Смерть и правда

Пока я чувствовала себя немой, непреодолимое желание чего-то всё ещё съедало меня изнутри. Никогда не проходила. Именно по этой причине я была там, где была. Я искала что-то, что стояло за мной, за тобой, за всей той болью, покрывающей мир.

Великие писатели, часто посвящали свои произведения этому желанию. Они называли его – тоска. Мой друг показал мне эти строки из поэмы Мэтью Арнольда «The Buried Life»

Но часто, как бы, ни были улицы людны,
И как бы, не пугали грохоты борьбы,
Невыразимое желание преследует нас,
Стремясь узнать, что ждёт всех в смертный час.

И эта жажда, порождённая огнём и пробудившая всех бесов,

Зовет искать первоначальный курс, во благо наших интересов.
Тоска исследовать.

Пусть сердце глухо и не хочет признавать,
Есть что-то глубже в нас, что дико для познанья,

Куда идём, и ждёт ли пониманье?

Я чувствую, будто могу дотронуться, почувствовать мысли этого поэта. В этих строчках он описывает желание, тоску. Один из моих любимых писателей К.С. Льюис также писал о глубокой тоске, которая, в конце концов, привела его к Богу. Тогда я не знала, что это желание, отчаянная тоска так же, как Льюиса, подтолкнёт меня к Богу. Как и всех нас. Ты и я испытываем глубокую нужду в удовлетворении. Но это удовлетворение не сексуально, она придёт ментально – только так мы сможем преодолеть желание. Мы думаем, деньги принесут нам спокойствие и безопасность, но они только усилят желание.

Льюис, или Джек, как называли его друзья, изначально думал, что глубокая тоска – это романтизм. Но, обсудив это с друзьями и прочитав множество книг Христианских авторов, он понял, что, ни великий поэт, ни прекрасная песня, ни чудесная книга не принесут ему бесконечного счастья. Более того, и за поэтом, и за песней, и за книгой стоит нечто – и это «нечто» Бог.

Меня в свою очередь это желание, желание быть известным, любимым, исцеленным, удовлетворённым, привело в места, в которых я не хочу побывать снова, в очень тёмные места. Я не знаю, бывал ли Джек в тех местах, где находилась я, но я точно знаю, он думал: Ага! Это точно принесет удовлетворение, и понял, что это лишь тень.

Каждое утро я просыпалась, чувствуя себя бременем для мира вокруг меня. Я хотела исчезнуть или найти то нечто, что удовлетворит моё глубокое желание.

Позвольте мне так описать самоубийство: это ложь. Она будет шептать и наполнять твой разум злом, очень похожим на правду. Но это лишь отборная ложь! Суицид будет цепляться за драмы, за людей, что ранят тебя, за тяжелые обстоятельства твоей жизни и говорить: Посмотри на это! Хватит терпеть. Ты никому не помогаешь. Ты ничего не значишь. Ты только мешаешь всем. Ты всегда будешь чувствовать себя пустым и больным. Жизнь – сплошная боль, так зачем продолжать? Тебе просто нужно уснуть навсегда.

Правда в том, что нам действительно нужен отдых, но не сон. И верить в то, что самоубийство и вечный сон это синонимы, значит обманывать себя. Мертвые только выглядят спящими, наши тела лишь временные оболочки. Мы можем чувствовать, что наша оболочка износилась, но на самом деле помощь нужна нашей душе. В определенный момент мы можем получить помощь только для нашего духа, чтобы вернуться к жизни.

Нашим душам нужен отдых.

Моя душа пыталась быть единственным источником жизни, потому что мой дух был очень слаб, почти мертв. И моя душа пыталась остаться в живых без духа, как прекрасный осенний лист, который оторвался от дерева. Он может быть красивым и впечатляющим, потому что перед падением он становится красным и выглядит живым, даже когда падает на землю, но скоро вся эта красота превращается в пыль. Я думаю, что моя душа возвращалась к жизни, когда я слушала определенную музыку или читала определенные книги, или влюблялась. Но она никогда не останавливалась, яркость цветов постепенно гасла.

Я спрашивала себя, Желаю ли я чего-то большего, чем слушать любимые песни, читать любимые книги, встречаться с парнем или девушкой? Ничего из этого не удовлетворяло меня. Есть ли причина у моей тоски? Или единственное решение – это заглянуть внутрь себя и увидеть, знает ли свет хоть что-нибудь о темноте?

Причина,
По которой я не могла убить себя

К огда Джазлин привезли домой, мне было 5, и я официально была старшей сестрой. Я очень серьёзно относилась к этому званию, хотела научить её всему, что знаю сама – как красить, рисовать, создавать истории, играть, делать бутерброды с арахисовым маслом – всему.

Пока она не научилась ползать, у неё не было проблем. Она была такой быстрой! И всегда приземлялась в кошачью миску.

«Нет-нет, Джаз! Это еда для Боуи! Её нельзя давать детям!»

«Спасибо, Лэйси, но мама здесь – я. Я позабочусь о твоей сестре» - напоминала мама.

Джазлин была прекрасна. У неё были белокурые волосы и большие голубые глаза – так похожа на бабушку. Когда она только начала говорить, то отражала мимикой всё, что слышала. Ей нравилось изображать, как будто она говорит по телефону, когда кто-нибудь действительно говорил, и повторять на свой лад наши слова. У неё отлично получалось копировать чей-нибудь голос и мимику. Мы звали её Маленький Пересмешник. В 5 лет она превосходно пародировала и была просто очаровательна! Девочка отлично подражала всем и любила устраивать шоу. До сих пор она – один из моих любимых рассказчиков, хотя мы и совершенно разные с ней по характеру.

Джазлин определённо была хорошей девочкой. Ей нравились платья, банты, и красивые вещи. Ещё она была очень организованной, и могла собрать все наши ненужные письма и поместить их в уродливую старую сумку, купленную за четверть цены на распродаже. Мы называли их её «важные бумаги». Она держала её в руках, как будто там были золотые монеты. Только дотронься до сумочки – и она заверещит, как банши (банши – ирландский фольклорный персонаж, жутко вопящая ведьма – прим.пер.).

«Не трогай мои важные бумаги! Мааааааам! Лейси трогает мои бумаги, мам!»

Перед тем, как выйти из дома, она помещала письма в большую сумку и носила ее на руке. Мы с Эриком звали её «маленькая почтенная леди с сумкой». Она правда так выглядела, когда ходила по магазину с этими смешными сумками, заполненными всяким хламом, в своих ручках.

Филипп на 1,5 года младше Джаз. Мой брат всегда был мыслителем. Ещё ребенком, он обладал глубоким умом и сильными чувствами.

Однажды вечером мы все сидели на багажнике грузовика Гарри. Он был хорошим маминым другом. Он катал нас иногда по сельским дорогам, теплыми ночами Техаса. Чистое небо, освещённое большой яркой луной. Мы пели.

“Don’t Worry, Be Happy.”

“We Built This City on Rock and Roll.”

“I Will Always Love You.”

Ночь становилась темнее, а звезды сияли ярче. Эрик начал петь “Deep in the Heart of Texas,” а мы хлопали ему в такт. Я заметила, что Филипп не пел и не хлопал, хотя это была одна из его любимых песен. Он смотрел в небо, о чем-то размышляя.

«Что такое?» - спросила я

Он очень удивленно посмотрел на меня и спросил: «Почему Луна следует за мной?»

Я засмеялась: «Ну, я не знаю, Фил»

Поиск по сайту: