ПЕРВАЯ ЖЕНА

Следующим шагом Тэмуджина был его брак с нареченной невестой Бортэ. Когда жених приехал на берег Керулена к хонкиратскому Дай‑Сэчэну, тот удивился тому, что Тэмуджин еще жив, так как ненависть тайджиутов к нему получила широкую огласку. Но хонкираты были достаточно самостоятельны, чтобы не считаться с тайджиутами. Они были другой «иргэн», т.е. субэтнос монгольского этноса, столь же древний и столь же сильный, как и тайджиуты ««См.:Владимирцов Б.Я. Указ.соч. С.79»». А так как соперничество соседей — явление обычное, то Дай‑Сэчэн еще и «обрадовался» (Сокр. ск. ¦ 94). Обручение состоялось по всем правилам, мать невесты проводила ее в семью мужа и подарила ей соболью доху. А это и по тем временам была огромная ценность.

Вряд ли можно осуждать Тэмуджина за то, что он тут же отобрал у молодой жены эту доху и повез ее кераитскому хану Тогрулу в подарок. Тэмуджин знал психологию своих современников. Неблагодарность не была свойством монголов, но услуги, оказанные Тогрулу, успели забыться, а покровительство молодому отверженцу было крайне необходимо. Расчет оказался правильным. Тогрул растрогался, вспомнил былую дружбу с Есугеем и обещал Тэмуджину собрать его рассеянный улус (Сокр. ск. ¦ 96).

Поддержка и покровительство самого сильного хана Монголии сразу изменили положение Тэмуджина. К нему пришел старый кузнец из рода Урянхадай и привел сына в услужение. Это был второй нухур Тэмуджина, Джэлмэ. Ему не пришлось пожалеть о поступке своего отца.

Но не только Боорчу и Джэлмэ умножили число сторонников Тэмуджина, хоть автор «Тайной истории» больше никого не упомянул. За два года (1179 и 1180) сторонниками Тэмуджина стали около 10 тыс. воинов. Они не группировались вокруг его ставки в верховьях Онона ««Джамуха упоминает одну тьму из «людей анды» (Сокр. ск.¦ 106). Тогрул не был андой Джамухи, следовательно, имеется в виду Тэмуджин. В «Алтан‑Тобчи» это упоминание опущено. Так как «люди анды» упомянуты без племенной принадлежности, то ясно, что это были отщепенцы, т.е. «люди длинной воли». Онон берет начало на восточных склонах Хэнтэя, покрытых лесом, — удобное укрытие для тех, кто вынужден прятаться»», а, по‑видимому, жили рассеянно, как подобало «людям длинной воли». Как только весть о милости кераитского хана к Тэмуджину распространилась по Великой степи, эти люди объявили себя сторонниками нищего царевича. Соболья доха окупилась сверх меры.

По сути дела Тэмуджин не стал ни ханом, как Тогрул, ни вождем племени, каким был его отец, ни даже богатым человеком, потому что никто из новоявленных сторонников не был его данником или слугой. Тэмуджин стал знаменем создававшейся, но еще не оформившейся партии, человеком, от которого ждали многого, но не давали ему ничего. Положение его стало еще более острым. И неприятности не замедлили воспоследовать.

Поиск по сайту: