Человек муладхары

Для того, чтобы изложение было не слишком абстрактным, автор дает описание эволюционных уровней через описание человека, в чьей жизни данный уровень имеет господствующее значение. Конечно, реально в жизни каждого человека может быть активен любой из семи уровней, но все же, как правило, есть некоторый основной уровень, на котором он находится, и на который настроены его сознание, его поведение и способы взаимодействия с другими людьми. Поэтому можно различать семь психологических типов и ниже описывается психологический тип, соответствующий муладхаре. Этот тип человека можно условно назвать странником или воином.

Мироощущение и самоощущение. Как же ощущает себя этот человек? Для его самоощущения характерны такие качества как атомарность, тотальность, непроявленность, незащищенность, случайность его бытия или небытия. Непроявленность означает, что он ощущает себя как потенциальное целое, которое явлено в этот мир именем или каким-то другим единым символом, за которым скрывается его сущность, но которая никому, в том числе ему самому, еще не видна и непонятна. Чаще всего он ощущает себя атомом, то есть отдельной частичкой большого мира, в котором он появился совершенно случайно и совершенно случайным образом перемещается. Он не защищен никакими связями, он не защищен никакими качествами, которые делали бы его хоть в какой-то степени устойчивым. У него нет ни прошлого, ни будущего, у него есть только настоящее, которое он в данный момент и проживает. В какую-то минуту среда может быть к нему благосклонна,и тогда она дает ему возможность выжить, в какую-то минуту она может стать к нему враждебной и тогда он, вероятно, моментально погибнет.

Пафос его жизни можно обозначить как выживание в среде. Он обладает именем и более ничем, поэтому подробности его бытия для него не так важны, для него важен сам факт: существует он или же не существует. Символом человека этого уровня является его имя, кличка или прозвище: так он являет себя миру, и на большую глубину пока что не доступен ни миру, ни самому себе.

Опыта как такового не существует, вся предшествующая жизнь человека не более, чем последовательность случайностей, из которых никакого вывода сделать нельзя, потому что окружающая обстановка меняется непредсказуемым и непостижимым образом, и даже сама попытка сделать какие-то выводы из того, что было раньше, заведомо обречена на провал, потому что будущее будет качественно другим.

Религиозность. Бог человеку муладхары представляется тотальным деспотом, непостижимым и неуправляемым, однако Он не вездесущ и не всеведущ. В какие-то моменты Он проявляется и тогда выступает в виде Бога, беспощадно карающего и уничтожающего или, наоборот, в виде Бога, спасающего от гибели, но моменты Его проявления совершенно непредсказуемы, а вступать с Ним в какие бы то ни было отношения в остальные моменты невозможно. Кроме того, этот Бог, вероятно, смертен; для муладхары естественно идолопоклонство с разочарованием в своем идоле, его сокрушением и созданием следующего.

Одной из важных ипостасей Бога человека муладхары является Бог победы; для него существует альтернатива: или победить или быть побежденным, и если он победил, то любые издержки оказываются оправданными, здесь действует принцип «победителей не судят». Его религиозность спонтанна, то есть действует далеко не всегда, но в случае, когда она внезапно возникает, Бог должен проявляться совершенно конкретным образом. Как правило, таких богов много, но они не конкурируют друг с другом, поскольку проявляются в разные моменты времени. Однако в своей религиозности такой человек абсолютно нетерпим и признает истину только того Бога, которому он в настоящий момент поклоняется, а все остальные боги или ложные, или его прямые враги. Для этого уровня характерна поляризация, то есть разделение Бога на доброго и злого, каждый из которых могущественен, но ни один не всемогущ.

Вера. Для человека муладхары характерны примитивность отношений с внутренним миром и с Богом, фанатизм. Твердость веры сочетается в нем с ее одномерностью: существует лишь имя Бога или какое-то основное Его качество, которое он воспринимает как имя, а все остальное отметается за ненадобностью. Типичная его позиция: «Бог — машина, а я — орудие».

Карма. Человек муладхары видит себя в тотальном подчинении слепой, неуправляемой и непостижимой воле. Среда для него чаще всего индифферентна или враждебна и непонятна, и выжить в ней можно лишь напряжением всех сил. Всякое выживание рассматривается как чудо, кармически всегда немотивированное. На муладхаре нет никакой связи времен, и поступки в прошлом никак не влияют на обстоятельства жизни в настоящем, или, по крайней мере, это влияние не поддается познанию и контролю: «Если я сделал что-то плохое, возмездие меня, может быть, когда-то и настигнет, но я никак не могу на это повлиять, а также никак не могу определить момент времени и характер этого возврата, поэтому проще считать, что никакой связи между моими прежними поступками и настоящим состоянием просто не существует, так же как и мое поведение сейчас никак не повлияет на обстоятельства моей жизни в будущем. Прошлое и будущее — это химеры, есть лишь настоящее».

В потоке событий для человека муладхары нет никакой закономерности, и поэтому нет никакого опыта, ничему нельзя выучиться, точнее, некоторый опыт интуитивного порядка приходит, но приходит лишь сам по себе и как именно его следует применять, никогда не понятно. На этом уровне отсутствует понятие положительной и отрицательной кармы: сегодня на гребень успеха и славы взлетаю я, завтра мне отрубают голову и на моем месте оказывается кто-то другой.

Для человека муладхары речь идет не о карме, а скорее о судьбе в русском ее понимании, о некоторой слепой, неуправляемой и непостижимой силе или воле, которая ведет жизнь данного человека, которую нельзя постичь и с которой нельзя договориться. В тех случаях, когда она проявляется, ей можно только подчиняться, потому что ее сила заведомо превосходит силу сопротивления самого человека. В тех случаях, когда она не проявляется, можно делать все, что угодно, и конкретные выборы человека никак не повлияют на его возможную или предопределенную заранее судьбу. Никакого кармического возврата или воздаяния не существует, вся жизнь есть максимальное напряжение в попытке прожить текущий момент, и если встречается что-то хорошее, за ним может последовать все что угодно, и точно так же если человек сделает что-то плохое, то никакой логики в том, что последует в ответ на его действия, не будет. Поэтому, сделав что-либо для человека муладхары, не следует ждать от него благодарности: вы для него — часть непостижимой среды, которая может обернуться для него благом, а может — злом, но в следующий момент времени он встретится с другой частью этой среды, и предыдущее переживание будет полностью забыто или вытеснено. Здесь нет как угодно понимаемой справедливости, а есть некоторый слепой, но могущественный и непостижимый закон, который правит миром и под действие которого попадают все без исключения и малейшего снисхождения. Естественно, что о благодарности в таких условиях говорить не приходится.

Вера человека муладхары слепа и тотальна, он верит в этот закон и подчиняется ему в тех случаях, когда закон действует. Во всех остальных случаях он не подчиняется ничему, кроме собственной прихоти. На высоком уровне это можно назвать волей его творческого гения. Каждый, кто имел дело с творческими людьми, знает насколько трудно понять логику их поведения. Трудно, в том числе, и им самим.

Бог на муладхаре абсолютный деспот и тотальный тиран; спасает лишь то обстоятельство, что богов, как правило, много и они сменяют друг друга, а в некоторые моменты не ощущается ни один из них. Тогда в роли Бога выступает сам человек муладхары, полностью подчиняя своей воле и прихотям окружающую его среду, вернее, ту ее часть, до которой он может дотянуться. В принципе Бог непостижим и несопоставим с человеком, это нечто громадное и трудно вообразимое, и вообразить его сколь-нибудь ясно человек муладхары и не стремится. Бог существует где-то далеко, он отделен и от среды, и от человека муладхары, и реализует свой закон лишь там, где в данный момент находится, и лучше его, Бога, без надобности лишний раз не звать. Рамакришна приводит такую притчу:

Однажды умирающая лягушка сказала Раме: «Когда меня ловит змея, я прошу у Тебя защиты, но сейчас я умираю, пронзенная Твоей стрелой, и потому молчу».

Таким образом, на уровне муладхары никакой справедливости нет, а есть лишь принципиально непостижимая Божья воля, или как говорят индусы, лила — игра Абсолюта, случайная и неотвратимая — но пока Бог отвернул свой гневный лик от человека, можно делать все, что угодно.

На низком уровне человек муладхары считает, что кармы вообще нет, что он живет «здесь и сейчас», и включен в эту свою деятельность тотально, целиком, безраздельно. Такова же и религиозность человека муладхары. Она либо полностью отсутствует (то есть он сам себе является всемогущим Богом), либо является как рабское, тотальное поклонение могущественному Богу, полностью иррациональному и отключающему разум, и требующему полного и беспрекословного подчинения. Типичный для уровня человека муладхары образ — это «человек — раб Божий», а идеал религиозности — слепое и полное подчинение Божьей воле, какой бы она ни была, и в каком бы виде ни являлась.

Время. Человек муладхары локализован во времени и пространстве. Другими словами, он находится «здесь и сейчас», все остальное время и все остальное пространство находятся от него чрезвычайно далеко. Практически можно считать, что их не существует или, по крайней мере, он от них не зависит. Отсюда вытекает его чрезвычайная прагматичность: для него актуально то, что происходит в данный момент времени, и в том месте, где он находится, а все остальное ему представляется весьма туманной абстракцией. На психологическом языке это означает, что он не зависим от прошлого и от будущего, в частности, он не зависит от наработок своих предшествующих жизней, как положительных, так и отрицательных. Когда-то наработанная отрицательная карма, абстрактно говоря, существует, но в какой момент она проявится и проявится ли вообще, неизвестно, и поэтому в каждый момент времени можно жить так, как будто ее нет. То же относится и к положительной карме: какие-то добрые дела, совершенные в прошлом, могут, возможно, оказать какое-то влияние на будущее, но скорее всего они никак не связаны с настоящим, по крайней мере, в настоящем они не чувствуются — за исключением отдельных моментов, когда, наоборот, человек муладхары ощущает свою полную рабскую зависимость от прошлого, положительного или отрицательного, и в таком случае он уже ничего сделать не может. В целом это чаще всего дает психологию фатализма, и изменить подобные установки посредством систематической методичной работы практически невозможно. Точно так же невозможно работать в настоящем ради будущего, ибо совершенно неизвестно, каким оно окажется, да и сами условия внешнего и внутреннего мира таковы, что систематически заниматься чем-то одним практически невозможно, так как все меняется с такой скоростью и происходит с такой интенсивностью, что максимальные усилия требуются просто для того, чтобы оказаться минимально адекватным в настоящий момент. Так турист, проходящий на байдарке через мощные пороги, не думает о том, какую он вечером будет варить кашу.

На низком уровне человек муладхары игнорирует прошлое и будущее; на высоком он понимает, что, несмотря на видимую несвязность временного потока, точное и адекватное поведение в настоящем невидимым для него образом обеспечивает и формирует его будущее, но как именно это происходит и на что будет похоже его будущее, ему все равно непонятно, и он догадывается об этом в лучшем случае в общем.

Однако иногда настоящее словно бы исчезает под мощным напором прошлого, и реальная жизнь становится не более, чем площадкой для неуклонного и неуправляемого повторения прошлых сюжетов. Субъективно человеком муладхары — это состояние переживается как тотальная порабощенность прошлым и совершенная неспособность выйти из-под его власти, он может только надеяться, что в какой-то момент власть чудом закончится и наступит новая качественно другая жизнь. Следует подчеркнуть, что это состояние совершенно не похоже на состояние ленивого мечтателя, праздно обращающегося своей мыслью к излюбленным местам своей прошлой жизни или планирующего в своих фантазиях те или иные аспекты будущей жизни: у человека муладхары власть прошлого, когда оно включается, или будущего, когда оно императивно требует внимания к себе, совершенно непререкаема и абсолютна. Власть будущего, когда оно врывается в его настоящее, чаще всего реализуется в виде некоторой нависающей угрозы, напряженного положения, которое неминуемо должно возникнуть и требует подготовки и, в то же время, не дает никакой возможности подготовиться к встрече с ним реально; однако оно сильно меняет положение точки сборки, то есть характер внимания человека, полностью настраивая его на будущий сюжет и подчиняя ему всю текущую жизнь. Это будущее не обязательно угрожающее (хотя нередко оказывается таковым), оно может быть очень большим, важным и напряженным, и потому человек не может от него отвлечься для того, чтобы заняться настоящим как таковым.

В любом случае человек муладхары полностью порабощен и поглощен каким-либо фрагментом прошлого, или настоящим, или каким-либо фрагментом будущего, и он не в силах управлять этими своими состояниями. Он может их проживать так или иначе, но он полностью на них сосредоточен, и в этот момент ему не до самоконтроля.

Логика. Основное качество логики человека муладхары заключается в том, что она всегда относительна; говоря более точно, она подчинена текущему моменту его жизни и то, что он утверждал и во что он верил вчера, может не иметь для него никакой силы сегодня. Для него типичны высказывания типа: «Я хозяин своего слова: вчера дал, сегодня взял обратно». Это не означает, однако, его ненадежности, просто реальность вокруг него меняется настолько быстро и настолько быстро меняются его качества, что сколько-нибудь постоянная логика просто не в состоянии следовать за этими изменениями, и ей приходится меняться самой: то, что было аргументом вчера, перестает быть аргументом сегодня; то, что вчера казалось легковесным, сегодня приобретает силу полноценного доказательства или замечательного аргумента. Но в глубине души он не очень высоко ценит логику, так как для него существует единственный аргумент: это иррациональный закон, ведущий его по жизни и проявляющийся любыми способами. То, что засвидетельствовано этим законом, истинно, а все остальное ложно или сомнительно.

Логика человека муладхары, как правило, черно-белая, то есть «да» или «нет», «возможно» или «невозможно», «доступно» или «недоступно»; при этом полутона или промежуточные варианты им, как правило, не только не используются, но и признаются принципиально невозможными. Понятие «затруднительно» для него не существует: или «возможно», и тогда очень легко, или «невозможно», и тогда не нужно даже пробовать.

Энергия. Для муладхары характерна дикая, неоформленная, необузданная энергия, порабощающая человека и берущая у него то, что ей надо, безжалостная и хаотичная. В то же время она представляет собой творческий поток в его наиболее чистом виде, и всякий человек, который хочет создать или изобрести что-то новое, так или иначе должен опуститься на уровень муладхары и столкнуться с этой ее вулканической силой, на время стать ее рабом, а потом в нужный момент выйти из этого состояния. Это может по разным причинам оказаться трудным; в частности, переживание муладхарной энергии может оказаться настолько привлекательным, что человек будет стремиться пережить ее снова и снова. Особенность этого переживания заключается в том, что оно с необходимостью тотально, то есть его очень трудно смоделировать и воспроизвести условно, так как переживание теряет при этом свой основной смысл: так переживание зрителя фильма-триллера отличается от переживаний героев этого фильма.

Энергия муладхары переживается как непосредственная, захватывающая, опасная, порабощающая, свежая и непредсказуемая. Переживания, которые она вызывает, для человека обязательно должны быть новыми, никогда раньше он ничего подобного не чувствовал и даже не знал, что такие ощущения существуют в природе. Энергия муладхары всегда по-новому поворачивает его к самому себе. Он говорит: «О-о! Оказывается я могу и это!» или: «Я даже не знал, что я способен на такие подвиги!» «Подвиг» — одно из ключевых слов для уровня муладхары, здесь это норма жизни.

Любимые роли и герои. На муладхаре, как правило, существует весьма ограниченный набор типичных для человека ролей. Обычно они берутся из сказок, мифов или художественной литературы, причем в плоть облекаются лишь наиболее примитивные психологические черты. Типичные роли: Невинная Жертва, Грозный Бог, Лапидарный Спаситель, Чудо-юдо, Злой Волшебник. Невинная Жертва обычно имеет некоторый объект, который выступает в роли злого рока. Это может быть враг, определенным образом обозначенный или же абстрактный, такой например, как постоянно плохо складывающиеся обстоятельства или злая судьба, но в любом случае Невинная Жертва страдает от абсолютно неотвратимого рока, пресекающего любые ее попытки нормальной жизни или конструктивной деятельности. Впрочем, до последней дело, как правило, не доходит, а речь идет о элементарном выживании и сохранении минимального социального статуса. Если вы попытаетесь поговорить с Невинной Жертвой и помочь ей найти выход из ее неодолимо мрачных и разрушительных обстоятельств, то через короткое время обнаружите, что сами оказались в роли ее злейшего врага, хотя, казалось бы, стоите на ее стороне. Невинная Жертва сокрушит ваши предложения с такой силой и злобностью, что вы и не поймете, чем вызвали такую ее реакцию. В действительности ее игра абсолютно тотальна, то есть если хотя бы в какой-то ситуации человек перестает быть Невинной Жертвой, то разрушается вся его игра целиком, поэтому он играет очень жестко и до конца, незаметно для себя выступая по отношению к окружающим в роли того самого грозного и злобного врага, жертвой которого он постоянно оказывается.

Грозный Бог — это ипостась роли Невинной Жертвы, которую иногда берет на себя человек муладхары, когда окружающие обстоятельства складываются для него благополучно, и он чувствует за собой моральное право наконец навести порядок в этом жестком и неуправляемом мире. Делает он это муладхарными методами, грозно карая или лапидарно милуя, то есть вручая тому или иному несчастному субъекту милостыню или иное вспомоществование, нимало не заботясь о том, как сложится судьба благотворимого существа далее.

В устойчивой роли Лапидарного Спасителя человек муладхары оказывается лишь при условии существенной проработки этого уровня. Это, например, врач скорой помощи, работник службы спасения на водах, пожарный или психотерапевт, занимающийся потенциальными самоубийцами. Интерес Лапидарного Спасителя заключается в том, чтобы спасти жизнь или вытащить другого человека из крайне неприятного положения; но сделав это, Лапидарный Спаситель моментально теряет к нему интерес и предоставляет ему далее жить собственной жизнью, полагаясь лишь на самого себя.

Черные учителя для человека муладхары это в первую очередь агрессивная среда, в которой он находится, и различные ее персонификации — как правило, это носители абстрактного зла, которое ничем не мотивировано. В сказках это Чудо-юдо, дракон, пожирающий принцессу, злой волшебник, который ведет интриги против добрых людей, и логика которого в конечном счете совершенно непонятна. Если этот черный учитель силен, от него можно пытаться убежать, а если удается накопить достаточную силу, его лучше всего просто убить, не разбираясь в логике его поступков и не пытаясь обратить его в свою веру. В крайнем случае можно его сковать, лишив свойственной ему силы и забрав ее себе.

Психология. Для человека муладхары характерно отсутствие полутонов. Собранность у него мгновенно сменяется растерянностью, жестокость, часто немотивированная, сменяется милосердием, также не имеющим разумных границ; типичная для него неуверенность в себе внезапно сменяется гипертрофированным самомнением. Человеку муладхары свойственен крайний эгоцентризм, закрывающий от него весь окружающий мир, за исключением той небольшой его части, в которой он в данный момент заинтересован. Этот эгоцентризм особенно ярко проявляется в ситуациях, когда человек своим поведением как бы перечеркивает свое будущее, например, портит отношения с важным для него лицом, словно забывая о том, что кроме настоящего с момента есть еще и какое-то его продолжение; однако если вспомнить о том, что настоящее для него продолжения не имеет, это становится более понятным. Ему свойственны непостоянство, стремление оборвать что-то, едва начатое, с целью начать что-то другое (возможно, весьма сомнительное) или вообще безо всякой цели.

Фазы творения и растворения для него как бы слиты воедино; фазы осуществления как последовательной реализации определенной программы для него как будто и не существует вовсе. Основные инстинкты, ведущие его по жизни, — это инстинкты жизни и смерти, или самоуничтожения: либо он съедает что-то, либо выступает в качестве объекта питания для другого существа, причем во втором случае он как бы сам подставляется под съедение.

Познакомившись и подружившись с человеком муладхары, человек другого эволюционного уровня иногда с изумлением наблюдает, как тот словно нарочно портит отношения, уничтожая связь(порой весьма сильную), которая между ними установилась, и понять его поведение можно лишь как (возможно, подсознательное, но весьма последовательное) уничтожение этой связи, как будто она человеку муладхары мешает. В известной степени так оно и есть, он подсознательно не хочет привязываться ни к чему: ни к плохому, ни к хорошему; якоря его стесняют.

Символически жизнь человека муладхары можно представить как прыжки по льдинам или болотным кочкам: слишком долго ни на одной из них не простоишь, и ничего с собой не унесешь. Непроработанные типы нередко характеризуются неугомонной жаждой деятельности, оканчивающейся поражением, и это не случайно: успех подразумевает необходимость закрепления достигнутого, в то время как поражение оставляет человека свободным для следующей деятельности. Для этого человека характерна непривязанность к плодам своей деятельности: если она приносит какой-то результат, который можно продать, или съесть, или использовать иным образом, он скорее всего этот результат проигнорирует или раздаст случайным знакомым, с которых ничего взамен не спросит. На низком уровне это означает крайнюю безответственность ко всему, что он делает, на высоком уровне это реализация идеала карма-йоги — труда без привязанности к его результатам.

Дойдя до творческого уровня, человек муладхары склонен разбрасывать свои идеи во все стороны, ничуть не заботясь об их дальнейшей судьбе; начав разрабатывать свою идею, он тут же ее бросает и принимается изобретать новую, поскольку прежняя ему уже надоела. Его принципиальная установка: я не отвечаю за реализацию своих идей, это — дело остального человечества. С одной стороны, ему действительно свойственны неожиданные решения, и вообще муладхара — самый творческий из всех уровней, но, с другой стороны, большая часть его идей, как и идей любого человека, ничего не стоит, и для того, чтобы выделить те его идеи, которые представляют некоторую ценность, и проявить эту ценность, нужен порой большой и последовательный труд, к которому он совершенно не склонен.

Человек муладхары ощущает колоссальную личную свободу и низкую ответственность за окружающую среду; эта низкая ответственность оборачивается невниманием и в конечном счет ненужностью или малой ценностью его идей для мира, в котором он живет — но это чаще всего его нисколько не волнует. Субъективно в окружающем мире он ощущает себя посторонним, чужим, иным, нередко неприкаянным и отчужденным, непонятным, гениальным, своеобразным, ни на кого не похожим, и очень любит в себе свои своеобразие, творческое начало, непредсказуемость, независимость, оригинальность и непонимание себя другими, и склонен всем этим гордиться.

Память. Что касается памяти, то кажется, что у человека муладхары ее просто нет. Встретившись с ним сегодня, вы можете обнаружить, что он полностью забыл, что он говорил, думал, чувствовал вчера; с другой стороны, он способен позвонить своему знакомому спустя десять или пятнадцать лет после последней встречи и как ни в чем ни бывало продолжить разговор, нисколько не заботясь о том, что его знакомый и его обстоятельства за эти годы могли сильно измениться. Кроме исключительных и в чем-то патологических для него состояний, когда он порабощен прошлым или будущим, он живет настоящим и способен упиваться им, игнорируя то, что было с ним вчера и что будет с ним завтра. Жить произвольным, то есть выбранным им самим, прошлым или будущим, имея возможность жить настоящим, для него нетипично и в целом скучно. Его жизнь настолько ярка и так поглощает его внимание, что о прошлом и будущем он обычно не думает и о них не беспокоится. Конечно, подсознательно они на него как-то влияют, но он этого влияния как бы не замечает.

Инстинкта самосохранения на поверхностный взгляд у него нет. С другой стороны, он выживает, и иногда живет довольно долго; таким образом, можно говорить о некотором специфическом инстинкте самосохранения, не очевидном ни для окружающих, ни для него самого. Часто он выражается в том, что когда опасность оказывается слишком близко, человек муладхары изменяет свою реальность, и для этого у него есть различные искусные методы, которыми он инстинктивно пользуется. Однако его способ перемены реальности — это всегда прыжок из одного пространства в другое. Так, например, если разговор с другим человеком заходит в достаточно неприятную и опасную для него область, он может моментально переменить тон и тему разговора, так что его собеседник на какое-то время забудет, о чем они говорили, и вернуться к прежней теме ему окажется очень нелегко.

Работа. Человек муладхары — это не обязательно каскадер или путешественник-первооткрыватель новых земель, хотя это, вероятно, является его мечтой. Его привлечет взаимодействие с людьми, когда каждый день появляются новые и новые; любая работа, в которой есть творческий элемент и не нужно застревать подолгу на одном и том же; деятельность, которая требует полной самоотдачи и постоянного риска. Он очень не любит работать «на дядю» и во все, что принимается делать, погружается целиком, даже если это впоследствии принесет ему большие страдания; впрочем, он погружается целиком и в свои страдания, и в болезни.

Ответственность. Способен ли он привязываться к чему-то? Во всяком случае, он этого никогда не покажет, и признаться в этом даже самому себе ему чрезвычайно трудно. Ему кажется, что все что угодно можно чем-то заменить; это может быть признаком отсутствия ответственности. Может ли человек муладхары быть ответственным? Вопрос острый, в том числе и для него самого; во всяком случае, принимая на себя ответственность, он никогда не признается, что это для него серьезно. Легче всего ему взять ее на себя как бы играя, как нечто несущественное. «О чем тут говорить?» — легко скажет он, принимая на себя обязательства, которые другого человека погрузят в мрачно-сосредоточенное уныние, заставят согнуть голову и плечи. Ему легче принять вариантную ответственность, то есть взять на себя обязательство сделать что-то, а если это что-то не получится, то сделать что-то другое. Если таких вариантов у него три-четыре, то психологическая нагрузка на него резко падает.

Для него морально тяжела не ответственность сама по себе, а предопределенность той ситуации, которую надо поддерживать для того, чтобы исполнить взятые на себя обязательства; если же у него будет несколько вариантов развития этой ситуации, и он не будет привязан к какому-то одному из них, ему будет гораздо легче: у него всегда должно быть ощущение свободы, свободы выбора хотя бы из двух, а лучше из трех-четырех вариантов.

Добродетели и пороки. К числу его добродетелей относится умение мгновенно собраться и выложиться до конца, но при этом не привязываться ни к чему, умение реализовать свободу выбора, умение быть творческим в ситуациях, когда никакому другому человеку не придет в голову, что есть еще какие-то дополнительные варианты выбора или способы рассмотрения затруднительной ситуации. К числу отрицательных его качеств следовало бы отнести коварство, непоследовательность, неуместную и несвоевременную инициативу, неумение довести до конца начатый план, сохраняя все условия, которые были оговорены. Творчество для него ключевое понятие; может быть, иногда он вместо него употребит какое-нибудь другое выражение, например, свобода поведения, а творчество он понимает как постоянное изобретение каких-либо качественно новых идей, переживание качественно новых для себя ощущений, преодоление непривычных трудностей, которые он, не скупясь, для себя создает и с непонятно откуда берущимся энтузиазмом преодолевает. Следует, однако, иметь в виду, что качественно новые идеи в жизни любого человека, в том числе в жизни человека муладхары, возникают достаточно редко, и даже если они качественно новы для него самого, это не значит, что они будут интересны другим. Тем не менее, рядом с ним нередко интереснее, чем с другими людьми: он развлекает хотя бы своими безобразиями или бесчинствами. Неожиданность, непредсказуемость, дерзость — вот характерные черты его поведения, рядом с которыми поведение людей других уровней кажется иногда скучноватым, по крайней мере, ему самому. Ему трудно идти ровно, он предпочтет скакать; если он идет в горы, он непременно пройдет по краю скалы, да еще и заглянет вниз, полезет под водопад и попытается провести ночь в самом зловещем ущелье из всех имеющихся в данном горном районе.

Свободу он понимает, в первую очередь, как личную свободу, то есть независимость от ограничений окружающей среды; впрочем, он и не очень озабочен теми ограничениями, которые она на него пытается наложить, но будь он чуть повнимательнее к среде, это был бы уже человек не муладхары, а какого-то иного уровня.

Его связи, в том числе и с другими людьми, не видны, их как бы и нет, они случайны, так же как случайны его связи с прошлым и будущим, с тонким и плотным планами. Лишь иногда они возникают и проявляются воочию, и тогда с ними уже ничего не сделаешь и на миг они кажутся необыкновенно сильными и даже вечными, так что им приходится подчиняться, и человек муладхары на секунду оказывается в рабстве у той или иной ситуации, у того или иного своего знакомого; однако эта «секунда», которая длится день или (в редких случаях) месяц, проходит, и связь обрывается (иногда как будто сознательным усилием самого человека, хотя чем именно она ему мешает, окружающим непонятно; ему же она мешает как таковая, поскольку ограничивает для него возможность перейти в иное состояние и в иную реальность). Это не означает, что он свободен, например, от травматических воспоминаний своего детства, приходящих к нему в форме невроза, но этот невротический симптом воспоминаний о тяжелых детских переживаниях, делающих мучительными те или иные ситуации в настоящем, приходит, когда захочет, и уходит так же, то есть помимо всякого контроля со стороны человека муладхары, причем приходит с необыкновенной яркостью и живостью, так что преодолеть его совершенно невозможно; связь с прошлым кажется совершенно непреодолимой до тех пор, пока она не разрывается полностью, после чего прошлое на время уходит в абсолютное небытие.

К слабым местам человека муладхары следует отнести, в первую очередь, неуверенность в себе при взаимодействии с окружающей средой, неуверенность очень глубокого психологического уровня, создающего в крайних случаях неврозы и фобии, в том числе иррациональные. Оборотной стороной этой неуверенности в себе является творческое начало, которое идет с ней бок о бок, и назначение которого — дать возможность индивидууму выжить или найти понимание совершенно иррациональной для него окружающей Среды, а также способов взаимодействия с ней. В некоторых отношениях положительной чертой или преимуществом человека муладхары является отсутствие памяти, страх смерти у него мгновенно сменяется первичной радостью выживания — может быть, самым ярким положительным переживанием, которое свойственно этому человеку. Это переживание стирает негативные воспоминания: «Жив состою», — думает он, и ликование переполняет всю его душу. К другим его негативным чертам следует отнести инфантилизм, детский эгоцентризм, как бы даже противоестественная сосредоточенность на себе, часто во вред своим собственным программам (которых у этого человека чаще всего нет, но окружающим это не всегда понятно).

Для него жизнь есть случайное неконтролируемое стечение обстоятельств, счастливое или несчастливое, но всегда неустойчивое. Подобный взгляд может дать человеку сильное творческое начало, но крайне неудобен во многих социальных программах, в которых требуется устойчивость и стабильность. Другой негативной чертой человека муладхары является представление о том, что любого человека или ситуацию можно отложить, отвлекшись от них и занявшись другим делом; при этом ему кажется, что в то время, когда он переходит в другую реальность, все остальные реальности как бы замораживаются и течение времени в них останавливается, что, конечно, не так: вернувшись обратно, он пытается продолжить свое участие в прежней ситуации как ни в чем ни бывало, то есть как будто он только секунду назад вышел, — что, конечно, не соответствует действительности, и в таких случаях он нередко попадает впросак, оказывается в глазах окружающих откровенным негодяем или дураком. Во многих случаях он склонен думать, что если от него ничего прямо не требуется, он ничего и не должен делать: «Что же вы мне прямо-то не сказали?» — восклицает он недоуменно, когда ворох претензий вываливается на него из окружающего пространства. «А почему мы должны были говорить тебе прямо? Почему ты сам не смотрел?»— хочется сказать его обиженным партнерам, но произнести вслух эти слова у них не получается.

К слабым местам человека муладхары следует отнести иррациональность и неуправляемость внешнего и внутреннего мира, подчиненность его воли любым прихотям. «Мне не понравилось, с каким лицом этот человек подходил ко мне знакомиться, поэтому я общаться с ним не буду», — хотя этот человек ему и важен, и нужен, и несмотря на то, что сам человек муладхары знает, что своему собственному первоначальному ощущению доверять нельзя — но тем не менее он ему следует. Помочь человеку муладхары можно, лишь устрашив его и постоянно поддерживая этот страх: «Если ты не приготовишь мне ужин, я с тобой разведусь», — как ни странно, на него (нее) подобная угроза может действовать в течение многих лет, то есть он (она) будет верить в ее реальность, хотя уже рождены и воспитаны дети, и угроза носит явно формальный и ритуальный характер, но, тем не менее, модальность найдена правильно, и способ управления оказывается эффективным.

К числу его преимуществ следует отнести постоянный поток новых переживаний, которые он извлекает изнутри, если они не приходят из внешнего мира. У него во внутренней реальности идет как бы постоянное подсвечивание и оркестровка тех цветов и мелодий, которые поставляет ему внешний мир. Эти яркие краски и сочные звуки делают его бытие чрезвычайно экзистенциальным и сущностным, и к этому добавляется также легкость безответственности: солдат отвечает только за самого себя.

Символически уровень муладхары можно представить как танец только что родившегося эго на тонком льду проявленного мира. Внутренний мир и «я» человека муладхары настолько ярки и очевидны, что у него возникает иллюзия, что он и его обстоятельства, внешние и внутренние, всем хорошо известны и все окружающие разделяют его чувства. Ему всегда кажется, что он прозрачен и очевиден и сводится в данный момент к своему сиюминутному состоянию, настолько ярко и остро оно переживается. Как сказал один пылкий юноша, объяснившись в любви к своей избраннице: «Если ты мне сейчас откажешь, я погибну от горя; если согласишься — умру от радости».

Отличительные черты его поведения: недисциплинированность, нарушение любых договоренностей (хотя бы в каких-то аспектах), стремление оказаться в центре водоворота сгущенной энергии, в критической точке, пережить там кризис и идти дальше. У него есть интуиция на открытие новых энергетических каналов, как светлых, так и темных, его влечет к белым и черным духовным учителям: первых он искушает или становится на некоторое время их рабом, вторых он также искушает и на некоторое время притворяется их послушным исполнителем — но обычно ненадолго; надолго ему трудно задержаться где угодно.

Общение. В принципе для человека муладхары общение — достаточно острая проблема. Для него характерны цельность и неадаптивность. «Я — такой, какой я есть, и вы должны меня принять или отвергнуть», — как бы говорит он своим поведением, и говорит с большим нажимом. При этом он в какой-то степени ломает окружающих людей, но чаще ломаются его отношения с ними, и тогда он бывает вынужден уйти. Как провозгласила свою жизненную позицию одна барышня: «Я всегда, придя в гости, где мне хорошо, сижу до конца, пока меня не выгонят, потому что знаю: во второй раз меня уже не позовут».

Проблема этого человека заключается в том, что меняться по частям, в чем-то, постепенно строить отношения для него чрезвычайно сложно. Он считает, что изменяться по частям он не умеет и не может, и поэтому искусство общения и приспособления людей друг к другу осваивается им с чрезвычайным трудом. У него нет привычки к пристальному вниманию к окружающей среде, кроме тех случаев, когда она откровенно ему угрожает, а друзья, как правило, не прибегают к прямым угрозам, рассчитывая на то, что будут восприняты их тонкие косвенные намеки. Человек муладхары как бы говорит: «Меняться я не умею, не хочу и не буду. Изменение для меня равно смерти». Но если вы хотите построить с ним отношения, вы должны потребовать от него этой смерти и убедиться, что она пойдет ему только на пользу. Общаться с ним интересно, но неудобно: его надо держать на некотором расстоянии или приспосабливаться к нему такому, какой он есть, а для этого его нужно любить. Если же у вас этой любви нет или не хватает, вы можете потребовать, чтобы он изменился сам, и удивитесь, насколько легко это ему удается, если, конечно, он поставит это своей целью.

К числу его добродетелей относится умение не терять надежды до конца, выкладывать все свои силы и уповать на внезапное неожиданное спасение или победу в трудных обстоятельствах, когда в нее уже совершенно не верится, и это качество привлекает к нему людей. Однако любая критика человеком муладхары всегда воспринимается тотально, он не видит подтекстов, частей, подробностей. Если он слышит какую-то частную или аспектную критику, он воспринимает ее как глобальную: «Значит, ты меня не уважаешь. Значит, ты меня не ценишь. Значит, ты мне не друг!» Он ждет тотальной поддержки, а все остальное, хотя бы минимальное несогласие, воспринимается им как обвинительный приговор и жернов на шею. Никакой конструктивной критики в его понимании не существует, вопрос всегда стоит тотально: есть у меня, моей идеи, моего проекта, будущее или нет? Если есть, то какие могут быть возражения и оговорки?!

В общении он либо подчиняется, либо подчиняет, и если вы попадаете ему в рабство, оно может оказаться весьма неудобным и жестким — впрочем, оно вряд ли продлится долго: либо вы ему надоедите, либо убежите прочь. Если вы хотите иметь с ним длительные отношения, научитесь выдерживать дистанцию. Она во многих случаях оказывается спасительной для отношений, хотя и делает их более скучными.

Его речь, как правило, достаточно кратка и выразительна и тяготеет к афористичности или, по крайнем мере, к эллипсису, то есть он пользуется незаконченными конструкциями, предлагая продолжить и развить его мысли и впечатления вам самим. Кроме того, он пользуется выразительными жестами, но главное при его взаимодействии с другими людьми — это взгляд: необыкновенный, пронзающий, проникающий в глубину, многозначительный, бросающий в дрожь и плохо переносимый людьми с тонкой нервной организацией. Что же означает этот взгляд, чаще всего вам приходится только догадываться, причем ваши догадки могут быть весьма далеки от того, что имеет в виду сам человек. В конечном счете, он никогда не может себя точно определить и охарактеризовать; он непостижим.

Обучение. С точки зрения человека муладхары, лишние знания мешают; его крайняя позиция выглядит следующим образом: «Если ты не познал Бога, зачем тебе все остальное знание?» С одной стороны, трудно с этим не согласиться, но, с другой стороны, в этом есть какая-то несомненная лживость, поскольку людей, которые познали Бога, очень мало, а всем остальным тоже жить как-то нужно. Однако рассуждение такой длины не помещается в голове человека муладхары. Реально, познав что-то, он моментально это забывает, освобождая место для чего-то нового, и это есть, в принципе, идеал обучения. Однако само по себе обучение как процесс для человека муладхары чрезвычайно мучительно, нежелательно и даже невозможно в виду отсутствия у него памяти и дискретности восприятия пространства и времени. «Зачем мне нужно учиться, если я, во-первых, ничего не усвою, поскольку для глубокого усвоения нужны последовательные усилия, на которые я не способен, а, во-вторых, мне это никогда не понадобится, потому что я не знаю, что со мной будет даже завтра?» Тем не менее, каким-то непостижимым образом чему-то он учится, по большей части вспоминая то, что знал и умел раньше: в нужный момент эти знания и умения всплывают у него в голове, так что возникает ощущение, что он что-то знает и что-то умеет; самому ему так никогда не кажется. У человека муладхары всегда есть ощущение спонтанного чуда: ему кажется, например, что почему-то в его голове возникла спасительная мысль или его руки сами собой произвели должное движение, которое спасло его от гибели, например, при вытаскивании удачного билета на экзамене и случайного озарения, которое, как оказалось, устраивает экзаменатора.

Вообще, он мыслит обучение как первобытный обряд инициации: он умирает и затем возрождается с уже готовым знанием или умением. Поэтому наилучший способ изучения иностранных языков для него — это погружение в реальность, где все говорят на незнакомом для него языке и создают для него острую, почти с риском для выживания ситуацию, где он непостижимым для себя образом, сам не замечая того, начинает на этом языке объясняться, а затем и говорить свободно.

Эмоциональная жизнь. Человеку муладхары свойственны фундаментальные эмоции, которые он переживает чрезвычайно ярко. Это эмоции, связанные со страхом, чувством свободы, своей собственной цельности, гордостью, мужеством, трусостью, гневом, яростью, отчаянием, злостью и переполнением первобытной силой, которая его куда-либо ведет и полностью себе подчиняет. Его эмоции носят черно-белый характер: это или радость, или горе, или страх, или тотальная уверенность в себе, или любовь, или ненависть — полутона ему непонятны и не нужны.

Представления о психике. В подсознание человек муладхары не верит или оно представляется ему единым иррациональным и непостижимым океаном. В то же время ему свойственна некая примитивная цельность самоощущения, то есть он никогда не признает у себя существования нескольких субличностей, которые имеют относительно автономное существование; он скажет: «Я — это я, все мои проявления — это есть я; вчера я был такой, а сегодня другой, но я при этом остаюсь единым». Чаще всего он идентифицирует себя со своим нынешним состоянием, воспринимая вчерашнее и позавчерашнее как невероятные отклонения от его истинного актуального сиюминутного я: «Вчера я был злой и ругался на тебя, но это был не я, вчера со мной что-то случилось; настоящий я теперь и я тебя люблю и я тебе всегда буду служить». И нужно быть таким же человеком муладхары, чтобы искренне верить этим словам.

Личность для человека муладхары есть нечто нерасчленимое: «Я — это я». Если с ним работает психолог, преодолеть это убеждение ему будет чрезвычайно сложно, гораздо проще работать с человеком муладхары, апеллируя к его актуальному состоянию «я» и актуальным проблемам. Все разговоры о его прошлом и влиянии его прошлого на настоящее являются для него не более, чем абстрактными идеями, не имеющими никакого отношения к его актуальному бытию. Он «здесь и сейчас», а все остальное — это не то, чтобы несущественные, а прямо-таки несуществующие подробности его бытия.

Тело и пластика. По телу человека муладхары видно, что оно хорошо приспособлено к жизни на земле: он хорошо на ней стоит. При этом его движения могут быть резкими и скованными, он вынослив, что называется, жилист, в чем-то совершенен, в остальном довольно неуклюж. Иногда можно сказать, что у него медвежья грация. В глаза нередко бросаются его суставы; если он заболевает, то его проблемы также нередко начинаются с них. Если по конституции он полноват, эта полнота воспринимается как совершенно естественная, но чаще он тощ и костляв.

Поиск по сайту: