Глава 11. Я оставил Мери на стоянке такси

Я оставил Мери на стоянке такси. Она не попрощалась. Переоформив багаж на Сан‑Диего, я сел в поезд, шедший на север. Путешествие длиною в сто километров в сидячем вагоне оказалось не из приятных. Поезда мне вообще осточертели, и, кроме того, меня одолевали противоречивые чувства.

Было отвратительно оставлять Мери на стоянке, но неоконченные дела не давали мне покоя. Я бы не смог расслабиться, если бы ничего не предпринял, а единственным разумным шагом, с моей точки зрения, был визит к Лоре Итон, чем бы он ни закончился.

Между часом и двумя ночи я покинул поезд на вокзале в Санта‑Барбаре. На меня пахнуло соленым запахом морского порта, но ночной город был таким же темным и пустынным, как любой поселок в прерии. Я нашел телефонный справочник в привокзальной будке и стал искать в нем Лору Итон. Там числился некий Уильям Итон, проживавший на Бат‑стрит, 2124.

Шагая по обезлюдевшей главной улице, я набрел на ночного таксиста, дремавшего за рулем. Он отвез меня на Бат‑стрит. Это оказалась тихая жилая улица, застроенная одноэтажными оштукатуренными домишками, белевшими среди пальм, олеандров и цветущего тиса. Казалось, справа, сразу за ними, горы упираются прямо в темное небо.

Горы и лунный свет, тропические деревья и белые дома, теплый, пропитавшийся морем ветер, залетавший в открытые окна такси, напомнили мне Оаху. На мгновение у меня даже появилось ощущение ложной памяти: я еду, чтобы увидеть то, что уже видел, ищу то, что уже нашел. Сью Шолто, повисшую на стене, словно причудливый вьюн. Мне показалось, что некий опасный круг замкнулся.

У Лоры Итон хотя бы не оказалось на шее петли. Она поприветствовала меня из‑за приоткрытой дюймов на шесть двери, не сбросив цепочку и с револьвером тридцать восьмого калибра в руке.

– Похоже, они добрались сюда раньше меня, – сказал я.

– Руки вверх, – скомандовала девушка, чей голос я бы счел приятным при других обстоятельствах. Я подчинился, и она сняла цепочку. – Теперь входите, а я вызываю полицию. Одно неверное движение – и я выстрелю вам в живот.

Девушка была высокая, лет двадцати пяти. Распущенные каштановые с рыжинкой волосы прекрасно гармонировали с ее коричневым шерстяным купальным халатом. Не выпуская из правой руки револьвера, Лора ощупала мои карманы и подмышки. Поскольку оружия у меня не нашлось, она удивилась и с минуту молча разглядывала меня.

– Вы – Лора Итон?

– Да. А вы кто?

– Меня зовут Сэм Дрейк. Но друзья обычно зовут меня Сэмом и, когда я постучу, всегда встречают с оружием в руках. Это у нас такая игра.

– В мой дом сегодня уже вламывались без спроса. Я не желаю, чтобы в него врывались опять.

– Но я уже тут, видите? А теперь звоните в полицию.

Лора взглянула на меня с сомнением:

– Кто вы такой? Вы правда служите на флоте?

– Вы знакомы с человеком по фамилии Хэтчер?

– С Родни Хэтчером?

– Я не знаю, как его зовут. Он из Канзас‑Сити.

– Значит, Родни.

– Он умер позапрошлой ночью.

– Умер?! И вы пришли, чтобы мне об этом сообщить?

Лора Итон забыла о своем револьвере. Я опустил руки.

– Да, но не только. Вы не могли бы не целиться мне в живот? А то у меня там какое‑то странное ощущение.

Щелкнув предохранителем, Лора кинула револьвер на диван, куда он упал с мягким, успокаивающим нервы шлепком.

– Почему вы пришли среди ночи?

– Я только что сюда добрался. И сразу пришел.

– Вас попросил Родни? Скажите, что с ним случилось?

– Нет, он меня не просил. Но он написал вам письмо перед смертью. Я подумал, оно может что‑то объяснить.

– Я не получала писем от Родни уже много недель. С тех пор как он написал из Европы, что возвращается домой, чтобы получить новое назначение. Отчего он умер? От ран?

– Вы с ним были очень близки?

– Мы были добрыми друзьями. Знакомы тысячу лет. Ходили вместе в школу в Канзас‑Сити. Можете говорить все как есть.

Я вкратце рассказал ей о том, что случилось с Родни Хэтчером, не скрывая своих подозрений насчет Андерсона и Гордона.

Несколько слезинок, оставив блестящие следы на Лорином лице, скатились с подбородка. Присев на край стула, она отвернулась от меня и достала носовой платок.

– Бедный Родни, – горько вздохнув, сказала она, – что за ужасная смерть!

– Это не слишком мучительная смерть. Выключаешься, как электричество. Я проверял на себе.

– Для Родни такая смерть ужасна. – В глазах Лоры я заметил огонь и лед. В осанке ее чувствовалось достоинство. Я подумал, что Хэтчеру повезло, раз его оплакивает такая девушка. – Он должен был погибнуть в бою, – продолжала она. – Умереть, сражаясь.

– Кто вломился сегодня к вам в дом? – спросил я, немного выждав. – Возможно, это вторжение и смерть Родни как‑то связаны.

– Вы думаете? По‑вашему, кто‑то охотился за письмом Родни?

– Вполне вероятно. Вы успели разглядеть этого человека?

– Не слишком хорошо. Я расскажу вам, как все было. Сегодня днем я заскочила на часок к Еве Райн, она моя подружка, живет на этой улице.

– Дневную почту к этому времени уже доставили?

– Нет, она пришла, когда меня уже не было. Я вернулась около трех. Примерно за полквартала от дома я увидела, как чужой мужчина спускается с моей веранды. Тогда я еще не знала, что он побывал в доме. Подумала, кто‑то пришел повидать меня или отца, так что я, естественно, окликнула его и помахала рукой. Он, оглянувшись всего один раз, зашагал в другую сторону, причем очень быстро.

Поднявшись по ступенькам, я увидела, что замок на входной двери взломан. В письменном столе рылись, обшарили бюро и шкафы. Я позвонила в полицию, там ответили, что приедут, но так и не явились. Вообще‑то говоря, ничего не пропало. Я оставила сумку на видном месте, и из нее не взяли совсем ничего.

– Вы сказали, что, когда вернулись, дневная почта уже пришла?

– Да, все лежало на полу, вон там. – Она указала на входную дверь, которая открывалась в ту самую гостиную, где мы сидели.

Повернув голову, я увидел, что в двери есть отверстие для почты. Еще я заметил, что Лора оставила дверь открытой.

– Раз дом обыскивали, значит, письмо Родни не доставили с той почтой, – сказал я. – Но завтра утром оно должно прийти, поскольку было отправлено два дня назад.

– Если тот тип придет опять, я застрелю его, – решительно заявила Лора. Она упрямо закусила губу, ее большущие глаза сверкнули.

– Не сомневаюсь. Вы сможете хотя бы приблизительно описать его?

– Высокий. Довольно плотный. Сперва я даже приняла его за отца, но потом сообразила, что папа не мог так быстро вернуться из Феникса.

– Волосы у него были темные?

– Не уверена… – Она внезапно замолчала с открытым ртом.

– Тут был не я, мистер Дрейк, – произнес мужской голос у двери. Обернувшись, я увидел Гордона, который, бесшумно войдя в комнату, спокойно оглядел нас своими черными глазами.

Медленно поднявшись, я направился к нему. Подойдя достаточно близко, я опустил правую руку на уровень бедра, а затем врезал снизу прямо в его вытянутый подбородок. Это был отвлекающий маневр, ведь у противника наверняка имелось оружие. Пошатнувшись, Гордон повалился спиной на дверь, которая с шумом захлопнулась. Он еще не успел сползти на пол, как в руке у него появился револьвер, уставившийся на меня пустым круглым глазом.

– Не слишком честный удар, – зло проговорил он. – Я же просил вас не прибегать к насилию, мистер Дрейк.

– Вы еще узнаете, что такое настоящий удар, если не спрячете оружие.

– Как поведет себя это оружие, зависит только от вас, мистер Дрейк. Не подходите, и оно не выстрелит.

Позади меня что‑то негромко щелкнуло, и голос Лоры Итон отчеканил:

– Не двигаться. Бросить револьвер. – Гордон не спускал с меня взгляда, тело его напряглось. – Считаю до трех, потом буду стрелять, – продолжала Лора. – Раз!

Повертев в руке револьвер, Гордон протянул его мне.

– Глупейшая история, – проворчал он.

– Это еще только начало, – пообещал я. – Мисс Итон, будьте добры, вызовите полицию.

– Не стоит беспокоиться, – буркнул Гордон. – Я и есть полиция.

– Вы меняете обличья с такой скоростью, что просто дух захватывает! Действуйте, мисс Итон. Я за ним слежу.

Гордон сунул руку в карман брюк.

– Руки за голову! – приказал я.

– Ну что ж, если вам нравится играть в бандитов… – Он поднял руки, поглядывая на меня с ехидной усмешкой. – Выньте бумажник из левого кармана моих брюк. Там удостоверение.

Подойдя к Гордону, я достал бумажник. Там лежало удостоверение, из которого явствовало, что его владелец – Честер Гордон, специальный агент Федерального бюро расследований. Я растерялся. Придуманная мною мелодрама на глазах обернулась фарсом, и выделившийся адреналин прямо‑таки прокис в моих жилах.

– Мне жаль, что я не дал вам поиграть в ковбоев и индейцев, – не унимался Гордон. – А теперь уберите оружие, иначе у вас будут неприятности.

– Вы могли украсть удостоверение ФБР, – промямлил я вяло.

– Спрячьте оружие, – приказал он решительно. – Хефлер будет недоволен, если вы нечаянно меня пристрелите.

Я вспомнил изъяснявшегося округлыми фразами рыжеволосого парня из отдела ФБР на Лафайет‑стрит.

– Вы работаете на Хефлера?

– Я могу арестовать вас за вооруженное нападение, мистер Дрейк. Вы вели себя как набитый Дурак.

Я опустил револьвер. Убрав руки из‑за головы, Гордон потер расквашенный подбородок.

– У меня нет настроения извиняться, – огрызнулся я. – Раз вы не оказали мне доверия…

– Мы не оказываем доверия частным лицам, когда разрабатываем дело.

– Но, черт возьми, никакого дела не было бы, если бы не я!

– Я была бы признательна вам обоим, – вмешалась Лора Итон, – если бы вы не устраивали больше потасовок в моей гостиной. Ведь все мы трое заодно, верно?

– Простите меня, – извинился Гордон.

Оскорбленный в лучших чувствах, я с трудом сдержался, чтобы не бросить ему еще один упрек: «Если бы мы с вами работали вместе, то могли бы спасти Хэтчера и поймать Андерсона». Но, проглотив обиду, я все же решил придержать язык. Я понимал Гордона. Расследуя убийство и шпионаж, необходимо соблюдать секретность, тем более в замкнутом пространстве поезда. Я тоже попросил прощения у Лоры Итон. А у Гордона поинтересовался:

– Что вы делали в поезде? Уж не меня ли, случайно, проверяли?

– В частности я находился там и для того, чтоб уберечь вас от несчастья. Именно вы стали свидетелем двух смертей. Беда, казалось, так и ходит за вами следом. Смерть Хэтчера это окончательно подтвердила.

– Ваша опека не слишком мне помогла. Не говоря уж о Хэтчере! – огрызнулся я.

– Мне было бы непросто выступить в роли вашего личного дегустатора, мистер Дрейк. И потом, я же не вездесущ.

– С моей точки зрения, вездесущи. Что привело вас сюда?

– После того как Хэтчер погиб, я заподозрил Андерсона. Я не спускал с него глаз. Когда вы набросились на меня вчера у двери курилки, думаю, он догадался. Он сошел с поезда в Гэллопе, я последовал за ним, но не догнал. Сев в единственное такси, он уехал в Альбукерк. А мне пришлось дожидаться поезда. Когда я добрался до Альбукерка, его там не оказалось.

Следы Андерсона привели меня в аэропорт, выяснилось, что он купил чартер до Лос‑Анджелеса. Я вылетел первым коммерческим рейсом, но не нашел его там. Как и вам, мне пришло в голову, что он мог отправиться в Санта‑Барбару, чтоб перехватить письмо Хэтчера к мисс Итон. Прилетев сюда в полдень, я понял, что так и случилось. Сегодня утром Андерсон приземлился в аэропорту Санта‑Барбары и исчез. С тех пор видела его только мисс Итон. Местная полиция сообщила мне о том, что днем в ее доме кто‑то шуровал. Поэтому я наблюдаю за домом. Полиция держит под контролем дороги, ведущие в город.

– Не знала, что у меня появился телохранитель, – заметила Лора Итон. – Приятное ощущение. Я только делала вид, что хорошо владею оружием.

– Наша организация существует для того, чтобы защищать граждан, – важно сообщил Гордон.

– Я полагаю, вам известны обстоятельства смерти Бесси Ленд? – спросил я.

Подавшись вперед в кресле, Лора Итон посмотрела на меня с любопытством, однако сумела сдержаться и промолчала.

– Я занимался этим делом вместе с Хефлером, – ответил Гордон. – Именно я осматривал труп.

– Вы, как и полиция, уверены, что это самоубийство?

– Нет, не уверен. В муниципальной полиции служит много людей, слепо доверяющих учебникам. Они крепко‑накрепко затвердили, что сомнение означает самоубийство, поэтому, едва увидев соответствующие следы, всегда приходят к одному и тому же выводу. В данном же случае наиболее вероятна версия, согласно которой Бесси Ленд убили, пока она находилась в алкогольной коме. Ее мозговая ткань была насыщена алкоголем.

– Я видел ее за несколько часов до смерти. Она была зверски пьяна.

– Вот именно. Не исключено, что убийца некоторое время колебался, сделал сперва неглубокий надрез на шее и, лишь собравшись с духом, завершил работу. Алкоголь – анестетик, и Бесси могла не очнуться. Это одно из объяснений. Но, с моей точки зрения, намеренная попытка выдать убийство за самоубийство более правдоподобна. Для этого, конечно, требуется хладнокровие хирурга и кое‑какие знания из области судебной медицины. Но я полагаю, преступники, с которыми мы столкнулись, достаточно умны и хладнокровны. Кроме того, убийство, выдаваемое за самоубийство, укладывается в заранее продуманную схему.

– Вы имеете в виду убийство Сью Шолто?

– Убийство Сью Шолто? – испуганно переспросила Лора Итон.

– Совершено три убийства, – сказал Гордон. – Ваш друг Хэтчер стал третьим.

Лора Итон побледнела и съежилась в кресле. Лицо она закрыла руками.

– Вы говорите о преступниках во множественном числе? – спросил я.

– Нет никаких сомнений в том, что мы имеем дело с организацией…

– С «Черным Израилем»?

– «Черный Израиль» – лишь часть этой организации либо связан с ней. Я получил телеграмму, пока поезд стоял в Канзас‑Сити. Негр, сидевший рядом с Бесси Ленд в ту ночь, когда ее убили, пойман…

– Я так и знал, что это он!

– Он не убивал ее, – продолжал Гордон. – Он доказал, что не отлучался из бара «Париж» до двух ночи, а Бесси умерла задолго до двух. Но он член «Черного Израиля». Он сломался и сделал признание.

– За ними стоят японцы?

– Если так, то он об этом не знает или не хочет говорить. Из его показаний следует, что позиция «Черного Израиля» – саботаж в отношении армии. Собственно говоря, задержанный и сам уклонился от призыва. Именно по этому обвинению мы его и задержали. Он дал нам кое‑какие зацепки, и сейчас мы выслеживаем главарей. Если верить ему, у Гектора Ленда не слишком высокое положение в организации и он состоит в ней сравнительно недавно. Еще задержанный упомянул о белом, который снабжает «Черный Израиль» деньгами.

– Андерсон.

– Думаю, да. – Откинувшись на спинку стула, Гордон закурил сигарету.

Между нами все еще искрила электрическая дуга, законтаченная на моих распухших костяшках и расквашенном подбородке Гордона.

– Если вы так думаете, почему не арестовали его в поезде? – зло спросил я.

Черные глаза агента смотрели на меня с холодным превосходством.

– По той простой причине, что у меня не нашлось для этого законных оснований. Похоже, Дрейк, вы не понимаете, как должна работать полиция в демократической стране. В эту войну наше Бюро следило за известными преступниками по два‑три года, не предпринимая никаких действий. Следило ежеминутно, каждодневно, ожидая, пока они сами себя выдадут. В конце концов так непременно и случалось. Небрежное словечко, неосторожный поступок, неожиданная встреча…

– Неожиданная встреча с Хэтчером выдала Андерсона, – заметил я. – Хэтчер говорил, что знает Андерсона, во всяком случае намекал.

– Все может быть. Не исключено, что письмо даст нам необходимый ключ и объяснит причину его смерти.

– Боже, я должна выпить чашку кофе, – сказала Лора Итон. – Голова идет кругом. А как насчет вас, джентльмены?

Мы сказали, что тоже выпьем, и девушка отправилась в кухню.

Прежде чем она ушла, Гордон спросил:

– Когда вам доставляют утреннюю почту?

– Обычно около девяти. Думаете, этот тип вернется?

– Не знаю. Этот хитроумный клиент может проявить осторожность и не захочет повторить попытку. Я должен дождаться и выяснить.

– Я тоже подожду, – сказал я, – если мисс Итон согласится одолжить мне до утра диван и револьвер.

– Согласна, – ответила Лора из‑за кухонной двери. Через минуту мы услышали, как булькает вода в кофеварке.

Какое‑то время мы ждали молча. Мой гнев улетучился, оставив в осадке стыд и досаду. Я испытывал своего рода почтение к Федеральному бюро расследований. И еще начал осознавать, с какой легкостью Гордон мог пристрелить меня.

Взгляд мой упал на проигрыватель, стоявший в углу рядом с лампой. Альбомы с пластинками в шкафчике вновь навели меня на прежние размышления. Я сказал:

– Я понимаю, что вы весьма невысокого мнения обо мне как о сыщике. Согласен, что у вас имеются на то причины и что самым разумным из моих поступков было посещение ФБР. Но у меня есть, как мне кажется, стоящая идея.

– В том, что мы работали друг против друга, есть и моя вина, – сознался Гордон. – Хотя не представляю, как бы я мог это исправить. А что за идея?

– Не более чем догадка. Может, чепуха. Хефлер наверняка говорил вам, что с Гавайев к врагу утекает секретная информация. Во всяком случае, мне он так сказал.

– Я знал об этом и раньше, до того, как услышал от Хефлера. Нам об утечке известно уже несколько месяцев.

– Однако вам не удавалось прекратить ее. Тедди Траск, фокусник, устроивший представление в клубном вагоне, рассказал мне о коде, который они придумали вместе с приятелем…

– Я слышал, как он рассказывал. Я был там.

– Верно. Были. Принцип, на котором основан их код, может быть использован вражеским агентом, работающим на радиостанции. Сью Шолто, девушка, которую повесили…

– Я знаю о ней, – сказал Гордон нетерпеливо. – Как можно использовать код?

– Сью Шолто регулярно вела передачи из Гонолулу, и японские подлодки могли беспрепятственно ловить ее передачи. У нее была возможность передавать закодированную информацию в ходе совершенно невинной программы.

– Коммерческие радиостанции прослушиваются. Мы бы ее засекли.

– Не засекли бы, если она использовала код вроде того, что придумал Тедди Траск. Она могла помечать пластинки иглой так, чтобы они поскрипывали через определенные промежутки времени. Каждый промежуток имел определенное значение. Если перехватчик и засекал посторонний звук, то думал, что пластинка заезженная.

– Допускаю такую возможность. Но доказательств у вас нет.

– Потому я и рассказываю об этом вам. Сам я не сумею ничего выяснить. Но вы‑то можете связаться с вашим отделением в Гонолулу и попросить, чтоб они проверили фонотеку на радиостанции.

– Пожалуй, стоит попробовать. Хотя идея необычная. Впрочем, если бы не так, мы бы давно разобрались. – Лора Итон принесла кофе и сэндвичи. Быстро выпив кофе, Гордон собрался уходить. – Съезжу на военно‑морскую базу, отошлю телеграмму. Андерсон едва ли явится до утра, – сказал он.

– Надеюсь, явится, – возразил я. – Напрасно я, что ли, ходил целый год каждое утро на занятия по стрельбе?

– Когда я вернусь, в дом заходить не стану. После того как придет почтальон, сидите тихо около часа. Окна и двери не открывайте.

Лора Итон ушла к себе в комнату. Выключив свет, я улегся на диван с револьвером в руке и стал дожидаться утра. Время от времени я дремал, но выпитый кофе и страх не давали мне крепко уснуть. Утро приближалось, неторопливо просачиваясь сквозь рейки жалюзи, голубовато‑белесое, как разбавленное молоко. Около семи я все же забылся тревожным сном. В девять три конверта, брошенные в дверное отверстие, скользнули по натертому полу, и я мигом проснулся.

Пригнувшись ниже уровня окон, я подкрался к письмам. Среди них оказалось и предсмертное письмо Хэтчера.

Вернувшись к дивану, я вскрыл конверт и начал читать с конца:

P. S. Я должен был отправить тебе это письмо до отъезда из Канзас‑Сити, потому что хотел, чтобы оно добралось до тебя раньше, чем доберусь я. Но компания моих друзей (помнишь Элвина С. и Донни Хоупа?) не отпускала меня из бара до последней минуты, и я не успел. Слава богу, удалось прихватить с собой бутылку, чтобы не скучать в поезде. Я познакомился с морским офицером, вроде нормальный малый, и у него был неплохой бурбон, который, правда, мы уже прикончили. Он одолжил мне ручку, поэтому не удивляйся, что чернила другие, моя почему‑то не пишет. Ее, кстати, прислала мне ты.

С нами едет один тип, который мне не нравится. Помнишь, я рассказывал тебе об одном типе, том, что держал под контролем весь рис на черном рынке в Нанкине, когда там орудовали желтопузые?

Это тот самый негодяй или его брат, и я собираюсь выяснить, который из них. Этот старше и жирнее, но если это не он сам, значит, его близнец. Он говорит, его фамилия Андерсон. Меня он, по‑моему, не узнает.

Ну, вот и все, до встречи. Дам о себе знать, как только доберусь до Лос‑Анджелеса, и будь я проклят, если не сделаю все возможное, чтобы увидеться с тобой, прежде чем сяду на корабль. Я должен был написать раньше, но сама знаешь, как это бывает. Боб и Ди передавали привет.

Р. X.

Поиск по сайту: