Глава 9. Когда он перестал думать о себе как о человеке?

Когда он перестал думать о себе как о человеке?

Только не с того момента, когда перестал им быть. Сначала был только безудержный гнев на Хантера Редферна...

Воскрешение из мертвых невозможно забыть. С Квином это случилось на лежаке перед камином в кабинете Хантера.

Он открыл глаза и увидел трех девушек, склонившихся над ним: Гарнет с волосами цвета выдержанного вина, Лили, чьи глаза сверкали, как топазы, и Доув. Его нежная Доув с любовью смотрела на него.

После этого Хантер сообщил ему, что он мертв уже три дня.

— Твоему отцу я сказал, что ты уехал в Плимут. Пусть он так и думает. И не пытайся сразу вставать, ты еще очень слаб. Скоро мы принесем тебе поесть. — Он стоял позади дочерей и обнимал их за плечи. — Поздравляю, теперь ты один из нас.

Но Квин чувствовал только боль и смертельный ужас. Он дотронулся до своих зубов и понял, почему так больно, — клыки были длинными, как у дикой кошки, и ныли при малейшем прикосновении.

Он превратился в чудовище, страшного монстра, которому нужна человеческая кровь, чтобы выжить. Хантер Редферн говорил правду, когда рассказывал о своей семье, и он превратил Квина в подобное себе существо.

Обезумев от ярости, Квин вскочил и попытался схватить Хантера за горло. Тот только рассмеялся, легко оттолкнув от себя юношу. Дальнейшие воспоминания Квина были неясными и отрывочными. Он бежал через лес, направляясь к дому отца... Затем вдруг заметил, что Доув бежит за ним. Хрупкая Доув, которая, казалось, не могла бы обогнать и котенка... Она догнала его, остановила и попыталась уговорить вернуться.

Но Квин хотел только одного — поскорее увидеть отца. Его отец был пастором, и он должен знать, что делать. Отец обязательно поможет.

И Доув наконец согласилась пойти вместе с ним. Уже потом Квин понял, что должен был предугадать, чем это кончится.

Они добрались до дома Квина. Юноша боялся, что отец не поверит его рассказу о вампирах. Но одного взгляда на зубы Квина оказалось достаточно, чтобы отец поверил ему.

Отец сказал, что сразу узнает дьявола и что всегда будет верен своему долгу. Как каждый пуританин, он должен искоренять зло и грех. После этого отец вытащил из камина крепкую сосновую палку и схватил Доув за волосы.

Та закричала, и этот крик остался в памяти Квина на всю жизнь. Доув не умела драться, а Квин был еще слишком слаб, чтобы защитить ее.

Но он пытался, даже бросился на отца, чтобы заслонить девушку. На коже навсегда остались шрамы — напоминание о том вечере. Дерево лишь поцарапало Квина и вонзилось прямо в сердце Доув. Она умерла, неотрывно глядя на возлюбленного. Квин едва слышал, как кричал его отец, как потрясал окровавленной палкой, вытащив ее из тела Доув. Все закончилось, когда на пороге появились Хантер и его дочери. Они забрали Квина и тело Доув с собой. Отец Квина бросился к соседям, призывая их спалить дом Редфернов.

После этого Хантер произнес слова, которые навсегда разорвали связь Квина с людьми. Он посмотрел на мертвое тело своей дочери и сказал:

— Она была слишком мягкосердечной, чтобы жить в мире людей. Сможешь ли ты справиться с этим лучше?

Квин был голоден и напуган так, что не мог вымолвить ни слова, но в тот момент решил, что должен справиться. Люди стали его врагами. Что бы он ни сделал, они никогда не примут его. Поэтому ему остается только одно — стать тем, кого они ненавидят.

«Теперь у тебя нет другой семьи, кроме Редфернов», — сказал тогда Хантер.

С тех пор Квин думал о себе только как о вампире. Но та девчонка на чердаке выбила его из колеи. Он даже не видел ее лица, однако последние два дня думал только о том, чтобы найти ее.

Он до сих пор не мог понять, что произошло между ними. Если бы девушка была ведьмой, то он сказал бы, что она его околдовала. Но она была человеком, и его привычное отношение к людям вдруг начало меняться.

Незнакомка разбудила в нем чувства, которые, казалось, умерли вместе с Доув. Квин потряс головой, пытаясь сбросить с себя наваждение. Он не сможет найти ее, потому что девушка на чердаке была не просто человеком, а охотником за вампирами и ничем не отличалась от его отца, который, сверкая глазами и рыдая, пронзил сердце Доув.

Как всегда, при воспоминании об этом Квина охватил гнев. Однако он искренне жалел, что придется убить ту девушку с чердака, если они снова встретятся.

Но с этим ничего нельзя было поделать. Охотники за вампирами хуже обычных людей. Они — воплощение зла и должны быть уничтожены. Царство Ночи — единственный мир, достойный существования.

«Я не был в клубе уже неделю, — подумал вдруг Квин, — нужно пойти туда сегодня ночью».

И громко рассмеялся, обнажив зубы.

«Понимаешь, все это — часть игры, — продолжил он мысленный диалог с той девушкой. — Игра жизни и смерти, которая происходит во всем мире: и в африканской саванне, и в арктических льдах, и на улицах Бостона. Убей и съешь, стань охотником или жертвой. Паук заманивает муху в свою паутину, полярный медведь убивает тюленя. Так было всегда, это закон природы. Люди тоже подчиняются этому закону, только теперь они отдали убийство на откуп живодерням и получают свою добычу в виде гамбургеров в заведениях Макдональда. Но суть закона осталась неизменной: либо охотишься ты, либо охотятся на тебя».

И если все эти молоденькие девушки хотят отдать себя Царству Ночи, Квин просто обязан выполнить их желание, потому что такова их роль в этой жизни.

И Квин направился в клуб. Он весело смеялся, и этот смех пугал даже его самого.

Ракель обратила внимание на то, что клуб располагался совсем рядом со складом, где держали Дафну.

«Очень удобно», — подумала она.

Во всем чувствовался точный расчет, и это явно свидетельствовало о вмешательстве Квина.

Интересно, получал ли он доход от торговли девушками? Она слышала, что Квин любит деньги.

— Помни, как только мы попадем внутрь, ты должна забыть, что знаешь меня, — напутствовала она Дафну. — Так будет безопаснее для нас обеих и вызовет меньше подозрений.

— Все понятно, — ответила Дафна.

Она была возбуждена и немного напугана. Ее плащ скрывал облегающий черный топ и короткую юбку. Ноги в черных чулках быстро мелькали, когда она бежала к двери клуба.

Ракель спрятала под одеждой деревянный нож. Раньше он принадлежал ниндзя, который обучал Ракель своему искусству. Учитель вряд ли одобрил бы многие из поступков своей ученицы, ведь он учил ее драться с честью...

Но сэнсей ничего не знал о вампирах, и это погубило его. Они убили учителя во сне, проследив за навещавшей его Ракель.

«Иногда честный бой просто невозможен, — думала Ракель, с трудом удерживаясь на высоких каблуках. — В жизни куда чаще приходится использовать грязные приемы».

Вход в Склеп представлял собой тяжелую дверь, выкрашенную в зеленый цвет, с небольшим окошком из матового стекла. Клуб располагался, по-видимому, в старом фабричном корпусе. На двери даже сохранилась табличка: «Вход только по пропускам».

Ракель сделала глубокий вдох и постучала. И тут же у нее возникло ощущение, что ее тщательно разглядывают. Она распахнула пальто, демонстрируя свой комбинезон, и постаралась придать лицу мечтательное выражение.

Сквозь матовое стекло виднелись вспышки разноцветных огней. Ракель растянула губы в улыбке и приготовилась ждать.

Наконец дверь открылась.

— Привет! Откуда ты про нас знаешь? — спросил ее появившийся на пороге молодой блондин.

Его тело дергалось в такт доносившейся музыке, и он казался обычным пустоголовым юнцом.

Но что-то в его глазах заставило Ракель напрячься. Никаких сомнений, это был вампир. Такие холодные голубые глаза со стальным блеском могли принадлежать только убийце.

«Айван Ужасный, если не ошибаюсь», — подумала Ракель.

Она протянула ему руку и соблазнительно улыбнулась.

— Одна моя подружка сказала, что это клевое местечко, — проворковала она. — Вот я и решила прийти. Похоже, мне здесь понравится. Хотелось бы познакомиться поближе и с тобой.

Она сделала шаг навстречу Айвану и снова улыбнулась. Интересно, стоит ли похлопать глазами?

Айван взглянул на нее заинтересованно и немного настороженно.

— А как зовут твою подружку?

— Марни Эммонс, — ответила Ракель, глядя ему прямо в глаза.

Она знала, что в этот вечер Марни не будет в клубе.

Айван кивнул и жестом пригласил ее войти.

— Развлекайся. Может быть, поболтаем с тобой чуть позже.

— Я буду ждать, — протянула Ракель и проскользнула внутрь.

Итак, она прошла первую проверку. Если бы Айван что-то заподозрил, то ни за что не впустил бы ее. А так как Дафна, которая прошла первой, уже была в клубе, значит, и ее история показалась вампирам правдивой. Пока все шло как по маслу.

Помещение клуба напоминало ад в прямом смысле слова. Ярко-алые софиты метались из стороны в сторону, рисуя на стенах дьявольские узоры. Громкая музыка оглушала и завораживала. Ракель направилась через зал, ловя обрывки разговоров.

—...бабок нет. Нужно кого-нибудь грабануть...

—...маме сказала, что пошла на школьное собрание...

—...у этого парня дурь самая крутая...

«Да, здесь настоящий клуб по интересам», — подумала Ракель.

У всех «членов» клуба имелась общая черта — они были очень молоды. Самым старшим было не более восемнадцати, а младшим, как показалось Ракель, едва исполнилось двенадцать. У нее просто руки чесались от желания вонзить в Айвана какой-нибудь деревянный предмет. Это место представлялось ей настоящей западней, зловещей паутиной, где погибали детские души.

Ракель сняла пальто и бросила его в общую кучу на полу. Если она хочет уничтожить этот притон, ей нужно сохранять спокойствие. Она остановилась возле металлической колонны и принялась внимательно изучать обстановку, пытаясь определить, кто из присутствующих является вампиром.

И тут она заметила группу девушек, среди которых была Дафна. Они окружили Квина. Увидев его, Ракель вздрогнула и попыталась отвести взгляд, но не смогла. Квин смеялся, и этот смех, как магнит, удерживал взгляд Ракель.

Она почувствовала, что ее сердце заколотилось, а кровь прилила к лицу.

«Я его ненавижу», — сказала она себе.

Это было правдой. Она действительно ненавидела его за то влияние, какое он оказывал на нее. Квин заставлял ее чувствовать себя беспомощной и растерянной.

Ракель понимала девушек, окружавших его, — они готовы были следовать за ним в мир мрака, подобно тому как языческие девственницы, приносившие себя в жертву, прыгали в жерло вулкана.

«Его нужно убить. Это следовало сделать, даже если бы он не был вампиром», — вдруг подумала Ракель и сама ужаснулась этой мысли.

Действительно, общение с ним, даже на расстоянии, лишало ее рассудка.

Она потрясла головой, пытаясь прийти в себя.

«Успокойся и сосредоточься на предстоящей работе. Ты убьешь его, но не сейчас. Сначала нужно стать избранной».

Осторожно переставляя ноги в туфлях на высоченных каблуках, она подошла к компании, собравшейся вокруг Квина.

Сначала он ее не заметил. Его внимание было сосредоточено на Дафне и еще двух девушках. Он разговаривал с ними и часто разражался смехом. Пожалуй, слишком часто.

«Словно он не в своей тарелке», — подумала Ракель.

—...и еще я чувствовала себя ужасно, потому что мы так и не встретились, — говорила Дафна. — Хотелось бы знать, что со мной случилось. Я вообще ничего не помню.

«Она рассказывает свою историю», — догадалась Ракель.

Никто из слушателей не выказывал никаких подозрений.

— Я тебя раньше здесь не видела, — раздался голос позади Ракель.

Голос принадлежал невероятно красивой высокой черноволосой девушке с глазами цвета янтаря.

«Глаза коршуна», — подумала Ракель и внутренне сжалась.

Еще один вампир. Она была в этом уверена. Эта матово-бледная кожа, странный блеск в глазах... Скорее всего, это та девушка, которая приносила Дафне еду на склад.

— Да, я здесь впервые, — подтвердила Ракель, пытаясь говорить легко и беззаботно. — Меня зовут Шелли.

— Я — Лили, — представилась девушка.

Ее хищные глаза не отрываясь смотрели на Ракель.

Ракель едва сдержалась, чтобы не показать своего изумления. Это же Лили Редферн! Улыбка застыла на лице Ракель, как приклеенная. Дочь Хантера Редферна стояла перед ней. В какой-то момент ее рука чуть было не потянулась за ножом. Ради того, чтобы убить такую знаменитую личность, как Лили Редферн, можно на время забыть и о тайном убежище.

Но с другой стороны, Хантер Редферн не относился к числу воинственных вампиров и имел огромное влияние в Совете Царства Ночи. Благодаря ему большинство вампиров отказались от агрессивных действий. Нападение на дочь сведет его с ума, и он может поменять свою политику и стать одним из тех членов Совета, кто призывает превратить людей в рабов.

А Ракель лишится возможности проникнуть в тайное убежище вампиров.

«Ненавижу политику», — подумала она, продолжая лучезарно улыбаться Лили.

— Моя подружка Марни рассказала мне об этом месте. Я так рада, что попала сюда. Здесь классно, даже лучше, чем я думала. У меня есть стихотворение, которое я написала...

— Неужели? Как-нибудь в другой раз с радостью послушаю, — прервала Лили.

Интерес в ее глазах погас. Она явно сочла Ракель очередной восторженной дурочкой и ушла прочь, даже не оглянувшись.

Вторая проверка закончена. Осталась еще одна, самая главная.

— Это мне больше всего нравится в Лили. Она такая бесстрастная, — заметила девушка, стоявшая рядом с Ракель. У нее были вьющиеся рыжие волосы и полные розовые губы. — Привет, меня зовут Хуанита.

«Она говорит искренне», — подумала Ракель.

Остальные девушки из группы Квина тоже восхищались холодностью Лили. Они воспринимали это как проявление силы.

«Все правильно, ведь чувства могут ранить, и очень сильно. Лили заслуживает и моего восхищения», — подумала Ракель.

Она поняла, что у нее много общего с девушками из клуба.

— Лили похожа на Снежную королеву, — сказала другая девушка. — Кажется, что она с другой планеты.

— Интересная мысль, — раздался насмешливый голос, от звука которого у Ракель перехватило дыхание.

«Ну вот, третья проверка. Расслабься, соберись и иди вперед. У тебя все получится».

Она повернулась, чтобы взглянуть на Квина.

Поиск по сайту: