

- Не думаю, дурной тон так долго говорить, вы всех заморили своим рассказом, - вот в кого пошел Сережа. Моя бабка лишь закатила глаза и стала говорить с Катей. Упертая, как ослиха. Плохо так говорить про бабушку, но ведь это правда. Тут Сережа вспомнил что-то из школьных годов и стал рассказывать, все внимательно слушали его и смеялись. Да было отчего смеяться, он рассказывал про наши проказы. Что неудивительно мои родственники сидели с кислыми минами и только глаза закатывали.

- А помнишь, ба, как Марат как-то пришел к нам пораньше к завтраку и ты ему овсянку положила. Он сидел с бледным лицом и глазами по пять рублей, боясь, что ему придется это съесть. А ты ему все ешь да ешь, он взял ложку, а рука трясется.

- Да. Тогда ты его утащил к себе в комнату.

- И до сих пор я не могу заставить его съесть овсянку. Даже прочитал ему лекцию о его пользе, а он все равно отказывается.

- Не можете заставить?

- Именно.

- Что это значит?

- Бабушка они живут вместе.

- Живут? Но это… Что могут подумать люди?

- Что они живут вместе, - усмехнулся Дима. - Извини, но тут ничего другого и подумать нельзя.

- А если какая-нибудь девушка подумает, что он гей. Это ужасно. Он не должен жить с парнем, - настаивала бабушка на своем. Да уж, я прямо как знал. - И, вообще, ему пора бы уже жениться.

- Вообще-то, он здесь! - сказал Сережа. - Вы что дура, не пойму? Извините, Ирина, но ваша мать.… Да что вы за бабушка, а?

- Сереж, - позвал я, но он и не думал меня слушать.

- Бабушка и дедушка такими не бывают. Вам постоянно что-то в Марате не нравится. Да вы сами, блять, не идеальны, но хотите, чтобы он был совершенством? Тогда вы будете грязью по сравнению с ним.

- Сереж!

- Заткнись! Мне они никто, я могу сказать.

- Но они мои…, - он так смирил меня взглядом, что я замолчал. Да в комнате все молчали.

- Марат замечательный сын! Он никогда не причинял боли и беспокойства своим родителям. Он отличный и заботливый брат. Превосходный и верный друг. Марат настолько прекрасен, что мне страшно потерять такого друга как он. Вы должны любить его таким, какой он есть, а не пытаться что-то исправить, как вы считаете. Бабушка и дедушка не бывают такими как вы, - высказался Сережа и улыбнулся мне. Как же я его люблю.

- Элида Захаровна и Арнольд Петрович давайте считать, что у вас нет внука. Так будет проще как мне, так и вам. У меня есть бабушки - Анастасия, Вера Васильевна и дедушки - Василий Геннадьевич и Степан. Простите нас, но у нас свои дела, - поставил точку я и мы с Сережей ушли. Заехали сначала в ресторан, а к вечеру поехали домой. И я знал, что рядом со мной люди, которые любят меня вне зависимости от того, какую машину я вожу, женат ли я, с кем живу. Меня любят за мои качества, как за недостатки, так и за достоинства.

Но все это неважно. Важно то, что я сегодня услышал в аэропорту. Он боится меня потерять - это очень ценно для меня. Я и не предполагал, что он боялся, что кто-то другой может стать для меня важнее, чем он. Это просто невозможно. Как он не может представить своей жизни без меня, так и я не могу представить свою жизнь без него. И знаете самое главное, что он считает меня идеальным, что он рядом, что его пугает жизнь без меня. Главное в моей жизни - это он.

Поиск по сайту: