Клинковое оружие в XVI, XVII и XVIII веках

Безусловно, на первый взгляд современная шпага очень отдаленно напоминает своего пращура, старинный рыцарский меч. Но, как бы ни отличались друг от друга эти клинки, между ними не меньше сходства, чем между людьми, для которых они предназначались.

Рис. 137. Немецкая рапира, начало XVII века. Из «Armes et Armures» Лакомба

Мы можем проследить непрерывную серию изменений, которые произошли с мечом и его потомками, к самому началу, не только до того времени, когда человек впервые выковал железный меч, но даже до тех глубин древности, когда его доисторический предок – дубинка – начала приобретать некоторые свойства, которые мы привычно связываем с понятием меча.

Однако в наши намерения не входит забираться так глубоко; к тому же эта задача требует гораздо более ученого пера, чем наше.

Не вдаваясь в подробности, мы лишь хотим вкратце рассказать, чего будет достаточно для целей данной книги, о том, как простой средневековый меч с крестовиной превратился в шпагу или саблю прошлого века в зависимости от своего предназначения – для дуэли или войны.

Это двойное превращение происходило на протяжении XVI, XVII и XVIII веков, потому, если мы рассмотрим его этапы, это станет отличным заключением нашего рассказа о прошлом фехтовального искусства в тот же период, тем более что большинство наблюдаемых изменений были вызваны развитием теорий, касающихся использования острия и лезвия клинка.

Любое настоящее старинное оружие, но особенно рапира XVI века, в глазах знатока окружено ореолом очарования – конечно, если он к тому же и фехтовальщик. Помимо того что меч красив и эффектен, он воплощает в себе плоды серьезных раздумий и изобретательности, которые в наши дни сочли бы напрасной потерей времени, будь оно потрачено на такой предмет. Но, к счастью, только потому, что меч уже принадлежит истории, а не нам.

Во введении мы осмелились утверждать, что придерживаемся более благоразумных понятий о применении рапиры или шпаги сейчас, когда оно считается спортом, а не достоинством, от которого в какой-то миг могла зависеть сама жизнь. То же можно сказать и о самих рапирах или шпагах.

Современные оружейники могут создавать чудесные клинки, почти неотличимые от старинной работы. Хотя сомнительно, чтобы современный клинок действительно превзошел «волка»^[226] или какое-нибудь из замечательных произведений Андреа Феррары, тем не менее мы уверены, что и в наше время можно создать столь же совершенный инструмент, если только на него будет спрос – а это случается нечасто.

Сейчас клинковое оружие не более чем сравнительно бесполезное приложение к военной экипировке и вполне соответствует той работе, которую в очень редких случаях ему придется выполнить. Лишь немногие наши воины, имеющие практический опыт сражения с азиатскими мечниками, как-то по-особому относятся к своему оружию и часто решают проблему тем, что вставляют в современную рукоять подлинный клинок возрастом лет триста с клеймом Sahagum или Ferrara. Причиной низкого качества нынешних клинков является только наше безразличие к подобным предметам.

Безусловно, старинный меч окружен романтическим ореолом: он был проверен в бою, и если принадлежал нашему предку, то, возможно, кровь, которую он пролил, пролилась за правое дело. Он был постоянным спутником и помощником своего владельца – другом, который всегда был рядом, бессонно стерег хозяина ночами у его кровати, стоял за его стулом, пока хозяин ел. Воин только тогда выбирал меч, когда чувствовал в нем продолжение самого себя. Считалось, что меч не может предать даже в самой безнадежной схватке.

Что же придает старинной рапире такое значение и интерес для знатока равно и с технической, и с сентиментальной точки зрения? Именно то, что любой стоящий меч создавали и выбирали с величайшей заботой, и тогда он оправдывал труды творца, отдавшего всю свою выдумку и знания на создание какой-нибудь особенной гарды или поиск идеального баланса и гибкости клинка.

В наши дни оружейником называется человек, производящий огнестрельное оружие, который посвящает все способности своего ума изобретению немыслимо прочных ружейных стволов и упрощенных предохранителей; но его талант не может развернуться в работе с клинковым оружием, поскольку негибкие «правила», устанавливающие форму оружия, лишат его труды всякого смысла.

Не так было в эпоху рапиры; каждый фехтовальщик, набираясь опыта на steccata^[227] или в фехтовальной школе, приобретал определенные понятия, очень важные, по его мнению, о том, какова должна быть правильная гарда, и оружейнику приходилось считаться с этими идеями и воплощать их. Потому ему приходилось быть и фехтовальщиком, и оружейником, как и его потомку, который создает огнестрельное оружие, приходится изучать баллистику и взрывчатые вещества и, по возможности, самому быть стрелком.

Отсюда берется бесконечное разнообразие гард, правда основанное на нескольких фундаментальных принципах, изменявшихся только вместе с тем, как менялась сама наука фехтования. С небольшой натяжкой можно провести параллель между усложнением гарды и усложнением фехтования, хотя одно не было прямым следствием другого.

Когда о владении мечом впервые начали говорить как об искусстве, тогдашний стиль фехтования, состоявшего из безрассудно неосторожной рубки и, так сказать, «естественной» рукопашной, можно назвать простым. Это было в начале XVI века. Мы знаем, что и меч тогда был сравнительно прост. Самая типичная гарда представляла собой простую крестовину с кольцами или без колец или pas d'âne.

В XVI веке наука фехтования переживала период бурного развития почти во всех странах, и примерно в конце того же века она чрезвычайно усложнилась. Анализировалось каждое движение меча и человеческого тела, и в этот же период гарда меча превратилась в законченную рукоятку рапиры.

XVII век стал свидетелем не менее разительной перемены в характере как фехтования, так и его инструмента. Колюще-рубящая техника стала разделяться, и по мере того как фехтовальщики отказывались от любых рубящих ударов как от грубых и менее эффективных, чем укол, длинная и тяжелая рапира постепенно уменьшалась до размеров шпаги.

В сравнении с елизаветинской рапирой шпага эпохи королевы Анны есть сама простота; то же сравнение можно провести между эволюцией учения Каррансы и здравомыслящими действиями фехтовальщика XVIII века.

Однако, если мы попытаемся хронологически классифицировать различные формы клинкового оружия, мы тут же столкнемся с множеством непонятных фактов: во-первых, в разных странах мода менялась по-разному^[228]; во-вторых, разное оружие встречалось в одно и то же время в одной и той же стране^[229]; в-третьих, именно на клинках, а не рукоятках, обычно ставили клеймо, которое могло бы указать на их возраст, тогда как в большинстве случаев именно на рукоятку, а не клинок, мы должны смотреть, чтобы выяснить, какие вкусы преобладали в тот период, ведь очень часто добрые клинки раз за разом вставляли в новые рукоятки в зависимости от требований моды; в-четвертых, что касается особенно английских и французских мечей, лучшие клинки ввозили из Испании в Италию и Германию и устанавливали по моде той страны, откуда происходил владелец.

Все это затрудняет установление принадлежности оружия к какой-либо стране и времени в достаточно точных пределах, для которых действительно был характерен какой-то конкретный вид оружия, поскольку оно могло принадлежать некому консервативному господину, хотя все его молодые современники сочли бы его совершенно немодным.

Однако, если взять временные рамки с учетом такого частичного совпадения разных стилей и ограничиться только Англией и Францией, где всегда придерживались одинаковых принципов в фехтовании, можно разделить «современную» историю клинкового оружия на четыре периода.

За недостатком лучшего термина первый, относящийся к первой половине XVI века, можно назвать эпохой меча – это слово использует Дж. Сильвер от имени английских мастеров защиты, которые преподавали владение мечом, а не иностранной рапирой.

Следующий можно назвать эпохой рапиры; она охватывает вторую половину XVI века и первую четверть XVII.

Для третьего подойдет название переходного, так как в нем рапира решительно двинулась к упрощению, но еще не успела принять законченную форму, которую мы называем шпагой. Можно сказать, что он охватывает вторую и третью четверти XVII века.

Последний период принадлежит шпаге, он начинается в правление Карла II и заканчивается примерно временем Французской революции.

В Средние века меч менялся совсем немного; до конца XV века его форма оставалась очень простой, она всем знакома, так что было бы излишне задерживаться на ней^[230]. Как правило, он состоял из широкого, прямого, обоюдоострого клинка, сужающегося от основания к острию, простого эфеса^[231] с крестовиной и более-менее плоского круглого навершия. В основном это было прочное, негнущееся и громоздкое оружие, и, хотя он предназначался и для ударов, и для уколов, он был плохо приспособлен и к тому и к другому. Чтобы добиваться с ним эффективных результатов, главным условием была сильная рука. И этому мечу суждено было совершенно преобразиться в XVI веке.

Но прежде чем перейти к разбору изменений, дадим краткое описание некоторых других разновидностей оружия, которые использовались в Средние века и исчезли после эпохи Возрождения.

Они существовали отдельно и независимо друг от друга, и, хотя некоторые их особенности иногда накладывались на типичный меч, существовавший в отдельно взятый отрезок времени в процессе его разнообразных трансформаций, сами по себе они не входили в цепочку, которую мы намерены рассмотреть звено за звеном. Разновидностей существует огромное множество, но нам достаточно определить лишь самые распространенные названия.

Средневековый эсток – это в большинстве случаев двуручный меч, которым наносили только уколы. У него очень длинный, негнущийся клинок, трех– или четырехгранный, и это был самый излюбленный вид турнирного оружия для пешего боя.

Длинный меч^[232] (клеймор, спадон, эспадон, немецкий zweyhander, фламберг и т. д.) – двуручный, применялся в пешем бою исключительно для ударов.

Были две разновидности одноручных коротких мечей: первая включала то оружие с прямым обоюдоострым клинком – уменьшенные мечи или увеличенные кинжалы, – которое достаточно неразборчиво называлось бракемарами, малхусами, анеласами, coustil a croc, epees de passot, lansquenettes и так далее; другая включала оружие с более или менее изогнутыми клинками на манер восточного, например ятаган, фальчион, абордажная сабля, тесак или немецкий дюсак^[233].

В конце концов меч настолько усложнился, что в отсутствие общепринятых технических терминов, прежде чем идти дальше, было бы желательно дать несколько определений, которые читатель, несомненно, найдет полезными для лучшего понимания предмета, затронутого в этой главе, хотя они могут и отличаться от тех, которые порой используют пишущие на эту тему авторы.

Для начала уточним, что, поскольку меч интересен, только когда он в руке, логичнее будет считать острие его верхней частью, а навершие эфеса – нижней. Соответственно, хотя более принят обратный порядок, мы будем описывать меч, как если бы он находился острием вверх.

Основные части – это клинок, рукоятка или эфес, гарда (простая или сложная) и навершие. Ни один из этих известных терминов не требует особого определения, но совсем не так обстоит дело с частями гарды и самого клинка, многие из которых не имели четких технических названий.

Деление клинка на сильную и слабую части, острие, лезвие и обух или тыльный край и передний край уже достаточно ясно, но, что касается гарды, установим для удобства некоторые различия между правой и левой сторонами рукоятки, которые можно назвать внешней и внутренней. Допуская, что оружие держат в вытянутой правой руке, причем большой палец находится сверху, каковое положение мастера считают самым естественным, можно в широком смысле определить внешнюю сторону гарды (или правую сторону) как ту часть, которая защищает тыльную сторону ладони, и внутреннюю (или левую) сторону гарды как предназначенную для защиты внутренней стороны ладони^[234].

Разные авторы, говоря о правой и левой части, используют термины гарда и контргарда, что совершенно сбивает с толку; другие называют контргардой ту часть, которая защищает костяшки пальцев – собственно говоря, дужку.

Но слово контргарда, имеющее точное значение в фортификации, более уместно отнести в похожем смысле к тем дополнительным защитным деталям гарды, которые встречаются у всех законченных мечей.

Поскольку крестовина в сочетании с отдельной дужкой – о ней будет сказано подробнее в дальнейшем – и pas d'âne или без него лежит в основе любой рукоятки, какой бы сложной она ни была, и остается во всех случаях, при любых изменениях конструкции, в технических описаниях мы будем применять слово «гарда» исключительно к перечисленным деталям, а все дополнительные защитные приспособления будем называть контргардами.

Как мы знаем, гарда типичного средневекового меча представляла собой простую крестовину с прямыми или слегка изогнутыми концами^[235].

Такая гарда была очень несовершенна, но считалась вполне достаточной, пока меч не использовали для обороны или использовали минимально и когда металлические перчатки предоставляли руке необходимую защиту. К началу XVI века оружейники изобрели улучшенную рукоятку. Как мы знаем, в этот период произошел расцвет искусства фехтования в современном смысле. Оказалось, что некое приспособление, которое мешает клинку противника достать руку поверх крестовины и тем отменяет необходимость надевать латную рукавицу, дает большое преимущество. С этой целью были изобретены горизонтальные боковые кольца и pas d'âne (двойные дужки). Типичные боковые кольца четко видны на рис. 8, а простой pas d'âne на рис. 42. Часто встречается одно кольцо, и только с правой стороны меча.

Словом pas d'âne во Франции в конце XVI века называли перекладину, концы которой загнуты в виде петли непосредственно над крестовиной по обе стороны клинка. Значение слова неясно, и, к несчастью, у него нет английского эквивалента. Pas d'âne, по Литтре, это приспособление, которое вставляли в рот лошади во время осмотра, чтобы он не закрывался. Возможно, это приспособление и напоминает нашу гарду в виде петли, но вопрос, так ли он назывался в XV веке^[236].

По этому поводу можно сделать одно предположение – хотя за его достоверность не ручаюсь. Возможно, этим термином назвали петли, расположенные очень близко друг от друга, по причине их сходства с ослиными следами. Такое сравнение, по крайней мере, не более притянуто за уши, чем lunette (что значит «очки») применительно к гарде французской рапиры. Возможно также, что слово обозначало ослиную подкову, которая меньше лошадиной. Во всяком случае, как только pas d'âne прижился, то в сочетании с крестовиной стал тем основанием, на котором создавались самые сложные, как и самые простые гарды.

Боковое кольцо предназначалось для защиты тыльной стороны ладони, но со своей задачей оно справлялось очень плохо. Кольцом мы его зовем по причине отсутствия устоявшегося термина. В большинстве случаев оно имело силуэт того, что позднее будет называться щитком.

Иногда вместо того, чтобы прикреплять кольца к крестовине, ее концы горизонтально изгибали в форме восьмерки, как видно на рис. 53, где изображен ланскнетт. К такому типу также принадлежит образец № 3 (иллюстрация VI).

Pas d'âne выполнял иную задачу, не такую, как кольцо. Он останавливал клинок противника на некотором расстоянии от крестовины, тем самым защищая руку, но у него была и другая, более важная цель.

У старинных авторов и на старинных изображениях^[237] мы видим, что у фехтовальщиков было обыкновение класть один или два пальца поверх крестовины, чтобы крепче держать меч в руке. Вполне вероятно, что pas d'âne был изобретен специально для защиты этих пальцев^[238]. В представленном на рисунке образце мы имеем именно такой случай, поскольку одна петля, как здесь, ничего не дает для защиты кисти и соответственно не могла служить этой цели.

Рис. 138. Немецкий меч, начало XVI века, петля для пальца

Если вывести какое-то общее правило, то боковое кольцо скорее было немецким изобретением, a pas d'âne – итальянским, но так как оба они очень скоро объединились на любых мечах в разных странах, то утратили все признаки национальной принадлежности.

Pas d'âne как защитное приспособление вскоре стал еще эффективнее за счет присоединения небольшого кольца, связывающего концы его петель. Эту контргарду (ибо подобные добавления подходят под наше определение контргарды) хорошо видно на образцах № 2 и 3 (иллюстрация I).

Когда по обе стороны клинка расположены кольца, соединенные с концами крестовины, то часто похожие кольца или одно, окружающее клинок, ставятся между краями pas d'âne (см. меч Захарии, рис. 81).

Что касается крестовины, то очевидно, что достаточно лишь небольшого изменения, чтобы она защищала руку гораздо лучше, чем в обычном выпрямленном состоянии. Вследствие этого один конец вскоре стали загибать к навершию, чтобы защитить костяшки пальцев, а для симметрии другой конец так же загибали к острию. Таким образом, к любой из трех простейших систем защиты можно добавить дужку, более-менее сходящуюся с навершием. Кстати заметим, что лишь в сравнительно поздний период эта гарда соединилась с навершием.

Итак, оказывается, если внимательно рассмотреть любую тщательно подобранную коллекцию мечей, форма рукояти начиная с XV века зависела от модификации этих элементов, их связи с простыми и сложными системами перекладин, контргард и частичного объединения их в виде щитков или чаш.

Вначале, как мы говорили, острие почти не использовалось, большинство ударов выполнялись в пронации, поэтому, поскольку больше всего открыта была тыльная сторона ладони, вполне достаточной защитой была простейшая и широко распространенная гарда, которая, как правило, состояла из кольца с внешней (правой) стороны и pas d'âne, особенно когда конец крестовины стали загибать в виде дужки.

Но по мере развития фехтования как искусства в практику вошли восходящие удары и уколы в супинации. Тогда оружейные мастера изобрели новую защиту для открытой ладони и запястья; края pas d'âne с внутренней стороны соединили с краями дужки с помощью изогнутых перекладин, сравнительно сложных и изящных, в зависимости от вкуса и фантазии заказчика. Ради дополнительной защиты подобные перекладины также добавили с внешней стороны.

Вскоре фехтовальщики оценили пользу удлиненной прямой крестовины в бою в колющем стиле, но дужка тоже оказалась ценной в качестве защиты, поэтому ее тоже часто оставляли в этом качестве и добавляли еще одну, очень длинную, перекладину, в отличие от загнутой крестовины.

На этой стадии усложнения мы получаем один вид самой типичной гарды.

Обычай перекрещивать пальцы вокруг основания клинка – продевая сквозь pas d'âne над крестовиной, – вскоре подсказал мысль, что неплохо было бы закрыть кисть руки контргардой, насколько это возможно. В связи с этим у многих рапир, особенно поздней Елизаветинской эпохи, эфес уменьшен до совсем небольших размеров. По существу, он был рассчитан на то, чтобы опираться на ладонь, причем его обхватывали только средним и безымянным пальцами и надежно удерживали рапиру за счет крестовины.

Прежде чем перейти к разбору чашеобразных и щитковых гард, кратко перечислим детали, составлявшие, так сказать, «обычную» рукоятку рапиры XVI века.

Гарды: крестовина, pas d'âne, дужка – дужка, однако, встречается не так часто, как две первые.

Контргарды: кольцо на крестовине (по обе стороны или только справа, то есть с внешней стороны клинка), кольца поменьше на pas d'âne (тоже с одной или обеих сторон), соединительные перекладины между разными частями (тоже с одной или двух сторон).

Какой полет фантазии проявился в создании и украшении рукояток – не стоит и пытаться классифицировать их разновидности. Однако в основании подобных гард обычно лежит только описанная схема. Если подумать, что конструкций с таким количеством составных элементов, с возможностью удвоения и утроения соединительных перекладин и их переплетений множество, то понятно, что всяческие их пермутации и сочетания дают в итоге почти бесконечное разнообразие форм.

Кажется, для немецких фехтовальщиков особенно характерно использовать большой палец вместо указательного для надежного хвата^[239], и, хотя на немецких мечах встречается pas d'âne, очень часто можно видеть отдельное кольцо для большого пальца под крестовиной; возможно, что они одновременно пользовались и pas d'âne, и кольцом.

По необъятному многообразию форм и сочетаний, в которых встречаются кольца, можно сделать вывод, что, как правило, оружейник делал меч под непосредственным наблюдением будущего владельца.

Гораздо проще объяснить перемены в характере клинка, чем гарды. В ходе превращения меча в рапиру усовершенствование шло по пути, который облегчил бы совершение останавливающего укола в оппозиции и сделал эффективнее укол, однако при этом не мешал бы нанесению удара. С этой целью клинок постепенно начал утончаться и в конце концов заметно увеличился в длину. По образцам № 7 и 9 на иллюстрации VI видно, до какой степени доходила его длина, если сравнить их с образцом № 1, который принадлежит к началу века, или даже с огромным двуручным мечом № 5^[240].

Жесткость удлиненных клинков сохранялась, а вес их уменьшался за счет нарезки желобов и канавок. Нередко в них даже проделывали ряд отверстий, как видно на примере множества красивых испанских мечей; отверстия никогда не заходили дальше третьей четверти клинка, ближайшей к острию, которая должна была оставаться плоской с целью сохранения режущей силы.

Часть между pas d'âne обычно была затуплена и нередко имела четырехгранную форму или углубление (как у палашей). В некоторых случаях это делалось для укрепления основания, в других – для того, чтобы легче было смыкать пальцы, продетые в петли или под чашеобразной гардой.

Мы переняли французское слово «pas d'âne» и потому, за неимением лучшего, можем заимствовать и итальянское слово «ricasso», которым называется часть клинка между чашеобразной гардой и крестовиной у итальянских рапир и дуэльных шпаг.

Такое углубление или придание четырехгранной формы основанию клинка – по существу, ricasso – ясно видно на рис. 24.

Рикассо почти неизменно встречается на рапирных клинках, хотя, что касается рапир с особенно узким клинком, к такому приспособлению конечно же не прибегали.

Мы видели, что в самом конце XVI века лучшие мастера, хотя и практиковали колюще-рубящую технику, заметно склонялись в пользу применения исключительно уколов. Вследствие этого некоторые фехтовальщики предпочитали необычайно тонкие клинки, почти лишенные режущего края, с ромбовидным, а нередко и почти квадратным сечением. Длина таких клинков также могла сильно увеличиваться без ухудшения жесткости или чрезмерного утяжеления.

Такие рапиры, называемые во Франции словом «verdun» по названию города Верден, где в основном их производили, использовались только в дуэлях; как правило, к ним в пару изготавливали и кинжал. Длина рапир была настолько неудобна, что дуэлянты приказывали лакеям нести их за собой.

Позднее непомерная длина клинков сильно сократилась. Нам известно, какую неприязнь эти «вертела», пригодные только для укола, вызывали в Англии. Фехтовальщики, предпочитавшие фехтовать сразу двумя рапирами, обычно носили тонкие рапиры в одних ножнах; обе они были плоскими с внутренней стороны, но поскольку их держали в правой и левой руке, то, естественно, они были снабжены внешними гардами. В Англии «набор» из двух рапир обычно называли «case of rapiers».

Призматическая форма клинка сохранялась у многих дуэльных рапир до середины XVII века, когда от нее постепенно отказались в пользу еще более смертоносного и легкого трехгранного клинка с долом. Однако до середины XVII века самым распространенным оставался обоюдоострый клинок.

Теперь мы можем перейти к рассмотрению того, как развивались чашеобразные и щитковые гарды. Доподлинно известно, что чашеобразные гарды, особенно в Италии и Испании, существовали одновременно со сложными гардами из системы перекладин, и примерно в конце XVI века это полностью зависело от вкуса фехтовальщика, выбрать ли простую чашеобразную рукоятку обычного испанского типа или предпочесть живописное переплетение, которые предлагались в неограниченных вариантах. Тем не менее самая ранняя чашеобразная рукоятка появилась уже после того, как меч впервые был усовершенствован контргардой.

Вкратце можно дать следующее определение типичной чашеобразной рукоятки: она состоит из крестовины с дужкой или без дужки, pas d'âne и чаши в качестве защитной контргарды, либо полукруглой, либо приближающейся к полукругу.

Мы знаем, как часто использовали небольшой круглый щит – брокьеро, или брокель, – особенно в первой половине XVI века. В голову какого-то находчивого оружейника легко могла прийти мысль о том, чтобы приспособить над крестовиной чашу, которая бы играла роль маленького щита в правой руке, тогда как левая могла оставаться свободной, чтобы держать кинжал. Если мы вспомним, что баклер или тарч всегда держали на расстоянии вытянутой руки, то идея о том, что чашеобразная гарда может выполнять ту же функцию, кажется вполне разумной. По-видимому, самые первые рапиры с чашей появились в Испании. Там же, в Испании, впервые решили приладить похожее приспособление к кинжалу (см. некоторые кинжалы на иллюстрации IV).

Вполне возможно, что эта особая форма main gauche^[241]обязана своим изобретением кому-то, кто пытался держать в левой руке и кинжал, и щит одновременно и придумал, как можно объединить их на практике, либо это была видоизмененная мавританская ад apra – копье, комбинированное с ручным щитом. Конечно, все это лишь гипотезы.

Кроме того, чашеобразная гарда, которая, безусловно, является более совершенной формой гарды для колющего оружия, могла постепенно возникнуть из, так сказать, слияния разных деталей контргарды, например, когда первоначальные кольца были заменены сплошными щитками.

Действительно, существуют многочисленные образцы, в которых горизонтальные кольца, первоначально присоединявшиеся к краям pas d'âne, частично или полностью заменены щитками. Когда щитки приобрели достаточный размер, чтобы составить основной элемент контргарды, можно говорить о рапире со щитковой гардой.

Рукоятки с полной чашей довольно похожи друг на друга, но разнообразие рукояток, состоящих из чаши или щитка в сочетании с перекладинами, бесконечно. У некоторых образов, где гарда имеет силуэт чаши, она так пронизана всевозможными отверстиями, что кажется сделанной из металлических прутьев; у других гарду составляют большие щитки, соединенные тонкими дополнительными контргардами.

Очевидно, что сплошная чаша могла стать лишь упрощением сложной гарды, состоящей из щитков и прутьев. Возможно, именно так произошла гарда в виде чаши.

По мнению современных фехтовальщиков, рукоятка с чашей, безусловно, является более совершенным фехтовальным инструментом, чем самая замысловатая гарда из переплетенных перекладин, в которой наверняка клинок противника не раз застревал в самый неожиданный момент. Однако многие фехтовальщики XVI века предпочитали их, полагаясь в таких случаях на то, что сумеют силой совладать с клинком противника; но если только им не удавалось сломать клинок, они, как, собственно, и противники, неизменно лишались и возможности наступления. Тогда в действие вступал кинжал^[242].

По-видимому, усложнение рукоятки и чрезмерное удлинение клинка достигло высшей точки в последние годы XVI века. Начиная с того времени и до наших дней сохранялась всеобщая тенденция к уменьшению размеров рапиры и упрощению гарды.

Примерно тогда же в моду вошла гораздо более простая рапира, которая в большинстве коллекций классифицирована под названием «фламберг». Особенности этого так называемого фламберга – это относительная простота рукоятки, состоящей из одной крестовины без дужки или pas d'âne, сверху защищенной очень неглубокой чашей небольшого размера; клинок обычно тоньше, чем у обычной рапиры того же периода. Такое оружие, кстати, можно было легко перекинуть из правой руки в левую, как учили некоторые мастера, если дрались без кинжала, и постепенно он стал очень популярен среди опытных фехтовальщиков XVII века из-за сравнительно легкого веса. Фламберг можно считать первой ступенью в переходе от рапиры к шпаге.

Этимология слова так же неясна, как и у рапиры. Первоначально фламбергом называли любое оружие с необычным волнообразным клинком, хотя некоторые писатели применяли это название только к пламенеющему спадону или двуручнику.

Во французском языке слово flamberge, которое сначала было синонимом меча^[243], вскоре, как и rapière, превратилось в презрительную кличку. Но каким бы туманным ни было происхождение названия, это совершенно определенный тип (см. иллюстрацию III, группа внизу).

Вероятно, фламберг сначала распространился в Германии, где искусство фехтования обеими руками при использовании одной рапиры без кинжала, видимо, развивалось активнее, чем где бы то ни было, и где рапиры без гард встречаются чаще, чем в других странах. Но фламберг очень скоро стал популярен и за границей, особенно во Франции и Англии.

XVII век, в первой половине которого начали углубляться различия между военным оружием, саблей, и повседневным, рапирой или шпагой, это век переходного этапа.

Упрощение рапиры заключалось в почти повсеместном принятии чашеобразной или щитковой рукоятки, постепенном сокращении ее размеров и отказе от сложных контргард. Примерно в середине века чаша становится очень неглубокой, а у щитковой гарды щитки все больше открываются. У простейшей рапиры переходного типа были крестовина, дужка и pas d'âne, увенчанные либо неглубокой чашей, либо двумя плоскими щитками. По существу, она очень мало отличается от гарды шпаги, с тем исключением, что первая крупнее. Длина клинка варьируется между тридцатью двумя и сорока дюймами^[244], хотя встречаются чрезмерно длинные клинки с подобными рукоятками. Когда произошли все эти упрощения, единственное, что стало отличать фламберг и от вышеописанной рапиры переходного типа, это отсутствие дужки у первого.

Примерно в эпоху Реставрации в Англии вошел в употребление трехгранный клинок с долом, который, видимо, впервые появился во Франции между 1650 и 1660 годами^[245].

Французы, как мы знаем, первыми отказались от ударов в своем фехтовании на рапирах и впоследствии также первыми приняли легкий клинок, как наиболее пригодный для чисто колющего стиля^[246].

Шпага имеет именно трехгранный клинок, вставленный в очень простую рукоятку, то есть такой клинок, которым можно только колоть и боевые качества которого зависят от его легкости. В Испании, Италии и в меньшей степени Германии устаревшие рукоятки в виде чаши или щитка в сочетании с плоским обоюдоострым клинком сохранялись более века.

Шпага была преимущественно французским оружием, и фехтование в любой стране, где носили шпагу, преподавали французские мастера. Мы знаем, как они возражали против применения pas d'âne для более надежного хвата в итальянской и испанской школе, но при этом pas d'âne остается целиком у всех французских фламбергов, переходных рапир с плоскими клинками или трехгранных шпаг.

Однако в Германии старинный заимствованный у итальянцев обычай продевать указательный палец в петлю сохранялся гораздо дольше, как, по всей видимости, и в Англии, ибо у сэра Уильяма Хоупа мы находим яростную филиппику против этой привычки.

Обычная шпажная рукоятка в основном не изменялась с эпохи Реставрации до ее исчезновения в конце XVIII века и состояла из крестовины и дужки, pas d'âne и двойного щитка (или, что реже, одной пластины). Но в XVIII веке и по мере того, как забывалось первоначальное назначение pas d'âne, он становился все более плоским, пока у некоторых поздних образцов не превратился в рудимент. Пока происходили эти изменения, сама шпага постепенно становилась все тоньше и легче и, наконец, стала легкой как перышко современной придворной шпагой. Видимо, этот процесс уменьшения веса трехгранного клинка проходил в два этапа. Клинок шпаги второй половины XVII века хотя и намного легче клинка обоюдоострой рапиры, все же сравнительно тяжел у острия. Между 1680-ми и 1690-ми годами сначала во Франции, потом в Германии и Англии в моду вошел клинок, известный под названием colichemarde – колишмард – очень плохой фонетический вариант фамилии Кенигсмарк, произнесенной на французский манер. Так звали шведского графа, который считается его создателем^[247].

Для колишмарда типичен клинок очень широкий в сильной части по сравнению со слабой. Перемена очень резкая; клинок, негибкий и широкий у рукоятки, внезапно становится очень тонким в полуслабой части (это особенно хорошо видно на иллюстрации VI).

Эта выраженная разница очень облегчала быстрые действия с острием, не ослабляя клинка в сильной части, которая участвует во всех защитах, так что клинок практически оставался таким же прочным. Эта форма была чрезвычайно удобна для систематического фехтования, здесь перед нами один из редких примеров, когда не форма оружия была результатом развития теории, а появление новой формы полностью изменило систему в целом.

Вскоре после того, как она распространилась повсеместно, мы начинаем слышать о свободном выполнении «переноса над острием», о повторных финтах и круговых защитах (contre-dégagement) по четырем линиям, которые, в частности, составляли суть фехтования на шпагах или французского фехтования в противоположность фехтованию на рапирах.

Эта почти идеальная форма клинка использовалась между 1685 и 1720 годами и вдруг как-то неожиданно вышла из моды. Ей на смену пришел клинок, равномерно уменьшавшийся от основания к острию.

Но преимущества, которые давало легкое острие, имели слишком большое значение, чтобы ими пренебрегать, и вследствие этого весь клинок начали делать очень тонким. С тех пор он почти не изменился.

Когда французские мастера начали учить тому, что не следует держать оружие с помощью pas d'âne, вскоре они осознали преимущество «установки клинка в кварте»^[248], и в большинстве книг по фехтованию правила совершения этой операции даны среди правил «выбора и установки клинка».

Примерно в то же время, когда начала оформляться рапира, как мы ее понимаем, военное оружие стало отделяться от других разновидностей.

Хотя рапиру с узким клинком применяли в военных действиях, но чаще ее носили с собой в повседневной жизни – как непременного спутника на случай дуэли или неожиданной стычки. Широкий клинок сохранялся повсюду в качестве военного оружия, а с первых лет XVI века – когда, как мы узнали, оружие дворянина начало постепенно превращаться в рапиру – гарда военного клинка была усовершенствована системой контргард, из которой вскоре развилась знакомая нам корзиночная рукоятка. Итальянский палаш с корзиночной гардой очень давно приобрел свою форму, которая сохранилась у оружия такого типа до наших дней. Однако многие виды оружия, почти неотличимые от современного военного клеймора, которые использовались в итальянской и немецкой кавалерии еще в середине XVI века, по первому побуждению хочется приписать более позднему времени.

Критически рассмотрев самые ранние доступные нам образцы таких мечей, мы можем уверенно утверждать, что корзиночная рукоятка появилась в процессе таких же модификаций, какие привели к созданию сложной рапирной рукоятки, а именно добавления контргард к первоначальной крестовине и pas d'âne.

Есть две отличные друг от друга формы корзиночной рукоятки: типичные для скьявоны и для клеймора, раз уж нам приходится согласиться с этим не вполне подходящим названием. (Образцы с 13-го по 16-й на иллюстрации VI принадлежат к первому типу, а с 18-го по 20-й ко второму.) Скьявона, безусловно, появилась раньше клеймора, хотя позднее они находились в употреблении одновременно. Нетрудно представить, насколько проще было изобрести защиту для руки у военного оружия, где некоторая громоздкость была совсем незначительным недостатком по сравнению с тем, какие преимущества давала крепкая гарда. При создании повседневного оружия дворянина приходилось учитывать гораздо больше факторов, которыми можно было пренебречь, изготовляя оружие для всадника.

У самых старых образцов скьявоны совершенно явно видны крестовина, pas d'âne и установленная сверху контргарда (см. образец 9, иллюстрация II). Так как скьявона предназначалась для рубящих ударов, не было необходимости ограничивать количество контргард, что позволило бы свободнее использовать запястье. Вследствие этого у самых первых образцов мы видим соединительные перекладины между pas d'âne и навершием не только вдоль дужки, но также и с правой и левой сторон, которые оставляют проем, достаточный лишь для того, чтобы просунуть руку. Перекладины соединяются друг с другом в разнообразных вычурных сочетаниях, формируя таким образом корзиночную рукоятку.

Разные авторы, говоря о рукоятках в виде чаш и корзинок, часто употребляют эти термины как взаимозаменяемые. Однако нужно различать их значения, и различие очень простое: чаша открыта со стороны навершия и относится к классу рапир; у корзины отверстие для руки сбоку, и она относится к классу палашей.

Так как оружием с корзиночными рукоятками практически не совершали уколов, то было не совсем очевидно, какую пользу приносят крестовина и pas d'âne, и потому у более поздних образцов они для начала заметно утратили былое значение, а затем pas d'âne, сперва отделившись от клинка, но еще прилегая к деталям соединительных контргард, в конце концов совершенно потеряли первоначальный характер (см. иллюстрацию II, вторая группа).

Выступы в виде ушек, оставшиеся с правой стороны у современного клеймора с корзиночной рукояткой, это последние признаки существования pas d'âne. Они сохранились и даже по сей день составляют деталь обычного клеймора за счет того, что не дают клинку противника соскользнуть на руку.

В большинстве своем корзиночные рукоятки снабжались кольцом для большого пальца, которое помогало крепче держать эфес вместо забытого pas d'âne. Крестовина расширилась, превратившись в сплошную пластину, образующую основную гарду палаша.

Скьявона главным образом была оружием так называемых скьявони, личной гвардии дожей, но мечи подобной формы также использовались многими другими войсками, особенно немецкими рейтарами. Скьявону, несмотря на всю ее элегантность, нельзя отнести к лучшим образцам оружия с корзиночной рукояткой, и вскоре оружейники изобрели рукоять клеймора. Кроме того, существует множество промежуточных форм между скьявоной и клеймором.

Обычно их использовали конники, но часто и пешие воины, как палаши.

Система фехтования Мароццо, в основном признававшая удары и почти не предусматривавшая действия острием, отлично подходила для этого оружия^[249].

Самые распространенные формы – это оружие с обоюдоострыми прямыми клинками, но многие образцы находят с одним лезвием или клинками типа палаша, обычно прямыми, а иногда чуть изогнутыми. Нужно помнить, что превосходный клинок могли вставлять в разные рукоятки. Этим объясняется заметное старинное происхождение некоторых мечей подобного рода, у которых, как можно предположить, клинок намного старше рукоятки.

Кажется, корзиночная рукоятка распространилась в Англии только в самом конце XVI века. Впервые ее усвоили в Шотландии в качестве гарды палаша, а очень скоро она приобрела такую популярность, что практически вытеснила все остальные типы гард у оружия для одной руки, и палаш с корзиночной рукоятью с тех пор остается национальным оружием шотландцев. Яростные атаки горцев в кровавых битвах Средневековья заставили англичан хорошенько запомнить слово «клеймор». Когда мощный двуручный меч вышел из употребления, постепенно сменившись оружием с корзиночной гардой, прежнее название, накрепко привязанное к понятию шотландского меча благодаря давней традиции, осталось, несмотря на его ошибочность.

В Англии у палашей долго сохранялась более простая форма гарды, состоявшая из крестовины и колец, но около середины XVII века шотландская корзина распространилась очень широко, особенно в кавалерии. Рассказывают, что у Оливера Кромвеля был такой меч.

Но одновременно популярностью пользовалась и другая форма, где боковые кольца и часть крестовины слились в щитки, сохранилась дужка и прибавилось кольцо для большого пальца под гардой, за счет которого можно было твердо держать эфес в руке при отсутствии pas d'âne. Меч этой формы предпочитали пуритане.

Два типа клинков использовались с этими рукоятками, «режущий» обоюдоострый клинок (так называли тогда более легкую и гибкую разновидность традиционного обоюдоострого клинка) и однолезвийный клинок. Второй был просто усовершенствованной абордажной саблей, так как они имели одинаковую форму и были родственны фальчиону и ятагану. Уменьшилась только кривизна клинка ради лучшего равновесия. Как мы видели, оба этих типа были популярны в одно время с рапирой.

Рис. 139. Палаш, XVI век, однолезвийный клинок

Но гарду рапиры, корзину ли, щиток или чашу, часто использовали с очень широким клинком. В таких случаях на пяте делали глубокую выемку. Такие рапиры с широкими клинками применяли почти исключительно всадники вплоть до войн восстания, когда их внезапно сменили мечи с корзиночными гардами, какие изображены на иллюстрации IV. (В Англии они оставались разновидностью кавалерийской сабли до второй половины XVIII века.)

Палаш, о котором мы столько слышали в связи с призовыми боями, имел гарду в виде корзины, похожую на гарду клеймора, но гораздо более тонкий клинок без острия, как у современного шлегера.

Рубящий меч, еще более узкий и с намного более простой гардой, близкой к шпажной гарде, в Англии назвали spadroon, эспадрон; по существу, он напоминал немецкую колюще-рубящую рапиру XVIII века, которая называлась Spadone или Spadrone с тех пор, как обычные двуручные мечи вышли из употребления, так же как клеймор сохранил прежнее название оружия совершенно иного типа. Немецкий эспадрон был обычным обоюдоострым мечом, но в Англии так назывался любой очень легкий палаш или «режущий» меч. Фехтовали на эспадронах в технике деревянной рапиры, свободно использовали уколы острием и наносили режущие удары тыльным краем.

Во второй половине XVIII века в моду вошел венгерский изогнутый клинок, особенно в легкой кавалерии, и тогда же к нему впервые приспособили старинную корзиночную гарду, а затем намного более простую, которая называлась «стремявидной» – stirrup guard – и состояла только из крестовины и дужки (см. рис. 132–136).

Поиск по сайту: