Глава восьмая,

в которой из-за деятельности террористов воссоединяются семьи и происходят любовные сцены

В новом облике

Марк принял окончательное решение лететь в Москву после разговора с сыном, который делился своими наблюдениями натуралиста.

– Весьма любопытно, – говорил Лева по телефону, – что даже в стае, где одни суки, роли четко распределяются.

– В какой стае? Как ты ее назвал? – удивленно переспросил Марк.

Лева понял, какое слово насторожило отца, и объяснил:

– В кинологии принято самок называть суками, а самцов – кобелями. У нас одни суки. Причем у собак женского пола нет разделения, как у людей, на женщин и девушек. Сара, Дуня и Лиза вязались, а у Джери и Евы еще течки не было.

– Ты меня потряс своими специфическими знаниями.

– Да, пожалуй, половой вопрос меня сейчас интересует более всего. Почему, например, женские особи уделяют столько внимания внешнему облику, ведь у самцов сексуальный инстинкт выражен гораздо сильнее? Мама и ее подруги просто издеваются над собой, чтобы хорошо выглядеть. Но есть и исключения. Оперение селезня красивее, чем утицы.

– Мама? Селезень? Я заказываю билет на Москву. О дате и номере рейса вам сообщу.

Лева счел за благо не рассказывать маме, какой предмет беседы вызвал скоропалительное решение папы приехать на родину.

Четвертый год Марк и родители Ирины жили в Денвере, штат Колорадо. Пройдя через сложный период адаптации, они закрепились на американской земле. Марк получил лабораторию, свидетельством его успеха служили многочисленные долги – кредиты за дом, мебель, автомобиль. Родители Иры занимали скромные, в сравнении с Москвой, должности, но несравненно лучше оплачиваемые. Единственным недостатком их тихой, провинциальной научной жизни было отсутствие Ирины и Левы. Они отчаянно скучали. Виделись два раза в год, на поездки уходили все сбережения.

Марк всегда любил Ирину. Не сходил с ума, не совершал романтических безумств, но любил ее всегда. И совершенно точно знал за что. Ирина – это вселенная, бесконечная, интересная и неповторимая. Знания она усваивала с невероятной быстротой. Они причудливым образом вплетались в аналогии, теории и гипотезы, которые роились у Ирины в голове. И получалась вселенная – редкостный внутренний мир, открытый только Марку. Если бы его спросили, хороша ли она собой, он бы ответил – безусловно. Но это была бы дань галантности, а не искренности. Он бы не врал, а просто не знал правильного ответа. Лицо Ирины, знакомое и привычное Марку с детства, менялось, как и его собственное отражение в зеркале, – при постоянном наблюдении отличия не заметны. Для Марка подходить к жене с мерками женской смазливости – значило почти унижать Ирину. Хорошеньких женщин пруд пруди, а Ирина единственная.

Марк никогда не испытывал зависти к интеллектуальным способностям Ирины, превосходящим его собственные. Напротив, загадочные процессы, протекавшие у нее в голове, вызывали восхищение сродни чувственному. Они работали в смежных областях, их научные интересы не пересекались, но были достаточны, чтобы оценить успехи друг друга или поделиться идеями.

Он сознательно брал на себя повышенную ответственность за семью, потому что Ирина в бытовых вопросах проявляла стойкую беспомощность. Марк работал как каторжный, знал высокие полеты научного вдохновения, но всегда возвращался на землю. На первом месте стояли интересы семьи, которой он обязан обеспечить достойное существование. Именно забота о семье отправила его за океан – в страну, где ученые не голодают, не унижаются, выпрашивая оборудование и реактивы, не мухлюют со студенческими билетами в метро и не кусают локти, вынужденные работать вполсилы.

И вот теперь, когда он совершил, казалось бы, невозможное, когда они могли жить припеваючи, Марк неожиданно столкнулся с молчаливым сопротивлением Ирины. Она, конечно, не отказывалась эмигрировать, тосковала без родителей и мужа, но при этом находила тысячи причин отложить отъезд. Более того, у нее появились странные подруги, обремененные собаками. И даже жила она нынче не дома, а на чужой даче. Со всем этим следовало разобраться.

Марк удивился, что Ирина не встречает его в аэропорту. Вытянувшийся, загорелый и весьма упитанный Лева бросился отцу на шею. А следом его обняла высокая девушка с короткой стрижкой. Марк растерялся – он не помнил эту родственницу.

– Дорогой! Как я рада! Как я соскучилась! – восклицала девушка и целовала его лицо.

Марк еще больше опешил, механически отвечая на поцелуи, беспомощно посмотрел на Леву.

– Мама! – весело рассмеялся сын. – Папа тебя не узнал! Класс! Во эффект!

– Правда? – не менее счастливо смеялась Ирина, глядя на растерянного мужа.

Это была его жена! Марк посмотрел на ее ноги – высоченные каблуки, она в жизни на таких не ходила. Джинсы и легкомысленная футболка на вызывающе сексапильном, как у Мэрилин Монро, теле. Светлые волосы, подведенные глаза, губная помада и отсутствие очков, которые сидели у нее на носу с колыбели. Если бы Марк встретил ее на улице, то оглянулся бы, заинтересованный, и никогда бы не признал в этой девушке свою жену. Он не знал, как относиться к переменам в Ирине. Но они его не радовали. Определенно.

Изменилась и речь супруги, прежде правильно книжная. Теперь она болтала как простушка:

– Мы не можем поехать домой, потому что там живет сестра Полины Марина. Всего их двенадцать братьев и сестер. Представляешь? Марина пятая с конца, между Вероникой и Сашей. Я заподозрила у ее дочери порок сердца, и он, к сожалению, подтвердился. Девочке сделали операцию, а ее семья пока живет в нашей квартире. Но в загородном доме Ксюши, это другая моя подруга, тебе понравится. Правда, Лева, у нас замечательно? А повезет нас Ксюша на современнейшем джипе. Ты не волнуйся, потому что рядом с ней будет сидеть опытный водитель Олег. Сейчас я вас познакомлю.

Из потока имен Марк запомнил лишь два последних, и только потому, что его познакомили с их обладателями. Жизнерадостные лица сына и жены никак не соответствовали мрачному настроению Марка, на которого сыпались отрицательные впечатления. Чего стоило заявление Ксюши: «Замечательно, что вы приехали. Вовремя». Вовремя для чего? Мало того, что они не могут находиться в собственной квартире, так еще вынуждены подвергать свою жизнь опасности. «Не дергайся. Перестраивайся. Не дави на газ. Сцепление. Тормоз», – командовал Ксюшиным неумелым вождением Олег, а Марк покрывался испариной.

Он прошел через процедуру знакомства с собаками, то есть придирчивого обнюхивания. А Полина наивно-доброжелательно заявила ему:

– Вы как полностью еврей, наверное, свинины не едите, поэтому я телятину приготовила.

Перелеты из Денвера в Нью-Йорк и затем в Москву в общей сложности длились двенадцать часов. Разница во времени с Америкой – восемь. Марк валился с ног от усталости, перегруженная странными впечатлениями голова отказывалась работать. Найти логику и выслушать объяснения он решил завтра. Извинился перед присутствующими и, сопровождаемый Левой, отправился в спальню. Когда Ирина забралась к нему под одеяло, Марк крепко спал.

Утром большой дом встретил Марка гулкой тишиной. Ни женщин, ни Левы, ни собак. На кухне он обнаружил завтрак под салфеткой и записку от жены:

«Мы отправились на пробежку и зарядку. Разогрей пироги в микроволновке. Молоко для кофе в холодильнике. Целую!

Ирина».

Шумная компания заявилась, когда Марк раздумывал, не плеснуть ли ему в третью чашку кофе вместо молока коньяк. Ирина чмокнула его в щеку и зашептала на ухо: «По случаю твоего приезда я хочу улизнуть и не заниматься на тренажерах».

Эта информация доконала Марка. Ирина и спорт! Дельфин в пешеходном кроссе! В школьном аттестате в графе «физкультура» у нее значится прочерк. На двух первых курсах университета ей доставали липовые справки, освобождавшие от занятий спортом. В противном случае она вовсе отказывалась получать высшее образование. Марку было трудно и очень не хотелось представлять, что могло заставить жену взгромоздиться на тренажер или бегать трусцой. Он наблюдал, как Лева кормит собак (ребенок ни разу не вспомнил о компьютере!), невпопад отвечал Поле, выясняющей его гастрономические пристрастия. Потом решительно встал и пошел наверх к Ирине.

Она только что приняла душ, завернулась в полотенце, и стоило Марку присесть, как очутилась у него на коленях.

– Почему ты смотришь букой? – проворковала Ирина и принялась щекотать его шею носом. – Разве без меня не соскучился?

– Ты говоришь как куртизанка! – возмутился Марк.

– Откуда ты знаешь, как ведут себя куртизанки? – быстро нашлась Ирина.

– Немедленно оденься, приведи себя в порядок. Нам нужно серьезно поговорить.

– Хорошо, мой господин! – Ирина легко вскочила. Полотенце упало. Глядя на ее спину, бедра, икры, узкие щиколотки, Марк сбился с дыхания. Он ничего не имел против подобных форм. И он все имел против! Собирался говорить спокойно и размеренно, больше выспрашивать, чем проповедовать, но сбился, и обвинения посыпались из него, как горох из дырявого мешка.

– Ты была в посольстве? Когда будет готова виза? Где твои очки? Есть покупатель на квартиру? Почему ты одеваешься как студентка? Ты сдала отчет по гранту? И в конце концов! Кто тебя заставил спортом заниматься?

Ирина натянула футболку и обиженно пропищала:

– Ой, Марк, мне кажется, я тебе не нравлюсь!

– Ты… ты мне нравишься. Бред! Ты моя жена, и я требую объяснений. Что у тебя общего с новыми подружками?

– Не поверишь, но соседи нас принимали за лесбиянок.

– Что-о-о?

– Шутка, глупость. Если бы ты видел сейчас свое лицо! Умора, как говорит Ксюша.

– Я жду ответов.

– Конечно, милый, но не сейчас. Дело в том, что должен приехать Вася, муж Поли. Ему дала адрес третья по счету сестра Клава…

– Не желаю слушать про чужие многодетные семьи! Меня волнуют проблемы собственной семьи.

– Ты их выдумал. И я не оставлю подругу в сложный момент, когда она встречается с мужем!

– Что здесь вообще происходит? Это пионерлагерь для взрослых женщин, куда мужья являются на родительский день?

– У Ксюши нет мужа. То есть был, но бандит, а его убили, и ей досталось большое наследство.

– С кем ты связалась? – ужаснулся Марк.

– Они замечательные! Слышишь? Собаки лают. Наверное, Вася приехал. Пойдем скорее!

Вася был одет в темный костюм, белую рубашку с галстуком, в руках держал букет цветов. Он выглядел как человек, отправившийся на похороны, а оказавшийся на пляже: его приветствовал народ в шортах и майках.

– Давайте первым делом с вас штаны снимем? – предложила Ксюша. – Я дам во что переодеться.

Она увела Васю, а Поля схватила Ирину и Марка за руки.

– Не бросайте меня, ладно? Я ужасно боюсь сбиться и не по тексту говорить. Маркочка, Ирочка?

Марк, имя которого перевели в почтовый термин, пожал плечами:

– А что, собственно, происходит?

– Дело в том, – принялась объяснять Ирина, – что младшая сестра Поли Зойка… Лева, что ты тут делаешь? Иди на улицу.

– Подумаешь! – хмыкнул Лева. – Будто я не знаю, когда сами только и говорят. Папа, ситуация банальная. Дядя Вася увлекся Зойкой и, чтобы избежать брачных обязательств, придумал Тюполь болезни. Она хотела умереть, но мама уговорила ее обследоваться. Теперь Тексю хочет, чтобы дядя Вася ползал на коленках от Москвы и обратно. А Тюполь плохо худеет, потому что у нее особое строение мышечных волокон и метаболизм как у спортсмена. Дядя Вася приехал с цветами мириться, Тюполь нервничает, будто у нее пироги сгорели.

Как ни был Марк озабочен собственными проблемами, он не удержался от смеха, слушая бестолковые объяснения сына.

– Располагайте нами. – Марк галантно взял Полину руку и поднес к губам. – Благодарю за внимание к моим гастрономическим предпочтениям!

– Ой, что же вы мне руку целуете! – смутилась Поля. – Она, наверно, чесноком пахнет.

– Для всякого «полноценного еврея» сей дух подобен амброзии.

Марк повернулся к жене и запнулся на полуслове. Ирина никогда прежде на него так не смотрела. Будто фанатка-поклонница на эстрадного кумира. И Лева чему-то радовался, по-девчоночьи прыгал на одной ноге.

– А Олег придет? – спросил он.

– Я пригласила, – ответила Поля. – У него сегодня выходной.

Марку ничего не оставалось, как отложить объяснение с женой до более удобного случая. А пока он решил присмотреться к обстановке.

Это был типичный воскресный отдых на даче: купались в реке и загорали на пляже, гоняли мяч и бросали палки собакам, вечером жарили шашлыки и рассказывали анекдоты. Вася старался держаться ближе к Полине, всячески демонстрировал заботу о ней, но толком поговорить не получалось. Он не догадывался, что в кульминационные моменты, откликаясь на панический взгляд Полины, не случайно рядом оказывались Ирина или Ксюша, живо интересуясь проблемами городского хозяйства, Мосгорэнерго и теплосети.

– Поль, ты заметила, что я похудел? – шептал Вася.

– И я тоже! – радостно восклицала Полина. – Это замечательно!

Вася удивленно хлопал глазами и делал следующий заход:

– Я для Джери мисочку на подставке купил, и ошейник, и поводок.

– Она удавки не любит, и к строгому ошейнику, который с шипами, лучше не приучать. Надо, чтобы слов хозяйских слушалась.

– Меня сразу узнала! – воодушевился Вася. Но его отвлекла Ирина, втянув в разговор о перспективах градостроительства.

В поселок въехала кавалькада машин и остановилась, растянувшись по всей улице.

– Сейчас гулянка начнется, – сказал Олег.

– Пойдемте в дом, – предложила Ксюша.

– Вы видели подземелье? – спросил Лева. – Между прочим, там один экран на пульте мигает.

Мужчин заинтересовали катакомбы под домом, и туда отправилась экскурсия. Лева не присоединился, сославшись на то, что нужно собак кормить.

Спускаясь вниз, Ксюша, Поля и Ирина наперебой рассказывали, каких страхов натерпелись, оказавшись здесь в первый раз. Осмотрели помещение, покачали головами – действительно, бандитское убежище. Всех заинтересовала комната с пультом. Один экран мигал, как включенный телевизор без изображения. Марк пощелкал тумблерами, покрутил настройки, изображение появилось – участок с левой стороны дома. Очевидно, камеры наблюдения хорошо замаскированы, никто их снаружи не замечал. Марка попросили оживить остальные пять экранов – интересно, что они показывают. Но его усилия были тщетны, мониторы не включались.

Вдруг динамик взорвался громким треском. Женщины ойкнули, Марк от неожиданности отдернул руки.

– Сохраняйте спокойствие! Сохраняйте спокойствие! – Динамик хрипел низким загробным голосом. – Дом захвачен исламскими террористами-фундаменталистами. Сохраняйте спокойствие, и мальчик останется жив!

Марк пулей вылетел из комнаты, взлетел по лестнице и стал биться в дверь. К нему присоединились Олег и Вася. Они дергали за многочисленные внутренние запоры, били в дверь плечами, но она была закрыта снаружи и даже не шелохнулась под их ударами.

Марк выкрикивал проклятия, звал сына и в кровь разбил косточки пальцев. Поля захлебывалась рыданиями, Ксюшу било в лихорадке. И только Ирина сохраняла странное спокойствие. Она нахмурилась, сосредоточилась, но никак не походила на убитую горем мать.

Заложники

– Марк! Иди сюда, мне нужно с тобой поговорить! – позвала Ирина.

Он не слушал. Убедившись в бесполезности попыток освободиться, бросился в комнату с пультами и стал орать в микрофон:

– Подонки! Только троньте моего сына! Лева, ты слышишь меня? Лева! Не волнуйся! Сынок, держись, тебе придут на помощь! Сволочи! Отвечайте!

Ирина повернулась к друзьям, которые, замерев, наблюдали за Марком:

– Извините, но я попрошу вас выйти. Мне нужно поговорить с мужем.

Марк охрип от крика. Ирина тронула его плечо:

– Успокойся!

– Ты! – Он повернул к ней лицо, белое от ярости. – Ты! Такая невозмутимая! Когда наш сын…

– Марк, я думаю, я почти уверена, что это сделал Лева. Специально.

– Что? Что ты говоришь?

– Во-первых, этот преобразователь голоса, – она старалась держать себя в руках, но горло вибрировало от волнения, – я сама его купила. На тот случай, если в дверь позвонят незнакомые, а Лева будет один дома. Ему очень нравилась игрушка, он соседей до обмороков чуть не довел. Сторожил, смотрел в глазок и, когда кто-нибудь появлялся на лестнице, орал: «Руки вверх!» И все поднимали руки, представляешь? Во-вторых, никакие злодеи не станут называть себя газетными штампами, то есть исламистами-террористами-фундаменталистами. Согласись, звучит нелепо. И в-третьих, самое главное. На столе в большой комнате я нашла вот это. – Она показала небольшой флакон. – Контейнер для хранения моих контактных линз. Лева знает, что без очков я слепа, как сова, а линзы, не погруженные на ночь в специальный раствор, испортятся. Проявил заботу, – нашла силы усмехнуться Ира.

Марк не мог ей поверить:

– Зачем? Зачем ему было это делать? Слишком жестоко для детских шалостей.

– Я могу только догадываться. Марк! Мы должны доверять своему сыну! Он знает, что я разгадаю его ребусы, мы с ним любим решать детективные задачи. Он не хотел, чтобы ты так переживал. Посмотри на ситуацию с другой стороны. Наш сын проявляет заботу о людях.

– Ты отдаешь себе отчет в своих словах?

– Полностью. Он обеспокоен размолвкой Поли и Васи и таким образом надеется их помирить.

– И заодно свести отца в могилу?

Ирина хотела сказать, что, к сожалению, они давно не живут вместе, Марк плохо знает сына. Но, глядя на полуживого мужа, воздержалась от упреков и предложила ему отдохнуть в одной из комнат.

Поля, Вася и Ксюша сидели за столом. Олег нервно ходил от стены к стене и бормотал ругательства. Поля икала от рыданий. Вася одной рукой гладил ее по плечу, другой давил на кнопки бесполезного – нет сети – сотового телефона. Ксюша то кулаком вытирала слезы, то грызла ногти. Она впервые пожалела, что не натравила собак на людей.

– Они не могли никого пустить на участок, – бормотала она. – А если их перестреляли? Соседи бы услышали.

– Пистолеты с глушителями, – подсказал Олег.

– Чего они хотят? – спрашивал Вася. – Какие требования? Я все-таки представитель власти.

– Не говори им! – обомлела Поля. – Они тебя первым зарежут!

– Выкуп хотят, точно, – сказал Олег.

– Пусть подавятся! – отозвалась Ксюша.

Она имела в виду, что отдаст любые деньги, только бы с Левой ничего не случилось. Но все решили, что ей жалко наследства, и в комнате повисла напряженная тишина.

Из аппаратной вышли Марк и Ирина. Он тут же открыл дверь соседней комнаты и скрылся в ней. Ирина хотела последовать за мужем, но, увидев лица подруг, задержалась.

– Поля и Ксюша! Я хочу вам сказать несколько слов. – Ирина приглашающе распахнула дверь еще одной комнаты.

Она вдруг почувствовала себя книжным детективом, вроде мисс Марпл, которая шепчется со свидетелями по углам. Но рассказывать всем, и тем более Васе, об интриге сына ей не хотелось.

Как и Марк, Ксюша и Поля сначала не поверили Ирине, а потом нашли свои аргументы в подтверждение ее теории. Ксюша указала на наличие туалетной бумаги, которой прежде в туалете не было. А Поля обратила внимание на консервный нож в кладовой, она его сюда не приносила, потому что открывала банки на кухне.

Вопрос, зачем это Левочка учудил, остался открытым. В отличие от Марка Ксюша и Поля придерживались убеждения: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не компьютерами.

Через несколько минут Левина выходка превратилась в секрет Полишинеля: Поля донесла мужу, а Ксюша просветила Олега.

Марк лежал на нижней лежанке двухъярусной кровати и смотрел на днище верхней. Ирина присела рядом.

– Ты хотел поговорить со мной, – напомнила она.

– Да, – вяло отозвался он, не переводя на жену взгляда, – но, боюсь, это бессмысленно. Все мое существование последние годы бессмысленно. Я бежал, пыхтел, потел и пропустил что-то очень важное. Не понимаю, здешней жизни не понимаю. У всех в крови адреналина больше, чем гемоглобина. Это хорошо? Это лучше, чем то, к чему я стремился, что построил? В доме, который построил Марк, живет только мрак.

– Не нужно злых каламбуров. Я уверена, вы с Левой будете большими друзьями.

– Сейчас речь не о Леве.

После недолгого молчания Ирина призналась:

– Марк, я влюбилась.

– Знаю, – горько усмехнулся он, – что еще могло тебя преобразить или стимулировать тягу к спорту.

– Я впервые почувствовала себя женщиной.

– Избавь меня от рассказа о достоинствах твоего избранника.

– Ты не понял! – горячо возразила Ирина. – Никаких достоинств у него нет! Он просто лампа в инкубаторе! На третьем курсе мы ставили опыты с куриными эмбрионами. Меня всегда завораживало, когда цыпленок клювом разбивал скорлупу и выбирался на свет. Я никогда не была женщиной, сидела в скорлупе.

– Может, мне твоему дружку премию выписать за его сокрушительные мужские способности?

– Марк! У нас не было никаких интимных отношений! Я Платона читала, пока с Ксюшей и Полей не познакомилась и мы не решили собой заняться. Я абсолютно откровенна с тобой, а ты меня оскорбляешь за искренность. Как ты мог подумать!

– Хочу уточнить. Значит, целовались, а дальше дело не пошло?

– Возмутительно! – Ирина вскочила, пересела на другую кровать. Она уже не оправдывалась, а обвиняла мужа: – Тебе всегда было наплевать, что со мной происходит, что я чувствую! Тебе нужно кормить меня с руки и запирать дверцу клетки, когда уходишь.

– Заблуждаешься! – Марк тоже сел, спустив ноги.

– Нет! – Ирина сама удивлялась, из каких закоулков сознания выползли упреки. – Тебе в голову не приходило, что я могу испытывать нормальные женские потребности – видеть восхищение, слышать комплименты, хорошо выглядеть, наконец. Всю жизнь была дурнушкой, и тебя это устраивало. Естественное изменение гормонального фона (напомню – разлука с любимым мужем) вызвало усиление психических комплексов. Внешние раздражители имеют такое же значение, как катализаторы, не влияющие на суть самой реакции.

Она чуть не плакала, а Марк смотрел на нее, широко улыбаясь.

– Смешно? – спросила Ирина. – С завтрашнего дня я начну есть блины, снова растолстею, нацеплю очки. Ты будешь доволен? Для тебя старалась. Ошиблась, исправлюсь.

Марк понял, что если он сейчас упадет на колени в покаянии или станет убеждать в своей любви, то все это будет смахивать на мыльную оперу в исполнении неопытного артиста. Он не мог быстро перестроиться и мгновенно научиться говорить комплименты. Поэтому прибегнул к старому испытанному средству – к юмору.

– Я запрещаю тебе есть блины! – сказал он притворно строго. – И не заблуждайся, пожалуйста, на свой счет. Чтобы соответствовать моему идеалу, тебе еще три-четыре килограмма придется сбросить.

Единственная пара, не связанная брачными узами, Ксюша и Олег, вела беседу в общей комнате. Затронутую тему любая нормальная женщина постаралась бы обойти, но Ксюша никогда не была нормальной. Олег выразил сожаление, что в кладовке нет спиртного, сейчас самое время принять.

– Я не пью, – призналась Ксюша. – Вернее, раньше пила… как свинья…

Она проклинала свой язык, который выболтал про позорное прошлое. Ксюша рассказала, как после смерти дочери превратилась в толстую сварливую бабу, злую на весь белый свет и в одиночестве пьянствующую на кухне. Если бы она не встретилась с Полей и Ириной, то наверняка бы закончила свою жизнь под забором.

Олег уже вступил в тот возраст, когда половина его пьющих друзей схватилась за голову и вылечилась от алкоголизма. Правда, вторая половина продолжала катиться по наклонной. Поэтому он хорошо знал, как и чем лечат от пьянства. Кроме того, любой человек, мало-мальски знакомый с Ириной, должен был понять, что она не способна подвергнуть чью-то жизнь риску, тем более жизнь подруги. Ксюшу просто надули, и, если она выпьет хоть литр вина, ничего с ней не случится.

Растерянное выражение лица Олега (он не мог решить, открывать ли Ксюше глаза на правду) она восприняла по-своему – брезгует, но не хочет отвращения показать. Ксюша тяжело вздохнула и мысленно обозвала себя законченной идиоткой. Только идиотка, вместо того чтобы кокетничать с молодым человеком, который ей нравится, рассказывает о страшных пороках.

Из комнаты Марка и Ирины донесся протяжный женский стон. Ксюша вскочила и бросилась на помощь. Олег едва успел перехватить ее у двери.

– Ты что? С ума сошла? Не понимаешь? – Он постучал пальцем у виска.

И словно для того, чтобы бестолковой Ксюше окончательно стало ясно, что происходит, из комнаты Поли и Васи послышался ритмичный скрип кровати. Ксюша смущенно вспыхнула. Олег тихо рассмеялся и потянул Ксюшу за руку в пустую комнату, точную копию тех, где находились ее подруги.

Они сели на кровати друг напротив друга. Акты любви за соседними стенами Олег посчитал подходящей обстановкой для объяснения, к которому давно готовился.

– Ксюша, – спросил он, – ты бы вышла за меня?

– Еще чего! – возмутилась Ксюша.

Олег болезненно дернулся, точно пощечину получил.

– Да, конечно, – с горечью и обидой усмехнулся он.

Лег на кровать и отвернулся к стенке. Ксюша последовала его примеру. Они лежали на параллельных койках спиной друг к другу, как поссорившиеся подростки.

Ксюша знала эту жестокую шутку. С ней такого не было, но вполне соответствовало. На дискотеке парень подходит к одиноко сидящей девушке. «Вы танцуете?» – «Танцую!» – срывается с места девушка. «А я – пою!» – смеется нахал и двигается дальше. Несчастная девушка стоит оплеванная и униженная.

«Ксюша, ты бы вышла за меня?» – «Да, да, Олег!» – «А я бы за тебя – никогда!»

Разве может красавец Олег заинтересоваться Ксюшей? Она толстая, некрасивая, неженственная, необразованная. Она режет правду в глаза и ругается, как грузчик.

Ксюша нашла десятки аргументов против, но только не тот, что мучил Олега.

Конечно, он ей не пара. Он нищий, она богачка. У нее квартира, дом, автомобили, у него десятиметровая комната в грязной коммуналке. Она может до конца жизни в потолок плевать и по курортам мотаться, а у него долги и алименты. Не по Сеньке шапка.

Мысли Ксюши приняли другой оборот. Ясное дело, Олег никогда на ней не женится. А если без женитьбы? Хоть одна ночь или сколько их Лева в подземелье продержит? Она ведь не девушка невинная, чтобы ломаться, тем более очень хочется.

– Олег! – робко позвала Ксюша, не поворачивая головы. – А почему ты спросил?

– Потому что ты мне нравишься, – буркнул он в стенку.

– Врешь! – подхватилась Ксюша и села.

– Да подавись ты своими деньгами! – Олег тоже вскочил. – Что, ты их солить будешь? Лучше бы сиротам отдала.

– Мы хотели фонд организовать, – растерянно проговорила Ксюша, – помощи бездомным детям. А при чем тут деньги?

– Считаешь, я на твое богатство позарился? Да ты мне сразу понравилась. Я такой девушки не встречал, думал, вообще не водятся. И плевал на твои миллионы!

– Олег! – чуть слышно пробормотала Ксюша. – Олег, ты дурак!

– А ты очень умная?

– Еще глупее, потому что люблю тебя всеми потрохами.

– Как ты сказала? – прохрипел Олег. – Ксюшенька, родная!

Тактика Васи в корне отличалась от словесных разминок Марка и Олега. Вася немедленно, только они остались одни с Полей, приступил к атаке. Жена не устояла перед его любовным натиском. Вася старался из всех истосковавшихся сил. Полина была до крайности сентиментальна и в интимные моменты любила давать ему ласковые определения.

– Ты мой пуська-трютюхуська! – страстно прошептала она.

И Вася гордо решил, что половина дела уже сделана, утроил усилия по достижению бравурного финала.

Он не уснул, как с ним часто бывало, после акта любви. И для Поли это стало лучшим подтверждением его покаяния. Она давно простила Васю, примерно через неделю после того, как узнала, что смерть ей не грозит. И испугалась собственной безвольности: что же я как тряпка, об меня ноги можно вытирать. Поэтому она испуганно держалась за подруг, следовала их советам и поучениям.

– Я такая слабая, Васенька, – говорила Поля, – внешне твердая, а внутри как желе, где мало желатина.

– Знаю, милая, я тебя такую и люблю.

– Вася, а если ты еще?

– Никогда! Клянусь! Бес попутал. Прости меня!

– Вася, я детей хочу.

– Усыновим! – бодро пообещал Вася.

– Ирина говорит, что можно попробовать под микроскопом обратную операцию мне сделать. Только это дорого, а Ксюша говорит, я тебе любые деньги безвозмездно на это дело дам.

– Мы не нищие! – возмутился Вася. – Я лоббирую сейчас, и заплатят порядочно.

– Что делаешь? – не поняла жена.

– Проекты содействую протолкнуть. Если тебе операция не поможет, – благородно пообещал Вася, – я сам кастрируюсь, а ребенка из детдома возьмем.

– Ой, Вася! Какой же ты хороший и благородный! Я так тебя люблю, дролечка! Ты мое сокровище, ягодка мармеладная!

Вася почувствовал новый прилив энергии.

Поиск по сайту: