Примечания. 1 Подробности о событиях стрелецкого выступления в июне 1698 г

¹ Подробности о событиях стрелецкого выступления в июне 1698 г. см., в частности: Буганов В. И. Московские восстания конца XVII в. М., 1969. С. 377-369. О воинских обязанностях служащих центральных ведомств XVII в. см.: Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России... С. 175-177.

² РГАДА, ф. 138, 1698 г., № 16, л. 5.

³ Из литературы о М. П. Аврамове укажем: Пекарский П. П. Наука и литература в России при Петре Великом. СПб., 1862. Т. 1. С. V, 498-514; Он же. Аврамов Михаил Петрович // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. СПб., 1861. Т. 1. С. 272-276; Аристов Н. Я. Посошков и Аврамов // Библиотека для чтения. 1864, № 2. С. 12-34; Шишкин И. Михаил Аврамов, один из противников реформы Петра Великого // Невский сборник. СПб., 1867. Т. 1. С. 375-426; Брикнер А. Г. О некоторых сочинениях, приписываемых Посошкову // Русский вестник. 1874. Т. 112, № 8. С. 779-826; Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. СПб., 1868. С. 261-270, 297-301, 307-308 и др.; Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала русской общественности до наших дней). СПб., 1889. Т. 1. С. 84-90; Пыпин А. Н. История русской литературы. Изд. 3-е. СПб., 1907. Т. 3. С. 354-359; Моисеева Г. Н. Аврамов Михаил Петрович // Словарь русских писателей XVIII в. Л., 1988. Вып. 1. С. 20; Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVII — начало XIX века). СПб., 1994. С. 243-253; Серов Д. О. Основатель Санкт-Петербургской типографии цейхдиректор Михаил Аврамов и его Записки // Мера: Литературный, историко-художественный, религиозно-философский журнал. 1994, № 1. С. 130-144. Заметим, что указанная в статье Г. Н. Моисеевой публикация — "Письма М. Аврамова — в кн.: Лит. разыскания. Тбилиси, 1956, т. 10" — в действительности не существует. В названном номере "Литературных разысканий" помещена статья С. И. Кубанейшвили "Из истории русско-грузинской культурной связи XVIII в." В этой статье, в примечании на странице 20 приводится текст Выписки Коллегии Иностранных дел от 22 августа 1730 г., подписанной секретарем Иваном Аврамовым.

⁴ АВПРИ, ф. 2, оп. 2/6, № 98, л. 55.

⁵ 1691 год как дата начала службы М. П. Аврамова фигурирует во множестве документов. Сошлемся, в частности, на Выписку по его челобитной 1697 г.: РГАДА, ф. 138, 1697 г., № 41, л. 2. О возрасте Михаила Петровича см. его "сказку" 1718 г.: Там же, ф. 26, оп. 1, ч. 3, кн. 8663-8947, л. 93. О безуспешных попытках правительства XVII в. предотвратить доступ в приказные учреждения детей священнослужителей см.: Богоявленский С. К. Приказные дьяки XVII в. // Исторические записки. М., 1937. Т. 1. С. 221-223; Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России... С. 52-53. К настоящему времени нами установлено социальное происхождение 36 подьячих, начавших службу в Посольском и подчиненном ему приказах с 1680 по 1710 г. Выходцами из среды духовенства были 8 из них (22%). Из многолетних сослуживцев Михаила Аврамова сыновьями священников являлись, в частности, Анисим Васильев и Афанасий Сергеевич Инехов (АВПРИ, ф. 2, оп. 2/6, № 98, л. 83; РГАДА, ф. 138, 1710 г., № 64, л. 291). Добавим, что на протяжении 1695-1742 гг. в российском дипломатическом ведомстве работал еще один Аврамов — Иван Тимофеевич. Сын подьячего приказа Большой казны, он не состоял ни в каком родстве с Михаилом Петровичем.

⁶ Богословский М. М. Петр I. Т. 4. С. 43, 46.

⁷ Баранов П. И. Биографические очерки сенаторов. СПб., 1886. С. 4-15; Герье В. И. Отношения Лейбница к России и Петру Великому. СПб., 1871. С. 45; Старостина Т. В. Об опале А. С. Матвеева в связи с сыскным делом 1676-1677 гг. о хранении заговорных писем // Ученые записки Карело-Финского Государственного университета. Петрозаводск, 1948. Т. 2, вып. 1. С. 64-65 и др. Драматические подробности злоключений А. А. Матвеева в мае 1682 г. см. в его посмертно опубликованных воспоминаниях: Матвеев А. А. Описание с совершенным испытанием и подлинным известием о Смутном времени, приключившемся от возмущения бывших московских стрельцов и к тому воровскому бунту от возмутителей сообщников их в прошлом 7190 году, то есть лета Господня 1682 месяца мая в 15 день // Записки русских людей: События времен Петра Великого. СПб., 1841. С. 21-22, 28, 36 и др. Три дня прятавшийся от стрельцов по закоулкам царского дворца, 16-летний Андрей Матвеев сумел, в конце концов, выбраться из Кремля под видом конюха. В дальнейшем он, "переменя собственное свое имя, назвался Кондратьем и, живя не знаем, скитался в простом платье и потом у разных низких самых людей странствием себя спас..."

⁸ РГАДА, ф. 248, кн. 686, л. 276 об.; Шаховской Я. П. Записки. 1705-1777. Изд. 3-е. СПб., 1872. С. 197. Известие князя Якова Петровича, что А. А. Матвеев распорядился повесить секретаря воеводской канцелярии не вполне точно. На самом деле были казнены служившие в Камерирской конторе копиист А. Бурнашев и писчик С. Одинцов.

⁹ См. отписку А. А. Матвеева от [ноября 1701 г.]: РГАДА, ф. 138, 1702 г., № 8, л. 1. Работу М. П. Аврамова в Голландии положительно оценил впоследствии и начальник Посольского приказа Ф. А. Головин. В письме к дьякам В. Т. Посникову, Б. М. Михайлову и И. М. Волкову от 13 июля 1702 г. Федор Алексеевич между иного отметил, что Михаил Аврамов, находясь "на резиденции при околничем Андрее Артемоновиче Матвееве", "службу свою надлежащую отправил по достоинству" (Там же, ф. 160, 1702 г., № 10, л. 82).

¹⁰ См. дело по челобитной М. П. Аврамова от 27 июня 1702 г.: Там же, ф. 138, 1702 г., № 31, л. 1 об.-5. Чтобы оценить масштаб пожалованной Михаилу Петровичу суммы, достаточно сказать, что его годовой оклад составлял в 1702 г. 22 рубля (Там же, 1701 г., № 67, л. 4 об.).

¹¹ АВПРИ, ф. 2, оп. 2/6, № 98, л. 55. Заметим, что Санкт-Петербург М. П. Аврамову довелось впервые посетить едва ли не в самый момент его основания. В приходо-расходных документах Посольского приказа под 19 сентября 1703 г. читается запись о выдаче Михаилу Петровичу "для воронежской и петрополской посылок 5 рублев с полтиною" (РГАДА, ф. 138, 1700 г., № 35, л. 20 об.).

¹² Там же, 1701 г., № 52, л. 2-4; ф. 158, оп. 1, 1702 г., № 58, л. 10-11, 31 об. В литературе вопрос об учебе за границей в 1690-1700-е гг. сыновей посольских служащих наиболее подробно освещен в труде А. И. Заозерского: Заозерский А. И. Фельдмаршал Б. П. Шереметев. С. 181-183.

¹³ См. челобитную П. В. Курбатова от 15 января 1704 г.: РГАДА, ф. 158, оп. 1, 1702 г., № 58, л. 31.

¹⁴ Там же, ф. 50. Сношения с Голландией, 1706 г., № 11, л. 1 [приложение 18].

¹⁵ См. письмо А. Д. Меншикова Б. И. Куракину от 28 марта 1718 г.: Там же, ф. 198, кн. 106, л. 188 об. (совр. копия).

¹⁶ См. окладные списки подьячих Посольского приказа 1697 и 1706 гг.: Там же, ф. 138, 1697 г., № 35, л. 4-7; 1706 г., № 44, л. 4-8 об.

¹⁷ См. письмо Г. И. Головкина М. И. Родостамову и П. В. Курбатову от 4 января 1709 г.: Там же, ф. 160, 1709 г., № 1, л. 6-6 об. С несвойственной для него резкостью постельничий писал Михаилу Ивановичу и Петру Васильевичу: "...Зело мы удивляемся, каким случаем без ведома нашего подьячей Михайла Аврамов взят ис Посольского приказу в Оружейную палату в секретари, и вы о том ни малого известия мне не учинили.

Того ради впредь ис Посолского и ис принадлежащих к нему приказов подьячих в иные приказы, ежели которой похочет переходить, отнюдь не описався ко мне, не отпускайте. А об нем, Михайле, будет у меня впредь определено..." Точное время ухода М. П. Аврамова из Посольского приказа — ноябрь 1708 г. — указано в Выписке по челобитной принятого на его место подьячего приказа Малой России И. Ю. Юрьева Меньшого (Там же, ф. 138, 1708 г., № 53, л. 1 об.).

¹⁸ Система приказных чинов, еще действовавшая в 1700-е гг., заключала 4 уровня: молодой подьячий, подьячий средней статьи, старый подьячий и дьяк. Выразительное современное описание этой системы содержится в челобитной переводчиков Посольского приказа 1686 г.: "...Подьяческой чин, быв в молодых, переменяются в средние, а из средних в старые подьячие, а из старых за свои приказные работы получают государскую милость, чин диачества, радуются и веселятся государской милости с женами и детми..." (Там же, 1696 г., № 16, л. 10-11; Белокуров С. А. О Посольском приказе. С. 144-145). Подробнее о приказном чинопроизводстве см.: Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России... С. 159-163. Добавим, что миновавший ступень старого подьячего М. П. Аврамов перескочил, возможно, даже не через один, а через два чина. Поскольку в текущей финансовой документации Посольского приказа категории молодых и средней статьи подьячих не разграничивались, установить, какой именно чин носил в 1708 г. будущий дьяк "Оружейной" не представляется возможным. Учитывая, однако, что в окладном списке 1707 г. в разделе "Средней статьи и молодые" Михаил Петрович упомянут шестым из 29-ти подьячих, больше оснований предположить, что он состоял тогда все же в средней статье (РГАДА, ф. 138, 1708 г., № 1, л. 9 об.-15).

¹⁹ Весьма колоритное изъявление лояльности В. С. Ершова по отношению к А. Д. Меншикову читается в письме Василия Семеновича к светлейшему от 22 сентября 1708 г. Взявшийся разоблачать финансовые злоупотребления президента Ижорской канцелярии Анисима Щукина В. С. Ершов писал: "...Воистинну, как я пред вашею светлостию всемилостивейшему государю во всем чинить правду обещался, в том и стою и милости его государской и твоей отцовской никогда не забуду даже до смерти, и того ради вор мне не брат, а блядь не сестра" ([Ламбин П. П.] Птенцы Петра Великого. 1701-1725 // Русская старина. 1872. Т. 5, № 6. С. 916).

²⁰ О характере взаимоотношений В. С. Ершова с М. П. Аврамовым можно судить по письму Василия Семеновича А. В. Макарову от 12 мая 1712 г.: РГАДА, ф. 9, отд. 2, кн. 15, л. 454-455 об. Обращаясь к Алексею Васильевичу с сугубо неофициальной просьбой, Василий Ершов особо подчеркнул, что "то мое писмо [Петру I] разсмотри прилежно с Михаилом Петровичем (а особо разсудите о положенной тут цедулке, подавать ли)..."

²¹ См. челобитную М. П. Аврамова от февраля 1710 г.: Там же, ф. 396, оп. 2, кн. 1008, л. 108. Заметим, что новое назначение существенно улучшило и материальное положение Михаила Аврамова. Имевший к моменту ухода из Посольского приказа 50-рублевый годовой оклад, Михаил Петрович, сделавшись дьяком Оружейной палаты, стал получать 200 рублей (Там же, кн. 1006, л. 81 об.; ф. 138, 1708 г., № 53, л. 1).

²² См. челобитную М. П. Аврамова от 10 августа 1710 г.: Там же, ф. 396, оп. 2, кн. 1008, л. 410.

²³ Доклады и приговоры... Т. 2, кн. 1. С. 16.

²⁴ Дата поручения М. П. Аврамову работы по организации столичной типографии в точности неизвестна. Исходя из того, что первое указание о перевозке в Петербург типографского оборудования из Москвы было дано Петром I 29 октября 1710 г., казалось бы, вероятнее предположить, что и поручение Михаилу Петровичу устроить типографию относится к этому же времени. Между тем, как явствует из финансовых документов Оружейной палаты, М. П. Аврамов выехал из Москвы еще в сентябре 1710 г. — причем не с типографским имуществом, а с "живописными припасы" (РГАДА, ф. 396, оп. 2, кн. 1008, л. 542). Примечательна и следующая фраза из челобитной Михаила Петровича от 4 июля 1723 г.: "...Да мне ж определено [было] распостранить тамошнюю [Санкт-Петербургскую] типографию, которая тогда была токмо с однем станком, а денежной наличной казны во оной не было" (Там же, ф. 9, отд. 2, кн. 65, л. 106). Подобная формулировка, как представляется, окончательно укрепляет предположение о том, что Михаил Аврамов получил предписание заняться делами типографии уже после того, как ее оборудование было доставлено из Москвы.

²⁵ См. доношение М. П. Аврамова в Синод от апреля 1726 г.: РГИА, ф. 796, оп. 1, № 402, л. 67 об.; Описание документов и дел... СПб., 1868. Т. 1. Стб. 470-471. В литературе сведения о ранней истории Санкт-Петербургской типографии см., в первую очередь, в труде А. В. Гаврилова: Гаврилов А. В. Очерк истории С.Петербургской Синодальной типографии. СПб., 1911. Вып. 1. С. 3-30.

²⁶ Там же. С. 7. Наряду с Оружейной канцелярией, возглавленной М. П. Аврамовым, — самостоятельным центральным учреждением, в 1710-е гг. существовала Оружейная канцелярия, подчиненная приказу Артиллерии и ведавшая тульскими оружейными заводами. Н. Е. Бранденбург, опубликовавший окладной список 1718 г. Оружейной канцелярии ведения Михаила Аврамова, ошибочно счел эти данные относящимися к "артиллерийской" Оружейной канцелярии (Бранденбург Н. Е. Материалы для истории артиллерийского управления... С. 405-410; подробнее об Оружейной канцелярии приказа Артиллерии см.: Там же. С. 62-64, 186-194). Главным помощником Михаила Петровича по делам канцелярии и типографии стал опытнейший дьяк Федор Никитич Маслаев, состоявший на приказной службе с 1671 г. (см. его челобитную 1721 г.: РГАДА, ф. 9, отд. 2, кн. 58, л. 212-212 об.). Примечательно, что в документах 1710-х гг. ведомство М. П. Аврамова порой именовалось "Санкт-Петербургской Оружейной палатой".

²⁷ В 1700-1710-е гг., в условиях глубокого кризиса национальной системы чинопроизводства, сочинение для себя нового чина отнюдь не было чем-то невероятным. В эти годы появляется целая россыпь чинов, впоследствии не получивших распостранения, не попавших в Табель о рангах. К примеру, Александр Данилович Меншиков между иных своих чинов именовался "государственных тайных дел министр". Петр Павлович Шафиров с 1703 по июль 1709 г. носил никому более не присваивавшийся чин "тайного секретаря". Александр Васильевич Кикин в июне 1712 г. первым и последним был пожалован чином "адмиралтейского советника" (РГАДА, ф. 248, кн. 18, л. 299). Анисим Семенович Маслов, впоследствии обер-секретарь Сената и тайный советник, с 1719 по декабрь 1720 г. имел уникальный чин "канцлейдиректора" (Там же, кн. 649, л. 666, 668). В подобной обстановке весьма неравнодушный к вопросу о собственном титуловании М. П. Аврамов, как представляется, мог без труда добиться присвоения себе им же самим вымышленного чина.

²⁸ Долгова С. Р. Неизвестные петровские "Ведомости" и их рукописные оригиналы по материалам Центрального Государственного Архива Древних Актов // Рукописная и печатная книга. М., 1975. С. 174.

²⁹ По словам самого М. П. Аврамова, "первой я и один докладывал его императорскому величеству, прося от его величества повелителного указу о сочинении полной истории о житии и о премудрых его императорского величества монаршеских Богом дарованных преславных его делах и неусыпаемых его величества трудах и подвизех. И, получа указ, первой я начал и, шесть лет собирая ис Кабинета и отвсюду надобные к сочинению той истории ведомости, в сочинении оной истории трудился с прилежанием..." (РГАДА, ф. 7. Дела Преображенского приказа и Тайной канцелярии, оп. 1, кн. 770, л. 167-167 об.; Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 261; Венгеров С. А. Критико-библиографический словарь... Т. 1. С. 90; Серов Д. О. Основатель Санкт-Петербургской типографии цейхдиректор Михаил Аврамов... С. 138). Сведения писавшихся в 1740-е гг. Записок М. П. Аврамова о его историографических занятиях тридцатилетней давности находят подтверждение в письме цейхдиректора А. В. Макарову от 20 августа 1716 г. В этом послании Михаил Петрович просил кабинет-секретаря о присылке "713, 714, 715, 716 годов юрналов, понеже... по те годы с начала бытия Росийского государства история у меня собрана..." (РГАДА, ф. 9, отд. 2, кн. 53, л. 1-1 об.; Пекарский П. П. Наука и литература... СПб., 1862. Т. 2. С. 658). Текст "Истории" М. П. Аврамова к настоящему времени выявить не удалось.

³⁰ Луппов С. П. Книга в России в Петровское время. С. 62.

³¹ Подсчитано нами по: Описание изданий гражданской печати...

³² Киселев Н. П. О московском книгопечатании XVII в. // Книга: Исследования и материалы. М., 1960. Сб. 2. С. 137.

³³ Описание изданий гражданской печати... С. 152-153, 186-189, 258, 261, 283, 287.

³⁴ Там же. С. 150, 174, 257, 261, 283, 289, 308. Издание многотомника знаменитых Четьих Миней святителя Димитрия осталось на долю периферийной Киево-Печерской типографии, выпустившей эти книги двумя изданиями в 1689-1711 гг. (Описание изданий, напечатанных кириллицей. 1689 — январь 1725 г. / Сост. Т. А. Быкова, М. М. Гуревич. М.-Л., 1958. С. 49, 54, 64, 124, 182, 186).

³⁵ Следует заметить, что отсутствие изданий по отечественной истории в первой четверти XVIII в. (не считая переиздания "Синопсиса") вовсе не свидетельствовало о равнодушии Петра I к этой проблематике. Первый российский император вполне осознавал необходимость формирования у россиян "правильных" представлений о событиях национального прошлого. Именно в годы царствования Петра I был предпринят беспрецедентно широкий круг работ по созданию рассчитанной на широкое распространение официальной истории России. В силу разных причин (незавершенность, литературные изъяны, сомнительный идейный уровень) ни одна из этих работ, однако, так и не вышла в свет. Подробнее о правительственной историографии 1700-начала 1720-х гг. см.: Строев В. Н., Варыпаев П. И. Участие Кабинета Петра Великого в составлении истории Петровского царствования и в некоторых других литературных работах // 200-летие Кабинета... С. 130-172; Пештич С. Л. Русская историография XVIII в. Ч. 1. С. 77, 103-112 и др.; Майкова Т. С. Петр I и "Гистория Свейской войны" // Россия в период реформ Петра I. М., 1973. С. 103-132; Серов Д. О. Степенная книга редакции Ивана Юрьева (1716-1718 гг.): Автореф. дисс... канд. ист. наук. Л., 1991. С. 10-11, 14-16.

³⁶ Описание изданий гражданской печати... С. 301.

³⁷ Там же. С. 231-233, 236, 242, 250, 309. Отметим также и такой аспект усердно претворявшейся в жизнь М. П. Аврамовым издательской политики Петра I, как широчайшее использование малопривычного для русских людей гражданского шрифта. Издания, набранные традиционным кириллическим шрифтом, занимали ничтожную долю в продукции Санкт-Петербургской типографии. За 1712-1720 гг. их было напечатано лишь 13.

³⁸ В 1713 г. М. П. Аврамов был пожалован двумя дворами и землей на 15 дворов в Ямбургском уезде, в 1714 г. — двумя дворами и землей на 10 дворов в том же уезде, в 1716 г. — 168 дворами в Нейшлотском уезде (см. Выписку о дворах и землях новозавоеванных уездов, розданных в 1713-1719 гг., а также челобитную Михаила Петровича от июня 1721 г.: РГАДА, ф. 9, отд. 2, кн. 48, л. 484 об.; кн. 57, л. 55). Нейшлотское поместье цейхдиректора в 1721 г. было отписано у него на "галерное строение".

³⁹ В литературе, начиная с И. А. Чистовича бытует мнение, что М. П. Аврамов состоял в браке с дочерью А. В. Макарова. Между тем, в трудах П. П. Пекарского, равно как и самого Иллариона Алексеевича приведено отчество жены цейхдиректора — "Дмитриевна" (Пекарский П. П. Наука и литература... Т. 1. С. 701; Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 682). С другой стороны, в письме к жене от 29 марта 1740 г. Михаил Петрович именует Алексея Макарова "милосердым моим отцом" и "сродником нашим" (РГАДА, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 600; Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 682). О весьма тесных неформальных отношениях цейхдиректора с кабинет-секретарем свидетельствуют и материалы их переписки (см., напр., письма А. В. Макарова Михаилу Аврамову от 11 августа 1716 г. и от 8 апреля 1721 г.: РГИА, ф. 468, оп. 43, № 3, л. 217; № 15, л. 88: черновые отпуски; письмо М. П. Аврамова Алексею Васильевичу от 23 августа 1716 г.: РГАДА, ф. 9, отд. 2, кн. 53, л. 2). Кем же могла приходиться А. В. Макарову Анна Дмитриевна Аврамова? В генеалогической литературе, а также в составленном в конце XVIII в. "Родословном показании" Н. П. Макарова (внука Алексея Васильевича) упоминаются два брата кабинет-секретаря — Иван и Кузьма (РНБ, ф. 457. А. В. Макаров, № 3, л. 2; Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга. Изд. 2-е. СПб., 1895. Т. 1. С. 342; Чернопятов В. И. Дворянское сословие Тульской губернии: Родословец. Материалы. М., б. г. Ч. 6. С. 355). Между тем, в переписных книгах Москвы 1738-1739 гг. упоминается о покупке в 1711 г. двора у подьячего Монастырского приказа Дмитрия Васильевича Макарова — возможно, еще одного брата А. В. Макарова (Переписные книги Москвы 1737-1745 гг. М., 1893. Т. 8. Стб. 294). В этом случае следует предположить, что Анна Дмитриевна приходилась Алексею Васильевичу племянницей. Имеет основания, однако, и другая версия происхождения А. Д. Аврамовой.

В уже упоминавшемся письме М. П. Аврамова от 29 марта 1740 г. в числе его "сродников" фигурирует обер-секретарь Военной коллегии П. А. Ижорин. Женой господина Ижорина была Евдокия Дмитриевна, дочь секретаря Д. Н. Овинова (см. Переписную книгу С.-Петербурга 1737 г.: РГАДА, ф. 248, кн. 204, л. 205 об.). Не исключено, что жены Михаила Петровича и Петра Алексеевича являлись родными сестрами. На определенные размышления в этом направлении наводит и тот факт, что с 1712 г. М. П. Аврамов и Д. Н. Овинов проживали по соседству: двор Дмитрия Никитича, служившего в ту пору дьяком Санкт-Петербургской губернской канцелярии, располагался на Санкт-Петербургском острове между дворов цейхдиректора Аврамова и ландрихтера Ф. С. Манукова (Там же, ф. 26, оп. 1, ч. 2, № 4012, л. 1). Добавим, что Анна Дмитриевна (младшая мужа на двадцать один год) была второй супругой М. П. Аврамова. О первой жене цейхдиректора сохранилось лишь безымянное упоминание в его челобитной от 27 июня 1702 г. (Там же, ф. 138, 1702 г., № 31, л. 1).

⁴⁰ Там же, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 168 об.-169 об.; Серов Д. О. Основатель Санкт-Петербургской типографии цейхдиректор Михаил Аврамов... С. 138-139; пересказ этого фрагмента см.: Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 263.

⁴¹ Димитрий [Сеченов], архим. Слово в день Благовещения пресвятыя Богородицы, в придворной церкви ея императорскаго величества... проповеданное... в Москве 1742 года марта 25 дня. СПб., 1742. С. 15-16. С приведенным фрагментом "Слова" архимандрита Димитрия своеобразно перекликаются следующие рассуждения епископа Карельского и Ладожского Маркела: "...Как скинули узду воздержания невоздержницы и начали ясти от презрения уставов церковных мертвая мяса, то того ж часу воспоследовало, что, ростервившися и роспустивши себе безстрашна... начали безбоязненно уже и на живая мяса простиратися, еже есть снедати [в]место хлеба и мяс друг друга..." (Маркел [Родышевский], еп. Слово при присудствии ея императорскаго величества в домовой ея императорскаго величества церкве, проповеданное... 1742 года марта 28 дня. СПб., [1742]. С. 11).

⁴² Гаврилов А. В. Очерк истории С. Петербургской синодальной типографии. Вып. 1. С. 67, 69.

⁴³ См. доношение М. П. Аврамова Петру I от июля 1721 г.: РГАДА, ф. 9, отд. 2, кн. 57, л. 48-48 об. Характеризуя состояние действовавшей "при Санкт-Питербурхе при Оружейной канцелярии неболшой академии", Михаил Петрович писал, что она "в самое совершенство не произведена, а особливо удобнаго к тому дому не построено и мастеров... еще правилно не розпределено".

⁴⁴ Текст проекта М. П. Аврамова об учреждении Академии см.: Там же, л. 49-49 об. В Кабинет проект поступил 5 апреля 1721 г., в период пребывания Петра I в Риге. Примечательно, что в п. 5 Проекта Михаил Петрович предусматривал создание при Академии нечто вроде коммерческих курсов по обучению рисованию состоятельных лиц "нарочитых рангов". В литературе об этом проекте М. П. Аврамова см.: Гаврилова Е. В. О первых проектах Академии художеств в России // Русское искусство XVIII — первой половины XIX в.: Материалы и исследования. М., 1971. С. 220-221; Калязина Н. В., Кошелева Г. Н. Русское искусство Петровской эпохи. Л., 1990. С. 9.

⁴⁵ Описание документов и дел... СПб., 1883. Т. 6. Стб. 455-456; Гаврилов А. В. Очерк истории С. Петербургской синодальной типографии. Вып. 1. С. 70-71. На новое место службы М. П. Аврамов был определен, судя по всему, в августе 1721 г. Чин асессора формально был присвоен ему 20 ноября того же года (РГАДА, ф. 286, кн. 74, л. 117).

⁴⁶ Там же, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 172-173 об.; Серов Д. О. Основатель Санкт-Петербургской типографии цейхдиректор Михаил Аврамов... С. 140-141; пересказ этого фрагмента см.: Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 263. "Kosmoteros" Хр. Гюйгенса был впервые издан в 1688 г. в Гааге. Для перевода Я. В. Брюс использовал немецкое издание этого труда, вышедшее в 1703 г. в Лейпциге (Андреев А. И. Ньютон и русская география XVIII в. // Известия Всесоюзного Географического общества. М.-Л., 1943. Т. 75, вып. 3. С. 4). Выразительно изложенная М. П. Аврамовым история с публикацией книги в России подтверждается тем фактом, что, согласно показанию независимого источника, в 1717 г. сочинение Хр. Гюйгенса в самом деле было издано Санкт-Петербургской типографией беспрецедентно малым тиражом в 30 экземпляров (Гаврилов А. В. Очерк истории С. Петербургской синодальной типографии. Вып. 1. С. XXII). Находит косвенное подтверждение также сообщение Михаила Петровича о том, что Петр I, согласившись с его мнением о богопротивности "Книги мирозрения...", "изволил приказать оныя напечатанныя книжичища для отсылки в Голандию отдать сумозбродному перевотчику Брюсу... что и учинено" (РГАДА, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 182 об.; Серов Д. О. Основатель Санкт-Петербургской типографии цейхдиректор Михаил Аврамов... С. 142). Среди благополучно сохранившегося обширного книжного собрания генерал-фельдцейхмейстера Якова Вилимовича не фигурирует ни единого экземпляра "Книги мирозрения или мнения о небесноземных глобусах" (см.: Библиотека Я. В. Брюса: Каталог / Сост. Е. А. Савельева. Л., 1989).

⁴⁷ Описание документов и дел... Т. 6. Стб. 455-456; Гаврилов А. В. Очерк истории С. Петербургской синодальной типографии. Вып. 1. С. 86. Сразу после назначения М. П. Аврамов, по своему обыкновению, принялся хлопотать о чине, сообразном с должностью руководителя типографии. 21 декабря 1724 г. он внес в Святейший Синод предложение о том, чтобы "писаться мне... особым рангом — директором от Типографии, в том классе, в котором директор от Строений..." (Там же. С. 87). Амбициозные запросы Михаила Петровича, как и в 1721 г., не нашли поддержки у синодского руководства. 16 июля 1725 г. Синод постановил "писать" Михаила Аврамова просто директором. Постановление же от 3 сентября 1725 г. еще более понизило его статус, определив, что "в Санкт-Питербурхской типографии директору быть не надлежит, а надлежит быть токмо комиссару" (РГИА, ф. 796, оп. 6, № 243, л. 4, 6).

⁴⁸ См. патент М. П. Аврамова на чин бригадира от 6 января 1726 г.: РГИА, ф. 1329. Именные указы Сенату, оп. 1, кн. 29, л. 151-152 (совр. копия). Изрядно уязвленный синодальным постановлением о чине комиссара, Михаил Петрович специально внес в патент формулировку, навсегда закреплявшую за ним чин директора. Соответствующий раздел патента не очень вразумительно гласил, что императрица повелела дать Михаилу Аврамову "сей патент на чин директора над типографиею Санкт-Питербурхскою... по которому его, Аврамова, в брегадирской ранг жалуем и учреждаем..."

Что характерно, Г. И. Головкин, подпись которого как государственного канцлера была также необходима на патенте, в письме к А. В. Макарову от 8 января 1726 г. запросил подтверждения, в самом ли деле патент был подписан государыней. Попутно Гавриил Иванович с сожалением известил кабинет-секретаря, что "о службах ево [Аврамова], объявленных в том патенте... в Ыностранной коллегии известия не имеетца" (РГАДА, ф. 154, оп. 2, № 257, л. 1: черновой отпуск). Глубокую, должно быть, неприязнь сохранил канцлер к своему бывшему подчиненному, если в образцово устроенном архиве Коллегии Иностранных дел вдруг не оказалось "известия" о 17-летней посольской службе Михаила Петровича... В ответном письме, направленном Г. И. Головкину в тот же день, Алексей Васильевич сообщил, что "о даче того патента оной Аврамов ея императорскому величеству самой неоднократно бил челом, и что тот патент ея величество изволила подписать, о том я ведаю, а кто оной ея величеству подносил, о том я не знаю, а может быть, что он подносил сам..." (Там же. л. 2). В Сенате, в котором патент был "объявлен" 31 января, М. П. Аврамов как представитель гражданского ведомства был "написан" статским советником [чином V класса, соответствовавшим воинскому чину бригадира].

⁴⁹ Луппов С. П. Книга в России в Петровское время. С. 63.

⁵⁰ См. указ Петра II от 25 мая 1727 г.: РГИА, ф. 1329, оп. 1, кн. 31, л. 41 об. М. П. Аврамову были пожалованы деревни Щербинина, Павлова и Тиханова.

⁵¹ В конце правления Петра I М. П. Аврамов буквально засыпал Отца Отечества челобитными с просьбами о земельных пожалованиях, призванных компенсировать ему конфискованное на "галерное строение" нейшлотское поместье. Только за 1721-1723 гг. нами выявлено 6 таких челобитных цейхдиректора (РГАДА, ф. 9, отд. 2, кн. 57, л. 55-55 об.; кн. 58, л. 112, 243, 323, 337; кн. 65, л. 106). Все эти просьбы Михаила Петровича остались без удовлетворения.

⁵² Протоколы, журналы и указы... Т. 4. С. 432.

⁵³ Место асессора в Берг-коллегии М. П. Аврамов сохранил "до указу", согласно распоряжения Петра I от 15 декабря 1724 г. Однако, как явствует из справки Берг-коллегии 1728 г., несмотря на отсутствие указа "не числить" его при коллегии, Михаил Петрович "с 1725 году присудствовал при отправлении колежских дел толко два дни". Согласно справки 1730 г., М. П. Аврамов не посещал коллегию с 7 января 1725 г. (РГАДА, ф. 286, кн. 74, л. 130 об., 234). В декабре 1728 г. бывший цейхдиректор подал в Сенат доношение с просьбой вновь определить его в Берг-коллегию (Там же, ф. 248, кн. 733, л. 8 [приложение 21]). По-видимому, в связи с самовольным оставлением Михаилом Петровичем должности асессора, а также вследствие проведенного незадолго до этого сокращения коллежских штатов просьба успеха не имела.

⁵⁴ См. проект М. П. Аврамова от 28 апреля 1730 г.: РГАДА, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 10, 15. Полный текст проекта см. на л. 8-22. Краткий пересказ проекта см.: Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 268-269.

⁵⁵ Из обширной литературы о Феофане Прокоповиче назовем прежде всего уже не раз упоминавшуюся фундаментальную монографию И. А. Чистовича "Феофан Прокопович и его время" (СПб., 1868). Блестящая характеристика религиозных воззрений Феофана, равно как и богословских разномыслий эпохи Преобразований содержится в защищенной в 1844 г. магистерской диссертации Ю. Ф. Самарина "Стефан Яворский и Феофан Прокопович" (Самарин Ю. Ф. Стефан Яворский и Феофан Прокопович // Сочинения. СПб., 1880. Т. 5). См. также весьма содержательную главу "Феофан Прокопович как автор Духовного регламента и главный сотрудник Петра в церковной реформе" в монографии П. В. Верховского "Учреждение Духовной коллегии и Духовный регламент" (Верховской П. В. Учреждение Духовной коллегии... Т. 1. С. 119-141). Из иных работ следует особо выделить статью А. В. Карташева "К вопросу о православии Феофана Прокоповича", а также посвященный владыке Феофану раздел труда Г. Флоровского "Пути русского богословия" (Карташев А. В. К вопросу о православии Феофана Прокоповича // Сборник статей в честь Д. Ф. Кобеко. СПб., 1913. С. 225-236; Флоровский Г. Пути русского богословия. Paris, 1937. С. 84-97). Из иностранных исследований см. в первую очередь: Cracraft J. The Church reform of Peter the Great. Standford, Calif., 1971. P. 2-59 (глава "Петр, Прокопович и европейские горизонты").

⁵⁶ Подробности дела Маркела Родышевского см. у И. А. Чистовича и у С. М. Соловьева: Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 297-339, 448-451 и др.; Соловьев С. М. История России... Кн. 10. С. 98-108, 234-236, 238-239.

⁵⁷ Подробный пересказ вынесенного 6 января 1732 г. Приговора по делу Маркела Родышевского см.: Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 332-334. Согласно Выписке 1742 г., в январе 1732 г. М. П. Аврамов был осужден за то, что "сочиненные бывшим архимандритом Маркелом Родышевским противныя книги с ним, Родышевским, читал и разсуждал, почитая их за полезныя к защищению церкви, и старался о представлении оных ея императорскому величеству, якобы по благочестии ревнуя, и присланного от него келейника с теми писаниями приводил к бывшему тогда троицкому архимандриту Варламу, ис чего явно себя показал, что он тому развращенному толкованию был согласен, и тако всеми оными делами, противно присяге своей, дерзал мир и тишину церковную вредить, злым разсеением сочиненныя книги развращенно толковать, и тем притчину подавать ко отвращению от пути спасителного и благонравного жития..." (РГИА, ф. 468, оп. 39, № 18, л. 1).

⁵⁸ См. Книгу входящей и исходящей переписки Иверского монастыря 1732 г.: Архив СПб ФИРИ, ф. 181. Иверский монастырь, оп. 2, № 1161, л. 2 об. (указ от 15 февраля 1732 г. "из келейной его преосвященства канторы о содержании в Тверском присланного... колодника Михаила Аврамова").

⁵⁹ См. журнал Кабинета министров за 25 сентября 1732 г.: Бумаги Кабинета министров... Т. 1 / Под ред. А. Н. Филиппова // Сб. РИО. Юрьев, 1898. Т. 104. С. 432. Согласно журналу, С. Юрьев по прибытии в Иверский монастырь должен был допросить М. П. Аврамова, а также архимандрита и монахов "о допущении к нему [Аврамову] людей, а его о писанном писме и о прочем", после чего этапировать Михаила Петровича и "до кого дело явится" в Петербург. Сведения о возрасте С. Юрьева содержатся в его послужном списке 1754 г. (РГАДА, ф. 286, кн. 419, л. 199 об.).

⁶⁰ Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 456-457. Подробности иверского следствия см.: Там же. С. 412-415.

⁶¹ См. журнал Кабинета министров за 6, 10 и 11 ноября 1732 г.: Бумаги Кабинета министров... Т. 1. С. 477, 482. Краткое изложение материалов допроса М. П. Аврамова 6 ноября см.: Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 456-457. Что же касается иверских доброхотов Михаила Петровича, то приговоры им были вынесены в марте и мае 1733 г. Ощутимее других пострадал, вступивший в должность уже при ссыльном Аврамове, архимандрит Серафим. 17 мая 1733 г. Феофан Прокопович распорядился лишить его "архимандрическаго и иеромонашескаго чина" и направить простым монахом в Александро-Свирский монастырь. 31 июля решение владыки было утверждено Кабинетом (РГАДА, ф. 7, оп. 1, № 337, л. 16-16 об., 68-68 об.; Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 458-459).

⁶² Трудно сказать, чем было вызвано многолетнее "зависание" процесса по делу М. П. Аврамова — стихийной ли волокитой, парадоксально нередкой при производстве дел такого рода, или же усилиями заступников бывшего цейхдиректора. Среди своих "милостивцев" Михаил Петрович в письмах 1730-х гг. называл А. М. Черкасского, А. И. Ушакова, А. Я. Волкова, А. В. Макарова, П. А. Ижорина. Что касается Петра Ижорина и Алексея Макарова, то они в условиях четвертого десятилетия XVIII в. мало чем могли помочь опальному. Петр Алексеевич с января 1726 г. безнадежно "застрял" на относительно второстепенной должности обер-секретаря Военной коллегии. Алексей Васильевич, впутанный в один из "раскрученных" архиепископом Феофаном процессов, с ноября 1734 г. сам находился под стражей. Вряд ли мог чем-то "вспомочь" М. П. Аврамову и Алексей Волков. Некогда ближайший помощник А. Д. Меншикова, влиятельнейший делец первой половины 1720-х гг., Алексей Яковлевич, претерпев 5-летнюю ссылку, с 1732 г. занимал не самый видный пост члена Военной коллегии. Иная ситуация была с Андреем Ивановичем Ушаковым. Пожалованный в апреле 1730 г. в генерал-аншефы, возглавивший в 1731 г. Тайных розыскных дел канцелярию, А. И. Ушаков, несомненно, являлся одним из наиболее могущественных деятелей правительства Анны Иоанновны. Еще более влиятельной фигурой был назначенный в ноябре 1731 г. кабинет-министром князь Алексей Михайлович Черкасский. В 1710-е гг. он был напрямую связан с М. П. Аврамовым: Алексей Михайлович руководил тогда Канцелярией от строений, через которую осуществлялось финансирование Оружейной канцелярии и Санкт-Петербургской типографии. Не исключено, что именно Алексей Черкасский — при поддержке генерала Ушакова — и затягивал рассмотрение дела Михаила Аврамова, рассчитывая, по-видимому, при первом удобном случае освободить бывшего цейхдиректора.

⁶³ Текст приговора М. П. Аврамову от 13 декабря 1738 г. см.: РГИА, ф. 468, оп. 39, № 18, л. 1 об.-2; Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 680-681.

⁶⁴ Подробности о жизни Г. Г. Скорнякова-Писарева в 1723-1727 гг. см., прежде всего, в Выписке по его челобитной от февраля 1743 г.: РГАДА, ф. 11, № 788, л. 6-11 об. Публикацию указа Петра I от 7 мая 1724 г. о производстве Григория Григорьевича в полковники и о возвращении ему половины отписных деревень см.: Письма, указы и заметки... С. 548. Чин генерал-майора не был возвращен бомбардиру, как гласит текст указа, за то, что "в каналном деле потачка и недосмотр", иными словами — за ошибки, допущенные при строительстве Ладожского канала.

⁶⁵ Фрагментарные сведения о заговоре Девиера-Толстого, в котором оказался замешан Г. Г. Скорняков-Писарев, см., в частности: Соловьев С. М. История России... Кн. 10. С. 72-77; Павленко Н. И. Птенцы гнезда Петрова. С. 213-234; Анисимов Е. В. Россия без Петра. С. 133-143. Публикацию Манифеста о винах А. Э. Девиера и его сообщников см.: Полное собрание законов... СПб., 1830. Т. 7. С. 798-800.

⁶⁶ Из литературы, освещающей пребывание Г. Г. Скорнякова-Писарева в ссылке, отметим: Алексеев А. И. Охотск — колыбель русского Тихоокеанского флота. Хабаровск, 1958. С. 42-59; Сафронов Ф. Г. Ссылка в Восточную Сибирь в первой половине XVIII в. // Ссылка и каторга в Сибири (XVIII — начало XX в.). Новосибирск, 1975. С. 19-22; Зуев А. С. Г. Г. Скорняков-Писарев в Сибири // Материалы XXIII Всесоюзной Научной Студенческой конференции "Студент и научно-технический прогресс": История. Новосибирск, 1985. С. 26-31; Зуев А. С., Миненко Н. А. Секретные узники сибирских острогов. С. 45-63.

⁶⁷ Публикацию предложений В. Й. Беринга, поданных в Сенат в декабре 1730 г., см.: Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана в первой половине XVIII в.: Сборник документов. М., 1984. С. 94-96. Помимо этого, ряд предложений был направлен им в Сенат в апреле 1730 г., еще до прибытия в Петербург.

⁶⁸ Сафронов Ф. Г. Русские на северо-востоке Азии в XVII-середине XIX в.: Управление, служилые люди, крестьяне, городское население. М., 1978. С. 31.

⁶⁹ Публикацию полного текста Инструкции Г. Г. Скорнякову-Писареву от 30 июля 1730 г. см.: Полное собрание законов... СПб., 1830. Т. 8. Частичное воспроизведение текста Инструкции см.: Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана... С. 98-100.

⁷⁰ Сафронов Ф. Г. Русские на северо-востоке Азии... С. 187.

⁷¹ Крашенинников С. П. Описание земли Камчатки. С приложением рапортов, донесений и других неопубликованных материалов. М.-Л., 1949. С. 158.

⁷² См. доношение А. Грачева от 11 февраля 1738 г.: РГАДА, ф. 248, кн. 180, ч. 1, л. 160 об.

⁷³ См. дело о переоформлении векселя, пересланного из Охотска на имя И. Г. Скорнякова-Писарева, сына Григория Григорьевича: РГАДА, ф. 214. Сибирский приказ, оп. 1, ч. 7, № 4859, л. 3-4. [Выражаю глубокую признательность А. С. Зуеву, предоставившему мне микрофильм дела].

⁷⁴ Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана... С. 141.

⁷⁵ См. рапорт Г. Г. Скорнякова-Писарева в Тайных розыскных дел канцелярию от 15 апреля 1740 г.: РГАДА, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 563-563 об. [приложение 24]; Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 685. Следует заметить, что красочное описание полученных Григорием Григорьевичем телесных повреждений, возможно, не вполне соответствовало действительности. Рапорт, собственноручно написанный главным командиром, судя по всему, в самый день потасовки, исполнен совершенно твердой рукой, очень четким, на редкость разборчивым почерком. Несмотря на то, что на листах документа не просматривается следов караксы, строки выдержаны точно в линию. В описании полученных травм бывший генерал-майор, по-видимому, машинально воспроизвел свойственную челобитным XVII в. особенность изрядно преувеличивать тяжесть испытанных челобитчиком страданий. По тонкому замечанию Н. Н. Покровского, "...при сплошном чтении сибирских челобитных XVII в. по поводу притеснений воевод (и это отнюдь не специфика Сибири) складывается впечатление, что подвластное воеводам население почти поголовно пущено ими по миру, ограблено до нитки; воеводы-вымогатели на незаконных правежах давно уже "перебили ноги" всем сибирякам, которые однако ухитряются при этом "бродить меж двор, кормясь Христовым имянем"... Подобным образом редкая исковая челобитная о драке избежит фраз о том, что истца били "одва до смерти, и голову всю испроломили", хотя истец обнаруживает затем завидную ясность мысли и энергию..." (Покровский Н. Н. Начальные челобитные Томского восстания 1648-1649 гг. // Литература и классовая борьба эпохи позднего феодализма в России. Новосибирск, 1987. С. 73).

⁷⁶ Подробности о событиях, последовавших за "покушением" на Г. Г. Скорнякова-Писарева, см. в показаниях М. П. Аврамова на допросе в Тайных розыскных дел канцелярии 19 января 1741 г.: РГАДА, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 612.

⁷⁷ Бумаги Кабинета министров... Т. 6 / Под ред. А. Н. Филиппова // Сб. РИО. Юрьев, 1904. Т. 117. С. 722, 742; Зуев А. С., Миненко Н. А. Секретные узники сибирских острогов. С. 59-60.

⁷⁸ См. рапорт А. Э. Девиера в Сенат от 2 сентября 1741 г.: РГАДА, ф. 248, кн. 180, ч. 1, л. 185.

⁷⁹ См. рапорт Якутской воеводской канцелярии в Иркутскую провинциальную канцелярию от 30 июля, доношение Иркутской провинциальной канцелярии Сибирскому приказу, а также Выписку 1742 г.: Там же, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 556-558 об.; РГИА, ф. 468, оп. 39, № 18, л. 2 об.

⁸⁰ Преобразованная из розыскной канцелярии ведения П. А. Толстого в 1718 г. Петровская Тайная канцелярия была ликвидирована в мае 1726 г. 6 марта 1731 г., указом Анны Иоанновны, была создана преемственная ей канцелярия Тайных розыскных дел, просуществовавшая до февраля 1762 г.

⁸¹ Полный текст рапорта Г. Г. Скорнякова-Писарева от 15 апреля 1740 г. см.: РГАДА, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 560-565 [приложение 24]; подробный пересказ рапорта см.: Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 683-685.

⁸² РГАДА, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 616-616 об. (совр. копия).

⁸³ Весьма показательным свидетельством теснейших отношений, некогда соединявших гвардии майоров Г. Г. Скорнякова-Писарева и А. И. Ушакова, является их совместная челобитная от апреля 1722 г. с просьбой о пожаловании дворов в Москве (Там же, ф. 1451, оп. 1, кн. 13, л. 316 [приложение 12]). Подобные "коллективные" челобитные обычно подавали разве что близкие родственники.

⁸⁴ Там же, ф. 7, оп. 1, кн. 770, л. 662. Погребен М. П. Аврамов был на кладбище при церкви Преображения Господня на Петербургской стороне Санкт-Петербурга (Историко-статистические сведения о С.-Петербургской епархии. СПб., 1875. Вып. 4. С. 75; [Саитов В. И.] Петербургский некрополь. СПб., 1913. Т. 4. С. 725).

___

День 12 ноября 1721 г. выдался знаменательным в жизни "во всей Европии и Азии прославленного воина" Михаила Афанасьевича Матюшкина. В этот день 45-летний генерал-майор, ветеран Прута и Полтавы, Шлиссельбурга и сражения под Лесным "приобщился брачному чертогу"¹.

Свадьбу праздновали широко. Посаженным отцом жениха был сам Петр I, посаженной матерью невесты — 21-летней обворожительной вдовы Софьи Дмитриевны Яковлевой² — царица Екатерина Алексеевна³.

Троюродный брат государя⁴, вступивший в гвардию еще в 1691 г., Михаил Афанасьевич был одной из видных фигур петербургской элиты. Его долголетняя служба заключала в себе, впрочем, не только ратные труды. Подобно многим другим гвардейским офицерам 1710-х гг., Михаилу Матюшкину довелось послужить Отечеству и на стезе юриспруденции. На протяжении пяти лет Михаил Афанасьевич возглавлял одну из тех розыскных канцелярий, на которые легла основная тяжесть борьбы с "погубителями казеннного интереса" в последнее десятилетие правления Петра I⁵.

Основной задачей канцелярии М. А. Матюшкина было расследование дела братьев Соловьевых — крупнейшего экономического преступления в истории России XVIII в. Многотрудное это расследование, как ни странно, имело прямое отношение к свадебным торжествам 12 ноября. Дело в том, что одному из главных обвиняемых — Дмитрию Алексеевичу Соловьеву — избранница Михаила Афанасьевича приходилась дочерью⁶.

I

Ранний период жизни тестя генерала Матюшкина источниками освещается скудно⁷. Биографический раздел баронского диплома Дмитрия, Афанасия и Осипа Соловьевых начинается с известия о том, что они "в 1705-м году... по усмотрению их верности употреблены [были] ради управления дел, до коммерции касающихся"⁸. В чем же состояли занятия барона Дмитрия Алексеевича до 1705 года?

В 1725 г. флота капитан Александр Львович и лейтенант Иван Львович Нарышкины, двоюродные братья покойного императора Петра I, подали в Сенат доношение на Д. А. Соловьева. Братья Нарышкины сообщили, что "...в прошлых де годех оной Соловьев з братьями своими Афанасьем, Федором, Осипом и з зятем своим Иваном Беклемишевым и племянником своим Яковом Неклюдовым служили в доме отца их в кабалном холопстве...

И как в 705-м году, волею Божиею, отца их не стало, а они остались в малолетстве, тогда оной Соловьев з братьями... похитя отца их и их пожитки и денги... и выкратчи из домовой их канцелярии многие крепости и платежные отписи и росписки... от дому их своеволно отбыли".

Нарышкины просили вернуть им "выкраденные из дому отца и бабки их... всякие писменные ведомости", которые имелись среди документов Соловьевых, хранившихся в Ревизион-конторе⁹. При разборе архива Соловьевых в его составе действительно был выявлен обширный комплекс документов, несомненно принадлежавших ранее домовой канцелярии Л. К. Нарышкина¹⁰. Но, быть может, семейные бумаги Нарышкиных оказались у братьев Соловьевых случайно?

Сведения о пребывании Д. А. Соловьева в холопстве у боярина Льва Кирилловича подтверждаются записью от 9 мая в Актовой книге Москвы 1702 г.

Запись эта зафиксировала продажу "человеком" Л. К. Нарышкина Иваном Беклемишевым дворового места "того ж дому человеку Дмитрию Соловьеву"¹¹.

В январе 1705 г., когда скончался Лев Кириллович, два его сына в самом деле "остались в малолетстве": Александру было тогда десять лет,

Ивану — четыре года¹². Учитывая, что со смертью отца Александр и Иван Львовичи оказались сиротами¹³, ситуация для "отбытия" Д. А. Соловьева с братьями сложилась более чем благоприятная.

К "знатным делам, до коммерции касающимся", в 1705 г. были определены бывшие холопы, покинувшие дом хозяина — родного дяди царя — при весьма темных обстоятельствах¹⁴. Впрочем, коммерции эти "знатные дела" касались лишь отчасти.

II

6 сентября 1705 г. Петр I поручил Дмитрию и Осипу Соловьевым ведать "судом и росправою и всеми зборами" Важский уезд и Устьянские волости¹⁵. Под управление наименованных комендантами братьев попала обширная территория Северной России, важнейший район смоляного промысла. Каким же образом вчерашним холопам удалось занять столь высокое положение?

Указ от 6 сентября предусматривал не только назначение в Важский уезд и Устьянские волости новых управителей. Ранее подведомственные Посольскому приказу, эти земли передавались в подчинение недавно созданной Ингерманландской канцелярии¹⁶. Возглавлял канцелярию Александр Данилович Меншиков.

Затруднительно сказать, когда именно и по какой оказии состоялось знакомство братьев с Александром Даниловичем. По всей видимости, будущих баронов и будущего генералиссимуса объединил интерес к северным делам.

Торговые операции в Архангельске Соловьевы вели, судя по всему, еще находясь в услужении у Льва Нарышкина. Что же до А. Д. Меншикова, то достаточно вспомнить, что в январе 1703 г. он вместе с П. Ф. и П. П. Шафировыми, И. Григорьевым и С. И. Копьевым основал компанию, получившую монопольное право на зверобойный промысел в Поморье.

В середине 1700-х гг., интенсивно расширявший сферу предпринимательской активности, стремительно продвигавшийся к вершинам государственной власти, Александр Данилович остро нуждался в помощниках. Возвышение братьев Соловьевых было одним из первых шагов главы Ингерманландской канцелярии в деле формирования своей команды.

В материальном отношении служба на Ваге была выгодной. На основании "словесного" распоряжения Александра Меншикова Соловьевы обязали местных жителей выплачивать себе "на корм" по рублю с обжи. Только в 1706 г. эти поборы доставили Дмитрию и Осипу Алексеевичам 2 тысячи рублей¹⁷. Если учесть, что годовой оклад высокопоставленного чиновника центральной администрации составлял в ту пору 200-300 рублей, то следует признать, что жили братья совсем неплохо.

Совместное комендантство Дмитрия и Осипа Соловьевых оказалось непродолжительным. В мае 1707 г. Петр I направил О. А. Соловьева в Амстердам. Новые обязанности пожалованного "рангом" комиссара Осипа Алексеевича заключались в наивозможно более выгодной продаже в Голландии импортируемых из России казенных товаров¹⁸.

Голландская миссия Осипа Соловьева имела неофициальный характер.

Никаких документов, подтверждающих его дипломатический статус, при отъезде он не получил. В Посольском приказе 25 мая 1707 г. бывшему коменданту вручили лишь обыкновенный проезжий лист¹⁹.

Осип Алексеевич весьма успешно адаптировался к западноевропейской жизни. Он широко развернул торговлю как доставляемыми из России казенными, так и собственными товарами, приобретал дома, корабли, вел банковские операции, занялся игрой на Лондонской бирже.

К середине 1717 г. стоимость его имущества в Голландии составила, по неполным данным, 336022 гульдена. Кроме того, комиссар Соловьев располагал акционерным и банковским капиталом на сумму 16504 фунта стерлингов, размещенном в Англии²⁰. Столь стремительное обогащение Осипа Алексеевича зиждилось, между тем, не на одной только легальной "негоциации".

III

Подобно брату, Дмитрий Соловьев не особенно засиделся на комендантской должности. Двадцатикратно преумноживший сборы с важских смоляных промыслов, он был в феврале 1710 г. определен обер-комиссаром в Архангельск. Отныне Дмитрию Алексеевичу предстояло "ведать товары царского величества приемом и покупкою, и отпуском заморским"²¹. Иными словами, в исключительное заведование недавнего коменданта Ваги были переданы все шедшие через "Город Архангельский" экспортные операции российской казны.

На исходе первого десятилетия XVIII в. Архангельск являлся главнейшим центром внешней торговли нашей страны. В "Городе" функционировали портовая и внутренняя таможни, велись недельные торжки, с июля по сентябрь действовала ярмарка. В год назначения Д. А. Соловьева внешнеторговый оборот "порта Архангел" составил громадную сумму в 2,7 миллиона рублей²².

Несмотря на то, что доля казенного экспорта в архангельском обороте была относительно невелика (составляя во второй половине 1700-х гг. в среднем 11% в денежном исчислении), новый пост Дмитрия Соловьева являлся едва ли не "министерским". Впервые в России осуществление почти всего объема внешнеторговых мероприятий правительства было сосредоточено в руках одного человека (предшественник Дмитрия Алексеевича комиссар Федор Федоров ведал отпуском "за море" лишь приобретенного казной хлеба).

Архангельское назначение Д. А. Соловьева имело еще один аспект. Основным пунктом реализации вывозимых из России пшеницы, ржи, льна, смолы, пеньки являлся Амстердам. Таким образом, в 1710 г. сложилась уникальная в истории отечественной номенклатуры ситуация: один брат распоряжался закупкой экспортных товаров, другой — их продажей в Западной Европе. Для предприимчивых и авантюристичных Соловьевых пробил их час.

Трудно с точностью определить, когда именно начала действовать организованная братьями-комиссарами международная преступная группа. Располагая широкими должностными полномочиями, имея в своем распоряжении значительные суммы казенных капиталов, Дмитрий и Осип Алексеевичи развернули невиданную по масштабам контрабандную торговлю запрещенными к частному вывозу товарами — в первую очередь хлебом²³.

Действуя через подставных лиц, Д. А. Соловьев закупал в Архангельске параллельно казне зерно, которое затем, минуя таможню, отгружалось в Амстердам. Далее в дело вступал Осип Алексеевич. Прибыль братья помещали в голландские и английские банки.

Тайная скупка крупных партий "заповедных" товаров, разумеется, требовала внушительных расходов. Почти не располагая поначалу собственным капиталом, братья запустили в оборот имевшиеся у них государственные средства.

С великим трудом собранные в разоренной стране казенные суммы хлынули на обеспечение контрабандных операций Соловьевых. Именно деньги, выбитые на кровавых "правежах" с посадских людей Тамбова и Чухломы, Нижнего Новгорода и Галича, с крестьян Поморья и Замосковных уездов, послужили основой коммерческих успехов братьев. В то время, как доведенные налогами до "крайней и всеконечной нужды" российские крестьяне питались хлебом напополам с мякиной, успешно "прокрутившие" их деньги "славные негоцианты" Дмитрий и Осип Соловьевы приобретали в далекой Голландии алмазы и недвижимость.

Еще одной линией криминальной деятельности господ Соловьевых была ложная выбраковка казенных товаров. Приобретенные в Архангельске помощниками Дмитрия Алексеевича по искусственно заниженным ценам, эти товары впоследствии реализовывались в Голландии по их действительной стоимости. Образовавшаяся разница пополняла банковские вклады "птенцов гнезда Петрова".

Не брезговали комиссары и прямым расхищением государева имущества.

Так, ими была присвоена 980-килограммовая партия закупленного казной клея, проведенная в дальнейшем по отчетным документам как утраченная при транспортировке²⁴.

В отличие от многих других губителей "государственного интереса", Соловьевы имели, похоже, далеко идущие планы. Судя по всему, Дмитрий и Осип Алексеевичи намеревались, набрав капиталы, свернуть криминальный промысел и, покинув нестабильную Россию, заняться цивилизованным предпринимательством в Голландии или Англии. Как знать, может, видное место занял бы в анналах экономической истории Европы почтенный торговый дом "Solovieff & brothers"...

В жизни получилось иначе. В апреле 1711 г. в Архангельск прибыл новый вице-губернатор. Им был Алексей Александрович Курбатов.

IV

Родившийся в 1663 году²⁵, Алексей Курбатов был, пожалуй, наиболее незаурядной личностью, призванной к правительственной деятельности эпохой Преобразований²⁶. Холоп боярина Б. П. Шереметева, выступивший в январе 1699 г. с предложением ввести в России гербовую бумагу²⁷, Алексей Александрович в одночасье оказался в ближайшем окружении Петра I, был назначен дьяком Оружейной палаты, пожалован каменным двором в Москве.

Энергичный, подвижный, увлекающийся, Алексей Курбатов обладал выдающимся аналитическим умом, соединенным с редкостным здравомыслием. Глубокая, чисто древнерусская религиозность сочеталась в этом человеке с европейской образованностью, прагматичность — с эмоциональностью, преданность Петру I — со стремлением не допустить "народного разорения". Дельный админнистратор, талантливый финансист, А. А. Курбатов отличался при этом твердыми нравственными принципами и высочайшей работоспособностью.

Вовсе не лишенный честолюбия, не избегавший участия во внутриправительственных интригах, всегда старавшийся опереться на "сильных персон" (сначала на Ф. А. Головина, затем на А. Д. Меншикова), Алексей Александрович был, однако, человеком, для которого государственные интересы безусловно доминировали над личными. Едва не с фанатизмом относившийся к преумножению доходов казны, Алексей Курбатов с острой непримиримостью относился к "повреждению казенного интереса" в любых его формах.

Особенно широко криминалистическая деятельность Алексея Александровича развернулась с назначением его в феврале 1705 г. инспектором Ратуши. Получив в свое ведение обширное финансовое хозяйство российских городов, будущий архангельский вице-губернатор, наряду с разработкой сбалансированной системы налогообложения, объявил настоящую войну экономической и должностной преступности.

Весьма искушенный в юриспруденции еще со времен службы у Бориса Петровича Шереметева, сторонник самых жестких мер по отношению к "ворам", Алексей Александрович со всей энергией обрушился на недобросовестных сборщиков податей, расхитителей "кабацких" и иных сборов, фальшивомонетчиков.

Располагавший немалыми полномочиями, удачно подобравший команду помощников, инспектор нанес сильнейшие удары по преступным группировкам Москвы, Ярославля, Пскова. Не раз соблазняемый огромными взятками²⁸, подвергавшийся непрестанному давлению со стороны покровительствующих криминальным дельцам высоких должностных лиц, А. А. Курбатов, однако, так и не оступился от бескомпромиссных мер по защите казны.

Удаленный, в конце концов, из центральной администрации, отправленный с фактическим понижением в Архангельск²⁹, Алексей Курбатов и здесь остался тем же ревнителем "государственного интереса". С неизменной придирчивостью следивший за состоянием подведомственных финансов, никогда не чуждавшийся использовать оперативно-агентурную информацию,

А. А. Курбатов не мог не выйти на след махинаций обер-комиссара Дмитрия Соловьева.

V

В феврале 1713 г. архангельский вице-губернатор впервые известил Петра I о злоупотреблениях Д. А. и О. А. Соловьевых при установлении цен на товары казенного экспорта³⁰. В последующих "отписках" Алексей Александрович обвинил братьев в незаконной хлебной торговле и неуплате таможенных пошлин.

Голос вице-губернатора был услышан. В конце июля 1713 г. для исследования "худых поступков" Дмитрия Соловьева в Архангельск выехал майор гвардии князь М. И. Волконский³¹. Перспектива создания торгового дома "Solovieff & brothers" оказалась под явной угрозой.

Следствие по делу Соловьевых двинулось, однако, в странном направлении.

Вместо распутывания махинаций братьев, князь Михаил Иванович ринулся на борьбу с коррупцией в губернском руководстве. Воспользовавшись крайне сомнительными оперативными данными — доношением некоего Пивоварова — майор обвинил А. А. Курбатова и группу его сотрудников в незаконных поборах с жителей поморских волостей³².

Подчиненный лично царю, имевший право осуществлять любые следственные действия, Михаил Иванович не счел нужным ни взять Д. А. Соловьева под стражу, ни произвести обыск в его торговых помещениях, ни допросить его помощников. Зато майор не пожалел времени на разбирательство проступков близкого к А. А. Курбатову устюжского комиссара С. М. Акишева. Жестокость этой линии расследования была такова, что Семен Матвеевич, не выдержав пыток, пытался покончить с собой³³.

Не бездействовали и московские покровители Дмитрия Соловьева. По удивительному совпадению, именно в июле 1713 г. в Сенат поступила челобитная Прасковьи Юхомс, вдовы иноземного мастера, участника разоблаченной А. А. Курбатовым в 1704 г. преступной группы, занимавшейся выплавкой фальшивого серебра.

П. Юхомс требовала компенсировать ей стоимость "пожитков" покойного мужа, якобы незаконно конфискованных Алексеем Александровичем.

Не дождавшись скорого решения дела, госпожа Юхомс проявила упорство и спустя шесть месяцев подала новую челобитную аналогичного содержания. На этот раз справедливость восторжествовала. Настойчивой иноземке, в кои веки, удалось преодолеть "замерзелую" сенатскую волокиту.

Из архива Московской губернской канцелярии было затребовано "серебреное дело" 1704 г., из которого спешно изготовили краткую Выписку. На основании этого документа, составленного, правда, на редкость бестолково и невразумительно, Расправная палата Сената постановила взыскать с А. А. Курбатова в пользу истицы 2963 рубля³⁴.

Выплата подобной суммы грозила серьезно осложнить финансовое положение Алексея Александровича, вице-губернаторское жалованье которого составляло 700 рублей в год³⁵. Но это было не самое неприятное. Недвусмысленно поставив под сомнение результаты прежней криминалистической деятельности Алексея Курбатова, сенатский приговор нанес сильнейший удар по его репутации.

Внезапная разворотливость, проявленная Расправной палатой в рассмотрении челобитья Прасковьи Юхомс, была не случайной. Главный судья палаты сенатор М. М. Самарин в угоду Дмитрию Соловьеву неприкрыто усердствовал в нападках на Алексея Александровича. Человек одиозного нравственного облика, видный участник еретического кружка Дмитрия Тверитинова³⁶, Михаил Михайлович, не ограничившись явственно недобросовестным "вершением" дела Юхомс, выдвинул против архангельского вице-губернатора ряд еще не менее надуманных обвинений.

"Компромат" на первого российского "прибыльщика" искали по всем направлениям. Так, предметом особого рассмотрения стал факт беспошлинной продажи шурином Алексея Александровича Ф. А. Ягодинским четырех бочек вина и бочки лимонов. И пока в Амстердаме Осип Алексеевич Соловьев без всяких помех распродавал очередную партию контрабандного зерна, в Москве Правительствующий Сенат внимательно изучал вопрос о восьми рублях, злокозненно недоплаченных Филиппом Ягодинским в Московскую Большую таможню³⁷.

Усилия враждебников Алексея Курбатова не остались напрасными. 12 января 1714 г. последовал указ Петра I о смещении с должности излишне активного в отстаивании государственных интересов вице-губернатора. Главой архангельской администрации был временно определен князь Василий Иванович Гагарин³⁸.

Поиск по сайту: