Психологическая драма 2 страница

Работа 2

Психологическая драма «Пленник»

Главные действующие лица – Крез и Кир. Суть драмы – показать, как из врагов люди становятся союзниками, почему иногда человек начинает верить бывшему врагу больше, чем верным подданным.
Персы, во главе с Киром, захватили Сарды, где правил Крез. Крез в то время был убит горем из-за неудачной попытки обмануть судьбу и спасти сына. Кир захватил Сарды, а самого Креза решил сжечь на костре. Если бы снимался фильм по этому сюжету, то очень был бы уместен flashback – глядя на костер, в памяти Креза проносится его разговор с мудрецом Солоном, чьи слова «о том, что никого при жизни нельзя считать счастливым», тогда показавшиеся ему глупыми, сейчас только открыли свой смысл. Услышав, о чем вспоминает его враг на смертном одре, Кир переменил своё решение. Да и жизненные приоритеты, впрочем, тоже. Какое право он имеет отнимать жизнь у человека, «до сих пор не менее его обласканным счастьем»? Но огонь было тушить уже поздно. Однако сами боги были против смерти честного Креза. С тех пор Крез стал помогать советами Киру в походах, был не то, что его правой рукой – он был для него словно главным советником, чьё мнение оказывалось отныне решающим. Именно Крез мудро подметил, что персы, разграбив добро, только что ими завоёванное, захотят свергнуть правителя Кира. Только Крезу Кир честно признался, какую глупость он совершил: «Веду в плен тебя, который был лидийцам даже больше, чем отец, а столицу оставил самим лидийцам, и после этого еще удивляюсь, что они восстали против меня!» Крез боялся за свой город, посмел дать прямой, откровенный совет касательно превращения лидийцев «из мужей в женщин», которого Кир, к удивлению пленника, послушался с радостью. И даже на военном совещании, перед столкновением войска Кира с массагетами, несмотря на то, что все, кроме Креза, были за начало битвы на территории персов, Кир принял сторону лидийца, согласившись, что в случае проигрыша на своей территории риск погубить своё царства очень высок. Отправив в Персию Креза, Кир выступил в свою последнюю битву. Тут можно было бы опустить занавес.

История о дружбе двух врагов,
Избавивших друг друга от оков.
Как Киру Крез помог себя понять,
Так Крезу Кир помог печаль унять.

(Силантьева Милена, РКИ)

Работа 3

“Неумолимый рок”

Психологическая драма «Неумолимый рок», созданная по мотивам «Истории» Геродота, знакомит современного зрителя с судьбой последнего царя Лидии Креза. Сюжетная линия сосредоточена не на бесконечных войнах, которые вел этот царь, а на драматических перипетиях его жизни. Человек, который считал себя самым счастливым на свете, утопая в богатстве, убеждается в мнимости своего счастья, теряет все – любимого сына, свое царство – и сам оказывается в смертельной опасности.
Фильм начинается с эпизода приезда в столицу Лидии, Сарды, греческого мудреца Солона. Мудрец прибыл туда по приглашению Креза, который считал себя самым счастливым человеком в мире: ведь никто, кроме него не владеет богатствами, слава о которых разносится по всему миру! Безмятежное царствование в процветающей Лидии – вот идеал человеческого счастья! Но великий мудрец произносит горькую истину: «Никого нельзя назвать счастливым прежде его смерти». А Мойры уже завязывали на нитях судьбы Креза роковые узелки…
И тут мы переносимся на пять поколений назад. Мы видим кровавую сцену во дворце Кандавла, когда его жена и друг Гигес убивают его спящим. Гигес становится царем, но его род поражает проклятие богов.
И вот многие годы спустя проклятие вступает в силу. Царь Крез видит сон, где его сын умирает, пораженный копьем. Все попытки Креза уберечь сына оказываются тщетными, и роковой сон воплощается в жизнь: на охоте его сына случайно убивает чужеземец. Крез бесславно проигрывает войну с персидским царем Киром, попадает в плен и оказывается на костре. Но перед казнью Крез вспоминает слова Солона, взывает к нему и по милости Аполлона избегает смерти.
(Карзина С.,Теслюк Е. 4 фр. р/г.)

Работа 4

Убийца поневоле

Когда Крез был занят свадьбой сына, прибыл в Сарды некий фригиец царского рода. Его постигла страшная беда, а именно: он запятнал себя кровопролитием. Пришелец явился во дворец Креза и просил очистить его... И Крез очистил его... «После очищения Крез спросил чужестранца, кто он и откуда, сказав: "Чужестранец! Кто ты и из какого места Фригии пришел искать защиты к моему очагу? …". А тот отвечал: "Царь! Я – сын Гордия, сына Мидаса, а зовут меня Адрастом. Я нечаянно убил своего брата; мой отец изгнал меня, и вот теперь я прихожу к тебе лишенный всего". А Крез отвечал ему так: "... Оставайся у нас, и у тебя не будет ни в чем нужды…". Так-то чужеземец остался жить во дворце Креза».
Однажды царь послал его быть стражем сыну во время охоты на вепря, который опустошал нивы мисийцев. Крез боялся за сына, единственного наследника (младший был глухонемой), но не смог убедить юношу отказаться от опасного мероприятия. Царь надеялся, что обязанный ему Адраст уж точно убережет дорогого сердцу сына и вещий сон, предрекавший скорую гибель преемника власти, не сбудется.
Внук Мидаса в это время серьезно переживал смерть брата. Он считал себя недостойным общения со сверстниками, потерял надежду обрести счастье. Да и за защиту царского сына взялся неохотно, согласившись только потому, что сам был обязан Крезу.
Итак, старший сын царя, отряд воинов и свора собак отправились на охоту. Выследив вепря, все окружили его и начали метать в зверя копья. Адраст, по роковому стечению обстоятельств, промахнулся и смертельно ранил юношу, которого должен был защищать.
Когда охотники вернулись в Сарды сын Гордия вошел вслед за телом последний и потребовал заколоть его как жертву над телом покойного. «По его словам, после первой своей беды теперь, когда он погубил еще и сына своего очистителя, жизнь ему стала больше невыносимой». Тем не менее, великодушный Крез простил Адраста и не стал его наказывать, потому что видел, как бедный юноша сам себе ненавистен, какие муки испытывает. «Но убийца собственного брата и затем убийца [сына] своего очистителя, когда [близкие покойного разошлись] и у могилы воцарилось спокойствие, заколол себя на могильном кургане: он чувствовал себя самым несчастным из всех людей, которых ему пришлось знать».

(Игнатова Олеся,1я немецкая ром-герм)

Работа 5

Психологическая драма раскрывается в первой книге «Клио». Там говорится о проклятии, которое Оракул предсказал Гигесу за то, что тот овладел лидийским царством, убив царя (причем у него не было иного выхода – иначе он сам был бы мертв). Итак, возмездие должно коснуться пятого потомка, коим оказался царь Крез-завоеватель. Его драма состояла в том, что он считал себя счастливейшим человеком на свете (и упорно доказывал это мудрецу Солону). Однако проклятие, которое он должен искупить, доказало царю обратное. Так, царю Крезу снится вещий сон о том, что один из его сыновей будет убит железным копьем. В это время к царю приезжает скиталец Адраст, которого Крез по всем правилам очищает от скверны (он стал убийцей собственного брата) и оставляет у себя. Разносится весть о том, что на Олимпе поселился страшный вепрь, и сын лидийского царя хочет принять участие в походе, но отцу не дает покоя мысль о сновидении. Тогда Крез говорит Адрасту: «Я очистил тебя от тяжкой беды, в которую ты попал, за что я не упрекаю тебя, принял в свой дом, и обеспечил всем необходимым. Поэтому твой долг отплатить мне добром за добро, которое я тебе сделал. Я прошу тебя ныне быть стражем моего сына, который отправляется на охоту, чтобы разбойники внезапно по дороге не напали на погибель вам». Но по воле рока Адраст, целясь в вепря, случайно поражает копьем Крезова сына. Крез ужасно опечален, но, видя искренне раскаяние убийцы, прощает его. «Адраст же, убийца собственного брата и затем убийца [сына] своего очистителя, когда [близкие покойного разошлись] и у могилы воцарилось спокойствие, заколол себя на могильном кургане: он чувствовал себя самым несчастным из всех людей, которых ему пришлось знать». (Из этого видно, что драму переживает также Адраст). Крез продолжает завоевания, но однажды его всё-таки берут в плен. «Крез, стоя на костре, все же в своем ужасном положении вспомнил вдохновенные божеством слова Солона о том, что никого при жизни нельзя считать счастливым. Когда Крезу пришла эта мысль, он глубоко вздохнул, застонал и затем после долгого молчания трижды произнес имя Солона».

(Дьяченко Д, 5 англ гр. ром-герм)

Работа 6

1. Лидийский царь Крез принимал у себя Солона. Он задал ему вопрос о том, кто самый счастливый. Солон назвал имена простых людей, а не Креза, потому что он мог судить о его счастье или несчастье только по окончании жизни Креза. Царь в гневе.(30-33)
2. Крезу приснился сон о том, что его сын Атис умрет от железного копья. После этого он всячески оберегает сына. К Крезу прибыл фригиец царского рода, который совершил убийства и просил Креза очистить его. Крез это сделал и попросил его на охоте оберегать сына. Фригиец случайно убивает Атиса - пророчество исполняется. (34-45)
3. Крез был недоволен возвышением персидской державы и решил начать с ней войну. Он отправил послов к оракулам с вопросом, идти ли ему войной на персов. Оракулы ответили, что «…если царь пойдет войной на персов, то сокрушит великое царство»(53). Крез истолковал предсказание в свою пользу, вступил в союз со спартанцами. Войска Креза вошли на территорию Сирии. Войска персидского царя Кира двинулись им на встречу, была битва, но никто не смог одержать победу.
Крез отступил и решил распустить войско. Произошла битва у города Сарды. Кир взял в плен Креза. (46-83)
4. Кир решил сжечь Креза на костре. Крез сказал о том, что слова Солона сбылись. Кир переменил свое решение и приказал потушить огонь, но не получилось. Крез попросил Аполлона, и костер потух. (86-87)
5. Крез стал пленным и советником Кира. Крез послал послов в Дельфы. Получил ответ от Пифии и понял, что раньше неправильно понял ее слова и в своих бедах виноват только он. (91)
Примечания. Внимание должно быть сконцентрировано на личности Креза, на его страданиях, переживаниях. Фильм можно назвать «Крез». Он должен создавать тягостное впечатление, поднимать философскую проблему счастья.
(Демичева Наталья, р.о., 1-я немецкая)

Книга III, «Талия»

50. Когда Периандр убил свою супругу Мелиссу, то, кроме этой беды,

поразила его еще и другая. Было у него от Мелиссы двое сыновей семнадцати и

восемнадцати лет. Дед их по матери Прокл, тиран Эпидавра, вызвал юношей к

себе и обласкал их (как это и естественно, ведь они были детьми его

дочери). При расставании, провожая их, дед сказал: "Знаете ли вы, дети, кто

умертвил вашу мать?". Старший юноша вовсе не обратил внимания на эти слова,

а младший, по имени Ликофрон, принял их так близко к сердцу, что,

возвратившись в Коринф, не здоровался с отцом, как с убийцей матери, не

говорил с ним и не отвечал на его вопросы. В конце концов, Периандр

распалился на сына страшным гневом и изгнал его из дома.

51. А, изгнав [младшего] сына, Периандр стал расспрашивать старшего, о чем

с ними говорил дед. Тот рассказал отцу, как ласково с ними обошелся дед, а

о словах Прокла при расставании не упомянул, так как не понял их смысла.

Периандр же возразил на это: невозможно, чтобы дед не намекнул им на

что-нибудь, и продолжал настойчиво расспрашивать сына. Наконец юноша

вспомнил и передал ему слова деда. Периандр же понял смысл и пожелал в

полной мере показать сыну строгость. Он послал вестника в дом, где жил

изгнанный сын, и запретил [хозяевам] принимать юношу. Теперь, куда бы ни

приходил Ликофрон, отовсюду его прогоняли, так как Периандр грозил [карой]

людям, приютившим сына, и приказывал изгонять его. Так вот, постоянно

гонимый, он, наконец, пришел в дом друзей, которые хотя и со страхом, но

все же дали ему приют, как сыну Периандра.

52. В конце концов, Периандр повелел объявить через глашатая: всякий, кто

примет [в дом] его сына или будет говорить с ним, должен уплатить священную

пеню (определенную сумму денег) в святилище Аполлона. Поэтому-то никто не

желал больше говорить с изгнанником или давать ему приют в своем доме. Да и

сам Ликофрон уже не пытался больше склонить кого-нибудь к нарушению

отцовского приказа, но терпеливо выносил свою участь, скитаясь под

портиками Коринфа. На четвертый день [после этого] Периандр увидел сына,

немытого и голодного, и сжалился над ним. Подавив свой гнев, тиран подошел

к Ликофрону и сказал: "Сын мой! Что тебе милее: твое нынешнее положение или

власть и богатства, которые теперь мои, но будут твоими, если ты

подчинишься отцовской воле? Ты, сын мой, наследственный владыка

"блаженного" Коринфа, избрал, однако, жалкую жизнь нищего, восстав в гневе

на того, кто менее всего должен вызывать твой гнев. Если, действительно,

случилась у нас беда, из-за чего ты питаешь подозрение, то это также и моя

беда: меня она касается ближе всего, потому что я ее виновник. Но теперь,

когда ты изведал, насколько лучше возбуждать зависть, чем сожаление, и что

такое распалиться гневом на родителей и на владык, то вернись в отчий

дом!". А Ликофрон только ответил отцу: отец должен уплатить священную пеню

богу [Аполлону] за то, что разговаривал с ним. Тогда Периандр понял, как

неисправимо зло и как неодолимо оно в его сыне, и отослал Ликофрона на

корабле с глаз своих в Керкиру, которая тогда также была ему подвластна. А,

отправив сына, Периандр пошел войной на своего тестя Прокла, главного

виновника его несчастий. Он завоевал Эпидавр и самого Прокла захватил в

плен живым.

53. Когда со временем, достигнув преклонного возраста, Периандр убедился,

что не в силах больше управлять городом, он послал на Керкиру за

Ликофроном, чтобы передать ему власть. Ведь своего старшего сына Периандр

считал неспособным [к управлению] из-за его слабоумия. Ликофрон, однако,

даже не удостоил ответом отцовского посланца. Периандр же, искренне

полюбивший юношу, вторично послал за ним свою дочь, сестру юноши, думая,

что тот хоть ее-то послушает. А та приехала и сказала: "Брат! Неужели ты

предпочитаешь отдать власть в чужие руки и позволишь расхитить отцовское

добро, вместо того чтобы возвратиться и самому владеть всем? Вернись домой,

перестань терзать себя. [Ложная] гордость – это плохое качество. Не

исправляй беду бедою. Многие ведь отдают предпочтение [гуманному] духу

закона перед его буквой, но многие также, добиваясь материнской доли

[наследства], теряют отцовскую. Царская власть таит в себе опасности; ведь

многие жаждут ее, а отец уже дряхлый старик. Не отдавай своего достояния

чужим!". Так сестра приводила ему по отцовскому внушению самые веские

доводы. А брат отвечал, что не приедет в Коринф, пока знает, что отец жив.

Когда она передала такой ответ Ликофрона, Периандр в третий раз послал

вестника объявить, что сам готов жить на Керкире, Ликофрон же должен

приехать в Коринф и наследовать царскую власть. Сын согласился на это.

Тогда Периандр стал готовиться к отплытию на Керкиру, а сын его – в Коринф <…>

Работа 1

Царь Коринфа Периандр убил свою жену Мелиссу. "Было у него от Мелиссы двое сыновей семнадцати и восемнадцати лет. Дед их по матери Прокл, тиран Эпидавра, вызвал юношей к себе и обласкал их (как это и естественно, ведь они были детьми его дочери). При расставании, провожая их, дед сказал: «Знаете ли вы, дети, кто умертвил вашу мать?». Старший юноша вовсе не обратил внимания на эти слова, а младший, по имени Ликофрон, принял их так близко к сердцу, что, возвратившись в Коринф, не здоровался с отцом, как с убийцей матери, не говорил с ним и не отвечал на его вопросы. В конце концов, Периандр распалился на сына страшным гневом и изгнал его из дома". Своим указом царь под угрозой денежного штрафа запретил кому бы то ни было принимать мятежника у себя в доме и общаться с ним. Но через некоторое время, когда Периандр увидел Ликофрона на улице нищим, грязным и голодным, отцовское сердце дрогнуло. Царь сжалился и попытался помириться с сыном. Но услышал гордый ответ: с тебя штраф за то, что заговорил со мной. За эту дерзость юноша был отослан на корабле с глаз долой в Керкиру.
Когда Периандр состарился и понял, что Ликофрон всё же единственный наследник (старший сын был слабоумным), он снова пытался пойти на примирение и звал изгнанника вернуться и занять престол. Но юноша так до самой смерти и не простил отцу смерти матери.

(Нигай Ангелина, 5 англ.гр, ром.-герм.отд.)

Книга III, Талия

30. Камбис же, по рассказам египтян, из-за этого кощунства тотчас был поражен безумием (хотя, впрочем, и прежде был не совсем в своем уме). Первый безумный поступок он совершил против своего брата Смердиса, рожденного от одного с ним отца и матери. Царь отослал Смердиса из Египта в Персию из зависти (потому что тот, единственный из персов, мог почти на два пальца натягивать тетиву принесенного ихтиофагами лука эфиопского царя). Так вот, после отъезда Смердиса в Персию Камбис увидел во сне, что прибыл к нему вестник из Персии с вестью, будто Смердис восседает на царском престоле, а голова его касается неба. Тогда Камбис в страхе, что брат умертвит его, и сам станет царем, послал в Персию Прексаспа, самого преданного ему человека, убить Смердиса. А тот отправился в Сусы и убил Смердиса. Одни говорят — заманив его на охоту, а другие — будто привел к Красному морю и там утопил²¹.

31. Это было, как говорят, первое злодеяние Камбиса. Затем он умертвил свою сестру. Она сопровождала царя в Египет, и Камбис жил с ней, хотя она была его родной сестрой по отцу и по матери. А взял он ее в супруги вот как. Прежде ведь у персов вовсе не было обычая вступать в брак с сестрами. Камбис воспылал страстью к одной из своих сестер и задумал взять ее в жены хотя бы вопреки обычаю. Для этого царь созвал царских судей, и спросил, нет ли закона, разрешающего по желанию вступать в брак с сестрами. А царские судьи — это знатные персы — выбирались [на эту должность] пожизненно или пока их не уличат в каком-либо беззаконии. Они судят тяжбы между персами, толкуют законы и обычаи предков и разбирают все сложные дела. Так вот, судьи отвечали на вопрос Камбиса, сообразуясь с законом и соблюдая собственную безопасность: нет такого закона, разрешающего брак с сестрой, но есть, конечно, другой закон, который позволяет царю делать все, что ему угодно. Таким образом, судьи не нарушили закона из страха перед Камбисом, но, чтобы самим не погибнуть, оберегая [отеческий] закон, они нашли другой, более благоприятный для его желания жениться на сестре. Так Камбис вступил в брак с любимой сестрой, но все же немного спустя он взял в жены и вторую сестру. Младшую же из этих сестер, которая сопровождала его в Египет, он убил.

<…>

61. Пока Камбис, сын Кира, находился еще в Египте и творил там безумные деяния, двое братьев из племени магов подняли мятеж. Одного из них Камбис оставил в Персии управителем своего дома. Этот-то человек и поднял восстание, хорошо зная, что кончину Смердиса держат в тайне и что в Персии об этом известно лишь немногим, большинство же считает, что Смердис жив. На этом-то маг и построил свой замысел захватить царскую власть. Был у него брат, который, как я уже сказал, вместе с ним поднял мятеж, по внешности очень похожий на Смердиса, убитого по приказанию своего брата Камбиса. А был он не только похож на Смердиса, но даже и имя его было Смердис. Этого-то человека, своего брата, маг Патизиф убедил, что все для него устроит, и «сесть на престол пригласил». А посадив [брата] на престол, Патизиф разослал глашатаев по разным областям [персидской державы], а также и к войску в Египет [с вестью], что отныне надлежит повиноваться Смердису, сыну Кира, а не Камбису.

62. Итак, глашатаи повсюду объявляли об этом; между прочим, был отправлен глашатай и в Египет (царя он застал с войском в Акбатанах в Сирии). Выступив посредине [царского] стана, глашатай объявил повеление мага. А Камбис, услышав такую весть, подумал, что глашатай говорит правду и Прексасп его предал, не исполнив приказания умертвить Смердиса. Царь посмотрел на Прексаспа и сказал: «Так-то ты, Прексасп, выполнил мое поручение?». А тот отвечал: «Владыка! Неправда это, что брат твой Смердис восстал против тебя. Никогда уже не выйдет у тебя со Смердисом ссоры — ни большой, ни малой. Ведь я сам лично исполнил твое повеление и своими руками предал тело его погребению. Если теперь и мертвые воскресают, тогда можно ожидать, что и мидийский царь Астиаг восстанет против тебя. Если же на свете все осталось, как прежде, то, конечно, от Смердиса уж больше не угрожает тебе никакой беды. Так вот, я думаю, нужно воротить глашатая и допросить, кто его послал требовать повиновения царю Смердису».

63. Такой совет Прексаспа пришелся по душе Камбису. Тотчас же нагнали глашатая и привели назад. А когда он явился, Прексасп сказал ему вот что: «Человек! Ты говоришь, что пришел вестником от Кирова сына Смердиса. Так вот, скажи нам правду и иди с миром: сам ли Смердис лично дал тебе это поручение или один из его слуг?». А тот отвечал: «Я-то ни разу не видел Смердиса, сына Кира, с тех пор как царь Камбис отправился в Египет. Но маг, которого Камбис назначил управителем своего дома, дал мне это поручение и сказал, что Смердис, сын Кира, так велел объявить вам». Так отвечал глашатай и сказал сущую правду. А Камбис сказал: «Прексасп! Ты честно выполнил мое поручение, ты не виновен. Но кто же в Персии восстал против меня, обманом присвоив себе имя Смердиса?». Прексасп же отвечал: «Мне думается, царь, я знаю это. Маги восстали против тебя: Патизиф, которого ты оставил управителем своего дома, и брат его Смердис».

64. Когда Камбис услыхал имя Смердиса, ему сразу же стало ясно, что Прексасп прав и что сновидение его сбылось. А видел он во сне, что некто принес ему весть: Смердис восседает на царском троне и головой касается неба. Тогда царь понял, что напрасно погубил брата, и стал его оплакивать. Оплакав же брата и страшно подавленный всем этим несчастьем, Камбис вскочил на коня и решил немедленно выступить в поход на Сусы против мага. А когда царь вскакивал на коня, отпал наконечник ножен его меча и обнаженный меч рассек ему бедро. Рана была в том самом месте, куда он прежде сам поразил египетского бога Аписа. Камбис решил, что рана смертельна и спросил об имени города. Ему сказали, что [город называется] Акбатаны. А Камбису еще прежде было предсказано оракулом в египетском городе Буто, что он окончит жизнь в Акбатанах. Камбис думал, что умрет в главном городе Мидии — мидийских Акбатанах [глубоким] старцем. Оракул же, стало быть, имел в виду сирийские Акбатаны. И действительно, когда на вопрос Камбиса ему назвали имя города, безумие внезапно оставило царя: так сильно его потрясли известие о восстании мага и рана. Царь понял предсказание оракула и сказал: «Здесь суждено окончить жизнь Камбису, сыну Кира».

65. Тогда царь ничего [больше] не прибавил. Но приблизительно через двадцать дней он велел призвать к себе знатнейших персов из своей свиты и сказал им вот что: «Персы! Постигло меня несчастье, которое я [до сих пор] хранил в глубочайшей тайне, и эту тайну ныне я открою вам. В Египте было мне одно сновидение — о, если бы я никогда его не видел! Предстал [во сне предо мною] прибывший из дома вестник и сообщил, что Смердис восседает на царском троне, головой касаясь неба. В страхе, что брат лишит меня престола, я поступил скорее поспешно, чем благоразумно. Ведь, стало быть, не в человеческой власти отвратить определенное Роком. А я, безумец, посылаю Прексаспа в Сусы убить Смердиса! Когда свершилось это злодеяние, я жил без опасений, вовсе не помышляя о том, что кто-нибудь после устранения Смердиса восстанет против меня. Совершенно не ведая грядущей судьбы, я стал без нужды братоубийцей и вот, тем не менее, теперь лишился престола! Ведь это был Смердис, маг, о мятеже которого провозвестило мне в сновидении божество. Так вот, злодеяние это совершено мною, верьте мне, и Смердиса, Кирова сына, нет уже в живых. Маги владеют теперь вашим царством — управитель моего дома и брат его Смердис. А тот, кто, скорее всего, должен был бы отомстить за причиненный мне магами позор, — этот самый человек преступно умерщвлен своим самым близким родственником. А так как его теперь уже нет в живых, то я хочу затем высказать вам, персы, перед смертью мою последнюю волю — то, что лежит тяжелым камнем у меня на сердце. И вот я наказываю вам, заклиная нашими царскими богами всех вас и, прежде всего, вас, здесь присутствующие Ахемениды: не допускайте, чтобы власть снова перешла к мидянам! Но если они захватили власть коварством, то и вы также должны вырвать ее у них коварством; если же они добыли власть силой, то и вы также отвоюйте ее у них силой оружия. Если вы совершите это, то да будут ваши нивы тучными, а жены и скот плодоносны, и тогда вы навеки останетесь свободными. Если же вы не отвоюете у них власть и даже не сделаете попытки, то в противоположность к этому желаю вам [засухи и бесплодия]. И, кроме того: да постигнет [тогда] каждого перса такой же жалкий конец, как и меня». Так говорил Камбис и горько плакал о своей жалкой участи.

66. Персы же, увидев своего царя плачущим, разодрали на себе одежды и разразились громкими рыданиями. После этого скончался Камбис, сын Кира, пораженный сухой гангреной в кости, когда [от воспаления] омертвело бедро. Царствовал же Камбис всего семь лет и пять месяцев <…>

Работа 1

Камбис и Смердис.

1.Камбис, сын Кира, правитель Персидской державы, во время своего пребывания в Египте видит сон, в котором "прибыл к нему вестник из Персии с вестью, будто Смердис восседает на царском престоле, а голова его касается неба ".
2.Камбис решает, что сон этот является знамением и означает, что Смердис лишит его трона. Цепляясь за власть и боясь ее потерять, к тому же усугубляя свои моральные качества не совсем здоровой психикой, он посылает преданного человека, Прексаспа, в Сусы - убить брата. Смердис погибает; Камбис же, решив, что избавился от угрозы быть свергнутым, продолжает свой поход.
3.Совершив немало и подвигов, и безумств, Камбис останавливается в египетском городе, и неожиданно узнает, что дома власть захвачена - кем бы вы думали? - его братом Смердисом, и вестник предлагает всем присоединяться к новому правителю.
4.Однако после досконального выяснения сын Кира понимает, что это - не настоящий Смердис, а самозванец-маг. С ужасом царь осознает, насколько превратно истолковал суть того старого сна и неправедно погубил собственного брата.

*драматический момент*

"Совершенно не ведая грядущей судьбы, я стал без нужды братоубийцей и вот, тем не менее, теперь лишился престола! Ведь это был Смердис, маг, о мятеже которого провозвестило мне в сновидении божество. Так вот, злодеяние это совершено мною, верьте мне, и Смердиса, Кирова сына, нет уже в живых. Маги владеют теперь вашим царством — управитель моего дома и брат его Смердис. А тот, кто, скорее всего, должен был бы отомстить за причиненный мне магами позор, — этот самый человек преступно умерщвлен своим самым близким родственником"
5.Он решает немедленно идти обратно с войском, но получает случайную рану и вскоре умирает, приказав перед смертью не отдавать власть мидянам и либо свергнуть самозванцев, либо быть проклятыми навечно.
(Ганна Сергеева)

Книга I, «Клио»

7. Власть, принадлежавшая ранее дому Гераклидов, перешла к роду Креза (этот род зовется Мермнадами). Произошло это таким образом: Кандавл, которого эллины называют Мирсилом, был тираном Сард. Он был потомком Алкея, сына Геракла. Первым царем Сард из дома Гераклидов стал Агрон, сын Нина, внук Бела, правнук Алкея. Кандавл же, сын Мирса, был их последним царем. Цари, управлявшие этой страной до Агрона, были потомками Лида, сына Атиса, того лидийца, от которого весь нынешний народ (прежде называемый меонами) получил имя лидийцев. От них, по предсказанию оракула, получили власть Гераклиды. Последние вели свой род от Геракла и рабыни Иардана и правили в течение 22 людских поколений, 505 лет, причем всегда сын у них наследовал власть от отца вплоть до Кандавла, сына Мирса.

8. Этот Кандавл был очень влюблен в свою жену и, как влюбленный, считал, что обладает самой красивой женщиной на свете. Был у него среди телохранителей некий Гигес, сын Даскила, которого он особенно ценил. Этому-то Гигесу Кандавл доверял самые важные дела и даже расхваливал красоту своей жены. Вскоре после этого (ведь Кандавлу предречен был плохой конец) он обратился к Гигесу с такими словами: «Гигес, ты, кажется, не веришь тому, что я говорил тебе о красоте моей жены (ведь ушам люди доверяют меньше, чем глазам), поэтому постарайся увидать ее обнаженной». Громко вскрикнув от изумления, Гигес отвечал: «Что за неразумные слова, господин, ты говоришь! Ты велишь мне смотреть на обнаженную госпожу? Ведь женщины вместе с одеждой совлекают с себя и стыд! Давно уже люди узнали правила благопристойности и их следует усваивать. Одно из них главное: всякий пусть смотрит только за своим. Я верю, что она красивее всех женщин, но все же прошу: не требуй от меня ничего, противного обычаям».

Поиск по сайту: