Мужской костюм предполагаемых скифских лучников в греческой вазописи рубежа VI–V вв. до н.э

Данная тема вызывает в литературе много споров. Она была рассмотрена в специальных монографиях Марии Вос (Vos 1963) и Франсуа Лиссаррага (Lissarrague 1990), затронута в серии работ других авторов. Свод изображений предполагаемых скифов, которые я буду анализировать в этом разделе, очень велик (так, в каталоге Ф. Лиссаррага насчитывается более 800 вероятных изображений этого круга в греческой вазописи конца VI–V в. до н.э., разбросанных по различным собраниям мира) (ibid., p. 245–304). Имеется серия добротных публикаций сюжетов с предполагаемыми скифскими стрелками рубежа VI–V вв. до н.э. (Plassart 1913, рl. 1–3, 5–8, 17, 77, 129, 160; Boardman 1975a, рl. 83, 187; 1975b, рl. 10; Lissarrague 1990, fig. 8–103).
Изображения предполагаемых скифских стрелков появляются в Афинах в местной чернофигурной вазописи и весьма интенсивно изображаются около 520–500 гг. до н.э. (в правление тиранов Писистрата и Гиппия), а около 490 г. до н.э. они исчезают. Это было время, когда Афины еще находились под впечатлением достопамятного пребывания там скифского царевича Анахарсиса (прославился как выдающийся мыслитель); когда слава «непобедимых» скифов гремела во многих странах после уничтожения в Скифии около 515 г. до н.э. огромной персидской армии Дария I, а в Афинах имя «Скиф» стало весьма популярным; когда скифы пытались заключить действенный антиперсидский союз со Спартой и т.п.

Сюжеты, в которых между 520 и 490 гг. до н.э. (первый этап) представлены вероятные скифы, достаточно разнообразны. Некоторые из них (например, на известной амфоре мастера Антимена) для большей ясности подписаны: «Scythos». Среди них есть весьма реалистические сцены сражений, где скифские лучники сражаются пешими бок о бок с греческими гоплитами (Snodgrass 1967, fig. 38; Lissarrague 1990, fig. 64); те и другие порой выступают как всадники (Lissarrague 1990, fig. 111); всадник-варвар приходит на подмогу греческим гоплитам (Vos 1963, pl. XIV). На ряде росписей греческий гоплит выносит из боя раненого варвара (Lissarrague 1990, fig. 40–50). Особенно интересны предполагаемое шествие «гвардии» одного из афинских тиранов из 18 вероятных скифских лучников и 24 местных гоплитов (Plassart 1913, pl. 6; Vos 1963, pl. II, b) и группа стоящих варваров (Vos 1963, pl. III; Lissarrague 1990, fig. 103). Известны сцены, где вероятные скифы с копьями ведут коней (Vos 1963, pl. III; Lissarrague 1990, fig. 103), и одиночные изображения вероятных скифских всадников (Vos 1963, pl. XIV); иногда скиф бежит за испуганным конем (Lissarrague 1990, fig. 74). В других случаях один-два пеших лучника стоят перед греческим гоплитом, надевающим доспехи, или помогают ему (ibid., fig. 8, 10a, 18). В сценах прощания юноши, уходящего на войну, с домашними на периферии композиции (сзади) часто стоит варварский лучник (ibid., fig. 31, 33).

В целом интересующие нас воины пользуются национальным скифским оружием (лук, колчан у левого бока, иногда секира) и достаточно часто традиционно воюют на коне. Среди них есть как зрелые бородатые мужчины, так и юноши. Если это действительно скифы, то очевидно, что они быстро утратили некоторые, не обязательные в далеком и чужом большом городе традиции, связанные с национальной часто изображаются босыми и немного реже —vодеждой и прическами. Пешие стрелки не подпоясанными (что для кочевников во все времена было не вполне прилично).

Значительная часть сюжетов с подобными лучниками связана с эпизодами троянского эпического цикла. Скиф-стрелок нередко изображается рядом с одним-двумя героями эпоса (см., например: Plassart 1913, pl. 1–3). Есть и сцена из жизни «скифского царства» («Приам на троне»), где центральный сидящий персонаж также одет в варварский костюм (Vos 1963, pl. IVb; Lissarrague 1990, p. 112; fig. 63).

Второй этап бытования изображений предполагаемых «скифов» в вазописи V в. до н.э. (после 490 г. до н.э., т.е. после начала греко-персидских войн) весьма своеобразен по сюжетам (последние связаны исключительно с мифологией и дионисийской обрядностью), а в этнографическом плане персонажи поданы крайне расплывчато. Этот этап связан уже с краснофигурной вазописью. По справедливому замечанию М. Вос, изображения вероятных «скифов» становятся малочисленнее и, самое главное, мягко говоря, утрачивают «скифскую» этнографическую точность в костюме (Vos 1963, p. 61).

Ф. Лиссарраг выразил такую ситуацию более образно, утверждая, что «настоящих скифских лучников забыли»; например, живописец Олтос «не очень хорошо знал, что изображает» (Lissarrague 1990, р. 133, 134). Керамика этого периода с варварами «в скифском костюме» (часто одиночными) составляет бóльшую часть обширного каталога Ф. Лиссаррага. Но с точки зрения тематики моей работы она, пожалуй, всерьез не заслуживает упоминания. Дело в том, что лучник-«скиф» в это время представлен, как правило, голым, единственным предметом костюма у него является встречаемый иногда стилизованный «варварский» колпак, много реже — башмаки (в полной одежде — «в штанах и трико» — с этого времени начинают изображать персов: см. выше). Возможно, прав Ф. Лиссарраг, утверждавший, что эти элементы костюма могут быть фракийского происхождения (ibid., р. 127). Часто этот одиночный персонаж охотится на мифического грифона (ibid., fig. 65) (демонстрируя при этом, по Ф. Лиссаррагу, «негреческий способ охоты»), иногда изображается стоящим с луком перед алтарем (ibid., fig. 79). Он может быть представлен и в виде пешего копейщика — пельтаста (ibid., fig. 94). Часто подобные «бесштанные» условные варвары (?) в башлыках, но уже в греческой одежде изображены группами — в качестве музыкантов или пирующих (ibid., p. 141, 143–146).

Однако ирония истории проявляется в том, что именно в этот, второй период мы имеем сохранившиеся достоверные свидетельства пребывания большой группы этнических скифов в Афинах. Городские власти закупили скифских рабов не ранее 476 г. до н.э. (ibid., р. 126) для несения городской полицейской службы. Впервые они упомянуты Аристофаном в «Ахарнянах» в 425 г. до н.э. Первоначально рабов-полицейских было куплено 300 человек (что упомянуто Андокидом в 391 г. до н.э.: «О мире с лакедомонянами», III), а затем их число в Афинах возросло до 1000. Вместе с тем, вероятно, еще с конца V в. до н.э. в контингенте «скифских стрелков» преобладали уже свободные афиняне, получавшие приличное ежедневное денежное жалованье, что как будто подтверждается и анализом имен погибших лучников по их спискам (Lissarrague 1990, р. 126; Фролов 1998а, с. 148 и сл.). Кроме того, в греческом искусстве того времени раб не мог, разумеется, занимать столь видное место в живописи.

Если относительно вазописи второго этапа исследователи не сомневаются в том, что здесь представлены не этнографические скифы, а условные «варвары вообще», то трактовка сцен с лучниками-варварами этапа 1 вызвала значительные разногласия. (Впрочем, до серьезной полемики дело пока не дошло, поскольку аргументы оппонентов сторонами не разбираются детально, а лишь упоминаются.)

³⁵ Оригинальное предположение о том, что это изображались греки-ординарцы при всадниках-гоплитах, но одетые в скифский костюм и носящие скифское оружие (Plassart 1913, p. 172), поддержанное как будто Э.Д. Фроловым (Фролов 1998а, c. 138), не имеет фактического подтверждения. С точки зрения нравов тогдашнего греческого общества, оно может рассматриваться как курьез: скифы считались наиболее варварским и неукротимым народом (там же, с. 132). Некоторые персонажи, как уже говорилось, помечены недвусмысленной надписью «Scythos» (Plassart 1913, pl. 1).

Значительная часть исследователей полагают вслед за Марией Вос, что варвары-лучники в аттической вазописи рубежа VI–V вв. до н.э. — это вписанная в мифоэпические сцены (а иногда, возможно, — сцены реальных событий) группа подлинных этнографических скифов, оказавшихся в это время в Афинах, о которых достаточно скудные источники того времени свидетельств не сохранили. Предполагается, что это было одно поколение наемников, использовавшихся в военных целях афинскими тиранами и в начале существования демократии и «исчезнувших» затем в силу каких-то внешних причин (Vos 1963, p. 61, 86; Алексеев 1992, c. 103)³⁵.

Активным сторонником другой точки зрения является Франсуа Лиссарраг. Он полагает, что изображения варваров-лучников уже в это раннее время — чистая художественная условность: никакой этнографической точности здесь ожидать не приходится, и никакого отношения к подлинным этническим скифам эти персонажи не имеют. В сценах троянского цикла наличие у персонажа лука уже автоматически определяет скифский костюм, а скифский колпак на головах варваров — лишь условный знак противопоставления даже не столько грекам или троянцам, сколько противопоставления лучник — гоплит. Лучники, по его мнению, вторичны по отношению к гоплитам и создают своеобразный фон, «массовку», часто являясь лишь «молчаливыми свидетелями героических подвигов» (Lissarrague 1990, p. 103, 106, 111, 113–114, 122). Позиция Лиссаррага была воспринята А.И. Иванчиком (Иванчик 2002, с. 35–36, 54), который также древним костюмом специально не занимался: «…так называемый „скифский“ костюм для аттических вазописцев и их клиентов не был указанием на этнос персонажей… он служит лишь признаком их статуса» (там же, с. 54). Из работы А.И. Иванчика неясно, почему этнические греки во вполне реальном, точно переданном костюме могли быть (и были) вписаны в древние эпические сюжеты вазописцев, а в отношении изображенных здесь же варваров этнографической точности заведомо быть не может? (ср.: там же, с. 35–36).

Если предположить, что версия А.Ю. Алексеева справедлива, а также что «афинские скифы» рубежа VI–V вв. до н.э. были наемниками, беглецами из среды разбитых «архаических скифов», то в этом случае логично было бы встретить на изображениях: 1) этнографически точный костюм иранских народов ахеменидо-скифского времени; 2) серьезные отличия костюма стрелков как от персидского и мидийского, так и от более позднего «классического» скифского; 3) наличие элементов, наиболее близких не одежде согдийцев и хорезмийцев (которым, как считает М.В. Горелик, были наиболее близки этнически скифы предполагаемой «второй волны»), а одежде других среднеазиатских этносов или же тождество в других элементах одежды. Постараемся проверить эту гипотезу.

Замечу, что, поскольку именно костюм составляет основной этноопределяющий элемент изображений и бóльшую часть представленных на них деталей, обе версии пока определенно «повисают в воздухе». Дело в том, что оба активных сторонника каждой из двух названных трактовок (М. Вос и Ф. Лиссарраг), постоянно говоря о «скифском костюме», явно не знакомы ни с одной из многочисленных существовавших к тому времени специальных (русско- и украиноязычных) работ по костюму скифов. Их суждения на эту тему явно основаны на нескольких общих иллюстрированных публикациях почти столетней давности, а потому их ценность в данном аспекте невелика. А.Ю. Алексеев и А.И. Иванчик также оставили костюм этих персонажей без детального рассмотрения, просто присоединившись к мнению предшественников.

Обратимся, наконец, к системному анализу мужского костюма на вазописи рубежа VI–V вв. до н.э. (рис. 23).

Поиск по сайту: