Периферийность средств выражения

Знаменательные части речи несут, как правило, семантическую информацию, а такие периферийные разряды слов, как

частицы, междометия, вводные слова, — как правило, прагматическую. Интересно сравнить в этом отношении основные и

периферийные средства выражения идеи сомнения в русском языке, например, глагол сомневаться и частицу вряд ли.

Толкование сомневаться исчерпывается собственно семантикой, т. е. не содержит ссылок на интеллектуальную позицию

говорящего: Х сомневается, что Р ~ 'X не знает, Р или не Р, и считает, что вероятнее не Р'. В толковании вряд ли место

анонимного Х-а должен занять говорящий, ибо именно он является в данном случае носителем сомнения: Вряд ли Р =

'говорящий не знает, Р или не Р, и считает, что вероятнее не Р'. Не будем здесь рассматривать достаточно очевидных

преобразований этого толкования в контекстах типа Сережа знает <считает, утверждает>, что вряд ли сдаст

вступительные экзамены, где носителем сомнения оказывается субъект пропозициональной установки.

В основных значениях слов доля чистой семантики больше, чем в производных — переносных, фразеологически связанных,

конструктивно обусловленных. Наоборот, в этих последних доля чистой прагматики больше, чем в основных. Ср. прямые и

переносные значения слов будка ('строение' и 'лицо'), скотина ('животное' и 'человек'), околеть, подохнуть ('животное

перестало жить' и 'человек перестал жить'), пробраться к ручью ("пройти, преодолевая препятствия') и пробраться к власти

('получить путем, который говорящий считает предосудительным').

Нейтральный порядок слов и нейтральная интонация выполняют, как правило, семантическую функцию, а разного рода

инверсии и эмфатическая интонация — как правило, прагматическую. Ср. нормальные утверждения типа Он бросил курить,

Тут ходят всякие и оценочные утверждения Бросил он курить, Ходят тут всякие, отчетливо выраженная прагматика

которых (ирония и недовольство соответственно) маркируется, в частности, инверсией подлежащего и сказуемого и

эмфатической интонацией.

Любопытную прагматическую функцию выполняют некоторые сентенциальные вводные конструкции по сравнению с

соответствующими им главными предложениями. Сравним два высказывания: Знатоки считают, что осетровые рыбы

утратили свой былой вкус и Осетровые рыбы, считают знатоки, утратили свой былой вкус. Контраст между

высказываниями этих двух типов описан нами в [17, с. 61-62]. Здесь достаточно обратить внимание на то, что

сентенциальные вводные конструкции внешне отличаются от главных предложений интонацией и порядком слов (они

вклиниваются в придаточное предложение или завершают его; ср. Осетровые рыбы утратили свой былой вкус,

==142

Часть I. Интегральное описание языка

считают знатоки). Есть между ними и более глубокое различие. В первом высказывании (Знатоки считают, что

осетровые рыбы утратили свой былой вкус) говорящий объективно («семантически») излагает чужое мнение. Во втором

высказывании (Осетровые рыбы, считают знатоки, утратили свой былой вкус) говорящий не просто излагает чужое

мнение, а одновременно объявляет о своем отказе нести персональную ответственность за него. Эта ответственность

подчеркнуто возлагается говорящим на субъекта мнения.

Синтаксически полные конструкции в основном семантичны, а конструкции с узаконенным эллипсисом часто прагматичны.

Ср. пары высказываний Она стала смеяться и Она—смеяться, Он пустился бежать и Он — бежать, а также пушкинский

текст И царица хохотать, /И плечами пожимать, / И подмигивать глазами, /И прищелкивать перетоми, / И вертеться

подбочась... Обычно обращают внимание на семантическую специфику таких эллиптичных конструкций, а именно на

«значение прошедшего времени с интенсивноначинательным оттенком» [18, с. 605] или значение «интенсивного и

внезапного приступа к действию» [19, с. 76-77]. Нам представляется важной и их прагматика, а именно, изобразительный

компонент их содержания: говорящий хочет, чтобы адресат зримо представил себе описываемую ситуацию.

Граммемы в так называемых собственных значениях чаще несут семантическую информацию, а в несобственных — чаще

прагматическую. Примером может служить гиперболическое множественное число, или, по выражению Л. Н. Толстого,

«множественное несправедливого пристрастия», отмеченное еще А. А. Потебней [20]; см. о нем также [21]. Оно отличается

от собственно множественного тем, что используется в ситуации, когда реально наблюдается всего один предмет или факт, а

говорящий, в целях типизации события и для того, чтобы поднять вопрос на принципиальную высоту, изображает дело

таким образом, будто их много: Л они тут чаи-кофеи распивают!, Не устраивай истерик!, Я университетов не кончал!,

Книги повсюду разбросаны (в ситуации, когда не на месте лежит всего одна книга). Гиперболическое множественное имеет

устойчивые прагматические функции, выражая недоумение, раздражение и другие, обычно отрицательные, эмоции.

Показательны в этом отношении и несобственные значения русского императива или квазиимператива. Ср. прагматически и

эмоционально насыщенные значения в случаях типа Спите, развалясь, а я вам десять раз самовар грей! (Ю. Казаков), Мы

работай, а он отдыхать будет?! (неудовольствие говорящего); Да вдруг нелегкая ее дерни сходить в баню (И. С. Тургенев),

А он и зацепись ногой за порожек! (неожиданность события и небезразличие говорящего по отношению к нему); И меч нас

рассуди! (А. С. Пушкин), Не доведись никому увидеть такое («модальные оттенки пожелания, заклинания, допущения» [18,

с. 593]). Подробнее об этих значениях императива см. [18, с. 593-604], [9, с. 106 и ел.], [22, с. 50-51]. Ср. еще богатейшую

прагматику несобственных видовых значений (см., например, [23] и [24]).

Прагматическая информация для толкового словаря

==143

Поиск по сайту: