 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Реальная политика
Действительно, в результате победы реакции многие преобразования, осуществленные во время революций 1848—1849 гг., были отменены. В Австрии молодой император Франц Иосиф I даже попытался восстановить свою абсолютную власть. Первые годы его правления определяются в научной литературе как «неоабсолютизм». Однако волна реакции схлынула довольно быстро. И уже в 60-е годы XIX в. правительства, пришедшие к власти на волне контрреволюции, т.е. под знаменем борьбы с либеральными и демократическими преобразованиями, начали осуществлять реформы, которые постепенно привели к либерализации и демократизации их стран.
Именно эти реакционные правительства фактически выполнили позитивную программу революций 1848-—1849 гг., включая учреждение конституций, расширение избирательного права (во Франции уже в 50-е годы было восстановлено всеобщее избирательное право, а в Германии — введено в конце 60-х), предоставление гражданам широких политических прав и свобод и пр.
Еще менее существенным после поражения революций 1848—1849 гг. был откат назад в области международных отношений. Правда, попытки ревизии Венской системы, предпринятые Французской республикой, Пруссией и Пьемонтом во время революций, закончились неудачей. Европейские государства вернулись к границам, определенным еще «трактатами 1814—1815 гг.». С этой точки зрения, т.е. формально, легитим-ный порядок в Европе был восстановлен и сохранялся еще в течение некоторого времени. Однако большинство стран считали себя свободными от обязательств, которые раньше налагал на них легитимный порядок. Ведь он не оправдал их надежд — не уберег Европу от революционных потрясений, как на то рассчитывали создатели Венской системы. Они фактически взяли на вооружение либеральные лозунги защиты национальных интересов и проведения национальной политики.
Правда, в условиях реакции прямо заявлять об этом многие правительства считали неуместным. Они вообще старались из-
5 - 8970 129
бегать каких-либо идеологических формул, утверждая, что в своих действиях на международной арене будут руководствоваться не отвлеченными принципами и теориями, а исключительно соображениями конкретной выгоды, называя это реальной политикой, или политикой интересов.
Следствием всех этих перемен во внешней политике европейских государств было то, что окончательно разладился «европейский концерт». Напомним, что он был основан на признании легитимного порядка всеми государствами, стремившимися к его сохранению и упрочению. Отвергнув легитимизм, провозгласив основой своей внешней политики конкретную выгоду или реальные интересы, европейские государства стали гораздо менее склонными к уступчивости и компромиссам в отношениях между собой. Они все чаще начали прибегать к грубой силе для достижения своих внешнеполитических целей.
5. Принцип национальностей
Крупнейшие европейские государства фактически задались целью изменить в свою пользу расстановку сил, существовавшую до революций 1848—1849 годов. Не случайно они подняли вопрос о пересмотре границ, установленных «трактатами 1814—1815 гг.», как несправедливых. При этом в отличие от прежних времен, когда в подобных случаях правительства ссылались на государственные и династические интересы, теперь они мотивировали это требование правами национальностей.
Хотя слово «национальность» и является производным от «нации», в первой половине XIX в. они имели разное значение. Национальностями называли народы, отличавшиеся ярко выраженной культурно-исторической самобытностью, а нацией — совокупность граждан, образующих государство. Так, например, жители США бесспорно считались нацией, несмотря на существующие между ними различия в происхождении, религии, языке и т.д. Напротив, немцы, поляки, итальянцы воспринимались как национальности именно потому, что были разделены государственными границами, т.е. принадлежали к разным нациям.
Еще во второй четверти XIX в. вопрос о правах национальностей широко обсуждался в общественных и политических кругах. Если отбросить крайние точки зрения, то сложилось мнение, что только большие национальности, развитые в культурном и экономическом отношении, обладающие значительным историческим наследием, заслуживают права на создание отдельных независимых государств. Остальным же, по общему мнению, было суждено либо исчезнуть вообще, растворившись среди более многочисленных и культурных народов, либо до-
вольствоваться ограниченной автономией. Впрочем, правительства европейских стран в то время не особенно прислушивались к общественному мнению. Если они признали независимость Греции и Бельгии, то во многом исходя из собственных интересов, имеющих мало общего с заботой о правах национальностей.
Революции 1848—1849 гг. продемонстрировали силу и глубину патриотических чувств европейских народов. Тем самым они побудили правящие круги изменить свое отношение к вопросу о правах национальностей. Эта перемена во многом объяснялась давлением общественного мнения, ставшего во второй половине XIX в. влиятельной силой, с которой нельзя было не считаться. Но и сами правительства не могли бы придумать более удобного предлога для обоснования необходимости пересмотра границ. Едва ли в Европе существовали такие границы, которые нельзя было бы оспорить с точки зрения прав и интересов национальностей. Неразумно было пренебрегать и популярностью лозунга защиты прав национальностей. Поэтому многие правительства сознательно облекли свои территориальные и иные притязания в форму защиты национальных прав либо своих, либо других народов.
О глубине перемен, происшедших в Европе, свидетельствовало то, что с инициативой о пересмотре границ в соответствии с национальными требованиями ее народов выступали французский и российский императоры. Трудно было найти в то время двух столь непохожих друг на друга государственных деятелей.
Во Франции в результате революции 1848—1849 гг. к власти пришел Луи Наполеон Бонапарт. В конце 1848 г. он был избран президентом Французской республики, а 1852 г. совершил государственный переворот и объявил себя императором французов Наполеоном III. В основу своей внешней политики он положил так называемый принцип национальностей, краткое изложение которого гласило: «Основать прочную ассоциацию европейских государств, которая бы опиралась на систему сложившихся национальностей и удовлетворение общих интересов». Разумеется, Наполеон III был не до конца откровенен в своих публичных заявлениях. В соответствии с его замыслами, осуществление принципа национальностей в Европе предполагало расширение Франции на восток. Он был убежден, что левый берег Рейна, а также Савойя и Ницца являлись разумной ценой, которую Германия и Италия должны были бы заплатить за помощь Франции в их объединении.
В отличие от императора французов Николай I всегда поддерживал легитимный порядок. Но он был убежден, что Османская империя является «больным человеком», годы которо-
з* 131
го сочтены, и поэтому нужно заблаговременно позаботиться о разделе ее наследства. Николай I стремился установить протекторат России над Дунайскими княжествами (Валахией и Молдавией), Сербией и Болгарией. Он считал, что право на это России дает ее статус покровительницы православных христиан Османской империи, который она получила еще по Кючук-Кайнарджийскому договору 1774 года. Кроме того, Николай I рассчитывал контролировать Черноморские проливы. Международное положение, сложившееся после революций 1848— 1849 гг. он считал чрезвычайно благоприятным для осуществления своих замыслов. По его мнению, основные державы, которые могли ему помешать, — Франция, Австрия, Пруссия — были ослаблены революциями. А Великобританию он рассчитывал заинтересовать планом раздела Османской империи, который он в декабре 1852 — феврале 1853 г. сообщил британскому посланнику в Санкт-Петербурге Сеймуру. Николай I обещал не препятствовать захвату Великобританией Египта и острова Крит в обмен на ее поддержку притязаний России.
Поиск по сайту: