Глава 10. ОМАРОВАЯ КАДРИЛЬ

Чепупаха глубоко вздохнула и плавником стерла слезу. Она

посмотрела на Аню и попыталась говорить, но в продолженье

двух-трех минут ее душили рыданья. "Совсем будто костью

подавилась!" - заметил Гриф, принимаясь ее трясти и хлопать по

спине. Наконец к Чепупахе вернулся голос. И, обливаясь

слезами, она стала рассказывать.

- Может быть, вы никогда не жили на дне моря ("Не жила, -

сказала Аня, - и, может быть, вас никогда даже не представляли

Омару. - (Аня начала было: "Я как-то попроб...", но осеклась к

сказала: "Нет, никогда!"). - Поэтому вы просто не можете себе

вообразить, что это за чудесная штука - Омаровая Кадриль.

- Да, никак не могу, - ответила Аня. - Скажите, что это за

танец?

- Очень просто, - заметил Гриф. - Вы, значит, сперва

становитесь в ряд на морском берегу...

- В два ряда! - крикнула Чепупаха. - Моржи, черепахи и так

далее. Затем, очистив место от медуз ("Это берет некоторое

время", - вставил Гриф), вы делаете два шага вперед...

- Под руку с омаром, - крикнул Гриф.

- Конечно, - сказала Чепупаха.

- Два шага вперед, кланяетесь, меняетесь омарами и назад в

том же порядке, - продолжал Гриф.

- Затем, знаете, - сказала Чепупаха, - вы закидываете...

- Омаров, - крикнул Гриф, высоко подпрыгнув.

- Как можно дальше в море...

- Плаваете за ними, - взревел Гриф.

- Вертитесь кувырком в море, - взвизгнула Чепупаха,

неистово скача.

- Меняетесь омарами опять, - грянул Гриф.

- И назад к берегу - и это первая фигура, - сказала

Чепупаха упавшим голосом, и оба зверя, все время прыгавшие как

сумасшедшие, сели опять очень печально и тихо и взглянули на

Аню.

- Это, должно быть, весьма красивый танец, - робко

проговорила Аня.

- Хотели ли бы вы посмотреть? - спросила Чепупаха.

- С большим удовольствием, - сказала Аня.

- Иди, давай попробуем первую фигуру, - обратилась Чепупаха

к Грифу. - Мы ведь можем обойтись без омаров. Кто будет петь?

- Ты пой, - сказал Гриф. - Я не помню слов.

И вот они начали торжественно плясать вокруг Ани, изредка

наступая ей на ноги, когда подходили слишком близко, и отбивая

такт огромными лапами, между тем как Чепупаха пела очень

медленно и уныло:

- Ты не можешь скорей подвигаться? -

Обратилась к Улитке Треска -

Каракатица катится сзади,

Наступая на хвост мне слегка.

Увлекли черепахи омаров

И пошли выкрутасы писать.

Мы у моря тебя ожидаем,

Приходи же и ты поплясать.

Ты не хочешь, скажи, поплясать?

Ты ведь хочешь, скажи, ты ведь хочешь,

Ты ведь хочешь, скажи, поплясать?

Ты не знаешь, как будет приятно,

Ах, приятно! - когда в вышину

Нас подкинут с омарами вместе

И - бултых! - в голубую волну!

- Далеко, - отвечает улитка, -

Далеко ведь нас будут бросать.

Польщена, - говорит, - предложеньем,

Но прости, мол, не тянет плясать.

Не хочу, не могу, не хочу я,

Не могу, не хочу я плясать.

Не могу, не хочу, не могу я,

Не хочу, не могу я плясать.

Но чешуйчатый друг возражает:

Отчего ж не предаться волне?

Этот берег ты любишь, я знаю,

Но другой есть - на той стороне.

Чем от берега этого дальше,

Тем мы ближе к тому, так сказать,

Не бледней, дорогая Улитка,

И скорее приходи поплясать.

Ты не хочешь, скажи, ты не хочешь,

Ты не хочешь, скажи, поплясать?

Ты ведь хочешь, скажи, ты ведь хочешь,

Ты ведь хочешь, скажи, поплясать?

- Спасибо, мне этот танец очень понравился, - сказала Аня,

довольная, что представленье кончено. - И как забавна эта

песнь о треске.

- Кстати, начет трески, - сказала Чепупаха, - Вы, конечно,

знаете, что это такое.

- Да, - ответила Аня, - я ее часто видела во время обеда.

- В таком случае, если вы так часто с ней обедали, то вы

знаете, как она выглядит? - продолжала Чепупаха.

- Кажется, знаю, - проговорила Аня, задумчиво. - Она держит

хвост во рту и вся облеплена крошками.

- Нет, крошки тут ни при чем, - возразила Чепупаха. -

Крошки смыла бы вода. Но, действительно, хвост у нее во рту, и

вот почему, - тут Чепупаха зевнула и прикрыла глаза, - объясни

ей причину и все такое, - обратилась она к Грифу.

- Причина следующая, - сказал Гриф. - Треска нет-нет да и

пойдет танцевать с омарами. Ну и закинули ее в море. А падать

было далеко. А хвост застрял у нее во рту. Ну и не могла его

вынуть. Вот и все.

Аня поблагодарила: "Это очень интересно. Я никогда не знала

так много о треске.

- Я могу вам еще кое-что рассказать, если хотите, -

предложил Гриф. - Знаете ли вы, например, откуда происходит ее

названье?

- Никогда об этом не думала, - сказала Аня. - Откуда?

- Она трещит и трескается, - глубокомысленно ответил Гриф.

Аня была окончательно озадачена. "Трескается, - повторила

она удивленно. - Почему?"

- Потому что она слишком много трещит, - объяснил Гриф.

- Я думала, что рыбы немые, - шепнула Аня.

- Как бы не так, - воскликнул Гриф. - Вот есть, например,

белуга. Та прямо ревет. Оглушительно.

- Раки тоже кричат, - добавила Чепупаха. - Особенно, когда

им показывают, где зимовать. При этом устраиваются призрачные

гонки.

- Отчего призрачные? - спросила Аня.

- Оттого, что приз рак выигрывает, - ответила Чепупаха.

Аня собиралась еще спросить что-то, но тут вмешался Гриф:

"Расскажите-ка нам о ваших приключеньях", - сказал он.

- Я могу вам рассказать о том, что случилось со мной

сегодня, - начала Аня. - О вчерашнем же нечего говорить, так

как вчера я была другим человеком.

- Объяснитесь! - сказала Чепупаха.

- Нет, нет! сперва приключенья, - нетерпеливо воскликнул

Гриф. - Объясненья всегда занимают столько времени.

И Аня стала рассказывать о всем, что она испытала с того

времени, как встретила Белого Кролика. Сперва ей было

страшновато - оба зверя придвигались так близко, выпучив глаза

и широко разинув рты, - но потом она набралась смелости.

Слушатели ее сидели совершенно безмолвно, и только когда она

дошла до того, как Гусеница заставила ее прочитать "Скажи-ка,

дядя", и как вышло совсем не то, только тогда Чепупаха со

свистом втянула воздух и проговорила: "Как это странно!"

- Прямо скажу - странно, - подхватил Гриф.

- Я бы хотела, чтобы она и теперь прочитала что-нибудь

наизусть. Скажи ей начать! - Чепупаха взглянула на Грифа,

словно она считала, что ему дана известная власть над Аней.

- Встаньте и прочитайте "Как ныне сбирается", - сказал

Гриф.

"Как все они любят приказывать и заставлять повторять

уроки! - подумала Аня. - Не хуже, чем в школе!"

Однако она встала и стала читать наизусть, но голова ее

была так полна Омаровой Кадрилью, что она едва знала, что

говорить, и слова были весьма любопытны

Как дыня, вздувается вещий Омар:

"Меня, - говорит он, - ты бросила в жар;

Ты кудри мои вырываешь и ешь,

Осыплю я перцем багровую плешь".

Омар! Ты порою смеешься, как еж,

Акулу акулькой с презреньем зовешь;

Когда же и вправду завидишь акул,

Ложишься ничком под коралловый стул.

- Это звучит иначе, чем то, что я учил в детстве, - сказал

Гриф.

- А я вообще никогда ничего подобного не слышала, -

добавила Чепупаха. - Мне кажется, это необыкновенная ерунда.

Аня сидела молча. Она закрыла лицо руками и спрашивала

себя, станет ли жизнь когда-нибудь снова простой и понятной.

- Я требую объясненья, - заявила Чепупаха.

- Она объяснить не может, - поспешно вставил Гриф и

обратился к Ане: - Продолжай!

- Но как же это он прячется под стул, - настаивала

Чепупаха. - Его же все равно было бы видно между ножками

стула.

- Я ничего не знаю, - ответила Аня. Она вконец запуталась и

жаждала переменить разговор.

- Продолжай! - повторил Гриф. - Следующая строфа начинается

так: "Скажи мне, кудесник..."

Аня не посмела ослушаться, хотя была уверена, что опять

слова окажутся не те, и продолжала дрожащим голосом:

"Я видел, - сказал он, - как, выбрав лужок,

Сова и пантера делили пирог:

Пантера за тесто, рыча, принялась,

Сове же на долю тарелка пришлась.

Окончился пир - и сове, так и быть,

Позволили ложку в карман положить.

Пантере же дали и вилку, и нож.

Она зарычала и съела - кого ж?"

- Что толку повторять такую белиберду? - перебила Чепупаха.

- Как же я могу знать, кого съела пантера, если мне не

объясняют. Это головоломка какая-то!

- Да, вы уж лучше перестаньте, - заметил Гриф, к великой

радости Ани.

- Не показать ли вам вторую фигуру Омаровой Кадрили? -

продолжал он. - Или же вы хотели бы, чтобы Чепупаха вам

что-нибудь спела?

- Пожалуйста, спойте, любезная Чепупаха, - взмолилась Аня

так горячо, что Гриф даже обиделся.

- Гм! У всякого свой вкус! Спой-ка, матушка, "Черепаховый

суп".

Чепупаха глубоко вздохнула и, задыхаясь от слез, начала

петь следующее:

Сказочный суп - ты зелен и прян.

Тобой наполнен горячий лохан!

Кто не отведает? Кто так глуп?

Суп мой вечерний, сказочный суп,

Суп мой вечерний, сказочный суп!

Ска-азочный су-уп,

Ска-азочный су-уп,

Су-уп мой вечерний,

Ска-азочный, ска-азочный суп!

Сказочный суп - вот общий клич!

Кто предпочтет рыбу или дичь?

Если б не ты, то, право, насуп-

Ился бы мир, о, сказочный суп!

Сбился бы мир, о сказочный суп!

Ска-азочный су-уп,

Ска-азочный су-уп,

Су-уп, мой вечерний,

Ска-азочный, ска-азочный СУП!

- Снова припев! - грянул Гриф, и Чепупаха принялась опять

петь, как вдруг издали донесся крик: "Суд начинается!"

- Скорей! - взвизгнул Гриф и, схватив Аню за руку, понесся

по направлению крика, не дожидаясь конца песни.

- Кого судят? - впопыхах спрашивала Аня, но Гриф только

повторял: "Скорей!" и все набавлял ходу. И все тише и тише

звучали где-то позади обрывки унылого припева:

Су-уп мой вечерний,

Ска-азочный, ска-азочный суп!

Поиск по сайту: