Уход из восточной Карелии

Оборонительную мощь Финляндии весной 1944 года считали достаточно прочной и, тем не менее, продолжали подготовку к эвакуации из Восточной Карелии. Советский Союз и его западные союзники, непрерывно ведя пропагандистскую обработку Финляндии, основываясь на реальных событиях и фактах, добивались неплохих результатов. Высадка войск в Нормандии в ранее небывалых масштабах означала, что у союзников все идет по плану.

На Карельском перешейке войска Ленинградского фронта начали 9 июня 1944 года очень сильной артиллерийской подготовкой большое наступление против финнов. Наступление явно грозило прорывом фронта. Находящаяся на направлении главного удара финская 10-я дивизия была почти в панике. После прорыва 4-я армейская группа начала отступать к Выборгу.

Стратегическое положение Финляндии в течение нескольких дней катастрофически ухудшилось. Главное командование 12 июня отдало приказ о переброске одной дивизии и одной бригады из Олонца на Карельский перешеек. В то же время был отдан приказ Олонецкой группе и находящейся на Масельском направлении 11-й армейской группе в случае наступления превосходящих сил противника отойти на укрепленные позиции. Этот приказ означал подготовку к отступлению.

В сущности судьба Восточной Карелии была решена 16 июня, когда Верховное командование дало приказ войскам в Восточной Карелии начать плановый отход к финской границе. В то же время было приказано направить на Карельский перешеек три дивизии.

Приказ командования вызвал изменения в планах эвакуации, по новому приказу местное население не подлежало эвакуации. В случае если население по собственной инициативе начало бы двигаться в Финляндию, людям следовало помочь. С эвакуацией скота решено было просто. Министерство сельского хозяйства и ветеринарная служба, опасаясь заболеваний скота, запретили перегонять коров из Карелии в Финляндию.

Находящемуся на свободе населению выдали продовольствие по талонам июня и за половину июля, практически месячную норму. В магазинах “Вако” для скорейшего освобождения складов началась распродажа товаров, так как в связи с отступлением армии все транспортные средства оказались занятыми.

В Шелтозерском районе в период подготовки к эвакуации произошли неожиданности.

Как пишет О. Тихонов, секретарь Центрального Комитета Куприянов 13 июня отдал Тучину приказ отправить людей и скот в леса, организовать партизанский отряд, подготовить базу и усилить политработу с местным населением. 16 июня Тучин сообщил, что он ожидал приказа ЦК и что численность партизанского отряда на данный момент 73 человека. На следующий день он запросил 20 автоматов и 70 винтовок. 20 июня Тучин получил разрешение на проведение активных действий.

Щелтозерский комендант капитан Лаури Ориспя в июле в отчете об эвакуации писал, что местное население соблюдало спокойствие, но “...к сожалению, один инцидент все же произошел. Староста деревни Мяен-кюля (Горнее Шелтозеро. — Ред.) Мийтро Пилвехинен, или Тучин, который очень усердно помогал нашему руководству и награжден медалью за помощь в поимке десанта, попросился с нами в Финляндию. Но его истеричная жена не согласилась на переезд, а Пилвехинен в одиночку не согласился уезжать. После этого, чтобы как-то оправдать себя в глазах русских, он организовал из местного населения шайку, задачей которой было противодействовать финнам”.

Далее Ориспя рассказывает, что “шайка” застрелила одного полицейского. При преследовании ее двое были задержаны, а самого Пилвехинена поймать не удалось.

Ориспя никак не верил, что Пилвехинен мог быть агентом, настолько он был старательным.

Лейтенант Монтонен хорошо знал Пилвехинена по работе в Военном управлении и допускал, что в самом конце он мог организовать какое-то сопротивление, но поначалу вызывал полное доверие. Монтонен также подтвердил, что в связи с убийством финского полицейского арестовали двух человек, которых расстреляли за попытку к бегству.

В списках партизанских отрядов нет упоминаний о создании партизанских отрядов в Шелтозере и Сегозере в конце войны. Судя по всему, в Шелтозере все же работала подпольная группа. Тучин-Пилвехинен искусно служил двум хозяевам и поддерживал подпольную группу в Шелтозере.

В начале эвакуации территории военных управлений закрепили за воинскими подразделениями, и первоочередными при эвакуации были объекты и грузы, представляющие военный интерес.

Несмотря на заранее подготовленные планы, эвакуацию пришлось проводить в такой спешке, что многие материалы и склады пришлось уничтожить, архивы сжигать, а порой оставлять военное имущество противнику.

В начале эвакуации в Карелии было 68453 человека находящегося на свободе населения, в лагерях для перемещенных лиц — 14926 и в концлагерях 162 человека. Или всего 83541 житель. Из них родственных финнам было 41803 и ненациональных 41783. Женщин в возрасте старше 15 лет 42 процента, мужчин 19 процентов, остальные — дети.

Когда планы эвакуации у финнов оказались нарушенными, среди населения появилось замешательство — кого вообще собираются эвакуировать? Заключенных это, естественно, не касалось. Ехать или не ехать родственным финнам? Многие меняли свои решения буквально перед отправкой, другие возвращались с пути, видя, что финнам не до них.

В составленных уже задним числом отчетах по эвакуации говорится, что многие жители были обеспокоены уходом финнов, потому, дескать, что финны, будучи оккупантами, хорошо относились к местному населению и как бы не пришлось отвечать за это перед вернувшимися советскими органами.

С оккупированной территории в Финляндию эвакуировалось 2799 человек, или 3,35 процента от всего населения, находившегося в оккупации. Из них национальных было 2196 человек, ненациональных — 603. Из национальных карелов было 1422, вепсов 314, финнов 214, ингерманландцев 176, прочих 70. Из ненациональных русских было 244, украинцев 259 и прочих 100 человек.

В целом можно сказать, что количество переселившихся в Финляндию было незначительным. На настроение местных жителей повлияли многие факторы, в частности, организованное сопротивление. Население также видело, что финны перед уходом уже не питали чувства родства и что сами были в большом затруднении. Значительная часть жителей поддерживала советский строй и не хотела переезжать в чужую страну, тем более в такую, которая была на грани военного краха и, как знать, возможно, и оккупации.

Для некоторых эвакуация была неизбежной. Для тех, например, что находились на службе у финнов и боялись привлечения к суду за предательство. Женщины, состоявшие в браке с финнами или мужчинами, ушедшими в родственные батальоны, также подлежали эвакуации.

Лагеря строго охранялись до тех пор, пока не уходили последние подразделения охраны. Лагерей к началу эвакуации было восемь, из них шесть — в Петрозаводске. Находящиеся в районе лесозаготовок отдельные лагеря закрыли и рабочих отправили в большие лагеря.

Заключенных обеспечили продовольствием до 8 июля 1944 года и зарплату им выдали продуктами. По отчетам об эвакуации заключенные были довольны отношением финнов в этот период. Правда, было и исключение.

“Порядок соблюдался до самого конца удовлетворительным, только в лагере № 6 были беспорядки и случаи бегства. В ночь с 25 на 26 в лагере появились отпечатанные рюссями листовки”.

На следующее утро начальник лагерей объявил по Петрозаводску, что всех, кто появится на улицах города, будут расстреливать как партизан, без следствия. Вечером 27 июня финны оставили лагеря, из которых было увезено в Финляндию 104 человека. В концлагере Колвасъярви осталось 107 человек, в Финляндию увезли 106 человек.

Впоследствии в отчетах были высказаны слова благодарности финнам за их гуманность и внимание к заключенным: “Заключенные высказывали удовлетворение и благодарность за полученные продукты, говоря, что русские солдаты ушли в свое время, не оставив продуктов даже на день”. Эти рассказы сделаны после войны, и тут следует принять во внимание, что высказавшие их уже не были в лагерях, они вместе с финнами оказались в эвакуации.

Почтовые отделения в Карелии закрыли в июне 1944 года, только в Вокнаволоке и Контокки они действовали до начала сентября. Почтовые марки для Восточной Карелии утратили силу к концу июня. Так исчез еще один символ Великой Финляндии.

После эвакуации из Восточной Карелии можно сказать, что финны больше не испытывали душевного влечения к оставленной территории и еще менее к живущим там родственным народам. По мнению многих, всего лучше было забыть этот неудавшийся поход.

Поиск по сайту: