Глава 21. Отыграв все, когда-либо написанные «Безумным миром» песни, я, не произнося ни слова, подошла к чехлу и стала убирать гитару

Отыграв все, когда-либо написанные «Безумным миром» песни, я, не произнося ни слова, подошла к чехлу и стала убирать гитару.

— Эй, а может еще Дженис сыграем? — попросил в микрофон Шейн, его голос срывался.

Когда я подняла к нему лицо, все в студии затихли.

— На самом деле, не чувствую, что в моем сердце сейчас есть то, чем делиться, Шейн.

Я вышла из студии, не оглядываясь. Открыла телефон, нажала на иконку Леа и стала ждать, когда она ответит по рабочему телефону.

— Привет, девочка!

— Привет, Леа. Ты после работы занята? — спросила я.

— Ничего не планировала. Что у тебя на уме?

— Я подумала о вечере Клуба Ненавистниц Парней, ты за? — сказала я.

— Что произошло? — тон ее голоса стал серьезным.

— Я зашла к Шейну, а он оказался с девушкой из группы «Vixen4» — объяснила я.

— Что ты подразумеваешь, говоря, ОКАЗАЛСЯ С? — завопила она.

— Что именно? Что видела его надевающим футболку на любимую тобой грудь, в то время, как она шла за ним без таковой на себе. — Я услышала, как Леа ахнула на другом конце телефона. — Да, на ней были лишь малюсенькие трусики, — вздохнула я.

— Поверить НЕ могу! — закричала она еще громче.

К моменту, когда я дошла до нашей двери, она стала обзывать его всеми известными непристойными словами, и, поскольку это была Леа, многие из них я впервые услышала. На ужин мы решили сходить в «Бузер», потому что я знала точно, что «Vixen4» выступают в клубе на Вест-Сайде, и все парни собирались туда, о да, еще я надеялась, что и Райан будет у барной стойки.

Бросив гитару на диван, я совершила набег на холодильник, достав оттуда первую попавшуюся вещь, оказавшуюся замороженным полуфабрикатом. Умывшись, я переоделась для пробежки, накинула толстовку и открыла дверь, решив побегать. Леа не вернется домой, как минимум, еще часа три, а наедине с собой и мыслями о Шейне я не останусь.

Шейн стоял за дверью, и, конечно же, одетый для пробежки. В животе затрепетало.

— Да, я так и думал, что ты готова к пробежке, — сказал он.

— А подумал ты так, потому что… — подсказала я, закрывая дверь.

— Потому что ты зла на меня, а когда ты сердита — бегаешь. Это помогает тебе думать, очищает голову.

— Ты слишком высокого мнения о себе, Шейн Макстон, если думаешь или чувствуешь, что я зла на тебя. — Я начала растягиваться, наблюдая за его выражением лица.

— Нет, детка. Ты думаешь обо мне. Ты зла на меня и, Грейс, ты хочешь меня также чертовски сильно, как и я тебя.

— Хватит бредить, Шейн, вот теперь мне действительно надо побегать.

И я побежала, а он следом, позволяя набрать темп. После чего догнал и стал бежать рядом, в одном ритме со мной. Мы два часа наворачивали круги вокруг Центрального Парка, затем, сбросив пар, побрели к моей квартире.

Вскочив по ступенькам, я открыла дверь. Я придержала дверь и встретилась с ним взглядом.

— Зайдешь выпить воды?

Сексуальная улыбка осветила его лицо, когда он вошел вслед за мной. Потребовалось много сил, чтобы не залепить ему пощечину. Как он мог: едва слез с одной девушки, как уже пытаться получить другую? То есть, ничего в этом такого нет, но жутко бесит, потому что причиняет МНЕ боль, ведь у меня к нему есть чувства.

Я встала прямо перед ним и, потянув толстовку, очень медленно сняла ее через голову.

— Ах, Грейс, — выдохнул он.

Я точно знала, что делала. Под ней был надет крошечный топ, открывающий спину. Покачав бедрами, я сняла штаны и осталась в крошечных шортиках, его дыхание стало неровным. Он прав, я разозлилась, и думала о нем, и теперь хотела, чтобы он понял, что упустил.

— Иди сюда, — прошептал Шейн и подошел ко мне сзади, заключая в объятия. Он притянул меня так близко, что голой грудью касался моей спины. Дерьмо, мне не хватало его без рубашки! Он наклонил лицо к моей шее, лаская горячим дыханием влажную кожу.

Я чуть было не растворилась, как и весь сдерживаемый гнев. Подумав о нем вместе с Блисс, идущей по коридору, и о том, что он ничего не отрицал, я повернулась к нему лицом. Провела пальцем по линиям его татуировки.

— Хотелось бы мне однажды услышать рассказ про это, — прошептала я, целуя и скользя языком по чернильным линиям. Я посмотрела на него сквозь длинные темные ресницы. Губы Шейна приоткрылись, своей грудью я почувствовала, как бешено колотится его сердце, как с каждым вздохом тяжелеет дыхание. Знание того, что Шейн так реагирует на меня, заставило внутренности стянуться.

— Господи, Грейс, — простонал он. Шейн опустил голову, прислонившись к моему лбу. Он нежно пробежал пальцами по моим волосам и намотал их на кулак. Таким образом, крепко удерживая голову, он притянул мое лицо к своему и навис над губами. Наши взгляды пересеклись, он был настойчивым и голодным, его дыхание на моей коже горячим и сладким. Затем, он следка прикусил мою нижнюю губу и потянул. Когда он скользнул языком внутрь, я едва не распалась на кусочки.

— Ах, нет, нет. Я не могу сделать этого, — простонала я и оторвалась от него. — Хватит, Шейн.

Отклонив лицо в сторону, он сконцентрировал взгляд на мне. Он выпрямился и ощетинился.

— О чем ты, Грейс?

— С. Меня. Хватит. Шейн.

Он сильнее потянул меня за волосы, которые все еще держал в кулаке. Он всмотрелся в мое лицо и прорычал:

— Грейс, чего именно хватит?

— Тебя.

Его руки отлетели, будто прикосновения ко мне причиняли боль.

— Не отказывайся от меня, Грейс. Сейчас я здесь, с тобой.

Я отступила и отошла от него, рассмеявшись; он здесь и со мной, СЕЙЧАС! Мозг разрывался между желанием выставить его и просьбой идти за мной. Я хотела, чтобы он заставил меня забыть об увиденном, но я бы не стала его просить, а он не предпринял ничего, чтобы стереть эти воспоминания.

— Шейн, — я медленно покачала головой. — У тебя есть уникальная способность заставить любую девушку чувствовать себя… абсолютным ничтожеством, и плевать мне, что ты скажешь или сделаешь, я ни для кого не соглашусь быть ничтожеством, незначительной или легкозаменяемой.

Я прошла по коридору, оставив его наблюдать за мной. Тихо прикрыв дверь ванной, и включив душ, я соскользнула на пол и обняла колени. Дверь я не заперла, потому что, Господи, прости, меня за слабость, я хотела, чтобы Шейн зашел. Хотела, чтобы он зашел и сказал, что я не ничтожество, а что-то значу для него, что я та самая особенная. Единственная. Но сидя там, слушая шум стекающей воды, ощущая теплую влажность воздуха, я осознавала, что этого не будет. Ведь та особенная связь, о которой я мечтала, сильная и безумная любовь от которой замирает дыхание — такое бывает лишь в сказках.

Я надела узкие джинсы с низкой посадкой и крошечный красный топ, не оставляющий простора воображению. Это был лишь треугольный кусочек ткани, полностью открывающий спину, держащийся на коже лишь тонкими черными тесемками. Что демонстрировало татуировку ангела со сломанными крыльями, и надпись Nullum Desiderium, Deus solus me iudicare potest (Никаких сожалений, только Богу судить меня) посреди спины, обычно спрятанная под ремешком лифчика.

Я выпрямила волосы, так что они стали похожи на блестящую черную гладь, струящуюся до талии. Наложила макияж, светлых оттенков.

— Хм, ничего себе, — произнесла Леа, открыв дверь моей спальни. Этот топ безумен! Пожалуйста, скажи, что у тебя есть такой же розовый для меня!

— В верхнем ящике твоего комода, ведь это была импульсивная ночь онлайн-шоппинга, радуйся. — Я засмеялась, когда она вылетела из моей комнаты. — Правда, в большей степени, я купила ее для Коннера, — сказала я.

Из ее комнаты разнесся истерический визг. Она примчалась обратно ко мне, держа в руках розовый топ и подходящие кружевные штучки, которые я покупала, думая, что надену для кого-то особенного.

Сжимая новое оружие массового поражения, ее глаза расширились, и улыбка пропала, когда ее озарило.

— Розовый топ для меня, а эти красивые, сексуальные, кружевные штучки… — она протянула их мне. — Они предназначались для Шейна, так?

Я пожала плечами.

— Поверь, Коннер их лучше оценит.

— Вот оно как. Шейн тобой больше не рассматривается?

Я села на матрас, натягивая кожаные сапоги.

— Знаю, надо сделать вид, что не больно, и это ничего не значит, и просто провести с ним время. Но, Боже, Леа, я не могу сидеть перед тобой и притворяться, что видеть их было адски больно. Я хотела быть единственной, а не девочкой на понедельник.

Мы прошли в гостиную за куртками.

— Что мне делать потом? Я хочу сказать, мы в одной группе, что если он уйдет к другой, а я свихнусь? В других жизнях я была экспертом в притворстве, но с Шейном это трудно. Действительно трудно.

Она придержала мне входную дверь, захлопнув, я последовала за ней.

—Леа, только он за все это время сделал так, что я позабыла о Шамсииле.

Выйдя на улицу, она взяла меня за руку.

— Может потому что он какое-то время и был Шамсиилом. Он что-нибудь помнит? Ты говорила с ним?

Я медленно покачала головой.

— Мы с Шейном, находясь в одном помещении, способны либо ругаться, либо целоваться. Хотя, вчера за ужином он сказал, что помнит все, но я не знаю, что именно он подразумевал. Момент был странным и напряженным, после того как он это сказал, нам хотелось добраться скорее до дома и добраться друг до друга.

Мы завернули за угол и направились в «Бузер».

— Когда у нас с Коннером только начиналось, все было также. Мы не могли оторвать руки друг от друга, но, какое-то время, в самом начале, мы были просто друзьями.

В «Бузере» находилась приличная толпа, в основном, люди пришли поужинать и послушать запись песен «Безумного мира». Хриплый голос Шейна звучал из динамиков, посылая дрожь по позвоночнику. Я не смогу избавиться от него, даже если попытаюсь, или смогу?

Когда наша любимая официантка, Молли, подошла поздороваться, мы рассказали ей о вечере Клуба Ненавистниц Парней, она отбросила фартук на бар и присоединилась к нам. Стоящий за баром Райан рассмеялся и покачал головой. У другой подошедшей официантки мы заказали бургеры, картошку фри, молочные коктейли, шоколадное печенье и ванильное мороженое.

Когда молочные коктейли были поданы, мы чокнулись под смех.

— Эй, — сказала Молли. — Только подумайте, как было бы хорощшо в мире без мужчин.

— Множество счастливых толстушек с тоннами секс-игрушек? — рассмеялась Леа.

— Прекрати, Леа. У тебя ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ парень! Коннер хорошо выглядит, и для него не существует других девушек, он просто идеален! — сказала Молли. — Боже, как бы я хотела, чтобы Алекс не смотрел ни на кого, кроме меня!

— О, так тебе нравится Алекс? — я ей улыбнулась.

— Я бы убила, лишь бы он обратил внимание, но он лишь заглядывает в вырез рубашки или шлепает по заду, больше ничего! — она вскинула руками, — Что надо сделать девушке, чтобы парень ее пригласил?

Когда нам принесли еду, Мари скользнула к нам в кабинку, хихикая.

— Я, ээ, услышала, что у вас тут Клуб Ненавистниц Парней. Я должна вступить в него.

Я чуть не подавилась бургером.

— Что? Из-за кого?

Она указала ярко-розовым наманикюренным пальчиком на смеющегося Райана, который, закинув на плечо барное полотенце, подмигнул мне.

— Так могу я остаться? — Она смотрела на меня внимательно, ожидая. А я думала, что нам сделал больно один и тот же парень. Я подтолкнула ей картошку фри и кивнула. — Скоро будет мороженое и печенье, — улыбнулась я.

Мари приподняла брови.

— Ты-то как сюда попала? Мне казалось, что ты окрутила Шейна вокруг пальцев, — спросила она, жуя картошку.

Отсмеявшись, я сделала глоток молочного коктейля.

— Ну да, конечно. Поверь, на Шейна это подействует в последнюю очередь, — объяснила я.

— Да, ладно, но из-за тебя он даже ночи со мной не провел, — пробормотала она.

— Подожди! Чтооо? — выкрикнула Леа.

— В ту ночь, когда мы здесь пили. Я фактически умоляла его отправиться со мной в туалет, а он продолжал мне рассказывать о ней, — она ткнула в меня пальцем. — А затем ты появилась, и он меня поцеловал, чтобы вызвать у тебя ревность, и после ушел!

— Что? Ты не зажигала с ним в туалете? — спросила я.

— А хотелось бы, — ответила она.

— Но у него фотография в телефоне, где ты топлесс в туалете!

— Как и у всех, — хихикнула она.

Вот дерьмо! Тогда почему во время поцелуя с Габриелем я видела их вместе?

Сильно татуированная рука появилась передо мной и забрала тарелку, поставив на ее место стопку, наполненную темно-золотой жидкостью. Проследив взглядом за рукой, я увидела Райана.

— Привет, Грейс, я подумал, может вы, девочки, примите выпивку из рук милого парня. От меня, — сказал он, подмигнув, и ушел.

— Ну, — сказала Молли. — Кажется, Райану приглянулась Грейс!

Я выпилка стопку.

— Эй, что общего у мужчин и подгузников? — я дождалась всеобщего пожатия плечами. — Они постоянно на чьей-то заднице и всегда полны дерьма!

Мы вчетвером рассмеялись и выпили молочные коктейли; да, мы заказали еще, продолжая взрываться хохотом над шутками про мужчин. Затем вошли Коннер и Такер, и Леа сказала, что издевательства над мужиками пора прекращать.

Коннер подошел к нашему столику, сузив глаза и потирая подбородок.

— Ну, если это не MotleyCrew, то не знаю что (MotleyCrew — это группа людей, не имеющая между собой ничего общего, кроме цели или идеи, прим.). — Он оглядел стол и его глаза расширились. — Молочные коктейли? О, Боже, кто тот парень? И что он натворил?

Я посмотрела на Леа.

— Ты разболтала своему парню слишком много наших секретов!

Такер запрыгнул на соседнее со мной сиденье и громко забарабанил руками по столу.

—Приии… вет, дамы. — Он скользнул ко мне поближе и прошептал. — И каково быть самой красивой девушкой в помещении? — Ничего себе, один лишь звук голоса Такера вызывает головную боль.

— О, Такер, да ты уже пьян? — поддразнила я.

— Не-а, не пьян, опьянен тобой, — прошептал он.

— У тебя что, есть книга с самыми дерьмовыми способами пикапа? Ты где такое прочитал? — засмеялась Леа.

Он рассмеялся и обнял меня. Я съежилась.

— Да, полагаю, я немного глупею, когда Грейс рядом. Я хочу сказать, только посмотрите, какая она красивая, — и он поцеловал меня в лоб.

Я при первой же возможности отодвинулась от него подальше.

— Ты принимаешь лекарства от расстройства личности? Не прикасайся ко мне, Такер, у меня от тебя мурашки.

Я отключилась от всех разговоров, настроившись на звучание песен «Безумного мира», загипнотизированная голосом Шейна. Все другие голосами пролетали мимо, но слова Шейна и звук его гитары пронзали душу. Я не могла перестать думать о том, что если у них с Мари ничего не было из-за меня, то, может, ничего не было и с Блисс.

Как-то отделившись от смеха и веселья за столом, я направилась к бару. Я придвинула стул и хлопнула по столу несколькими двадцатками. Райан подошел с сияющими глазами, раскачиваясь на носках.

— Привет, красотка. Что будешь? — Он щелкнул языком по кольцу в губе, и я почувствовала словно яму в животе, я знала, что он сделал это с определенной целью. — Нужен еще один «Стиратель ОщуШейнов»?

По щекам прошел жар, и я закрыла лицо руками.

— Боже, Райан. Я настолько жалкая, да?

Он покачал головой и кивнул, указывая на стол.

— Ради чего этот Клуб Ненавистниц Парней? Он облажался?

Я пожала плечами.

— Не знаю, кто из нас постоянно все портит.

Без вопросов, он налил бокал виски и придвинул ко мне.

— Ну, могу сказать, на данный момент я ревнивец, — сказал он, облокотившись на стойку передо мной. — Я надеялся, что он все испортит, а смогу поцелуями смыть твою боль. — Его язык щелкнул и прошелся и по кольцу, он прикусил его. НЕ СМОТРИ, ГРЕЙС!

Мои щеки стали горячее. Я отвернулась от него, чтобы перестать пялиться, но на другом конце бара оказался Шейн.

Мое сердце просто остановилось. Кажется, оно решило вылететь из моего тела прямо в его руки. В груди на самом деле заболело и потянуло к нему. Разве это нормально?

Да ладно, Грейс, ты же гораздо сильнее! Он же переспал с Блисс! А что, если все-таки нет?

Я видела вспышку гнева в глазах Шейна, когда он увидел, что Райан склонился ко мне и говорил. Его взгляд вернулся ко мне, а лицо вспыхнуло всеми цветами. Райан отошел от меня, оставив в одиночестве.

Шейн провел рукой по волосам и медленно покачал головой. В груди все сжалось, и в горле поднялся комок горечи. Он развернулся на каблуках и вышел из бара.

Если я ничего для него значила, если была просто девушкой на понедельник, то, какое ему дело до моих бесед с Райаном? Так, может, я ошиблась в отношении их с Блисс?

Поиск по сайту: