Глава 5. СОВЕТ ГУСЕНИЦЫ

Гусеница и Аня долго смотрели друг на друга молча.

Наконец Гусеница вынула кальян изо рта и обратилась к Ане

томным, сонным голосом:

- Кто ты? - спросила Гусеница.

Это было не особенно подбадривающим началом для разговора.

Аня отвечала несколько застенчиво: "Я... я не совсем точно

знаю, кем я была, когда встала утром, а кроме того, с тех пор

я несколько раз "менялась".

- Что ты хочешь сказать этим? - сердито отчеканила

Гусеница. - Объяснись!

- В том-то и дело, что мне трудно себя объяснить, -

отвечала Аня, - потому что, видите ли, я - не я.

- Я не вижу, - сухо сказала Гусеница.

- Я боюсь, что не могу выразиться яснее, - очень вежливо

ответила Аня. - Начать с того, что я сама ничего не понимаю:

это так сложно и неприятно - менять свой рост по нескольку раз

в день.

- Не нахожу. - молвила Гусеница.

- Может быть, вы этого сейчас не находите, - сказала Аня, -

но когда вам придется превратиться в куколку - а это, вы

знаете, неизбежно - а после в бабочку, то вы, наверное,

почувствуете себя скверно.

- Ничуть, - ответила Гусеница.

- Ну, тогда у вас, вероятно, другой характер, - подхватила

Аня. - Знаю одно: мне бы это показалось чрезвычайно странным.

- Тебе? - презрительно проговорила Гусеница. - Кто ты?

И разговор таким образом обратился в сказку про белого

бычка.

Аню немного раздражало то, что Гусеница так скупа на слова,

и, выпрямившись, она твердо сказала: "Мне кажется, вы сперва

должны были бы сказать мне, кто вы.

- Почему? - спросила Гусеница.

Опять - затруднительный вопрос. Аня не могла придумать ни

одной уважительной причины, и так как Гусеница казалась в

чрезвычайно дурном расположении духа, то она пошла прочь.

- Стой! - крикнула Гусеница. - У меня есть нечто важное

тебе сообщить.

Это звучало соблазнительно. Аня воротилась.

- Владей собой, - молвила Гусеница.

- Это все? - спросила Аня, с трудом сдерживая негодованье.

- Нет, - сказала Гусеница.

Аня решила, что она может подождать, благо ей нечего

делать: может быть, она услышит что-нибудь любопытное. В

продолжение нескольких минут Гусеница молчаливо попыхивала, но

наконец раскрестила руки, опять вынула изо рта кальян и

сказала:

- Значит, ты считаешь, что ты изменилась, не так ли?

- Так, - подтвердила Аня. - Я не могу вспомнить вещи,

которые всегда знала, и меняю свой рост каждые десять минут.

- Какие вещи? - спросила Гусеница.

- Вот, например, я попробовала прочесть наизусть: "Птичка

божия не знает", а вышло совсем не то, - с грустью сказала

Аня.

- Прочитай-ка "Скажи-ка, дядя, ведь не даром", - приказала

Гусеница.

Аня сложила руки на коленях и начала:

- Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Тебя считают очень старым:

Ведь, право же, ты сед

И располнел ты несказанно.

Зачем же ходишь постоянно

На голове? Ведь, право ж, странно

Шалить на склоне лет!

И молвил он: "В былое время

Держал, как дорогое бремя,

Я голову свою...

Теперь же, скажем откровенно,

Мозгов лишен я совершенно

И с легким сердцем, вдохновенно

На голове стою".

- Ах, дядя, - повторяю снова:

Достиг ты возраста честного,

Ты - с весом, ты - с брюшком...

В такие годы ходят плавно,

А ты, о старец своенравный,

Влетел ты в комнату недавно

- Возможно ль? - кувырком!

- Учись, юнец, - мудрец ответил. -

Ты, вижу, с завистью приметил,

Как легок мой прыжок.

Я с детства маслом мазал ножки,

Глотал целебные лепешки

Из гуттаперчи и морошки -

Попробуй-ка, дружок!

- Ах, дядя, дядя, да скажи же,

Ты стар иль нет? Одною жижей

Питаться бы пора!

А съел ты гуся - да какого!

Съел жадно, тщательно, толково,

И не осталось от жаркого

Ни одного ребра!

Я как-то раз, - ответил дядя,

Живот величественно гладя, -

Решал с женой моей

Вопрос научный, очень спорный,

И спор наш длился так упорно,

Что отразился благотворно

На силе челюстей.

- Еще одно позволь мне слово:

Сажаешь ты угря живого

На угреватый нос.

Его подкинешь два-три раза,

Поймаешь... Дядя, жду рассказа:

Как приобрел ты верность глаза?

Волнующий вопрос!

- И совершенно неуместный, -

Заметил старец. - Друг мой, честно

Ответил я на три

Твои вопроса. Это много. -

И он пошел своей дорогой,

Шепнув загадочно и строго:

- Ты у меня смотри!

- Это неправильно, - сказала Гусеница.

- Не совсем правильно, я боюсь, - робко отвечала Аня, -

некоторые слова как будто изменились.

- Неправильно с начала до конца, - решила Гусеница, и за

этим последовало молчанье.

Гусеница первая заговорила:

- Какого роста ты желаешь быть? - спросила она.

- Ах, это мне более или менее все равно, - ответила Аня

поспешно. - Но только, знаете ли, неприятно меняться так

часто.

- Я не знаю, - сказала Гусеница.

Аня промолчала: никто никогда не перечил ей так и она

чувствовала, что теряет терпенье.

- А сейчас вы довольны? - осведомилась Гусеница.

- Да как вам сказать? Мне хотелось бы быть чуточку

побольше, - сказала Аня. - Три дюйма - это такой глупый рост!

- Это чрезвычайно достойный рост! - гневно воскликнула

Гусеница, взвиваясь на дыбы (она была как раз вышиной в три

дюйма.)

- Но я к этому не привыкла! - жалобно протянула бедная Аня.

И она подумала про себя: "Ах, если о эти твари не были так

обидчивы!"

- Со временем привыкнешь! - сказала Гусеница и опять сунула

в рот кальянную трубку и принялась курить.

Аня терпеливо ждала, чтобы она вновь заговорила. Через

несколько минут Гусеница вынула трубку, раз, два зевнула и

потянулась. Затем она мягко слезла с гриба и уползла в траву.

"Один край заставит тебя вырасти, другой - уменьшиться", -

коротко сказала она, не оглядываясь.

"Один край чего? Другой край чего?" - подумала Аня.

- Грибной шапки, - ответила Гусеница, словно вопрос задан

был громко, - и в следующий миг она скрылась из виду.

Аня осталась глядеть задумчиво на гриб, стараясь уяснить

себе, какая левая сторона и какая правая. И так как шапка была

совершенно круглая, вопрос представлялся нелегкий. Наконец она

протянула руки, насколько могла, обхватила шапку гриба и

отломила обеими руками по одному кусочку с того и другого

края.

- Какой же из них заставит меня вырасти? - сказала она про

себя и погрызла кусочек в правой руке, чтобы узнать

последствие. Тотчас же она почувствовала сильный удар в

подбородок и в ногу - они столкнулись!

Внезапность этой перемены очень ее испугала. Нельзя было

терять времени - она быстро таяла. Тогда она принялась за

другой кусочек. Подбородок ее был так твердо прижат к ноге,

что нелегко было открыть рот. Но наконец ей это удалось, и она

стала грызть кусочек, отломанный с левого края.

..............................................................

- Слава Богу, голова моя освободилась! - радостно

воскликнула Аня, но тотчас же тревожно смолкла, заметив, что

плечи ее исчезли из вида. Все, что она могла различить, глядя

вниз, была длиннейшая шея, взвивающаяся из моря зелени.

- Что это зеленое? - спросила себя Аня. - И куда же исчезли

мои бедные плечи? И как же это я не могу рассмотреть мои

бедные руки? - Она двигала ими, говоря это, но вызывала только

легкое колебанье в листве, зеленеющей далеко внизу.

Так как невозможно было поднять руки к лицу, она

попробовала опустить голову к рукам и с удовольствием

заметила, что шея ее, как змея, легко сгибается в любую

сторону. Она обратила ее в изящную извилину и уже собиралась

нырнуть в зелень (которая оказалась не чем иным, как

верхушками тех самых деревьев, под которыми она недавно

бродила) - но вдруг резкое шипенье заставило ее откинуться:

крупный голубь, налетев на нее, яростно бил ее крыльями по

щекам.

- Змея! - шипел Голубь.

- Я вовсе не змея, - в негодовании сказала Аня.

- Змея, - повторил Голубь, но уже тише, и прибавил, как бы

всхлипнув: - Я уже испробовал всевозможные способы и ничего у

меня не выходит.

- Я совершенно не знаю, о чем вы говорите, - сказала Аня.

- Пробовал я корни деревьев и речные скаты и кустарники, -

продолжал Голубь, не обращая на нее внимания, - но эти змеи!

Никак им не угодишь!

Недоуменье Ани все росло. Но ей казалось, что не стоит

перебивать Голубя.

- И так не легко высиживать яйца, - воскликнул он, - а тут

еще изволь днем и ночью оберегать их от змей! Да ведь я глаз

не прикрыл за последние три недели!

- Мне очень жаль, что вас тревожили, - сказала Аня, которая

начинала понимать, к чему он клонит.

- И только я выбрал самое высокое дерево во всем лесу, -

продолжал Голубь, возвышая голос до крика, - и только успел

порадоваться, что от них отделался, как нате вам, они,

вертлявые гадины, с неба спускаются. Прочь, змея!

- Да я же говорю вам - я вовсе не змея! - возразила Аня, -

я... я... я...

- Ну? Кто же ты? - взвизгнул Голубь. - Вижу, что ты

стараешься придумать что-нибудь.

- Я - маленькая девочка, - проговорила Аня не совсем

уверенно, так как вспомнила, сколько раз она менялась за этот

день.

- Правдоподобно, нечего сказать! - презрительно прошипел

Голубь. - Немало я видел маленьких девочек на своем веку, но

девочки с такой шеей - никогда! Нет, нет! Ты - змея, и нечего

это отрицать. Ты еще скажи, что никогда не пробовала яиц!

- Разумеется, пробовала, - ответила правдивая Аня, - но

ведь девочки столько же едят яйца, как и змеи.

- Не думаю, - сказал Голубь. - Но если это и правда, то,

значит, они тоже в своем роде змеи - вот и все.

Ане показалось это совсем новой мыслью, и она замолчала на

несколько мгновений, что дало Голубю возможность добавить: -

Ты ищешь яйца, это мне хорошо известно, и безразлично мне,

девочка ты или змея!

- Мне это не все равно, - поспешно сказала Аня. - Но дело в

том, что я яиц не ищу, а если б и искала, то во всяком случае

мне не нужны были бы ваши: я не люблю их сырыми.

- Тогда убирайся, - проворчал Голубь и с обиженным видом

опустился в свое гнездо. Аня же скрючилась между деревьями,

причем шея ее все запутывалась в ветвях, и ей то и дело

приходилось останавливаться, чтобы распутать ее.

Вспомнив, что в руках у нее остались оба кусочка гриба, она

осторожно принялась за них, отгрызая немного то от одного, то

от другого и становясь то выше, то ниже, пока, наконец, не

вернулась к своему обычному росту.

Так много времени прошло с тех пор, как была она сама

собой, что сперва ей показалось это даже несколько странным.

Но вскоре она привыкла и стала сама с собой говорить.

- Ну вот, первая часть моего плана выполнена! Как сложны

были все эти перемены! Никогда не знаешь, чем будешь через

минуту! Как бы ни было, а теперь я обычного роста. Следующее -

это пробраться в чудесный сад - но как это сделать, как это

сделать?

Так рассуждая, она внезапно вышла на прогалину и увидела

крошечный домик около четырех футов вышины.

"Кто бы там ни жил, - подумала Аня, - нехорошо явиться туда

в таком виде: я бы до чертиков испугала их своей величиной! -

Она опять принялась за правый кусочек гриба и только тогда

направилась к дому, когда уменьшилась до десяти дюймов.

Поиск по сайту: