С картиной в качестве инструмента

Долгая холодная зима. Такая холодная! Мне никогда не было так холодно в своей жизни.

В самые худшие ночи я спала с двумя покрывалами, одеялом и своими пижамами... И всё еще, я дрожала и мерзла. Ночь за ночью

Тогда я стала рисовать. Рисование всегда было моим инструментом, помогавшим мне справляться с эмоциями и разными состояниями рассудка. Я рисовала как одержимая, и как только я заканчивала один рисунок, то сразу принималась за следующий.

Фоном вопил высокий голос Дэвида, вскоре сменившийся старомодным панк-роком, который было не так болезненно слушать!

Мои рисунки превращались в леопардов, пентаграммы, бабочек, пиратские корабли, пиратские флаги и портреты самого его. И музыка каждый раз играла всё громче и громче.

Все символы Дэвида и его жизни.

Дым от скипидара расходился по моей комнате, мои слезы смазывали краску... И всё идет по кругу, я пью бокал вина, рисую, плачу, рисую, пью бокал вина, снова плачу, еще немного рисую.

Масляная краска такая сильная, слой на слое, она потрескивает и высасывает всю мою энергию. Но усталость, которую ты чувствуешь, когда всё закончено, так чудесна.

Воспоминания из моего рассудка превращаются в "реальность".

Несколько раз я видела Дэвида с его длинными волосами со спины, "где-то там" на тротуаре... но когда я подбегала и встречалась с ним лицом к лицу, я каждый раз разочаровывалась - это был не Дэвид! Но больше такого не происходит. Мой рассудок освободился и очистился, когда я поняла, что Дэвида с нами больше нет. Но это все еще так странно.

Запахи

Середина июня. Все эти запахи заставляют меня нажать на паузу. Все эти цветы, жасмин, сирень и лилия. Всё это так красиво.

Я стою на кафеле, который Дэвид помог мне положить, целая длинная дорожка, ведущая из конюшни прямо в наш дом. Под деревьями сирени он сделал изгиб.

В течении нескольких дней я всё еще видела его стоящим там в своем синем садовом комбинезоне с лопатой в руках, копающим, сажающим семена, видела, как он посыпал землю песком, прежде чем посадить деревья. Я люблю этот изгиб, сделанный Дэвидом из кафеля.

Я не хочу, чтобы всё оставалось таким, каким это есть сейчас, вернись! Ты мне нужен.

Ты нужен нам! Где же ты теперь?

Я хочу видеть тебя здесь!

Ты не можешь оставить свою мать таким образом!

Я смотрю на фотографии, находящиеся в моей комнате. Фотографии Дэвида, когда ему было всего 3 недели, какой же он милый ребенок! Он смеется, его язычок слегка высунут наружу и этот взгляд в его глазах...

На другой фотографии он играет на старом аккордеоне, который он брал на время у своего дедушки.

На более позднем фото, на кухне его сестры, он сидит и улыбается с бутылкой пива в его руке. Его длинные волосы спадают по обеим сторонам, не начесанные волосы, с которыми он выступал на сцене. В его глазах прячется хитрица, но взгляд всё равно милый и мягкий.

Эта фотография такая живая.

Поиск по сайту: