СМЕНА ПОКОЛЕНИЙ

А теперь поставим вопрос иначе: что думали меркитские вожди, бросая 300 всадников в набег на целый народ? Как могли они не ждать контрудара? А ведь они не приняли никаких мер предосторожности. Простительно ли такое легкомыслие?

Однако вспомним, как вели себя монголы 20 лет назад, когда они потеряли Амбагай‑хана, предательски выданного татарами на казнь. Выбрали нового хана и напились. А после смерти Есугей‑багатура разграбили имущество его сирот.

Сирот! Таких врагов меркиты не опасались.

Но прошли годы, и число пассионариев в популяции возросло — соответственно изменился и характер этноса. Равнодушие перестало быть нормой поведения.

Более того, оно стало презренным. За обиду одной монголки 40 тыс. воинов сели на коней, и уговаривать их было не нужно. Конечно, не все они искали выхода обуревавшей их энергии. Наверно, многие из них могли бы, подумав, остаться дома и есть жирную баранину, но думать им было некогда. Энергичные и горячие энтузиасты в их среде создали такое настроение (или такое напряжение биополя этносоциальной системы), что оставаться в юрте стало позорно. А после того как воины встали в строй, их вовлекла лавинообразная инерция системы, приведенной в движение, остановить которое до достижения цели мог только равновеликий встречный удар.

Могли ли предвидеть это меркиты? Конечно, нет! Ведь сами они жили северо‑западнее ареала пассионарного толчка, и у них молодое поколение воспроизводило стереотип поведения старого. Меркиты были храбры, выносливы, метко стреляли из луков, были верны старейшинам, но этого мало для того, чтобы успешно сражаться с противником, способным на то же самое плюс сверхнапряжение.

Итак, пассионарность Тэмуджина была созвучна настрою многих его сверстников. Благодаря стечению обстоятельств — сочетанию происхождения и таланта, мужества и ума — Тэмуджин стал нравиться людям нового склада, а те в свою очередь были симпатичны ему. Но для того чтобы привести инертную систему в иное состояние, нужно было хоть маленькое потрясение. Так иной раз не закипает перегретая вода, пока кто‑нибудь не помешает ее: тогда кипение идет бурно.

Таким «помешиванием» оказался поход на меркитов. «Люди длинной воли» вдруг поняли, что поддержать симпатичного царевича можно, только рискуя жизнью.

Риск же был их стихией. И тогда начался процесс, который стимулировали кераитский хан и джаджиратский вождь, видимо не предполагая, к чему это приведет. Но они были не одиноки. Есть аутентичное сведение, хотя и анонимное, но заслуживающее доверия. "В то время существовал некий мудрый и проницательный старец из племени баяут. Он сказал: Сэчэ‑бики из племени кият‑юркин ««Это был предок Мамая, а его род соперничал с Борджигинами»» имеет стремление к власти, но это дело не его.

Джамуха‑сэчэну, который постоянно сталкивает друг с другом людей и пускается в лицемерные ухищрения различного рода ««О двойственности поведения Джамухи см.:Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. С. 261 и след.»», чтобы продвинуть свое дело вперед, это также не удается. Джучибэра, иначе говоря Джучи‑хасар, брат Чингиса, тоже имеет такие же стремления. Он рассчитывает на свою силу и искусство метать стрелы, но ему это также не удастся. У Алак‑Удура из племени меркит, обладающего стремлением к власти и проявившего известную силу и величие, также ничего не получится. Этот же Тэмуджин, т.е.

Чингис‑хан, обладает внешностью, повадкой и умением для того, чтобы главенствовать и царствовать, и он, несомненно, достигнет царственного положения.

Эти речи он говорил, согласно монгольскому обычаю, рифмованной иносказательной прозой" ««Рашид‑ад‑Дин. Т.1. Кн.2. С.119»».

Старец из племени баяут перечислил далеко не всех претендентов на исключительное положение в монгольском обществе конца XII в. Был еще кераитский царевич Илха‑сенгун; был жрец «черной веры» Кокочу, присвоивший себе титул Тэб‑Тэнгри — Образ Неба ««В персидском переводе — Бут‑Тэнгри»» чуть было не осуществивший государственный переворот в 1206 г.; был найманский принц Кучлук, биография которого могла бы стать сюжетом приключенческого романа; был Тохта‑беги, меркитский вождь, отдавший свою жизнь и жизнь своих сыновей за свободу своего племени: были Джэбэ — искусный стрелок, Субутай — замечательный стратег, Шики‑Хутуху — первый монгольский грамотей и многие другие, имена коих не сохранила история. Это показывает, что не личные способности Тэмуджина, добрые или злые, послужили причиной грандиозных событий, связанных с его именем. Больше того, когда Чингис очутился в чжурчжэньском плену ««Мэн‑да Бэй‑лу. С.49»» видимо около 1185‑1196 гг., процесс нарастания пассионарности не прекратился и в 1201 г. перешел в решительную борьбу, гораздо более ожесточенную, чем феодальные и межгосударственные войны. Это было начало монгольской истории.

Поиск по сайту: