Прически

Волосы обычно спрятаны под головным убором. Чаще всего они, видимо, короткие, надо лбом ровно подстрижены, при этом они слегка волнистые (тип 1) (рис. 23, 19). В одной сцене у стоящих «амазонок» из-под башлыка выглядывает прическа с ровно остриженными волосами надо лбом и очень длинными по бокам (тип 2) (рис. 23, 18). В одном случае мы видим у юноши зачесанный налево длинный чуб, два узких локона у висков и две короткие косицы по бокам; часть волос при этом пропущена через отверстие в макушке шапочки (тип 3) (рис. 23, 17). У взрослых бородатых мужчин иногда из-под убора со свисающими завязками и удлиненным узким назатыльником башлыка выглядывает длинная узкая коса (рис. 23, 12), подобная известным на изваянии с верховьев Кубани (рис. 22, 1а).

Подведем итоги комплексного описания предполагаемых скифов в вазописи рубежа VI–V вв. до н.э.

³⁶ На первый взгляд совпадает одна деталь в отделке бортов мужских кафтанов и халатов — полоска «бегущей спирали» (ср.: рис. 23, 24 и Яценко 1993д, табл. 4а, кат. № 19 и 46, 3). Но и здесь налицо существенное отличие: если на афинских стрелках такая полоса шла по центру борта, то на более поздних изображениях скифов — вдоль внутреннего края многоярусной отделки борта.

Во-первых, в целом анализ серии афинских изображений (как отмечалось и в моей недавней статье: Яценко 2000г, с. 25–28) демонстрирует разительные отличия костюмного комплекса персонажей от более позднего — скифского «классического» V–IV вв. до н.э. (частично описанного античными авторами и хорошо археологически документированного изображениями и остатками костюма в курганах) (см. ниже). Не совпадают типы головных уборов; в последнем комплексе мы не наблюдаем ни кафтанов со скошенными к бокам краями подола, со вставкой в виде фигурной скобки у затылка, ни нижних рубах; очень разнообразная орнаментика плечевой и поясной одежды афинских стрелков и «классических» скифов также не совпадает ни в одном микроэлементе (!) (ср.: Яценко 1993д, табл. 4, а-б)³⁶. Иначе крепятся полусапожки (в афинской вазописи они не охватываются ремнем под сводом стопы). Стоит отметить лишь совпадение двух типов причесок [1) у юноши: очень длинные расчесанные волосы по бокам, надо лбом ровно подстрижены, без пробора (ср.: Яценко 1993д, табл. 4а, общескифские варианты; кат. № 1, 6, 19, 25, 47, 50–51, 57); 2) прическа на изваяниях: с короткой косой сзади (рис. 22, 1а; ср.: Ольховский, Евдокимов, № 31, 76, 121)] и редкое использование мужского длинного халата (ср. рис. 23, 24).

Во-вторых, наш анализ очерчивает круг специфических параллелей костюму предполагаемых ранних скифов: он включает конкретные кочевые ираноязычные народы («саков») Западного Туркестана (саки-тиграхауда и «заморские») (см.: Горелик 1985, табл. II–III; 1997, табл. III–IV), «саков» Северного Тянь-Шаня и Юго-Западной Сибири. Они совсем иные, чем у скифов «классического» периода (см. главу 4.1).

К сожалению, в ранней Скифии головные уборы и орнаментация мужской одежды на каменных статуях почти не изображались. Несмотря на малочисленность таких изображений, можно обнаружить некоторые специфические элементы сходства с афинскими варварами. Это достаточно длинные халаты, полусферические головные уборы с прядью волос, пропущенной через отверстие на макушке и короткая коса.

Я готов согласиться со словами Ф. Лиссаррага, что «скифы Геродота не имеют ничего общего с нашими изображениями» (Lissarrague 1990, р. 125). Однако на этом общность нашей позиции исчерпывается: думаю, это наблюдение в целом не свидетельствует о справедливости главных заключений Ф. Лиссаррага.

³⁷ При этом в сценах сражений и поединков воинов: только пеших — 6, конных и пеших — 3 (№ 8, 13–14), а только всадников — нет совсем; в сценах охоты и поединка с чудовищем: всадников — 9 (№ 7, 10, 15, 18, 40, 53–55, 60), пеших — 4; стоящих всадников — 2 (№ 47, 53), мужчин рядом с оседланной лошадью — 2 (№ 1, 49). Иными словами, персонажей-всадников больше лишь в сценах охоты, а в сценах сражений и поединков (которые меня более всего интересуют) их заметно меньше.

Его аргумент о том, что достоверные скифы — «это в первую очередь всадники» (а многие лучники представлены пешими) (ibid., р. 125), не кажется убедительным. Во-первых, составленный нами на 1991 г. каталог мужских изображений на памятниках греко-скифского искусства «классического» периода (Яценко 1993д, с. 327–332) показывает, что в подавляющем большинстве случаев достоверно скифские персонажи в туземном костюме представлены вовсе не всадниками, а именно пешими (сидящими и беседующими, стреляющими из лука, спокойно стоящими и т.п). Мужские конные персонажи (а также те, которые изображены рядом с оседланным конем) составляют лишь 16 из 55 находок, т.е. всего 29% таких изображений³⁷! Если понимать эти данные буквально, то получится, что скифы (вопреки всей ясной информации письменных и археологических источников) были не конными кочевниками, а пешими земледельцами. Иными словами, не учитывается тот факт, что многие афинские изображения и все названные скифские «классического» времени иллюстрируют мифоэпические сюжеты, где не всё в поведении людей в определенных эпизодах обычно и типично.

³⁸ Частые изображения этих персонажей босыми дают повод сомневаться в их этнографической ценности не в большей степени, чем, например, изображение босым (с выделенными пальцами ног и т.п.) скифского воина на синхронном каменном изваянии из Кожемяк на Нижнем Днепре (Ольховский, Евдокимов 1994, № 33; ил. 20).

Во-вторых, у нас нет никаких оснований утверждать, что скифы, ставшие на многие годы жителями такого крупного города, как Афины, не могли (по своей воле или по воле афинских правителей) изменить частично тактику своего боя и экипировку (пеший бой во многих ситуациях; частое хождение босиком³⁸ и т.п.).

Столь же спорно суждение Ф. Лиссаррага о том, что версия М. Вос о скифской принадлежности стрелков нереальна, поскольку она «не оставляет никакого простора воображению художника» (Lissarrague 1990, р. 133). Видимо, исследователь отождествляет в этом плане греческую живопись ранней классики (сюжеты которой иногда вполне ясно диктовались заказчиком) с западной живописью рубежа XX и XXI столетий. О причинах большой этнографической точности передачи облика скифских лучников пока можно лишь гадать. Думаю, что она сродни той большой точности, которую мы наблюдаем в данное время и в передаче многих элементов родного греческого костюма.

³⁹ А.Ю. Алексеев в отзыве на нашу диссертацию от 2.12.2002 (с. 5) обратил внимание на то, что тип колчана у афинских лучников на сегодня не имеет аналогов в архаической Скифии, но он достоверно известен в Центральной Азии. Однако это наблюдение, которое можно толковать по-разному, пока не отменяет сделанных выше выводов.

Даже если бы не существовало иных доказательств, приводимых в литературе, на основании одних лишь данных костюма «афинских» скифов и проведенного выше анализа собственно скифских каменных изваяний архаического времени и предметов торевтики можно без особых сомнений говорить об отсутствии близкого этнического родства между «скифами» Северного Причерноморья двух эпох — VII–VI и V–IV вв. до н.э., так как костюм является важнейшим показателем этнической специфики. Иными словами, изученная совокупность фактов и логически вытекающие из ее анализа выводы объективно требуют признания справедливости гипотезы Алексеева–Виноградова–Марченко о «двух Скифиях». Пожалуй, проделанная мною работа позволяет поставить «точку» в полуторадесятилетнем диспуте двух групп скифологов. У поздних «классических» скифов также есть специфические элементы костюма, сходные с костюмом синхронных этносов Центральной Азии (см. главу 4.1), но это совершенно иные элементы³⁹.

⁴⁰ В феврале 2001 г. А.И. Иванчик в беседе предположил, что здесь могут быть изображены этнографически достоверные среднеазиатские кочевники-саки на персидской службе. Однако каким образом греки Аттики могли бы наблюдать до греко-персидских войн большие группы живших за тысячи километров от Эллады саков, остается лишь гадать. Кроме того, и после выходцы из сакских племен, как известно, не играли большой роли в собранных для крупных войн персидских армиях, не входили в состав персидских гарнизонов и т.п. А.И. Иванчик готов также допустить, что греческий мастер представил здесь костюм «варварских» этносов Малой Азии (лидийцев, фригицев и др.). К сожалению, достоверные изображения их костюма ахеменидского времени также практически совершенно не совпадают с реалиями афинской вазописи рубежа VI–V вв. до н.э.

На фоне сказанного пока не кажется убедительной и версия, изложенная А.И. Иванчиком в докладе на конференции «Scythians and Greeks» в Экстере, Англия (сентябрь 2000 г.) (см. Ivantchik 2005). Согласно его мнению, варвары, изображенные на афинской вазописи рубежа VI–V вв., это вполне этнографически достоверные персы или мидийцы. К сожалению, анализ как собственно персидского костюма, так и мидийских элементов в ахеменидском костюме этого времени (см. выше главу 1.1 и ниже главу 4.1) не подтверждает эту версию. Количество общих элементов крайне мизерно — кафтан с короткими рукавами, один из типов башлыков, обычных у персов, но редких у афинских скифов (рис. 23, 14, 28–29), к тому же оба они, как отмечалось выше, представляют типы, известные не только у персов, но и у разных ираноязычных этносов Западного Туркестана. Среди 12 основных вариантов декора шаровар нет ни одного известного у персов и мидийцев; то же можно сказать в целом о декоре плечевой одежды⁴⁰.

Проделанная мною работа позволяет дать более точную атрибуцию знаменитой ахеменидской цилиндрической печати «VI–V вв. до н.э.», где, как считается, изображены пешие персы или мидийцы, символически побеждающие пеших же лучников — кочевников («скифов или саков») (см., например: Ильинская 1982, рис. 4). Очень характерной чертой проигравших являются наглухо застегнутые короткие кафтаны с высоким стоячим воротником. Из всех иранских этносов этого времени они в совокупности элементов представлены только на скифском изваянии около середины VI в. до н.э. у с. Ольховчик (рис. 22, 7–8). Головной убор персонажей не имеет точных аналогов ни в Персии, ни в Западном Туркестане, ни в Скифии (однако при малочисленности их изображений в последней это не вызывает особых проблем). Очень интересны штаны этих воинов, носящиеся поверх полусапожек. Они разделены многочисленными вертикальными линиями (возможно, так передано простегивание) и высоко закатаны. Возможно, на печати символически (и, разумеется, в искаженном свете) представлены «подвиги» персов во время неудачного вторжения Дария I в Скифию около 515 г. до н.э.

Поиск по сайту: