Глава девятнадцатая. — Она говорила на священном языке, — сказал Лоусон

— Она говорила на священном языке, — сказал Лоусон. — Я не узнал его сначала, это было так давно, я слышал, как на нём разговаривали хозяева.

— У тебя, кажется, большой талант к языкам, — сухо сказал Эдон.

Блисс пожала плечами и выбросила нож, темный от крови пса. Она не собиралась отвечать на их вопросы.

Напряженные, они стояли в кругу, пока Артур не вышел из темноты. Старик тяжело дышал и у него был порез на лбу, где собака ударила его, но он был в порядке. Он кивнул в сторону группы.

— Вы достали их всех? Хорошо. — Он кивнул Лоусону. — Мы должны сделать что-то, чтобы рана зажила или ты истечешь кровью, — сказал он, указывая на зияющую рану в животе Лоусона.

— Не так уж плохо, — сказал Лоусон. Блисс скривилась, заметив рану. Его рубашка была пропитана кровью.

Лоусон начал протестовать, но Артур не слушал его.

— Малкольм, собери исцеляющие мази. Рейф, Эдон, укрепите стены пещеры.

— Что вам нужно, Артур?— спросила Блисс.

— Помоги мне снять с него одежду. Я принесу теплые компрессы, — сказал Артур, оставив их вместе.

— Ты не должна оставаться, — сказал Лоусон. — Я сам могу снять свою одежду.

— Это хорошо,— сказала Блисс. — Нет ничего, чего я не видела раньше, — отрезала она.

— Ты можешь удивиться,— сказал он. Она сняла с него рубашку, немного грубо, и ткань открыла царапины и раны.

— Ой! — вскрикнул он, прежде чем смог себя становить.

— Мне жаль, — сказала она. Она изо всех сил пыталась скрыть ужас на своем лице, когда увидела степень его травмы, продолжая раздевать его. Ей открылся страшный вид на сломанную кость, кожу и мышцы, кровь, застывшую в фиолетовом цвете.

Артур вернулся и рассмотрел раны. Он кивнул, пробормотал несколько слов под себя, и затем накрыл Лоусона.

— Очисть их, как сможешь, — сказал он Блисс. — Мне нужно собрать несколько вещей, прежде чем мы начнем.

— Ты собираешься сделать это? — спросил Лоусон, оспаривая ее.

— Я буду в порядке, — сказала она, но ее голос звучал мягче. Сначала она вытирала его лицо, корки крови и гноя, грязь. Блисс чувствовала на себе его взгляд, когда она очищала тряпку, погружая ее в теплую воду. Вскоре кастрюля с водой была красна от крови. Ее рука немного дрожала, когда она вытирала вокруг раны.

— Хорошо, — сказал он. — Почти не больно.

— Лгун, — тихо сказала она.

Артур вернулся.

— Лоусон, пришло время.

— Что? — спросила Блисс, останавливаясь с мокрой тряпкой в ​​воздухе и стоя между Артуром и Лоусон, лицо которого стало еще бледнее.

— Я иду жечь его,— сказал Артур, подтверждая его страх. — Для выщелачивания яда. Мне очень жаль, Лоусон, но она не может оказать помощь. Это единственный путь.

— Сделай это, — сказал он, выдыхая воздух со свистом.

— Вы собираетесь сжечь его? — спросила Блисс.

— Когти Адских псов отравлены серебром, которое медленно растворяется в крови, с ним раны не заживают. Мы собираемся выжечь его из крови Лоусона. Ты не сможешь видеть это.

— Я не хочу, чтобы ты видела это, — сказал Лоусон. Блисс покачала головой, без колебаний.

— Я не боюсь крови.

— Ты уверена? — Спросил Артур.

Она засучила рукава с определенным выражением на лице.

— Ты будешь нужна, чтобы помочь провести его вниз.

Огонь зашипел, когда попал в серебро, Лоусон воевал руками и ногами, крича в агонии, но Блисс держала его руки над головой, её ладони были красными и потными, от борьбы с ним, так что Артур смог сделать свою работу. Она обнаружила пренебрежение Лоусона его собственной безопасностью ужасным и героическим одновременно.

— Это работает,— сказала она, наблюдая за его гладкой и одновременно израненной кожей, словно горевшей огнем. Лицо Лоусона, исказилось от боли, он, наконец, перестал сопротивляться и его запястья ослабли. К концу этого ее одежда была грязной от крови, и всё пропахло дымом. Артур положил свои инструменты подальше.

— Это должно помочь ему, — сказал он, оставив их обоих в покое. Лоусон обратился к Блисс.

— Спасибо,— прохрипел он. — Я знаю, что было не очень.

Она бросила ему рубашку и брюки и смотрела в сторону, пока он одевался. Она чувствовала себя ближе к нему, после этого опыта; она видела глубину его страданий, и она больше не боялась его.

Это был мальчик, на которого она может рассчитывать, подумала девушка, он был достаточно сильным и мог бы нести бремя, не дрогнув или ослабнув.

— Так ты собираешься сказать мне, что там произошло? Как получилось, что собаки оставили нас в покое? — спросил Лоусон.

— Я не знаю.— Это было слабым ответом, и она могла сказать, что он не купился на это. Но она не могла позволить себе сказать ему правду. Пока нет. Она все еще могла чувствовать сырое дыхание пса на себе. Она смотрела в те малиновые глаза, уверенная, что смерть смотрела на нее, и она отвернулась. Кто ты, Блисс Ллевеллин? Собака боялась её.

Существовала только одна причина, по которой цербер оставил их в покое: он учуял след своего хозяина. Собака Люцифера. Она была дочерью Люцифера. Она смогла убить дух своего отца внутри нее, но она все еще была частью его плоти и крови. Собака знала, кем она была. Собака знала, что она была одной из них.

Если Лоусон узнает, что если один из них узнает... Она знала, что никогда не сможет сказать им. Они никогда не смогут узнать правду о ней. Лоусон убьет ее без вопросов в то же время. Она видела, что он сделал с адскими псами. Она видела его рот красным от крови собак, которых он убил.

— Ты не знаешь,— повторил Лоусон. — Скажи мне правду: это не началось с похищением твоей тети?

— Нет,— Блисс покачала головой. Может быть, даже, если она не могла рассказать ему о своем отце, пришло время рассказать правду о чем-то другом. — Наша встреча не была случайной. Вы были отчасти правы... Я искала волков, но не для Ромула. — Она закусила губу. — Там идет война между нами... с серебряной Кровью... тоже демоны, как и ваши бывшие хозяева... и мои люди исчезают. Я была послана, чтобы найти волков, чтобы помочь нам. Моя мать сказала мне, что волки были бойцами с демонами и что мы нуждаемся в вашей помощи для того, чтобы выиграть войну против Люцифера. Я должна привести ваш род, поставить к нам спиной... вступить в бой.

— А почему мы должны это делать? — спросил Лоусон. Так что это было частью игры, он понял, это было то, для чего Артур готовил его.

— Я не знаю. Я надеялась, что ты знаешь. Моя мать, она была той, кто все это установила, но она не сказала мне ничего за исключением того, что я должна найти тебя.

Лоусон нахмурил лоб.

— Артур сказал, что его друг говорил ему, что поможет нам... Он называл ее Габриель.

— Лоусон, Габриель — Габриелла, одна из Архангелов. Аллегра ван Ален. Она моя мать.

Он уставился на нее.

— Ты дочь архангела.

— В наших учебниках истории, в нашем хранилище, говорится, что собаки повернулись против своих хозяев, — сказала Блисс.

— Да. Но мы заплатили за это дорогой ценой. Люцифер наказал волков за непослушание. Мы были брошены в адский огонь, и он превратил нас в немногим больше, животных. — Лоусон выглядел мрачно и тоскливо. — Мы были когда-то в преторианской гвардии, хранители проходов, но теперь... мы ничто, кучка бойцовых собак.

Блисс покачала головой.

— Я не верю в постоянство проклятия, — сказала она.

— В противном случае... я бы отказалась давно.— Она содрогнулась. — Как Ромул причастен к этой истории? Я слышала о нем, но не в связи с нашей историей.

— Он был одним из нас, он был нашим лидером, но он нас предал, продал нас демонам, для власти, чтобы выслужиться Люциферу, — сказал Лоусон.

Блисс почесала нос.

—Чёрт.

—Да.

—Я могу задать тебе вопрос?— Сказала она.

— Все, что угодно. — Он улыбнулся, и Блисс улыбнулась в ответ. Они смотрели друг на друга в течение длительного времени, но, наконец, она вырвалась из его пристального взгляда.

— Твои братья... вы, ребята, не похожи друг на друга.

— Ты заметила.

— Ну...— Блисс рассмеялась.

— Мы не братья в обычном смысле,— сказал он. — Мы не имеем общих родителей. Волки даже не знают своих родителей. Нас забирают от наших матерей, как только мы рождаемся. Но мы братья. Мы заключили договор друг с другом. Это похоже на противоположность проклятья —Анти-проклятье. — Блисс улыбнулась. Ей понравилось, как это звучит.

—Лоусон, девушка на фото, Малкольм упоминал ее, собаки схватили Талу, не так ли?

— Да.

— И она была особенной для вас.

— Да.

Блисс скомкала край своей рубашки.

— Я понимаю. Еще до того, как собаки взяли тетю Джейн, я потеряла кое-кого тоже.

Его имя было Дилан Вард, подумала она. Она любила его, с первого взгляда, в первую ночь в клубе, когда все случилось, когда ее жизнь изменилась.

Она все еще могла видеть его темные волосы и темные глаза, освещенные пламенем, он протянул к ней руки. Это было так давно. Дилан, подумала она, и она почувствовала, как слезы в ее глазах появляются снова. Я скучаю по тебе. Он был ее вида и ее побег от того, что длилось тот страшный год, когда она была в плену в своем уме. Он помог ей, и она освободила его. Она любила его всем сердцем и душой, но он ушел.

— Он не вернется? — тихо спросил Лоусон.

— Нет. Он ушел. Он сейчас где-то в другом месте, лучшем. — Блисс посмотрела на него пустыми глазами. — Я должна его отпустить.

Лоусон взял ее руку в свою. — Я не могу. Я знаю, Тала там. Я знаю, что могу ее найти. Я знаю, что могу спасти ее.

— Да, ты можешь,— сказала Блисс, ее глаза сияли. — Потому что я знаю, где она находится.

Глава двадцатая

Артур Бошам настаивал, чтобы они остались.

Четыре мальчика и Блисс были упакованы в своем потрепанном фургоне. Старый колдун выглядел хрупким, но решительным перед своей пещерой. В лесу было тихо, не было признаков сражения, которые бушевали еще в середине ночи.

Лоусон почувствовал, что его раны заживлялись под повязкой, но его грудь болела и по другой причине. Он вспомнил, что видел старика на скамейке в парке годом ранее. Как страшно им было, и как освобожденные, в поисках помощи, они нашли, наконец, жилье, образование, рекомендации. Артур был больше, чем их опекуном, он был другом.

— Пойдем с нами, — сказал он снова.

— Нет, мой мальчик, когда они поймут, что произошло, собаки вернутся в большем количестве. Я задержу их здесь так долго, как смогу, — сказал Артур.

— Кроме того, я не без подкрепления. — Он достал палочку из кармана пиджака. Она была из черного дерева и из кости. Драконьей кости, колдун объяснял это однажды. Древняя магия, старше преисподней, сотворенная до того, как земля была сформирована. Она сияла в полумраке, сверкая искрами. — Я думаю, что в это время я сломал ограничения.

— Артур, я не могу просить вас сделать это, — сказал Лоусон.

— Ты не проси меня. Кто-то это уже сделал, — сказал Артур с усмешкой. Он повернулся к Блисс. — Я обязан твоей матери. Да, я увидел ваше сходство. У тебя ее глаза. — Он поднял палочку, сделав дугу в воздухе. — Мне не удалось помочь ей однажды, много лет назад. Во Флоренции, когда она нуждалась в друге. Я сказал ей, что хотел бы сделать что-нибудь для нее, я сказал ей, что она может попросить о чём-угодно и я это сделаю. Это было мое обещание. Я держал бы вас ребята в безопасности.

— Прощай, Артур, — сказала Блисс.

— Лоусон, мы должны идти.

Лоусон завел двигатель. Малкольм махнул рукой. Эдон и Рэйф кивнули в знак прощания.

Артур махнул белым платком.

— Если повезет, мы должны встретиться снова однажды. Лоусон, не забывай, что я рассказал тебе о проходах. А теперь оставь меня.

*

Больница не была далеко. Лоусон не мог поверить, что Тала была так близка. Он никогда бы не оставил ее. Было ли действительно это легко? Были свои мечты должны быть выполнены в ту ночь?

— Вот оно, — сказала Блисс, когда они прибыли к четырехэтажному зданию на вершине холма. Лоусон оставил фургон на стоянке, когда он застолбил место. В больнице было темно, двери закрыты на ночь. Был лишь сонный охранник у входа, который, казалось, не заметил припаркованный фургон в дальнем конце участка.

Лоусон выключил двигатель.

— Рейф, Мак, вы, ребята, оставайтесь здесь. Эдон, пойдем со мной. — Было бы безопаснее, если бы это была просто небольшая команда, и он и Эдон смогут обрабатывать все, что придумали. Он вел их к заднему входу, когда он остановился.

— Что это? — спросил Эдон шепотом.

Лоусон указал на бронзовый крест, красовавшийся на двери больницы, и название клиники: психиатрическая клиника Святого Бернадетта. Его сердце начало биться бешено в груди, разрываясь с надеждой. Если Тала была жива и невредима, если ей удалось избежать собак, она бы искала убежище в таком месте, святом месте, куда собаки никогда не могли войти. Место, где она будет в безопасности.

— Дерьмо, — Эдон выругался.

— Что это с ним? — Спросила Блисс.

— Да ничего, он просто немного раздражен, ведь он не может войти внутрь, — объяснил Лоусон.

— Святой Бернадетт? — спросила Блисс.

— Да святая земля, — объяснил Лоусон. — Закрыта для ада.

— Я буду ждать снаружи, — сказал Эдон. — Полегче там. У нас было достаточно фейерверков.

— Как же ты можете войти? — спросила Блисс Лоусона, оставляя заднюю дверь открытой.

— Незнайка. Я просто могу. Я обнаружил это случайно, когда увидел в церковной кухне суп. Остальные мальчики не могли переступить порог, но я пробрался гладко, как по маслу.Может быть, кто-то любит меня там, — сказал он, толкнув дверь, и тогда они оказались внутри. – Я отключил сигнализацию, не волнуйся. — Он остановился у подножия лестницы. — Ты помнишь, где она была?

— Номер пятнадцать. Я думаю, что это было на третьем этаже.

Это не было. В больнице был лабиринт одинаковых коридоров и комнат, и, в довершение было несколько пятнадцатых комнат. Ни в одной из них не держали Талу. Существовали станции медсестер в каждом коридоре, но они смогли передвигаться незамеченными.

— Я сожалею, все выглядит одинаково в этой больнице, однако, может быть, они переместили ее, — сказала Блисс, когда она нервно огляделась.

Он последовал за ней по коридору, который привел их далеко от основной части больницы.

— Это он! — Сказала она взволнованно, когда они наткнулись на комнату с табуретом охранника перед ней, но не было самого охранника. И когда Лоусон открыл дверь, в комнате было пусто. Но он чувствовал присутствие, которое было странным и знакомым в то же время. Тала?

— Это была ее комната, не так ли? — Спросил он.

— Я так думаю, — Блисс ответила.

Это не правильно. Это не тот аромат. Но, возможно, это было слишком давно... Может быть собаки изменили её... Он не мог дышать.

Слишком многое поставлено на карту.

— Что это такое? Что не так?

— Я не уверен... — Он прошелся по комнате еще один раз, а затем повернулся к Блисс.

— Следуй за мной.

Он ударил дверь и бросился по коридору, задевая прошедшую медсестру так быстро, что она уронила поднос.

— Извините!

— Эй! Вы не можете находиться здесь! — Медсестра закричала, но он был уже на лестнице. Он повернулся, чтобы убедиться, что Блисс следует за ним. Она спускалась по лестнице вниз.

Направо. Он поймал запах снова из вентиляционных каналов и отслеживал его по длинному коридору, потом остановился у самых дальних дверей.

— Здесь, — сказал он. Он положил руку на ручку двери. Она не была закрыта. Он вошел внутрь.

Там на кровати оказалась девушка. Она была подключена к линии капельниц и спокойно спала.

Лоусон подошел к ней и посмотрел на спящую девочку. Ее волосы выглядели по-другому, ее кожа была так бледна, она была полупрозрачная, она выглядела полумертвой.

— Что они с тобой сделали?

Рядом с ним, Блисс читала этикетки на сумке с жидкостями, прикрепленными к руке девушки.

— Она под сильным успокоительным. Наверное, поэтому нет никаких охранников больше, нет необходимости для замков.

Конечно, нет, думал Лоусон. Нет необходимости в замках, они кормят её допингом. Ей, должно быть, вкалывают очень большие дозы.

Он чувствовал, Блисс, она положила руку ему на плечо.

— Это хорошо, — сказала она. — Тала будет в порядке, мы собираемся, забрать ее отсюда. — Он покачал головой и схватил металлические решетки на кровати так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Лоусон... В чем дело?

Девушка открыла глаза. Ее ярко-голубые глаза были цвета неба, но ее голос был насмешливый.

— Я думаю, что он ожидал, кто-то еще, — сказала она.

— Ахрамин, — сказал он. Девушка в кровать была собакой, которая была на расстоянии вытянутой руки.

Ахрамин. Он смотрел на нее, неверящий, но не было никакого сочувствия в ее глазах. Она яростно сражался с ним, и она победила. Она погрузилась свомими зубами в шею. Его подняли за волосы, показали его белое горло Ромулу, разорвали его, полоснули зубами, от уха до уха, но пощадили, и Лоусон был в состоянии жить. Но Тала была права, думал Лоусон. Я позволил ей победить. Он не мог убить ее, Ахрамину, одну из его стаи. Он был застигнут врасплох и был побежден. Он позволил Ахрамине жить, думая, что он сделал большие жертвы. Он был готов встретиться со своей смертью. Как он мог предвидеть, что сделать это, будет означать, что в один прекрасный день она развяжет силы Ада, направив их на его стаю и уничтожит его единственный дом, который он когда-либо знал?

Поиск по сайту: