Изменение военно-политической обстановки

Первый раз военно-политическую уверенность Финляндии пошатнула победа Красной Армии под Москвой зимой 1941— 1942 годов, когда немцы вынуждены были отступить на несколько сот километров, неся потери в военной технике и живой силе.

Окончание Сталинградской битвы в 1943 году и уничтожение 6-й армии немцев и стремительное наступление советских войск открыли глаза многим. Высшее политическое и военное командование понимало, что Германии войну не выиграть. Выйти из войны сразу не представлялось возможным, для этого стоило подыскать подходящий случай. Президент вел двойственную политику. Она открывала возможность выхода из войны, но, поскольку Германия была еще сильна, надо было продолжать вести боевые действия.

Окончательный и необратимый поворот в войне произошел в июле 1943 года, когда Красная Армия отразила последнее стратегическое наступление немцев на Курской дуге и начала большое наступление, разбив группу армий Центр. Красная Армия захватила стратегическую инициативу и уже не упускала ее. Наступление ее не прерывалось вплоть до начала 1944 года. Немцев вынудили к отступлению широко по фронту.

Поражения немцев и на других театрах военных действий были сокрушительными. После военного успеха, достигнутого в Северной Африке, западные союзники в июле 1943 года высадились в Сицилии и примерно через месяц в Италии, которая капитулировала 8 сентября 1943 года. Западные союзники беспрерывно бомбили Германию. Промышленные предприятия Германии и города постепенно становились развалинами. Военное командование Германии понимало, что в данной ситуации Финляндия может выйти из войны, и планировало свои действия в соответствии с этим.

Поражения немцев, победы союзников и направленная пропаганда — все это влияло на действия военного командования. Участники Сопротивления присылали в Беломорск сведения о бесчеловечности и жестокости финнов на захваченной ими территории. Эти сведения переправлялись в Москву, а оттуда, порой разукрашенными, они шли в газеты и на радио. Москва заботилась, чтобы негативные сведения о финнах шли в Англию, Соединенные Штаты, а также в неприсоединившиеся страны. В Москве не осталось незамеченным, что Финляндия особенно болезненно относится к английской пропаганде, и советские специалисты использовали английские средства пропаганды в своих интересах. В советском посольстве в Лондоне отпечатали письмо О. В. Куусинена, в котором рассказывалось, как финские оккупанты уничтожали невинных людей, заключали их в концлагеря, где люди голодали. В письме также говорилось о применении издевательской системы оплаты труда.

В результате поражений немецких войск и распространяемой западными странами нелицеприятной для финнов информации в Финляндии назрел первый за время войны политический кризис. Так называемая мирная оппозиция 20 августа 1943 года передала президенту Рюти адрес, в котором выдвигались предложения, как Финляндия может выйти из войны. В адресе, подписанном 33 представителями различных партий, в частности, говорилось:

“Мы полностью осознаем, что современная обстановка требует от правительства других действий. В связи с этим хотим коротко высказать свои пожелания, чтобы правительство предприняло все возможные меры для выхода Финляндии из большой войны и путем соответствующих обстановке переговоров обеспечило независимость страны, свободу и мир. По нашему мнению, надо немедленно приступить к изучению таких возможностей.

Мы высказываем Вам, господин Президент Республики, свою озабоченность за судьбы страны и вместе с тем осмеливаемся просить Вас в проводимой Вами внешней политике обратить внимание на следующие наши предложения”.

Адрес сам по себе был ко времени и к месту, но один из подписавшихся опубликовал его в шведской прессе, что было на этот момент невыгодным для Финляндии. Содержание его деморализующе сказалось на фронтовиках, а противникам показало, что финский народ не является в своих помыслах единым. По этому поводу на заседании парламента была очень острая дискуссия, во время которой споры доходили до крайностей. Адрес мирной оппозиции нашел поддержку, но был подвергнут также серьезной критике, в частности, за то, что попал в прессу. Безусловно, это оказало влияние и на военное руководство.

Посол США в Финляндии получил письмо Куусинена и передал его содержание в Министерство иностранных дел Финляндии, которое довело его 9.10.1943 года до Главного командования. Командование было раздосадовано тем, что их солдат на весь мир обвиняют в бесчеловечности и грабежах, к которым, по мнению командования, они были непричастны, но поскольку Главное командование, конечно, не могло знать всего, что происходит на оккупированной территории, то немедленно направило запрос военному коменданту. Комендант Военного управления столь же незамедлительно дал ответ, в котором отклонил все обвинения, заявил, что нормы выдачи продовольствия совершенно одинаковы как в Финляндии, так и Восточной Карелии и что в распределении труда и заработной плате не было различий. О концлагерях он не счел нужным говорить, так как уже было запланировано их переименование. Комендант Военного управления успел осуществить в последний момент “элементы улучшения” обращения с местным населением. Некоторые “гуманные” поправки, такие, как открытие школ для русских, осуществили только после поступления запроса. В сущности военный комендант выпутался довольно легко и ловко, поскольку у него не спрашивали, как дела обстояли раньше.

В Советском же Союзе на основании получаемой от членов Сопротивления информации сложилось мнение, что финские солдаты и офицеры по своей жестокости не уступали немцам. На Тегеранской конференции 28.11.—1.12.1943 года Сталин сказал Рузвельту и Черчиллю, что финны были всегда жестоки и беспощадны к русскому населению, как и немцы.

Министры иностранных дел Советского Союза, США и Англии собрались в Москву 19-30.10.1943 года для подготовки встречи большой тройки в Тегеране. Главными вопросами переговоров были открытие второго фронта во Франции, послевоенное переустройство в Европе и наказание военных преступников. Министры начали с заявления, что все союзники Германии должны были безоговорочно сдаться.

По поводу Финляндии не пришли к единому мнению, и вопрос остался нерешенным. Высшее руководство Финляндии было обеспокоено ходом Московского совещания. Должна ли была Финляндия безоговорочно сдаться? Тревоги добавляло и то, что московское радио давало питающую эту тревогу информацию. По радио читали уже известное письмо Куусинена “Финляндия без маски”, в котором он осуждал финских оккупантов.

Руководство Финляндии вздохнуло с облегчением, когда в ноябре 1943 года Москва сочла возможным предложить Финляндии провести переговоры о мире. Советский посол в Стокгольме Александра Коллонтай 20 ноября 1943 года передала Финляндии сообщение, в котором говорилось, что если Финляндия желает вести мирные переговоры, то ее представителей ждут в Москве, и что у Советского Союза нет намерения превращать Финляндию в свою провинцию и ограничивать ее самостоятельность и независимость, если проводимая Финляндией политика не будет вынуждать к этому.

Передавая сообщение Москвы, Коллонтай заметила, что предложение Советского правительства не означает безусловной капитуляции Финляндии. Для успокоения финнов Москва дала понять, что не требует преследования и наказания Маннергейма. Предложение означало также установление полной ясности в вопросе с восточной Карелией.

Большая тройка в Тегеране приняла многие исторические для мира решения и во многом так, как этого хотел Сталин. Союзники должны были высадить войска в Северной Франции, восточная граница Польши должна была пролегать по так называемой линии Керзона. Решили также, что страны Прибалтики останутся Советскому Союзу и что Германию после войны поделят на самостоятельные государства.

Руководители Большой тройки в последний день совещания успели поговорить о судьбе Финляндии. Хотя Сталин и считал финнов коварными и жестокими, все же он высказался за то, что интересы смело сражавшейся за свою независимость Финляндии следует принять во внимание. Рузвельт и Черчилль предлагали сделать кое-какие скидки в условиях мирных переговоров, но Сталин их не принял. Советский руководитель уточнил свои требования по отношению к Финляндии, и ни у кого не возникло возражений. Эти требования в основе своей следующие:
- условия мирного договора 1940 года остаются в силе;
- Ханко и Печенгу присоединить к Советскому Союзу;
- Финляндия порывает с Германией и выдворяет немцев из страны;
- финны выплатят репарации в размере 50 процентов от нанесенного ущерба;
- финны объявят демобилизацию.

Военное командование Финляндии в ежегодном ответе записало некоторые положительные результаты своего правления за 1943 год.

“По мере того как работа Военного управления получала свое развитие, жизненный уровень населения постоянно повышался. Вместе с тем улучшалось настроение населения и укреплялось его доверие к Военному управлению. Причинами повышения настроения населения, кроме укрепления хозяйства, были высокий урожай, увеличение поголовья домашнего скота и постоянное увеличение приусадебных участков”.

К тому времени Военное управление уже знало, что Карелию придется оставить, и осенью 1943 года штаб разработал план осуществления эвакуации из Восточной Карелии. План был готов к ноябрю 1943 года. Эвакуации подлежало только родственное финнам население. Ненациональных предполагалось оставить по месту их жительства или в концлагерях.

План был разработан с позиции проигравшей стороны и чтобы не сердить победителя. Намечалось вывезти лишь те материалы, которые привезли сюда из Финляндии, Домашний скот вывозился только в том случае, если в Финляндию выезжали его владельцы. Подлежащих эвакуации насчитывалось по предварительным оценкам 43 000 человек.

В марте 1944 года поступили указания о работах по ликвидации объектов и сооружений при оставлении Карелии. Эти указания сводились к тому, что все работы по ликвидации были запрещены, если того не требовала военная обстановка. В указаниях уточнялось, что за такие работы отвечают воинские подразделения.

К уходу из Карелии были подготовлены заранее, по разработанным планам. С другой стороны, из стратегических соображений стремились удержать Карелию в своих руках как можно дольше. Маннергейм хотел, чтобы в оборонительном отношении Восточная Карелия была сильной. В феврале 1944 года он еще не был уверен, что советские войска нанесут удар по Карельскому перешейку. Несмотря на предложения главного квартирмейстера генерала Айро и начальника оперативного отдела полковника Нихтиля, Маннергейм не согласился весной 1944 года отвести войска на Карельский перешеек.

Маннергейм, видимо, полагал, что Карелия могла бы стать заложницей в возможных мирных переговорах. Если это было так, то тогда Маннергейм просто не учел военного превосходства Советского Союза.

В конце 1943 и начале 1944 года Маннергейм настоял на строительстве оборонительных сооружений в Олонецкой группе войск по так называемой линии ПСС (Писи-Самбатукса-Сааримяки), потом между ПСС и рекой Свирь и на укреплении Масельского рубежа и строительстве там бетонных сооружений. Стоило ли тратить огромные средства на строительство в глубине Карелии, которую уже было решено отдать?

В то же время требовалось строительство оборонительных сооружений на Карельском перешейке, где ожидался удар Красной Армии. Таково, по крайней мере, было мнение генерала Айро и президента Рюти. Еще в апреле 1944 года 45 процентов строительных батальонов и рот было в Карелии и 32 процента на Карельском перешейке.

Весной 1944 года в Генеральном штабе господствовали два мнения. Одно из них — Маннергейма — защищать Восточную Карелию по возможности дольше, и другое — Президента и генерала Айро — укреплять Карельский перешеек. Позиция Маннергейма находила большее число сторонников: что завоевано — надо удерживать.

Такие стратегические события, как поражение немцев под Ленинградом, начавшееся 14 января 1944 года большое наступление советских войск и даже то, что финские войска остались в одиночестве подпирать уже разорванное кольцо блокады Ленинграда, не повлияли на решение Генерального штаба.

В начале 1944 года советские войска почувствовали свою возросшую силу. За 1943 год на фронт было поставлено примерно 180 000 разных орудий, 24 000 танков, 36 000 самолетов и большое количество других военных материалов. В Красной Армии на фронте было примерно 6 500 000 человек. В начале 1944 года Советское командование готовилось к окончательному разгрому Германии и выводу ее союзников из войны.

Понимая положение Финляндии и ее отношения с Германией, США предложили финскому правительству связаться с Москвой и попытаться заключить мир. 8 февраля 1944 года правительство решило направить государственного советника Паасикиви в Стокгольм, чтобы выяснить выдвигаемые Советским Союзом условия заключения мирного договора. В этот период президент Рюти и маршал Маннергейм были готовы остаться в границах мирного договора 1940 года.

Во время предварительных переговоров о мире Ставка Верховного главнокомандования пыталась силой подтолкнуть финнов к заключению мира. Непосредственно подчиненные Сталину воздушные силы в ночь на 7, 17 и 27 февраля бомбили Хельсинки, общая численность составляла 2120 самолетов.

От Александры Коллонтай Паасикиви получил условия, выдвигаемые Советским правительством, которые следовало выполнить еще до начала переговоров в Москве. Финский парламент на тайном заседании отверг советские предложения и пояснил в своем ответе, что не может принять непомерные требования.

Финское правительство полагало, что этим отказом оно прекратило мирные переговоры. Но в марте Советское правительство известило, что Финляндия может выслать своих представителей в Москву для уточнения условий мирного договора. Государственный советник Паасикиви и министр Карл Энкель прибыли в Москву и 29 марта получили письменно четкие и недвусмысленные условия договора. Финские представители успели также встретиться и переговорить с Молотовым.

Финский парламент на закрытом заседании 12 апреля единогласно отверг советские предложения по перемирию, хотя перемирие было бы единственно разумным решением. 18 апреля правительство сообщило в Москву о своем отказе и спустя четыре дня получило ответ, что отказ получен и что ответственность за последствия ложится на правительство Финляндии. Финское военное командование почему-то переоценивало свою обороноспособность и убеждало в этом политических руководителей страны. Иначе нельзя объяснить отказ от мирных переговоров.

Поиск по сайту: