Решение. Речь идет о том, что здесь предполагается организационное вмешательство, когда назначения руководителей органов исполнительной власти

Речь идет о том, что здесь предполагается организационное вмешательство, когда назначения руководителей органов исполнительной власти, осуществляется федеральным органом, который осуществляет контроль, если передается полномочие РФ субъекту РФ. Можно ли это зеркальное переносить на МСУ. Тот факт, что на уровне субъекта РФ может быть рассмотрено на предмет соответствие.

Общие принципы мы понимаем широко и регулирование полномочий по передачи тоже почему-то включается у нас в общие принципы. Сейчас вопрос не в том, насколько широки общие принципы организации МСУ, общин принципы организации власти в субъектах РФ.

Главная проблема: организационного вторжения. Насколько возможно механизм передачи полномочий одинаковым образом рассматривать и применительно к федеративным отношениям и применительно к отношениям «государственная власть – МСУ». И уже, хотя закон в этой части давно изменен и эта идея субделегирования появилась несколько лет назад. Судебная практика впервые появилась не так давно. Если кто заинтересуется, то может даже посмотреть: оспаривается закон Калининградской области о вторичном делегировании полномочий о записи актов гр состояния. В нем была предусмотрена право-обязанность высшего должностного лица назначать руководителя этого органа.

Чем можно аргументировать позицию законодателя, предполагающую возможность организационного вторжения в самостоятельность органов МСУ, осущ отдельные государственные полномочия. Какими целями и ценностями можно оправдать. С какими принципами вступает в конфликт?

Когда мы говорим о самостоятельности в пределах своих полномочий, здесь речь идет не об организационных аспектах. Так как с точки зрения организационных аспектов мы говрим о том, что ОМСУ не входят в систему ОГВ. Невхождение в систему ОГВ гарантируется тем что сама структура ОМСУ определяется в ими уставе. Если мы будем исходить из того, что ОМСУ, которые осуществляет отдельные государственные полномочия по сути выступает как элемент системы ОГВ. ОМСУ не перестает быть элементом системы МСУ, он осущ только отдельные гос полномочия и в этом качестве он уже в ходит в систему ОГВ со всеми вытекающими последствиями, в том числе, и организационные полномочия по назначению руководителей. Но в нашем случае мы из норм не видим, что ОМСУ перестает быть элементом системы ОМСУ. здесь не предполагается исключение его из этой системы и включение его в систему ОГВ. Более того, можно предположить такую ситуацию – квазиисключение органа из системы ОМСУ, если он будет заниматься только переданным государственных полномочиями. Никикие вопросы местного значения, никакие полномочия по решению ВМЗ он не осуществляет, а осуществляет только отдельные переданные гос полномочия. Тогда это можно понят.

Но если это орган, который осуществляет и собственные полномочия и дополнительно осуществляет переданные полномочия. То чем тогда оправдать такое изъятия ОМСУ из системы ОМСУ и вхождение в структуру ОГВ?

Аргументация суда (см. выше ссылку на КС) конечно не бесспорна – ее можно посмотреть.

Считать это контрольным полномочием? Права и обязанности по назначению руководителей, отстранение их от должности - это какие полномочия? Этот вопрос в зависимости от критерием с которым подходит к анализу полномочий неоднозначен. Имеется ввиду та классификация, когда мы выделяем регулятивные полномочия, полномочия по организации деятельности. Получается, что это сугубо организационное полномочие, так как связано с осуществлением организационных функций по формированию соответствующего органа, замещению должностей в нем.

Обычно такие полномочия присуще органам, осуществляющими непосредственное руководство, органами данной системы. Но между ОГВ и ОМСУ отношений руководства не предполагается, именно в силу того, что есть принцип невхождения ОМСУ в систему гос власти. Когда мы рассматриваем любую коллизию не нужно бояться привлекать и другие положения других законов и КРФ, связанных с приведенными, и помогающими точнее уяснить, в чем же суть проблемы.

Можно вспомнить ст. 12 КРФ об организационном обособлении ОМСУ от гос власти. Здесь усиливается этот принцип и специальным указание в КРФ на то, что ОМСУ не входят в систему ОГВ, у нас не очень получается применить логику по исключению какого-то органа МСУ из систему ОМСУ и включить его в систему ОГВ. Это возможно в других конституционных системах. Но у нас принцип ст. 12 ставит определенные препятствия. Как же тогда разрешить эту коллизию.

ВС рассматривая данное дело встал на позицию законодателя и пытался оправдать его позицию и признал закон не противоречащим ФЗ №131 и у суда не возникло сомнений в конституционности положение ФЗ №131, так как он рассматривал данные закон на предмет соответствия ФЗ, который предусматривает такую меру. Суд, рассматривая такой спор, в рамках нормоконтроля опирается на ФЗ. А это ФЗ №131 соответствует.

У нас же возникает вопрос о конституционности данных норм ФЗ №131.

Ст. 19 №184 указывает на то, каким образом воспринимается предмет регулирования соответствующего ФЗ и как он должен отражаться в законе субъекта. Здесь есть возможность конституционного истолкования, чтобы сохранить существование принципа самостоятельности ОМСУ.

Аналогия не полная, так как есть специальная оговорка «в случае, если закрепление таких прав не противоречит федеральному закону». В данном же случае противоречие есть самому ФЗ №131. Гарантии Хартии менее значительны, нежели гарантии, закрепленные к КРФ. Мы говорили о самостоятельности административных структур, в этом смысле конституция говорит не только о самостоятельности административных структур, а о самостоятельности вообще все ОМСУ и их организационное невхождение в систему ОГВ. И Хартия и КРФ признают организационную самостоятельность. Только конституция вообще исключается систему ОМСУ из системы ОГВ. Есть минимальный стандарт Хартии и дополнительные гарантии КРФ.

Проблема в том, можно ли эту аналогию можно применить полностью или до тех пор, пока это не противоречит принципам, закрепленным в ФЗ №131. Ст. 19 – там более правильным было бы указать не только на ФЗ, но и на КРФ, но очевидно, к сожалению, такое конституционное истолкование, который мы пытались дать данной оговорке не однозначно воспринимается правоприменителями. Суд этого не увидел, когда решал соответствующее дело. И признал положение ст. 19 как основу для подобных полномочий ОГВ по назначению руководителя.

Можно ли такие органы, которые ничем кроме осуществления государственных полномочий не занимаются, называть ОМСУ. А такие органы существуют. Вот и возникает вопрос, почему такое органы водят в систему ОМСУ? Это, безусловно вопрос, который также порождает определенную коллизию уже тем, как пронимать ОМСУ, как он трактуется в законе? В законе он трактуется как орган, созданный для решения вопросов местного значения, а не для осуществления отдельных государственных полномочий. Если исходить из подобной трактовки его статуса, то такой статус не выдерживается, когда ОМСУ начинает заниматься только осуществлением отдельных гос полномочий. Нарушается цель создания ОМСУ.

Является более логичным, когда ОГВ создают собственные подразделения, которые осуществляют эти полномочия на местах, и происходит деконцентрация управленческих функций. Передача же полномочий в некотором смысле усложняет этот процесс, так как происходит уполномочивание других субъектов, имеющих другой статус, входящих в другую систему. Это создает необходимость регулировать отношения между этими двумя системами. Но у нас же политика как раз децентрализации, а не деконцентрации управленческих функций. Это можно объяснить тем, что нет желания и необходимости создавать новые органы, увеличиваться аппарат соответствующих органов, тратить средства на создание обособленных подразделений. Несмотря на то, что формально мы говорим об ОМСУ, но мы распространяем положение государственного органа на такой орган МСУ. Но т.о. цель достигается. Т.е. фактически за децентрализацией прячется деконцентрация управления. И в этом есть проблема. Так как с т.з. конституционных гарантий и используемых юридических форм - это нарушение. Мы пытаемся деконцентрировать управленческие функции, но делаем это усложнено.

С т.з. того, что существует возможность истолковать эту коллизию так, как это трактуется правоприменительными органами, т.е. нет обращается внимание на отсылку. С т.з. юридической техники – это не точная формулировка. Мы должны стараться снимать коллизию конституционным обоснованием.

Принцип верховенства закона предполагает конституционное понимание закона, а если мы говорим о том, что закон можно истолковать неконституционно, то мы утрачиваем принцип законности.

Формы контроля мы рассмотрели. В качестве примера можно привести положения по поводу временного изъятия полномочий. Как временное реагирование это допускается, ни о каком полном изъятии речи не идет. Если полномочия переданы, то есть определенные гарантии тому, кому их передали: их просто так изъять нельзя. Интересна практика споров, связанных с изъятием государственных полномочий и регулированием порядка такого изъятия.

Поиск по сайту: