Источники. Для ученых вне СНГ скифский костюм ассоциируется, в первую очередь (а часто и исключительно) с опубликованными многие десятилетия назад единичными яркими

Для ученых вне СНГ скифский костюм ассоциируется, в первую очередь (а часто и исключительно) с опубликованными многие десятилетия назад единичными яркими изображениями скифов на предметах греко-скифской торевтики (конец V — IV в. до н.э.) — синкретической области искусства, связанной с заказами греческим мастерам на воплощение собственно скифских мифоэпических сцен и отдельных персонажей в драгоценных изделиях из золота и серебра. На сегодняшний день издано большое число альбомов и иллюстрированных выставочных каталогов и сводов прорисовок всемирно известных изделий греко-скифской торевтики (многие из них относятся к наивысшим художественным и техническим достижениям ювелиров античности), и один обзор их занял бы немало места (см., например: Манцевич 1976; Schiltz 1994; Higgins 1995). Основные памятники этого круга хранятся в Особой кладовой Гос. Эрмитажа (см., например: Артамонов 1966; Artamonov 1971; Gold der Scythen 1984; Piotrovsky, Galanina, Grach 1986) и в Музее исторических драгоценностей Украины в Печерской лавре (см., например: Древнее золото 1975; Scythian Gold 1992; Gold 1993).

Яркие, с детально переданным декором и даже кроем одежды, изображения скифов на подобных вещах сыграли большую роль в формировании интереса к скифской истории у научной общественности со второй половины XIX в. Однако они же до сих пор во многом «заслоняют» не менее (а часто и гораздо более) важные для специалиста реальные остатки золотого декора костюма в могилах.

²⁹ Е.А. Савостина предприняла попытку доказать, что, вопреки распространенному мнению, сцена на Трехбратнем рельефе является целиком греческой и по иконографии, и по представленным реалиям, и по отраженным в ней религиозным представлениям (Савостина 1995, с. 110–119) (подобная трактовка вещей, представляющих собой сложный греко-скифский и греко-сарматский синтез в искусстве, долгое время разделялась этой исследовательницей), что, однако, пока не вызвало сочувствия у скифологов и у автора этих строк.

Не многим меньшую ценность представляют каменные надгробные изваяния, созданные самими скифами. Они многократно издавались (см. прежде всего: Ольховский, Евдокимов 1994) и основательно теоретически осмыслены как явление художественной культуры и религиозной сферы (см.: Ольховский 2001). Имеются и каменные рельефы с греко-скифскими сюжетами (Трехбратний курган под Керчью) (Бессонова, Кирилин 1977, рис. 1)²⁹.

С середины XIX в. русскими и украинскими археологами накоплен огромный материал по остаткам костюма в курганных погребениях (обшивки из рядов золотых бляшек, браслеты из бус, размещение при костяке булавок и пряжек). Эти остатки документированы с различной тщательностью и полнотой. К сожалению, наиболее яркие комплексы костюма знати с роскошными обшивками, за редкими исключениями, исследовались между 1830 и 1916 гг., когда методика археологических описаний была еще весьма несовершенной, и сегодня возможность использования этих материалов обычно очень ограничена. При этом многие находки последних лет еще не опубликованы и даже в виде архивных отчетов часто не вполне доступны (по причинам, от меня мало зависящим).

³⁰ По этой и по ряду иных причин рукопись статьи на данную тему «Погребение девочки-скифянки и проблемы палеокостюмологии» была отклонена в 1978 г. журналом «Советская археология».

Первым погребением, где остатки богато расшитого костюма были зафиксированы на уровне современных методик, можно считать захоронение женщины из боковой гробницы в Толстой Могиле (1971 г.) (Мозолевський 1979). В дальнейшем особое внимание скифологов уделялось единственному в Степной Скифии погребению со сравнительно хорошо сохранившимися органическими остатками слоев одежд девочки моложе 10 лет из кургана Вишневая Могила (1976 г.). Привлеченный к реконструкции киевский этнограф Я.П. Прилипко в значительной степени исходил при этом из личного опыта работы с костюмом украинских крестьянок, и его выводы на первых этапах вызвали обоснованные сомнения археологов³⁰. В более поздних версиях он постарался отказаться от жесткой увязки со славянскими образцами (Прилипко, Болтрик 1991).

Не все предметы, расшитые золотыми бляшками или пластинками, привлекали внимание скифологов в равной мере. Чаще всего (с середины XIX в.) их интересовала «более легкая» и эффектная реконструкция роскошных женских головных уборов и парадных поясов обоих полов, в гораздо меньшей степени — кафтанов, штанов и обуви.

Немаловажную роль в разработке данной темы играет довольно значительный корпус сведений греко-римских авторов (хотя по объему и ценности он, конечно, несопоставим с рассмотренной выше подборкой материалов по костюму персов). Среди них заметно выделяется знаменитый «скифский логос» в книге IV «Истории» Геродота Галикарнасского. Весьма интересны отдельные свидетельства из «Историй о животных» Аристотеля, «О воздухе, воде и местностях» Гиппократа, "Жизнеописаний" Клеарха Солийского, словарей Гесихия и Юлия Полидевка, «Токсариса» Лукиана, сокращенной Юстином «Истории» Помпея Трога и отчасти — отдельных замечаний из других сочинений (см. сводку: Латышев 1890–1904). Замечу, что не все письменные сведения, относящиеся к данной теме, привлекли на сегодняшний день внимание исследователей.

Поиск по сайту: