ДОСТОПАМЯТНОЕ ВИДЕНИЕ. Приступил ко мне Ангел и возопил: <О жалкий безумный отрок

Приступил ко мне Ангел и возопил: <О жалкий безумный отрок! О

кощунник! О тварь смердяща! Одумайся! Геенну Огненную уготовляешь ты себе в

Вечность, следуя стезею сей>.

Я сказал: <Так не соизволишь ли ты показать мне вечный жребий мой, и

вместе мы посмотрим; а там и увидим, твой жребий завиднее или мой>.

И повел он меня в хлев, оттуда в церковь, потом сошли мы в склеп и

там добрались до мельницы. Пройдя же через мельницу, оказались мы в пещере.

Вниз по извилистому подземелью нащупывали мы наш каменистый путь, пока не

открылась под нами пустота, бескрайняя, как дольнее небо; уцепились мы за

корни деревьев и повисли над бездной. И сказал я: <Давай предадим себя

пустоте сей и посмотрим, есть ли и здесь Провидение. Если не хочешь, то я

один>. А он ответил: <Не пытай Господа, отрок, и отсюда увидим мы скоро

жребий твой, как только расступится тьма>.

И остался я с ним, повиснув на корявом корне дуба. А он уцепился за

поганку, которая росла шляпкою в бездну.

Мало-помалу рассмотрели мы бесконечную Преисподнюю, клокочущую, как

дым над пылающим городом; бесконечно далеко под нами было солнце, черное, но

сияющее; вокруг него были натянуты пылающие канаты, по которым ползали

огромные пауки в поисках добычи, которая летала или, скорее, плавала в

бездне, в виде самых ужасных тварей, исчадий разврата; и воздух кишел ими,

и, казалось, целиком состоит из них - то были Диаволы, именуемые Силами

Небесными.

Тут я спросил спутника моего - каков же мой вечный жребий? Он

ответил: <Меж черным и белым пауком>.

И тут в туче меж черным и белым пауком ударила молния и прогрохотала

бездною, заволакивая мраком все под нами; и дно пучины почернело, как море,

и со страшным грохотом свернулось.

Ничего внизу не было видно - лишь черный смерч, пока не увидали мы

меж туч, клубящихся на Востоке, поток крови вперемешку с огнем; и в

нескольких бросках камня от нас показалось и погрузилось снова чешуйчатое

кольцо чудовищного змея. Наконец на расстоянии трех колен его к востоку

показался над волнами огненный гребень. Медленно поднимался он, словно гряда

скал, пока не увидали мы два кровавоогненных ока, от которых расходились

волны в клубах дыма; и стало ясно нам, что сие голова Левиафана. Лоб его был

иссечен зелеными и пурпурными полосами, как лоб тигра. Вскоре мы увидели

пасть его и красные жабры, показавшиеся прямо из клокочущей пены, изливавшие

потоки крови в черную бездну и устремившиеся к нам со всей яростию Духовного

Бытия.

Мой спутник Ангел поспешно вскарабкался обратно на мельницу; я

остался один, и видение больше не возобновлялось; но оказался я сидящим на

тихом берегу реки в лунном свете, внимающим арфисту, певшему под

аккомпанемент арфы вот что: <Кто никогда суждений не меняет, подобен воде

стоячей и плодит гадюк рассудка>.

По поднялся я и разыскал мельницу; там обнаружил я моего Ангела,

который с удивлением осведомился как это я уцелел.

Я ответил: <Всем тем, что видели, обязаны мы твоей метафизике; ибо,

когда ты сбежал, оказался я сидящим на берегу реки в лунном свете внимающим

арфисту. Что же, посмотрели мы мой вечный жребий - не показать ли тебе

твой?> Ангел только посмеялся моему предложению; тогда силою обхватил я его

и полетел на запад сквозь тьму, пока не поднялись мы выше земной тени, затем

я бросился вместе с ним прямо в кипящее солнце. Здесь облачился я в белое и,

вложив в длань свою тома Сведенборга, покинул сияющую страну, и миновал все

планеты, вплоть до Сатурна. Здесь передохнул я, а потом устремился в пустоту

меж Сатурном и неподвижными звездами.

Я сказал: <Здесь твой вечный жребий, в этом самом месте, если можно

назвать это местом>. Вскоре мы увидели хлев и церковь, подвел я его к

алтарю, раскрыл Библию, и - о чудо! - открылось глубокое подземелье, в

которое сошел я, толкая Ангела впереди себя. Вскоре мы увидели семь

кирпичных домов. В один из них мы вошли; там было множество мартышек,

павианов и прочих обезьян, сидевших на цепи; они скалились и рвались друг к

другу, но короткие цепи не пускали их. Несмотря на это, я заметил, что

временами их становилось больше - тогда сильные хватали слабых и с

оскаленными рожами сначала совокуплялись с ними, а затем пожирали их,

отрывая сначала одну конечность, потом другую, пока тело не становилось

беспомощным обрубком. Скалясь и целуя его с притворной нежностью, они

пожирали и это; и кругом видел я обгладывающих с жадностью свои собственные

хвосты. Так как стояло зловоние, невыносимое нам обоим, вернулись мы на

мельницу; я же прихватил с собою скелет, оказавшийся, как выяснилось,

аристотелевой <Аналитикой>.

Ангел сказал: <Устыдись, ты всучил мне плоды своего воображения>.

Я ответил: <Мы морочим друг друга, беседа же с тобой - не что иное,

как потеря времени, ибо плоды трудов твоих - все та ж <Аналитика>.

Поиск по сайту: