Исторический блок-бастер «И целого мира мало...»

Главный герой — персидский царь Кир, матерью которого была дочь мидийского царя Астиага Мандана. До его рождения ей предсказали, что она родит сына, который станет владыкой мира. И всё вроде к этому и шло. Киру стали подвластны и Вавилония, и Лидия, и Мидия, и Персида. Но ему было мало, и захотел он взять под свою власть многочисленное и храброе племя, что живёт на востоке по направлению к восходу солнца за рекой Араксом напротив исседонов. У Кира было много важных причин для этого похода, но прежде всего – пророчество, из-за которого он мнил себя сверхчеловеком, а затем – счастье, сопутствовавшее ему во всех войнах. Ведь ни один народ, на который нападал Кир, не мог избежать своей скорбной участи.
Правила массагетами супруга покойного царя царица Томирис. К ней‑то Кир и отправляет послов под предлогом сватовства, желая будто бы сделать ее своей женой. Понимая, что Кир сватается не к ней, а домогается её царства, Томирис отказывает ему. Тогда Кир открыто начинает войну. Он ведёт свои войска к реке, за которой начиналась земля массагетов и начинает готовить переправу. Томирис посылает к нему гонца со словами: «Зачем ты хочешь войны, Кир? Ведь исход ее никому не ведом. Царствуй над своим царством и не мешай нам царствовать над нашим. Если же ты непременно хочешь померяться силами, изволь: мы отойдем от реки на три дня пути, и ты переправишься к нам, или ты отойди от реки на три дня пути, и мы переправимся к тебе».
Кир призывает к себе персидских вельмож на совещание и просит совета, как ему поступить. Все единогласно сходятся на том, что следует ожидать Томирис с ее войсками на своей земле. И лишь присутствующий на совещании лидиец Крез не одобряет это решение: «Царь! Я держусь другого мнения. Ведь если ты допустишь врагов в нашу собственную землю, то вот какая грозит нам опасность: потерпев поражение, ты погубишь всю свою державу. Ведь совершенно ясно, что, одолев тебя, массагеты не побегут в свою сторону, но вторгнутся в твои владения. В случае же победы над врагом твой успех, думаю, будет вовсе не так велик, как если бы ты победил массагетов в их стране и стал преследовать бегущих. Да и, кроме того, постыдно и нестерпимо подчиниться женщине и позволить ей вторгнуться в твою страну». И Кир послушал Крёза.
Первая битва была даже не битвой, а резней. Персы разбивают стан в степи, разжигают костры, зарезают множество баранов, выставляют вино, и сверх того всевозможные яства, а сами незаметно отступают. Массагеты нападают на стан персов, набрасываются на незнакомые яства, объедаются, напиваются и один за другим валятся спать. Тут и ударяют по ним персы: многих перерезали, многих взяли в плен, в том числе и сына царицы.
Томирис опять присылает к Киру гонца со словами: «Кровожадный Кир! Плодом виноградной лозы, которая и вас также лишает рассудка, когда вино бросается в голову, ты коварно и одолел моего сына, а не силой оружия в честном бою. Выдай моего сына и уходи подобру-поздорову из моей земли. Если же ты этого не сделаешь, то клянусь тебе богом солнца, владыкой массагетов, я напою тебя кровью, как бы ты ни был ненасытен». Кир не слушает и двигается дальше.
Вторая битва была самой жестокой из битв, какие бывают между варварами. Сначала, противники, стоят друг против друга, издали стреляют из луков. Затем, исчерпав запас стрел, они бросаются врукопашную с кинжалами и копьями, рубятся мечами, когда ломаются копья. Бьются долго, но никто не желает отступать. Наконец, массагеты одолевают противника. Все персидское войско полегло в массагетской степи. Томирис заполняет кожаный мешок человеческой кровью и посылает отыскать среди павших мертвого Кира. Мертвому Киру она отрубает голову и бросает в мешок со словами: «Напейся досыта, кровожадный Кир!»

(Кузнецова Полина, 3-я французская)

Книга I. КЛИО

121. После Протея, рассказывали жрецы, царская власть перешла к Рампсиниту. Он оставил памятник – преддверие, стоящее к западу от храма Гефеста. Перед этим преддверием он велел поставить две статуи высотой в 25 локтей^[128]. Одну из них, стоящую на северной стороне, египтяне называют “лето”, а другую – на южной – “зима”. Первой статуе они поклоняются, а с той, которую называют “зимой”, поступают как раз наоборот. Этот царь, по рассказам жрецов, был очень богат, и никто из позднейших царей не мог превзойти его богатством или хоть как‑то сравняться с ним. Желая сохранить свои сокровища в безопасном месте, царь повелел построить каменное здание так, чтобы одна стена его примыкала к внешней стене царского дворца. Строитель же коварно обманул царя и придумал вот что: он сложил камни так, что один из них можно было с легкостью вынуть двум и даже одному человеку. И вот, когда здание было готово, царь велел сложить туда свои сокровища. Спустя некоторое время строитель в предчувствии кончины призвал сыновей (а у него их было двое) и поведал им, какую хитрость применил при строительстве царской сокровищницы ради того, чтобы обогатить их. При этом он все точно объяснил сыновьям, как вынуть камень, и указал, на каком расстоянии в ширину и высоту [от края стены] лежит он. Если они не забудут этого, добавил строитель, то станут “казначеями” царских сокровищ. После этого строитель скончался, а сыновья тотчас же принялись за дело. Ночью они подкрались ко дворцу, нашли этот камень в здании [сокровищницы], легко вынули его и унесли с собой много денег. Когда же царю случилось как‑то войти в сокровищницу, он удивился, что в сосудах не хватает золота, но не мог, тем не менее, никого обвинить, так как печати были целы и сокровищница заперта. Царь дважды и трижды открывал сокровищницу, и раз от разу там оказывалось все меньше золота (ведь воры продолжали похищать его). Тогда он сделал вот что: приказал наделать капканов и поставить их около сосудов, полных золота. А когда воры пришли в обычное время, как и раньше, то один из них проник в сокровищницу и только лишь приблизился к сосуду, как тотчас же попался в капкан. Поняв, в какой он беде, вор тотчас же кликнул брата, рассказал, что случилось, и приказал как можно скорее спуститься и отрубить ему голову, чтобы и другой брат не погиб, когда его самого увидят и опознают, кто он. А тот решил, что брат прав, и поступил по его совету. Он вставил затем камень [на прежнее место] и ушел домой с головой брата. На другое утро царь вошел в сокровищницу и был поражен, увидев тело вора в западне без головы, а сокровищницу нетронутой, без всякой лазейки для входа и выхода. В недоумении царь сделал вот что: он повелел повесить тело вора на городской стене^[129], затем поставил около тела стражу с приказанием, если увидят, схватить и немедленно привести к нему всякого, кто вздумает оплакивать или сетовать о покойнике. Когда тело вора было повешено, то мать его пришла в негодование. Она обратилась к оставшемуся сыну и велела ему каким бы то ни было способом отвязать и привезти домой тело брата. Если же сын не послушается, то мать грозила прийти к царю и донести, у кого находятся царские сокровища. Мать принялась жестоко бранить уцелевшего сына, а тот не мог ее успокоить и тогда придумал вот какую хитрость. Он запряг своих ослов, навьючил на них полные мехи вина и затем погнал. Поравнявшись со стражами, которые стерегли тело, он потянул к себе два или три завязанных в узел кончика меха. Вино потекло, и он стал с громкими криками бить себя по голове, как будто не зная, к какому ослу сначала броситься. А стражи, увидев, что вино льется [рекой], сбежались на улицу с сосудами черпать льющуюся [из меха] жидкость, считая, что им повезло. Вор же, притворно рассерженный, принялся осыпать их всех по очереди бранью. Стражи старались утешить его, и через некоторое время он сделал вид, будто понемногу смягчается и гнев его проходит. Наконец он согнал ослов с улицы и снова стал навьючивать [мехи]. Затем у них начались разговоры, и, когда один из стражей рассмешил его какой‑то шуткой, он дал им еще мех. А стражи тут же на месте расположились пить, причем приглашали и его остаться, чтобы вместе выпить. Он позволил себя уговорить и остался с ними. Во время попойки стражи чрезвычайно любезно пили за его здоровье, и он тогда подарил им еще мех с вином. От славной выпивки все стражи скоро захмелели. Сон одолел их, и они завалились спать тут же на месте. Была уже глубокая ночь. Тогда вор снял тело брата со стены и затем остриг в насмешку всем стражам правую щеку наголо^[130]. Потом навьючил тело брата на ослов и погнал домой. Так он выполнил приказание своей матери. Когда же царю сообщили, что вор похитил тело, он распалился гневом и захотел во что бы то ни стало узнать, кто этот хитрец, придумавший такие ловкие плутни. А сделал царь для этого вот что. (Я‑то, впрочем, этому не верю). Он поместил будто бы свою дочь в публичный дом, приказав ей принимать всех без разбора. Но прежде чем отдаться, она должна была заставить каждого [мужчину] рассказать ей свой самый хитрый и самый нечестный поступок в жизни. А кто расскажет историю с вором, того она должна схватить и не отпускать. Дочь так и сделала, как приказал отец. Вор же понял, чего ради царь отдал такое приказание. Он решил превзойти царя хитростью и сделал вот что. Отрубив руку по плечо у свежего мертвеца и, скрыв ее под плащом, вор пошел к царской дочери. Когда он явился к ней, царевна задала ему тот же вопрос, как и другим, и он рассказал, что совершил самый нечестивый поступок, отрубив голову брата, попавшего в западню в царской сокровищнице, а самый ловкий поступок, когда напоил допьяна стражей и унес висевшее на стене тело брата. Царевна же, услышав эту историю, хотела схватить его. А вор в темноте протянул ей руку мертвеца. Та схватила ее, думая, что держит его собственную руку. Вор же оставил отрубленную руку в руке царевны и выбежал через дверь. Когда царю сообщили об этой [новой] проделке, царь поразился ловкости и дерзкой отваге этого человека. Тогда, наконец, царь послал вестников по всем городам и велел объявить, что обещает вору полную безнаказанность и даже великую награду, если тот явится перед его очи. А вор поверил и явился к царю. Рампсинит же пришел в восхищение [от него] и отдал за него замуж свою дочь, как за умнейшего человека на свете. Ведь, как он полагал, египтяне умнее прочих народов, а этот вор оказался даже умнее египтян.

Работа 1

Ну, раз уж мы занимаемся Голливудом, то и все ходы будут в духе Голливуда – то есть неоригинальные, топорные, примитивные.

Итак, блок-бастер - эдакий приключенческий боевичок для лиц старше шестнадцати.
Чёрный экран. Стандартная пафосная музыка.
Кто он? Обыкновенный неудачник? (Городская площадь, кишащая народом. Худощавый юноша с затравленным взглядом пробивается сквозь толпу. Обстановочка примерно как в московском метро утром: все толкаются, бранятся, в адрес нашего героя отпускаются затрещины и, видимо, весьма нелестные эпитеты. Парень шарахается в сторону.) Вор?

(Ночь. Позади каменная стена некоего помпезного сооружения, тёмная фигура осторожно прилаживает кирпич к стене. За плечами у него увесистый мешок, в котором он явно не картошку несёт. Незнакомец бросает быстрый взгляд из-за спины и мы узнаём того самого «неудачника». Кадр пропадает.) Убийца? (Ярко освещённое помещение. Золотые монеты, покрытые кровью. Камера медленно перемещается на героя, который уверенными движениями собирается сокровища в мешок. Его руки и одежда заляпаны кровью.) Или… гений? (Дворцовые своды. Ликующий рёв толпы. В пышных одеждах, герой стоит в ожидании чего-то. Лицо невозмутимо. Величие во взгляде. Неожиданно некто кладёт ему руку на плечо. Он вздрагивает от неожиданности и оборачивается. Тёмный экран. Тишина. Пафосная музыка. Быстро сменяющиеся кадры, из которых можно понять только то, что в фильме будет фееричное месиво. Также где-то в середине обязателен многообещающий кадр с намеком на постельную сцену.)

Рассказ о богатом царе Рампсините и предприимчивом сынуле строителя сокровищницы. Увы, история не сохранила имя сего замечательного юноши. А ведь он не только нагло ограбил царя, отрезал голову собственному брату, возлёг на ложе с царевной, но ещё и стал правителем (по инициативе самого же Рампсинита). Короче, много мяса, много драк и всяческих погонь, постельная сцена тоже имеется, happyend. Словом, здесь есть как раз всё, что нужно неприхотливому любителю голливудских фильмов.

(Пашко Елена, 7 (англ.) группа, ром-герм)

Книга III. ТАЛИЯ

74. Пока эти [семеро персов] держали совет, случилось вот какое происшествие. Маги решили привлечь на свою сторону Прексаспа, оттого что ему пришлось на себе испытать жестокость Камбиса (царь ведь убил стрелой его сына); кроме того, и потому, что Прексасп был единственным человеком, кто знал о кончине Смердиса, которого он убил своей рукой; и, наконец, потому, что Прексасп пользовался большим уважением у персов. По этой же причине маги послали за ним, назвали его своим “другом” и связали клятвой строго хранить тайну и не открывать никому обмана, которым они одурачили персов. За это они сулили Прексаспу золотые горы. Получив согласие Прексаспа, маги дали ему второе поручение. Они объявили, что созовут всех персов под стены царского дворца, а он должен с башни заверить народ, что над ним действительно царствует сын Кира, а не кто иной. Маги избрали на это именно Прексаспа, конечно, потому, что персы доверяли ему больше всех и он часто заявлял, что Смердис, сын Кира, жив, решительно отрицая его убиение.

75. Прексасп изъявил свою готовность, и маги, созвав народ, велели ему взойти на башню и [оттуда] обратиться к народу. А Прексасп намеренно позабыл об их приказаниях. Речь свою он начал с [Кирова] родоначальника Ахемена и перечислил всю родословную Кира. Когда же в заключение дошел до Кира, то прославил благодеяния его персидскому народу; а, перечислив эти благодеяния, он, наконец, раскрыл всю тайну. До сих пор, по его словам, он молчал обо всем, так как признаться было опасно. А ныне настало время, когда необходимо открыть всю правду. Так вот, Прексасп рассказал, как он по повелению Камбиса сам, своими руками, умертвил Кирова сына, а теперь, по его словам, [над персами] царствуют маги. Затем он призвал страшные проклятия на главы пер сов, если те не отнимут власть у магов и не отомстят им, и стремглав ринулся с башни. Такова была славная кончина Прексаспа, который всю жизнь прожил как достойный человек.

76. А семь персов между тем решили немедленно напасть на магов. Помолившись богам, они выступили [к дворцу], еще ничего не ведая об участи Прексаспа. Свернув с дороги, они стали еще раз держать совет. Отан и его сторонники настоятельно советовали отложить дело, пока не утихнет народное волнение. Дарий со своими приверженцами были за немедленное выполнение замысла и против всякой отсрочки. Когда они еще спорили, появилось семь пар ястребов, которые, преследуя две пары коршунов, рвали и терзали их. Увидев это знамение, все семеро приняли совет Дария и направились во дворец, ободренные явлением вещих птиц.

77. Когда семь [заговорщиков] подошли к [дворцовым] воротам, произошло именно то, что ожидал Дарий. Стража почтительно пропустила знатных персов, совершенно не подозревая их намерений. Боги вели их, и никто [из стражи] ни о чем их не спрашивал. Так они проникли во двор, где их встретили евнухи, докладывавшие царю. Евнухи же стали расспрашивать заговорщиков, что им нужно здесь, и, расспрашивая, осыпали бранью привратников, зачем те пропустили их. Дальше идти евнухи запрещали. А заговорщики, подав друг другу знак, выхватили свои кинжалы и пронзили на месте тех, кто им препятствовал. Сами же бегом устремились в мужские покои.

78. А в это время оба мага как раз находились во дворце и совещались о поступке Прексаспа. Так вот, услышав шум и крики евнухов, они бросились назад и, как только поняли, что происходит, взялись за оружие. Один из них второпях схватил лук, а другой – копье, и началась рукопашная схватка. Тот, у кого был лук, не мог пустить его в ход, так как заговорщики были уже слишком близко и теснили их. Другой же защищался копьем и ранил Аспафина в бедро, а Интафрена в глаз. Интафрен лишился глаза, но, впрочем, не умер от раны. Так один из магов ранил двоих персов. Другой же, так как его лук оказался бесполезен, нашел убежище в покое, выходившем на мужскую половину, и хотел запереть за собой дверь. Однако вместе с ним туда успели ворваться двое из семи [заговорщиков] – Дарий и Гобрий. Гобрий схватился с магом, а Дарий стоял около в нерешительности, боясь в темноте поразить Гобрия. А Гобрий, заметив, что Дарий бездействует, закричал, почему тот не наносит удара. Дарий отвечал: “Боюсь, как бы не поразить тебя”. Гобрий возразил на это: “Рази мечом нас обоих!”. Дарий повиновался, нанес удар кинжалом и по счастью поразил мага.

79. Умертвив магов, заговорщики отрубили у них головы. Раненых же [товарищей] они оставили на месте, так как те были слишком слабы, а также для охраны дворца. Остальные же пятеро, захватив с собой головы магов, с криком и шумом выскочили из дворца. Затем они созвали прочих персов, объяснили им, что произошло, показывая отрубленные головы, и стали убивать всех магов, попадавшихся на пути. Когда же персы узнали о подвиге семерых и об обмане магов, то не захотели отстать [от заговорщиков]: они выхватили свои кинжалы и бросились убивать всех магов, каких только могли найти; и если бы не наступила ночь, то ни одного мага не осталось бы в живых. Этот день все персы считают величайшим праздничным днем и справляют его весьма торжественно. А зовется у персов этот праздник “избиение магов”. Ни одному магу нельзя в то время показаться на улице, и все они сидят дома.

Работа 1

«7 персов, или избиение магов»

1 картина

Дарий: «Я думал, что, кроме меня, никому не известно, что у нас теперь правит маг, а Киров сын Смердис мертв. И только ради того я так быстро и приехал в Сусы,
чтобы вызвать вас на борьбу с магом. А так как я вижу теперь, что и вам, а не мне одному только известно об обмане, то предлагаю немедленно приступить к делу. Промедление смерти подобно!»
Отан: «Если уж ты вынуждаешь нас спешить, не оставляя времени на размышление, то скажи, как нам проникнуть во дворец и напасть на магов?»
Дарий: «У меня есть самый благовидный предлог, под которым мы и пройдем: я скажу, что только что прибыл из Персии и желаю передать известие от отца.»
Гобрий: «Я за то, чтобы принять совет Дария и не расходиться, а прямо с нашего собрания идти против мага.»

2 картина

Маги решают привлечь на свою сторону Прексаспа, сулят ему золотые горы. Получив его согласие, маги дают ему поручение. Они объявляют, что созовут всех персов под стены царского дворца, а он должен с башни заверить народ, что над ним действительно царствует сын Кира, а не кто-либо еще.
Прексасп намеренно забывает об их приказаниях. Он рассказывает, как по повелению Камбисаон сам, своими руками, умертвил Кирова сына, а теперь, по его словам, [над персами] царствуют маги. Затем он призывает страшные проклятия на головы персов, если те не отнимут власть у магов и не отомстят им, и стремглав ринулся с башни.

3 картина
7 персов врываются в замок.
Потасовка с магами
7 персов расправляются с магами и свергают их.

Книга II. ЕВТЕРПА

45. Много ходит в Элладе и других нелепых сказаний. Так, например, вздорным является сказание о том, как египтяне по прибытии Геракла в Египет увенчали его венками, а затем в торжественной процессии повели на заклание в жертву Зевсу. Сначала Геракл не сопротивлялся, а, когда египтяне хотели уже приступить к закланию его на алтаре, собрался с силами и перебил всех египтян. По моему же мнению, подобными рассказами эллины только доказывают свое полное неведение нравов и обычаев египтян. В самом деле, возможно ли, чтобы люди, которым не дозволено убивать даже домашних животных, кроме свиней, быков, телят (если только они “чисты”) и гусей, стали приносить в жертву людей. Притом Геракл прибыл туда совершенно один и, по их же собственным словам, был только смертным, как же мог он умертвить такое множество людей? Да помилуют нас боги и герои за то, что мы столько наговорили о делах божественных!

Работа 1

«Зарисовку к сюжету», написанную Геродотом, можно с легкостью поставить наравне и даже выше многих классических блок-бастеров. Сам автор считает это сказание вздорным, но сюжет есть сюжет.
Геракл, появившись в Египет, был встречен, как герой. На его голову возложили венки, восхваляли, но не видел он злого умысла, покуда не повели его к алтарю, чтобы принести в жертву Зевсу. Герою даже и в голову не могло прийти, что гостя могут заколоть в угоду богу-покровителю гостеприимства, но как только раскрылись перед ним намерения его врагов, скрывавшихся за масками друзей, он не стал медлить – да и перебил всех, кто решил сотворить с ним такое злодейство.

(3-я англ. группа, р/о. Малышева Е., Калашникова Л.)

История Ариона

24. Этот‑то Арион большую часть времени своей жизни провел у Периандра и затем решил отплыть в Италию и Сикелию. Там он нажил великое богатство, потом пожелал возвратиться назад в Коринф. Он отправился в путь из Таранта и, так как никому не доверял больше коринфян, нанял корабль у коринфских мореходов. А корабельщики задумали [злое дело]: в открытом море выбросить Ариона в море и завладеть его сокровищами. Арион же, догадавшись об их умысле, стал умолять сохранить ему жизнь, предлагая отдать все свои сокровища. Однако ему не удалось смягчить корабельщиков. Они велели Ариону либо самому лишить себя жизни, чтобы быть погребенным в земле, либо сейчас же броситься в море. В таком отчаянном положении Арион все же упросил корабельщиков (раз уж таково их решение) по крайней мере позволить ему спеть в полном наряде певца, став на скамью гребцов. Он обещал, что, пропев свою песнь, сам лишит себя жизни. Тогда корабельщики перешли с кормы на середину корабля, радуясь, что им предстоит услышать лучшего певца на свете. Арион же, облачась в полный наряд певца, взял кифару и, стоя на корме, исполнил торжественную песнь[27]. Окончив песнь, он, как был во всем наряде, ринулся в море. Между тем корабельщики отплыли в Коринф, Ариона же, как рассказывают, подхватил на спину дельфин и вынес к Тенару. Арион вышел на берег и в своем наряде певца отправился в Коринф. По прибытии туда он рассказал все, что с ним случилось. Периандр же не поверил рассказу и велел заключить Ариона под стражу и никуда не выпускать, а за корабельщиками внимательно следить. Когда же те прибыли в Коринф, Периандр призвал их к себе и спросил, что им известно об Арионе. Корабельщики отвечали, что Арион живет и здравствует где‑то в Италии и они‑де оставили его в Таранте в полном благополучии. Тогда внезапно появился Арион в том самом одеянии, в каком он бросился в море. Пораженные корабельщики не могли уже отрицать своей вины, так как были уличены. Так рассказывают коринфяне и лесбосцы. А на Тенаре есть небольшая медная статуя – жертвенный дар Ариона, изображающая человека на дельфине.

Работа 1

Поиск по сайту: