Глава двадцать девятая. Блисс последовала за Лоусоном в Змеиный курган

Блисс последовала за Лоусоном в Змеиный курган. Ахрамин и мальчики немного отстали. Тропинка была узкая и темная, а воздух пыльный. Ахрамин снова начала кашлять. Блисс чувствовала, что может тоже начать кашлять. Она слышала, как волки Маррока сражаются с собаками позади них, но чем дальше они шли по проходам, тем слабее становился шум. Те волки хорошо выполняли свою работу, потому что ни одна собака не следовала за ними.

— Будьте рядом, — предупредил Лоусон. — По мере удаления станет темнее, и есть несколько подземных путей, мы должны убедиться, что мы отстали от собак и найти вход во время. Я не хочу потерять кого-либо.

— Я чувствую запах, — сказал Эдон.

— Я тоже, — сказал Рейф.
Блисс отступила в сторону и пропустила их. Она оказалась прямо перед Малкольм, и обернулась, чтобы проверить его.

— Как ты себя чувствуешь? Тошнит?

— Немного, — признался он. — Но я уже привык к этому. Я не отслеживаю запах, как делают они. Так что, это вроде хорошо, что у меня есть свой способ предупредить об опасности.

Теперь они были достаточно глубоко, и Блисс вообще не могла слышать волков, и едва могла видеть. К счастью, Лоусон взял несколько свечей, и зажег их, чтобы убедиться, что никто не потерялся.

Краткое мерцание свечей говорило, что где-то находились отверстия наружу. Иногда Лоусон отклонялся в ту или иную сторону, и Блисс чувствовала, что они направлялись все глубже и глубже под землю. Группа, молча, шла за тем, что чувствовала как часы. Как глубоко в земле они находились? Задавалась вопросом Блисс. Они могли бы также просто идти в Рим.

— Всем приготовиться, — предупредил Лоусон. — Я думаю, что мы приближаемся к проходам.

Он пояснил, что, как только они войдут в них, они будут двигаться сквозь время, к моменту, где все происходило, и сначала это дезориентирует.

— В Преторианской гвардии время держали в безопасности, — сказал он Блисс, когда они шли по узкому пространству. — Время это святое. Оно не должно изменяться, и волки заботились об этом. Те, кто вмешивается во время — обречены.

— Время должно течь, последовательность событий должна оставаться фиксированной, — кивнула Блисс. — В противном случае...

— Парадокс, хаос, беспорядок. Те, кто не изучает историю, обречены повторить ее, — сказал Лоусон, улыбаясь. Блисс не улыбнулась в ответ.

— Маррок сказал, что не знает, как использовать хронолог и ты никогда не путешествовал во времени раньше, не так ли? Ты сказал, что проходы были закрыты, пока волки не проиграли.

— Ты спрашиваешь меня, знаю ли я, что делаю?

— Ну, да.

Лоусон усмехнулся.

— Тогда нет ответа, нет. Но когда я знаю, что делаю?

Они прошли еще несколько шагов, и вдруг пространство наполняется светом.

Они больше не были в Змеином кургане, они находились на временной шкале.

Блисс прикрыла глаза, Лоусон закричал:

— Время, мы идем!

В течение первых нескольких шагов, Блисс не могла видеть вещи, свет был настолько ярким, он ослепил ее. Потом все изменилось, это было, как если бы она ехала на американских горках. Она чувствовала, что ее живот крутит.

С каждым шагом она была в другом месте, в другом времени. Это было похоже на перемещение через киноэкран, но с события фильма происходят в действительности. Это заставило ее чувствовать тошноту, как Малкольм.

— Посмотри на горизонт, он постоянен, как в море. Станет легче.
Она кивнула, пытаясь сосредоточиться на голубом небе впереди. Все вокруг нее, закрученные образы и воспоминания многих моментов во времени, а не только из своей жизни, но из истории всего мира. Она слышала все вокруг нее, по крайней мере, они благополучно прибыли, где бы они не были. Свет изменился, постепенно исчезая, пока она не начала видеть более комфортно. Она увидела, как за Эдона держалась Ахрамин, будто бы она вот-вот упадет; Рейф помогал Малкольму.

Лоусон был во главе группы.

— Блисс – хронолог,— сказал Лоусон.

Она вытащила носовой платок с перенесенным объектом из кармана и осторожно развернула его. Это был красивый объект — карманные часы, тяжелые и серебряные.

— Ты должна будешь сделать это, никто из нас не может коснуться серебра.

Блисс внимательно посмотрела на него. Были крошечных царапин на стороне, которая выглядела так, словно кто-то попытался открыть его. Она напоминает руку Аллегры, и Блисс сделала то же самое. Она нажала на скрытую кнопку на стороне часов. Небольшой круглый диск появился в воздухе. Это было похоже на вращающийся земной шар, с линиями перемещения вокруг него.

— Что это? — спросил Лоусон.

Она пожала плечами.

— Я понятия не имею.

— Я думаю, может быть, нужно сказать ему, куда мы хотим попасть, — услужливо подсказал Малкольм.

— Отведи нас в Рим, — приказал Лоусон, и вот уже проход открылся перед ними и ярко сияет в темноте.

Глава традцатая

Свет и проход исчезли, и, когда Блисс открыла глаза, она увидела, что была в небольшой каменной комнате с решётками на окнах.

— Где мы? В тюрьме? — спросила она.

— Нет, я думаю, что это монастырь, — сказал Лоусон, хмурясь. — Но мы не в нужном месте или не в том времени. Смотри.

Блисс посмотрела в окно на огромный канал, усеянный гондолами и скоростными моторными лодками, люди мчались по мощёным улицам с зонтиками.

— Где монахи? — спросила Ахрамин, садясь на каменный порог.

— А их нет, думаю, остались только туристы, — сказал Малкольм, читая мемориальную доску на бархатной подпорке в конце комнаты. —

Сегодня, наверное, вторник, когда музеи закрыты, иначе мы были бы окружены ими.

— Мы близко, — сказала Блисс, успокаивая Лоусона. — Венеция не слишком далеко от Рима.

— Когда я открывал портал… я просто представлял место в уме… я думал, что появится тоже самое здесь, — сказал он, кусая ноготь.

— Порталы, которые ты создавал должны быть частью проходов, — сказала Блисс.

— Возможно, я не знаю наверняка. Все, что я знаю, это то, что я могу представить картинку, а потом она предстанет предо мной. Я думал, использовать хронолог будет легче.

Блисс кивнула. У нее была идея. Когда Посетитель, Люцифер, завладел ее разумом, и она была в состоянии видеть его воспоминания, она не имела контроля, она не могла призывать воспоминания по желанию. Но картинка, которую она видела в воспоминаниях Аллегры, была другой, и она подумала, было ли возможно вызвать их по желанию, если она сосредоточится. Она должна была быть осторожной в объяснениях; она все еще не была уверена, что произойдёт, если Лоусон когда-нибудь узнает ее истинное происхождение, а теперь не было времени на это. Она уставилась на хронолог.

— Я думаю, что у моей матери был один, и иногда я могу получать доступ к ее воспоминаниям, — сказала она.

— Как? — спросил Лоусон.

Она покачала головой:

— Я не знаю. Я могу чувствовать ее, и это все, что я знаю — она направляет меня — и я думаю, что, возможно, если я сконцентрируюсь, я могу вспомнить немного больше, увидеть, как она использовала его.

Она села на каменный порог рядом с Араминой, которая уступила ей немного места. Блисс закрыла глаза и сосредоточилась.

Скажи мне, — думала она. — Пожалуйста, если ты знаешь что—то, пожалуйста, скажи мне. Покажи мне.

Сначала перед ее глазами предстала тьма. Но затем она рассеялась, и начал мерцать свет. Она увидела, как Аллегра подняла хронолог снова и открыла его. Циферблат прекратил вращаться и стал похож на обычные часы, но с тремя различными стрелками и числами по краю вокруг. Рассеянные по всему циферблату числа обозначали тысячи, сотни и десятки, а его стрелки были картой, и Аллегра руками привела хронолог в определенное положение.

Блисс открыла глаза.

— Я думаю, что знаю, как сделать это. — Она взяла хронолог и нажала на кнопку, затем подождала, пока циферблат прекратит вращаться. — Видите эти стрелки? — Она указала на них. — Один набор относится ко времени, измеренному сначала в тысячах и затем в сотнях лет, затем в десятилетия. Мы должны настроить его как часы — видите эту кнопку? Вы поворачиваете её руками, — сказала она, регулируя её. — Теперь другие стрелки, вот эти, с изображениями континентов на них? Они представляют долготу и широту. Уловка в том, что они должны выстроиться вместе во времени и месте, которое вы хотите, потом нажать на другую кнопку.

— Так, мы должны просто установить его на правильное время и координаты, затем нажать кнопку, и мы там, — сказал Малкольм взволнованно. — Мы можем сделать это!

— Не так быстро, — сказал Лоусон. — Кто-нибудь знает дату? Или координаты?

Лицо Малкольма погрустнело.

— Мы можем узнать это, — сказал Рэйф. — Если это монастырь, то здесь должна быть библиотека с кучей энциклопедий.

— Я помогу, — сказала Блисс и последовала за Рэйфом вниз по лестнице. Они обошли вокруг пустого монастыря, пока не достигли комнаты в конце прихожей, которая была заблокирована от музея.
— Я думаю, что это здесь, — сказал Рэйф, открывая двери с надписью

«BIBLIOTHECA».

Комната была покрыта пылью и заполнена книжными полками. На старом столе стояла маленькая пишущая машинка. Рэйф свистнул и кивнул на полку, на которой стоял полный комплект Британской энциклопедии.
Сейчас бы интернет, — подумала она. — Он бы мигом ответил.

— Я буду искать год, ты берешь местоположение. Хорошо? — спросила она Рэйфа.

— Звучит хорошо.

Работа Рэйфа была легче, она знала это — все, что он должен был сделать, найти Италию. Он найдёт все, что нужно, и он нашёл.

— Координаты Рима — 41 градус 54 минуты северной широты и 12 градусов 30 минут восточной долготы. — Он улыбнулся Блисс. — Малкольм выяснит, как установить их, если мы не сможем.

Ее задача была более хитрой — она должна была выяснить год банкета, который Ромул назвал в честь Нептуна, когда сабинские женщины были захвачены. Она должна искать Рим? Ромул? Нептун? Сабинские женщины? Она наконец-то нашла то, что искала, под названием «Изнасилование сабинских женщин». Она поняла, что более поздние ученые изменили свои теории о том, что действительно произошло в тот день — и то «насилие» было просто другим словом для того, чтобы обозначить «нападение», поэтому картину назвали «Похищением сабинских женщин», когда она видела её в музее.

— Нашла что-то? — спросил Рэйф.

— Почти, — сказала девушка. Информация была довольно путаной, и она не уверена, насколько заслуживала доверия дата, указанная в энциклопедии. — Тут говориться восьмое столетие до н.э, но даты немного неопределенны. Лучшее, что я могу сказать, это 752 год до н.э. Мне это не нравится — кто знает, куда мы попадём?

— Если это всё, что мы можем найти, это лучше, чем ничего, — сказал Рэйф.

Они вернулись, среди команды бурлило обсуждение.

— Мы пытаемся выяснить, что Ромул получит, убив всех тех женщин, — сказал Лоусон.

— У кого-то есть теория? — спросила Блисс.

— Неточная. Но я вполне уверен, это имеет отношение ко всем вещам, которые изменились в последнее время. Пали не просто Врата Ада, что-то большее, — сказал Лоусон.

— В смысле?

— Мак, у тебя же есть теория? — сказал Эдон.

— Глаз засветился, темные дороги обнаружены. Как сказал Маррок, это, кажется, знаки, что власть волков возвращается, и я думаю, что Люцифер хочет остановить это. Если волки вернут свою власть, то будет труднее — если не невозможно! — продолжать превращать нас в адских псов, — сказал Малкольм.

— Древние волки были бессмертны, так? — спросила Блисс. — Ромул был волком, да? Прежде, чем стал псом. Один из древних.

— Да, — кивнул Лоусон.

— Но все волки — как вы, парни — могут размножаться. У Вас могут быть щенки.

— Целые выводки, — добавила Ахрамин сухо. — Поэтому мы все примерно одного возраста.
Блисс посмотрело на них, ее лицо покраснело от волнения:

— Я знаю, кто такие сабины.
Лоусон посмотрел на нее с надеждой.

— Только смертные наделены даром рождать новую жизнь. Вампиры не могут рождать детей, они только перевоплощаются в новых телах в каждом цикле. Но вы можете размножаться, и, в то время как у вас есть экстраординарная сила и власть, вы смертны, что означает, древние волки — Преторианская Охрана — римляне совокупились с человеческими женщинами. Сабины — ваши человеческие матери.

— А Люцифер… — сказал Лоусон, его лицо потемнело.

— Хочет убить вас всех. Он хочет помешать волкам родиться.

Особенно одному из вас, — сказала она, смотря непосредственно на Лоусона.

— Что?

— Разве это не ясно? Он должен помешать вам родиться. Стереть вас из времени, из истории. Люцифер пожертвует целой армией ради этого, всеми своими адскими псами, а не рискнет восстанием и шансом, что вы будете жить, чтобы бороться за другую сторону.

— О чем ты говоришь?

Она поразилась своей догадливости:

— Ты — Фенрир. Великий волк, которого предсказывала легенда.

Волк, освободивший своих собратьев от рабства и возвративший их к славе истинной Преторианской Охраны.

Наступила тишина, пока группа переварила новую информацию. Блисс видела, что братья Лоусона увидели его в новом свете, и даже Ахрамин почтительно посмотрела на него.

Лоусон нахмурился и скрестил руки, ему стало неудобно от внимания:

— Ты не знаешь этого наверняка.

— Но сам подумай, — сказала она. — Ты можете войти в святое место, и ты можешь создавать порталы через миры, чего другие волки не могут. И ты сказал сам, после вашего побега, были многие другие, кто последовали вашим путем на свободу. ‘Мы освободились сами’. Это сделал ты. Маррок знал, кто ты. Поэтому он поощрял твой побег, поэтому он рискнул украсть хронолог. Ведь пришло время. Ведь ты Фенрир.

— Ладно, тогда, — сказал Малкольм. — Чего мы ждем? Вперёд в Рим

Поиск по сайту: