Часть шестая

I

К апрелю 1918 г. Подонье на две трети стало «крас­ным»: только Верхнедонский округ оказывал активное со­противление большевикам, тогда как Хоперский и Усть-Медведский перешли на сторону Красной гвардии — один полностью, другой наполовину. Казаки «с верхов» втайне опасались возможного нападения немцев, хотя офицеры и внушали всем, что Германия помогает свергнуть больше­вистский режим. Германские солдаты вскоре действитель­но объявились. Мирон Коршунов в станице Миллерово слу­чайно натолкнулся на трех из них, повелевших отдать ему коней. В ответ на это Мирон оглоушил ударом одного немца и поспешил укрыться с конями у незнакомого хуторянина-украинца. Повстречался с немецким офицером и старый Пантелей, когда приехал в Новочеркасск на выборы ата­мана. Немец давал казаку указания, по каким именно кри­териям нужно выбирать власть. Настроения среди казаков склонялись в пользу генерала Краснова. Он принял власть при условии, что в сложившихся обстоятельствах его наделяют неограниченными полномочиями.

II

Немцы все больше хозяйничали на Дону, выкачивая из казачества немалые средства. На границе с Украиной велись бои против петлюровцев за расширение террито­рий Донской области. По решению казачьего командова­ния сотню Петро Мелехова почти полностью включили в состав 22-го полка. Прощаясь с братом, Петро спросил Григория, не переметнется ли тот к красным. Младший Мелехов ответил, что не знает наверняка. Петро пожелал Григорию удачи и проклял время, разделившее братьев, точно лемехом. Между тем Михаила Кошевого по слезной просьбе матери вернули в Вешенскую станицу, где он стал «атарщиком».

III

Неделю Кошевой проработал пастухом, радуясь воз­можности жить в стороне от суеты, войны — ближе к степному приволью. Потом ему стало не по себе от мыс­ли, что пока он на лугу отдыхает, другие люди решают свою судьбу.

Проявился у него интерес к атарщику Солдатову, кото­рый сам себе добывал в природе пропитание и тем жил. Од­нако Солдатов, узнав о симпатиях Мишки к красным, счел его предателем и хотел сдать атаману.

IV

Далеко не все сторонники Краснова одобряли то, что он запустил на Дон немцев и в союзе с ними ведет бое­вые действия против красных. Оппозицию возглавил ге­нерал Деникин. Однако он приводил в качестве аргумен­тов «против» обязательства по отношению к остальной Европе и моральный аспект союзничества с бывшим вра­гом. Разумеется, никто из близкого окружения Краснова не воспринял эти доводы всерьез.

Между тем сопротивление германской экспансии в белом движении нарастало: после чехословацкого мяте­жа начал складываться Восточный фронт, где сосредото­чились силы, нацеленные на «врагов России» — больше­виков и немцев.

V

Во время отступления корниловцев от Ростова Евгений Листницкий был дважды ранен и поэтому ненадолго оста­новился под Новочеркасском на отдых. Здесь он проживал у друга, ротмистра Горчакова, в жену которого Ольгу Ни­колаевну влюбился. Спустя недолгое время оба вновь ока­зались на фронте, причем Горчаков был смертельно ранен. Перед кончиной он попросил Евгения позаботиться об Оль­ге, в том числе и жениться на ней. В следующем сражении Листницкий лишился руки и повредил бедро. В больнице его посетила Ольга, которая знала из мужнина письма о по­ручении, которое Горчаков планировал сделать Евгению. Стоило Листницкому завести речь о супружестве, Ольга со­гласилась. Евгений принял решение оставить опротивев­шую службу среди политических авантюристов и интрига­нов, вернуться к отцу в имение, а заодно порвать отноше­ния с Аксиньей.

Старый генерал выехал Евгению навстречу и перехва­тил его за версту до имения. Генерал понравился Ольге, но еще больше ее поразила красивая горничная Листницких — Аксинья. По ее виду Евгений понял, что женщина рассчитывает продолжить прежние отношения с ним. Отец намекнул сыну, что с горничной придется расстаться насо­всем, т. е. уволить ее. Евгений украдкой встретился с Акси­ньей в саду и сбивчиво объяснил, что от нее требуется. Ак­синья, согласившись, попросила дослужить срок.

VI

Мишка вполне освоился с работой атарщика. Он начал хорошо разбираться в лошадях, вызнал их привычки и по­вадки. Об исправной службе Кошевого узнал атаман, кото­рый распорядился отправить пастуха в станичное правле­ние. По пути в станицу Мишка повстречал важного госпо­дина, в котором едва узнал Степана Астахова. Степан рас­сказал, как тяжело раненный попал в плен к немцам, жил какое-то время в Германии, затем затосковал по родине и через Францию прибыл домой. Астахов сильно изменил­ся, за годы скитаний он приобрел «благородные» манеры и правильную речь.

VII

Степан остановился у Аникушкиной жены, посколь­ку его собственный дом в отсутствие хозяина наполовину разрушился. Приезд Астахова взволновал хуторян: мно­гие казаки и казачки собрались вечером у Аникушкиной жены послушать о жизни в плену. Степан говорил неохот­но, все заметили, как сильно он изменился. Пантелей на­стойчиво приглашал Астахова в гости, стараясь замять старые обиды, и тот под конец согласился. Степан стал че­рез соседок выяснять, как живет Аксинья и не вернется ли она к нему. Соседки выразили свое сомнение, и Астахов решил сам поехать в Ягодное. Аксинья отказалась к нему вернуться, но на следующий день, получив расчет, пере­ехала в старый дом.

VIII

Автор описывает боевые будни казаков. Пограничный отряд поймал нескольких красногвардейцев. Бойцы — из саратовских «мужиков», возвращаясь с фронтов Первой мировой, как-то незаметно для себя поддались большевист­ской пропаганде и попали в ряды коммунистов. Понача­лу казаки хотели расстрелять пленных, но затем бойкость и правдивость одного из красных развеселили их и застави­ли смягчиться.

IX

Григорий, сталкиваясь с красногвардейцами, всякий раз испытывал к ним жгучий интерес: казаку хотелось понять, что это за люди, агитация которых так сильно по­влияла на него когда-то. Постепенно он проникся злобой к большевикам. Полк Мелехова занял хутор Гремячий Лог. Сюда повидаться с сыном приехал старый Пантелей вместе с некоторыми другими домашними, который заодно вез для войска зерно и снаряды. Отец с досадой узнает, что сына по­низили в должности, заменив на более образованного. Сам Григорий говорить об этом много не желает. Затем Мелехов-младший с отвращением узнает истинную причину приезда отца — грабеж и мародерство на территориях, где установ­лены казачьи порядки.

X

Затянувшаяся война становилась «игрушечной», ког­да потери с обеих сторон были ничтожно малы. Местные газеты вещали о значительных успехах казачьего войска, что только вызывало смех у бойцов. Когда Григорий уви­дел, что отступление его полка остановить невозможно, ка­зак оседлал коня и поскакал к себе на хутор.

XI

В конце ноября в Новочеркасске белое командование встречало иностранное «посольство». Белым генералам удалось добиться пространных обещаний помощи от быв­ших союзниц — Англии и Франции. Однако державы при­слали на Дон лишь двух капитанов и четырех лейтенан­тов, которых все по незнанию сочли очень важными особа­ми, отчего встретили с изрядной торжественностью. Крас­нов держал перед «послами» речь, в которой призывал под­держать казачество в борьбе с большевизмом. Спустя всего неделю фронт развалился, и первым принял удар Красной гвардии полк Петро Мелехова. Вскоре стало известно, что Добровольческая армия на Дону не получит от иностранцев ни одного солдата, но только материальную помощь.

XII

Петро Мелехов видел, насколько изменились настрое­ния в казачьих частях. Он понимал, что ему необходимо за­игрывать с рядовыми бойцами, иначе его пристрелят, как и многих других офицеров. И ему удалось втереться в дове­рие казаков. В эти дни почти никто не препятствовал про­никновению в казачью среду красных агитаторов. К сча­стью офицеров, речи о «коммунии» оставались непонятны для большинства казаков.

XIII

В ту же морозную ночь, когда Петро вернулся на род­ной хутор, в его курене состоялся семейный совет. Старший сын объяснил брату и отцу ситуацию на Северном фронте и неизбежность отступления. Было принято решение «го­товиться в отступ»: оставить женщин в курене с небольшим количеством средств, а самим уходить, уводя за собой скот и увозя зерно. Но женщины принялись плакать, и казаки решили оставаться на хуторе.

XIV

Генерал Краснов изо всех сил пытался сохранить в ар­мии дисциплину, но терпел поражение. Все, что ему остава­лось, — это заигрывание с обещавшими подмогу иностран­цами и демонстрация перед ними мнимой военной мощи. Казаки, которые еще слушались Краснова, поступали так больше по инерции. Когда он на выступлении перед ино­странными гостями попытался рассказать о «зверствах» большевиков в казачьих станицах, генерала прервали гру­бым окриком: «Неправда!»

XV

За Мелеховыми приезжал дальний родственник — сват Макар, который уговаривал их покинуть хутор и присоеди­ниться к всеобщему отступлению. Мелеховы отказались, чем немало подивили Макара. На следующий день через ху­тор прошел отступавший полк белоказаков. Мелеховы по­могли им, но так и остались в своем курене.

XVI

Поутру Дуняшка заметила приближающихся красно­армейцев. Несмотря на испуг, она позабавилась их «мужиц­кой» манере сидеть в седле и этим рассмешила остальных Мелеховых. Пятеро красноармейцев достигли мелеховского куреня, здесь один из них — Александр Тюрников — при­стрелил хозяйского цепного пса. Командир, впрочем, повел себя дружелюбно. Александр в дальнейшем цеплялся к Гри­горию, вел себя дерзко. Уже к ночи командир пожаловался комиссару на Тюрникова, и того решено было судить за недо­стойное красноармейца поведение. Утром, прощаясь, коман­дир расплатился с хозяином и угостил детей сахаром.

XVII

Спустя день через хутор прошел еще один полк. Бои ве­лись совсем неподалеку. Старый Пантелей нарочно «похро- мил» коней, чтобы их не увели красные. Вечером красно­армейцы устроили в доме Аникушки гулянку и пригласи­ли остальных казаков. Кто-то признал в Григории офице­ра, и Мелехова сговорились убить. Его предупредила пля­савшая на гулянке Христонина соседка, что помогло Гри­горию сбежать.

XVIII

На хуторе установилась советская власть. Красно­армейцы устроили всеобщее собрание, на котором велели сдавать оружие и принялись избирать исполком. Сдавать оружие многие не хотели, сильно шумели, возражая крас­ным. Но выборы прошли успешно: пришедшие казаки еди­ногласно избрали Ивана Алексеевича красным атаманом.

XIX

По станицам и хуторам полз «черный слушок», что разъезжают по Подонью красные трибуналы и вершат ко­роткий суд. Уже многие казаки будто стали жертвами сви­репой расправы. Мелеховы сдали оружие, но не все — кое-что припрятали. У старого Пантелея вроде бы остался даже пулемет.

XX

Григорий заходит к Ивану Алексеевичу, и между ними вспыхивает спор о пользе советской власти. Мелехов настаивает, что новая власть плохая: коммунисты ничуть не лучше генералов. Она ничего не дала казакам, а только лишила многих жизни. Григорий не верит в установление всеобщего равенства, он ссылается на то, как хорошо оде­ты красные комиссары в сравнении с рядовыми бойцами. Переубедить его никто не смог, и Иван с Мишкой Кошевым сильно разозлились на Мелехова.

XXI

Казакам поручили подготовить обоз для перевозки сна­рядов на отодвинувшийся фронт. Одну подводу к обозу по­пел Григорий, давший для нее быков. Навстречу казакам ехали подводы с трупами умерших от тифа.

XXII

Хуторские казаки перестали собираться на красные со­брания, стали меньше работать и больше пить. Как изменить это, председатель исполкома не знал. На хутор прибыли че­кисты устроить суд над врагами революции. При помощи председателя исполкома они составили списки опасных жи­телей хутора Татарский. Между тем сюда прибыл Штокман, которому удалось выжить в ссылке. Поутру Иван Алексее­вич узнал, что арестованных казаков не отправили в тюрь­му, как он предполагал, а расстреляли. Штокман спокойно отнесся к этой новости, он принялся доказывать, что трудя­щиеся казаки от большевиков не отшатнутся. Заодно он по­жалел, что из рук красных ушел Григорий Мелехов.

XXIII

Старая Лукинична, вдова Коршунова, пришла к Меле­ховым просить Петро отыскать тело ее супруга, чтобы похо­ронить как положено. С большой неохотой Петро согласил­ся. При помощи другого казака поздно ночью он раскопал захоронение расстрелянных и нашел среди них тело Миро­на, которое привез на баз к Лукиничне для прощания.

XXIV

Штокман погрузился в непростую работу по управле­нию ревкомом. Немало неприятностей доставляли заезжие коммунисты, из которых многие считали себя большими начальниками и были готовы арестовать как «контру» каж­дого несогласного с ними. Одного из таких рьяных началь­ников Штокман едва не пристрелил. Кроме того, требова­лось повысить доверие казаков к исполкому. Штокман со­звал на майдане собрание, чтобы обговорить все без обиня­ков. Казаки открыто высказали свои «обиды» на коммуни­стов. Кое в чем Штокману удалось их переубедить. Разби­рать по домам имущество тех, кто перешел на сторону бе­лых, хуторяне отказались.

XXV

Штокман дает Кошевому приказ арестовать Григо­рия Мелехова, который вновь оказался на хуторе, а заод­но и провести в его доме обыск, чтобы найти припрятанное оружие. Однако дома Григория не оказалось, казак якобы уехал на Сингин. Штокман вызвался сам ехать туда вместе с Кошевым, но и эта поездка не принесла результатов.

XXVI

Когда оправился немного от тифа Пантелей, его сра­зу же арестовали коммунисты, которые поначалу держа­ли старика в моховском подвале. Григорий узнал об этом от брата, тайком посещая хутор. Петро посоветовал брату ехать на Рыбный, обещая, что станет всем рассказывать, как Гришка уехал к тетке на Сингин.

XXVII

Приехав из Сингина в станицу Вешенскую, Кошевой узнал о восстании казаков на соседних землях. В этот же день восстание докатилось и до Вешенской. На глазах Миш­ки были убиты несколько коммунистов, самого его тяжело ранили и бросили умирать. Очнувшись, Кошевой кое-как дополз до заброшенного дома, где и схоронился. Здесь его обнаружил Астахов.

XXVIII

До укрывавшегося на Рыбном Григория дошли слухи о ка­зачьем восстании, очень его порадовавшие. По примеру сосе­дей казаки Рыбного тоже заволновались. Один старик, осед­лав коня, призывал остальных вступить в бой с коммуниста­ми. Григорий вернулся на хутор, чтобы выяснить обстановку.

XXIX

Кошевому удалось добраться до хутора Большого, где все еще держалась советская власть. Здесь его задержали для выяснения личности красногвардейцы. К счастью для Мишки, среди них нашлись его бывшие друзья, объяснив­шие остальным, что никакой он не белый.

XXX

На хуторе Татарском большинство мужчин записалось в войско и взяло в руки оружие. Поначалу отказывался Сте­пан Астахов, но его принудили Мелехов и Христоня. Под началом Григория 32 казака пошли в разведку. Вскоре они натолкнулись на заставу, и Мелехов велел занимать боевые позиции. Восемь человек, испугавшись, сбежали. Навстре­чу разведчикам выехал отряд красноармейцев из 10 чело­век, который удалось разбить. Отважный командир отря­да был взят в плен. Отобранные у него документы Григорий доставил в Вешенскую.

XXXI

Пленный командир Лихачев подвергся допросу. По­встанцы спрашивали его мало и неактивно. Они пообещали ему и его красноармейцам свободу, если он покинет их зем­ли. Восставшие казаки придерживались девиза «Без рас­стрелов и грабежей», тем самым обособляясь от белых офи­церов. Однако для красного командира они все были одина­ковы: он плюнул в лицо следователю, за что был впослед­ствии зверски изрублен шашками в лесу.

XXXII

Полный девиз новой власти, установленной повстан­цами, звучал так: «За советскую власть, но без коммуны, расстрелов и грабежей». Казакам приглянулись новые де­мократические порядки, однако казнить братьев-казаков и перераспределять имущество повстанцы отказывались. Бои с красными велись теперь уже у самого хутора Татар­ский. Во время наступления красноармейцев Григорий по­вел свою полусотню в обход их позиций, чтобы нанести удар с тыла. С одного из флангов к красным приближались не­строевые хуторяне — старики и женщины, вооруженные вилами и граблями.

XXXIII

Как оказалось, красные еще до боя отправили один эскадрон в обход. И когда Григорий наносил свой удар в тыл красноармейцам, их эскадрон также обрушился на казаков Петро Мелехова. Петро и небольшая группа казаков укры­лись на яру, красные их обступили и предложили сдаться. Казаки согласились при условии, что их отпустят. Однако их порубили шашками, а Петро как командира застрели­ли — его убийцей был Мишка Кошевой.

XXXIV

Подавленный горем Мелехов заночевал не дома, где плакали бабы, а у Христони: всю ночь он либо вел пустые разговоры с Христоней, либо вспоминал детство. Утром ка­заки подобрали умерших. Григорий привез тело брата к себе на баз, чтобы родные с ним простились.

XXXV

С этого времени Григорий Мелехов был назначен ко­мандиром Вешенского полка. В первых числах марта он по­вел казаков в наступление. Красные дрогнули и сдали по­зиции, оставляя победителям богатую добычу — подводы с оружием, одеждой и т. д. К полку спешили присоединить­ся новые, свежие силы. Григорий с упоением мстил крас­ным за брата, безжалостно расправляясь с пленниками.

XXXVI

Из штаба Мелехов получил указание умерить пыл и не чинить жестоких расправ, как «Тарас Бульба из историче­ского романа писателя Пушкина». Григорий проигнориро­вал указание, как и указание двигаться в определенном на­правлении. Мелехов полагал, что вернее штабистов знает, что ему делать. Григорий уже смертельно устал от огромной ответственности за тысячи казаков и их семьи. На какое-то время в нем пробудилась жалость к пленным красным казакам, из которых многие даже не понимали толком, за что они воюют.

XXXVII

Григорий не руководил со стороны, как обычно поступа­ют командиры: он водил в бой казаков сам. Бои велись без общего управления, фронта не было. Это поначалу приноси­мо свои результаты. Григорий полагался больше на конницу.

Поначалу он вел войну «казачьим» способом: охваты- нал фланги, заходил в тыл, громил обозы, тревожил крас­ных ночными набегами. Под Свиридовом он выбрал другую тактику, выйдя на открытый бой. Атака показала, что Ме­лехов в совершенстве владел холодным оружием, глубоко знал науку убивать.

XXXVIII

Красной армии предстояло подавить восстание, пока повстанцы не достигли фронта и не соединились с белыми. Упорное противостояние сторон затягивало войну, отчего казакам стало со временем нечем стрелять, и они были вы­нуждены переплавлять на пули разные свинцовые изделия, которые собирали по хуторам. Григорий прибыл в Вешен­скую по приказу Кудинова. У него он застал казака, кото­рый просил помощи для своего хутора, но не обещал, что хуторяне присоединятся к повстанцам: ленивых на хуторе много, им красная власть на руку. Кудинов злился на ка­зака и сказал, что помочь не сможет, пока местные сами не возьмутся за оружие. После ухода казака Кудинов ска­зал Григорию, что в народе сейчас слишком много гордо­сти, оттого все считают себя вправе глупости вытворять. За­тем командиры держат военный совет. После этого совеща­ния Григорий понял, что «свободными» повстанцами мани­пулируют все те же белые генералы. Заночевал Григорий в хате у одной властной и разговорчивой хозяйки, которая требовала подробно рассказать ей о положении казаков.

XXXIX

В конце марта между повстанцами и красными устано­вилось равновесие сил, которое сделало фронт неподвижным на два месяца. Штокман, Мишка Кошевой и Иван Алексее­вич поехали в Усть-Хоперскую, чтобы вступить в дружину из коммунистов и советских работников, бежавших из по­встанческих станиц. Их вез молодой казак-старовер, кото­рый похвалил советскую власть, но с неудовлетворением за­метил, что среди коммунистов много глупых людей, кото­рые напрасно запугивают казаков и проливают кровь непо­винных людей. Штокман слушал молча, отчасти даже с ин­тересом, а Мишка Кошевой злился и грубил. Штокман спо­койно объяснил казаку, что тех, кто несправедлив к трудо­вому казачеству, советская власть сурово наказывает.

XL

Во время переправы на другой берег Дона Штокман раз­говорился с бойцом-земляком. Тот попутно дал урок боль­шевистской этики Мишке Кошевому: коммунист в бою дол­жен дать себе приказ ничего не бояться.

XLI

Григорий Мелехов оборонял станицу Каргинскую, ко­торую повстанцы сделали своим опорным пунктом. Здесь Григорий разработал план разгрома красных, который за­ключался в ложном отступлении. На следующий день он вывел своих людей из Каргинской, заманив туда большеви­ков. Этот план удался: почти 150 красноармейцев удалось заманить в ловушку и уничтожить. Однако казаков пре­следовала другая беда: армии не хватало муки, зато было слишком много водки. Во время одной из пирушек каза­ки предлагают Григорию разогнать всех офицеров и самому встать у власти. Мелехов решительно отказывается.

XLII

Поутру Григорий уже на трезвую голову вновь внушает друзьям, что не дело они затеяли с переворотом, поскольку распылять силы казакам в окружении красноармейцев ни­как нельзя. Кутежи продолжались, и Мелехов ощутил пре­сыщенность жизнью. Все ему стало безразлично, и казак за­хотел умереть.

XLIII

Измученные войной казаки лютовали. Тоскуя по дому, они бесстрашно шли в атаку, не жалея себя, или глумились над пленными. Кудинов наставлял казаков в необходимо­сти бороться и забыть о надвигающихся весенних работах.

XLIV

В бою под Климовкой Григорий едва не понес пора­жение. Подводил запаздывающий резервный полк. Тог­да Мелехов поскакал к затаившимся казакам и повел их за собой, но они, услышав пулеметную очередь, почти все повернули назад. Григорий верно оценил ситуацию и принял решение скакать вперед. За ним последовало еще не­сколько человек. Мелехову удалось атаковать пулеметчи­ков и изрубить их всех. После этого, не выдержав перена­пряжения, Григорий забился в истерике, и казаки связа­ли его.

XLV

В Вешенской казаки пожаловались Григорию, что но­вая «казачья» власть лютует больше, чем коммунисты. Ка­деты сажали не только стариков, но даже женщин, при­чем не за агитацию, а за родство с теми, кто переметнулся к красным. В гневе Григорий, слегка нетрезвый, помчался в местную тюрьму и, грозясь перепуганной охране оружи­ем, выпустил заключенных. После Мелехов решает поехать отдохнуть и восстановить силы изношенного организма.

XLVI

Автор рассказывает о военном пути юных казаков-призывников, о том, как покалечила их жизни война. О том, сколько горя она принесла не только казакам, но и их врагам — коммунистам, по которым тоже плачут ма­тери. Старики приучали мальчишек к дисциплине, крепко пороли, а чтобы не было потом обиды, рассказывали, как сами получали в свое время от старших. Между тем Григо­рий у себя на хуторе занялся хозяйством: принялся сеять на своей земле и у тещи. Ему становится горько и совестно за свою жизнь, терзания усиливает разговор с дедом Гришакой, читавшим Мелехову Библию, и с Натальей, корившей мужа за пьянство и разврат.

XLVII

К казачьему командованию прибывает на переговоры красный комиссар Вороновский. Он оказывается офицером царской армии, который сагитировал свой полк против со­ветской власти, и теперь готов перейти вместе с солдатами на сторону казаков, чтобы воевать против большевиков. Ку­динов дает распоряжение принять полк, но использовать доверившихся солдат в своих интересах и при необходимо­сти уничтожить.

XLVIII

В апреле на незнакомой местности у хутора Еланско­го были окружены первый Московский и Сердобский пол­ки. Потери оказались значительны, но Штокмана насторо­жило, что сердобцы вообще не проявляют большого жела­ния воевать с казаками. Он заподозрил, что кто-то агитиру­ет бойцов против коммунистов. Подозрение падает на Вороновского. Штокман отправляет Кошевого в политотдел с со­общением о положении дел в полку.

XLIX

Утром Штокман получает тревожные новости. Полк взбунтовался: бойцы пытались захватить подошедшую в подкрепление батарею, а теперь устроили митинг. Шток­ман кинулся в гущу солдат и стал призывать бороться с бе­лыми, однако его по наущению Вороновского пристрелили. Убили на месте еще нескольких коммунистов. Перед толпой выступил рядовой боец, проклинавший продразверстку, от которой страдали бедняки и середняки. К хутору прибли­жались казаки-повстанцы, и Вороновский отдал полку при­каз строиться, перенимая командование на себя.

L

Григорий пять дней прожил на хуторе, трудясь на зем­ле, но вскоре получил известие о восстании Сердобского полка и решил ехать к своим казакам в Каргинскую. Пе­ред отъездом он повстречал Аксинью, которой сказал, что все еще любит ее. После этого разговора Мелехов отказал­ся ехать в станицу, сославшись на скорый дождь. Пантелей не стал спорить с сыном, хотя обо всем догадался: старик все больше слушался Григория, поскольку тот был для него генералом. Аксинья просит Дарью вызвать ей Григория — якобы для того, чтобы поговорить о Степане, подкупает ее кольцом. Дарья выполнила поручение, и Мелехов поздно ночью ушел к Аксинье в степь.

LI

На следующий день, солгав жене, где пропадал всю ночь, Григорий уехал из хутора. По пути он встречает под­воду с казаками, зарубленными красноармейцами, и вы­слушивает рассказ о том, как произошло нападение. Уже в походе со своим полком Мелехов получил письмо от Кудиного с инструкциями касательно солдат-перебежчиков. Григорий решает выручить попавших в плен Ивана Алексе­евича и Мишку Кошевого.

LII

Казак Григорий Богатырев ведет переговоры с Вороновским, сдавшим свой полк. Поначалу Богатырев намеревал­ся запугать Вороновского и обезоружить всех солдат, одна­ко офицер не поддался на провокацию и настоял на частич­ном разоружении. Некоторые из бывших красноармейцев попытались сопротивляться, но их изрубили шашками.

LIII

На хутор Сингин прилетает аэроплан, изрядно перепу­гавший местных жителей. На нем прилетел Петр Богаты­рев, двоюродный брат Григория Богатырева. Он привез из­вестие, что скоро Донская армия прорвет фронт и соединит­ся с повстанцами.

LIV

Пленных коммунистов из Сердобского полка под конво­ем повели в Вешенскую для суда и расправы. В пути плен­ных жестоко избили, один был убит. Пленных намеренно вели мимо хуторов, и местные — старики, бабы и дети — вся­кий раз чинили самосуд, жестоко истязая красноармейцев.

LV

Донское правительство начало переговоры с командова­нием повстанцев. Из-за Донца регулярно стали прилетать самолеты с оружием, прибывали офицеры.

LVI

Пленных коммунистов довели до хутора Татарский, здесь их опять окружила толпа баб и стариков. Дарья на­ходит среди пленников Ивана Алексеевича и в отместку за смерть Петро убивает кума из винтовки. Григорий опоздал

к расправе, хотя и загнал коня. Узнав о произошедшем, Ме­лехов, не попрощавшись с родными, уехал на фронт.

LVII

Красные терпели неудачи, хотя их число росло: дей­ствия красноармейских отрядов, разбросанных по большой территории, не были скоординированы. Только в мае с при­бытием 33-й Кубанской дивизии повстанцам было оказано по-настоящему сильное сопротивление. Мелехов был вы­нужден отступать.

LVIII

Когда наступление кубанцев удалось сдержать, Григо­рий поехал на совещание в Вешенскую. Кудинов предлагает прорывать фронт самостоятельно, поскольку рассчитывать на скорую поддержку кадетов не приходится. Григорий, со­гласившись с Кудиновым, готовится обеспечить переправу через Дон, а заодно пишет письмо Аксинье — зовет ее к себе.

LIX

В конце мая началось отступление повстанцев, местные жители принялись собираться к переправе. До подвод дохо­дил запах гари с хуторов, куда уже добрались красные.

LX

Автор глазами Прохора Зыкова описывает очередь на переправу: суету, пестроту лиц, шутки и обиды в толпе. Ка­заки приносят новости о том, как красные занимают хуто­ра. Красноармейцы жгут только хаты богатеев, что радует бедных казаков.

LXI

Только получив известие о том, что беженцы и воинские части переправлены, Григорий отдал полку приказ отсту­пать. Мелехов, перебравшись со своими казаками на про­тивоположный берег, дал приказ занимать позиции и стро­ить укрепления вдоль реки. Красные усиленно обстрелива­ли Вешенскую, однако готовиться к переправе пока не со­бирались. Григорий предположил, что переправа начнется в другом месте, и оказался прав. Красных удалось удержать на том берегу, и Мелехов предложил выслать разведку.

LXII

Аксинья Астахова после переправы поселилась в Ве­шенской у своей тетки. Здесь ее отыскал по поручению Гри­гория Прохор Зыков. Зыков привел Аксинью к Григорию.

LXIII

Мелехов решает проведать семью, Аксинья из ревности велит ему больше не возвращаться к ней. На позициях напро­тив хутора Татарском все было спокойно, артиллерией их не обстреливали. Григорий узнал, что жена с матерью не пере­ехали из-за болезни Натальи. Среди красных, занявших ху­тор, был Мишка Кошевой. Он поджигал богатые дома, в том числе и спалил хату Коршуновых вместе с дедом Гришакой.

LXIV

Кудинов предлагает Мелехову план нанести внезапный удар по позициям красных на другом берегу, чтобы захва­тить оружие и взять «языка». Григорий от этой авантюры отказывается.

LXV

Мишка Кошевой пристал к 33-й Кубанской дивизии, после того едва не попал к казакам. Вместе с кубанцами он наступал на полк Мелехова, жег и разорял занятые хутора. На хуторе Татарском Кошевой пристрелил старика Гриша­ку и сжег его тело вместе с куренем. Встретив старую Ильи­ничну (Мелехову), Мишка сказал ей, что намерен свататься к ее дочери Дуняшке.

Поиск по сайту: