Отношение говорящего к адресату

В русском языке имеются многочисленные лексические и грамматические средства, в которые встроено указание на

относительные статусы говорящего и адресата в социальной, возрастной или иной иерархии, на существующую между ними

степень близости, на разделяющую их дистанцию. Такие указания входят в прагматику большинства обращений,

приветствий, прощаний и некоторых других формул речевого этикета. Рассмотрим несколько примеров.

Обращения гражданин и друг (эй, друг!) указывают на одну и ту же и притом небольшую степень близости или знакомства,

но дистанции между говорящим и адресатом изображаются в этих случаях по-разному. Обращением друг (в отличие от

гражданин) говорящий включает адресата в свою личную сферу. (О понятии личной сферы говорящего см. [15].

В тот же ряд входит еще слово братец, имеющее в функции обращения два разных употребления.

Первое употребление, архаичное и снисходительное, характерно для ситуации 'сверху вниз' в социальной иерархии; при

этом степень знакомства говорящего и адресата несущественна. Так мог обращаться барин к своему или чужому слуге,

офицер к солдату.

==140

Часть I. Интегральное описание языка

Второе, часто шутливое или полушутливое употребление, сохранившееся по сей день, противопоставлено первому по обоим

признакам. С одной стороны, оно характерно для ситуации социального и возрастного равенства. С другой стороны, оно

предполагает достаточно большую степень человеческой близости. Ср. Ты, братец, напрасно со мной споришь.

Оба набора функций присущи слову братец в форме единственного числа. Форма множественного числа братцы имеет

другой набор функций. Подобно лексеме братец 2, она используется как обращение к людям того же социального круга, что

и говорящий; если говорящий — интеллигент, то форма используется шутливо или 'цитатно*. Подобно братец 1, она

оставляет невыраженной степень близости между говорящим и адресатом. Говорящий может близко знать свою аудиторию,

но может обращаться точно таким же образом и к совершенно незнакомым людям. Ср. Я, братцы мои, зря спорить не буду,

кто важней в театре — актер, режиссер или, может быть, театральный плотник. Факты покажут (М. Зощенко).

При всех трех употреблениях этого слова адресат обращения включается в личную сферу говорящего.

Говорящий маркирует свой более высокий статус в административной иерархии с помощью ты начальственного, или, по

удачному выражению А. А. Холодовича [16, с. 70], ты хамского. Оно предполагает, что адресат такого обращения должен

величать говорящего на вы. В последние десятилетия в русском языке развивались и средства маркировки своего

подчиненного или зависимого положения. Ср. холуйское телефонное обращение типа Федюков беспокоит.

Во всех подобных случаях имеет место и феномен невольного речевого автопортрета: говорящий, сам того не желая, выдает

себе нелестную аттестацию.

Рассмотрим теперь грамматический пример.

Грамматический императив используется в любых ситуациях, в том числе и различающихся иерархическими статусами

собеседников. Высказывание типа Встаньте, пожалуйста может быть обращено и к младшему, и к старшему по

социальному рангу или возрасту. Возможно оно и в ситуации социального или возрастного равенства. Следовательно, у

собственно императивной формы по рассматриваемому параметру никакой прагматической специфики нет. Другие формы с

императивным значением имеют ее. Так, инфинитивный императив (Встать!) возможен только в ситуации «сверху вниз», а

императив в форме прошедшего времени — и в ситуации «сверху вниз» (Встали! Сели!), и в ситуации равенства (А ну,

взяли!), но не в ситуации «снизу вверх».

Поиск по сайту: