Глава 38. РАЗГОВОР О РОДНОМ ДОМЕ

— У меня к вам покорнейшая просьба, — сказал Гендрик своим друзьям на другой день после того, как охотники были представлены ко двору Ма-Мочисане.

— Я хотел бы кое-что узнать, да только может ли кто-либо из вас мне ответить?

— Превосходно! — отозвался Виллем. — Что до меня, я охотно сделаю все, что в моих силах, чтобы просветить тебя. Что ты хочешь знать?

— Если мы собираемся еще остаться в этой части света, я хотел бы, чтобы кто-нибудь растолковал мне, чего ради мы это делаем, — сказал Гендрик. — Я вполне могу вернуться домой.

— Я тоже, — поддержал Аренд.

— И я, — прибавил Ганс. — Хватит с меня охоты за жирафами и за кем угодно. В последний месяц мне все порядком надоело. За нами тоже достаточно поохотились.

— Мне грустно это слышать, — сказал Виллем. — Я-то пока не могу вернуться домой. Разве мы уже добились того, ради чего сюда приехали?

— Нет, — заметил Гендрик. — И, конечно, никогда не добьемся.

— Почему ты так думаешь? — удивился Виллем.

— А почему бы мне думать иначе? Начать с того, что, как правило, людям удается осуществить далеко не все свои желания. Нам очень повезло в двух наших прежних путешествиях, и грех жаловаться, если на сей раз не повезет. Нельзя же всегда рассчитывать на победу. Счастье капризно, и сейчас я больше всего на свете хочу благополучно добраться до дому.

— Нет, мне еще рано ехать домой, — возразил Виллем таким тоном, что друзья поняли, насколько твердо его решение. — Мы провели здесь всего несколько недель, но за это короткое время добыли много клыков бегемота, а жирафов мы пытались поймать только один раз. Но не для того я проехал больше тысячи миль, чтобы бросить все дело после первой же неудачи. Зачем мы сюда приехали? От Грааф-Реннета до Лимпопо не такой близкий путь, чтобы проделать его понапрасну. Надо привезти добычу и показать, что не зря мы потратили время и лишились лошадей. Вот если нам еще раз пять не повезет, тогда можно будет говорить о возвращении, а раньше я и слушать не стану.

Гендрик и Аренд подумали о том, сколько раз за последние недели жизнь их висела на волоске, но, пожалуй, еще больше они думали о своих невестах. Ганс не мог забыть о желанной поездке в Европу. Но все эти доводы не подействовали бы на Виллема, будь они даже высказаны вслух. Он поехал на север за двумя молодыми жирафами. На эту поездку были потрачены время и деньги, и спутники Виллема не могли сколько-нибудь убедительно объяснить, почему надо отказаться от дальнейших попыток довести дело до конца.

Виллем всегда охотно уступал желаниям друзей. В мелочах он никогда им не противоречил. Но теперь они не могли с ним сладить. Ни Ганс, ни Гендрик, ни Аренд не могли вернуться домой, бросив Виллема, а он, по выражению Гендрика, уперся, как осел, и волей-неволей им тоже пришлось остаться.

От макололо они узнали, что к западу отсюда, на расстоянии дня пути, есть большой акациевый лес, где не раз видели жирафов, и решили побывать там.

Макора вошел в милость при дворе Ма-Мочисане и не мог сопровождать охотников, так как он был очень занят устройством своего племени на новом месте. Но он уверял, что им нечего опасаться — они несомненно найдут в том лесу и жирафов, и подходящее место для новой западни. В помощниках у них тоже недостатка не будет.

Чтобы они всегда могли без труда передать ему любое известие, Макора послал с ними четверых лучших своих гонцов — двоих из них охотники пришлют к нему, если захотят сообщить что-либо важное.

С истинным удовольствием Виллем и его товарищи снова пустились в путь — ведь теперь они не бежали от злобного врага, а только расставались с друзьями, с которыми, наверно, еще встретятся.

Во время путешествия Гендрик и Аренд, увлеченные охотой, порой забывали о том, что манило их домой, но им столько раз приходилось удирать от погони, нередко рискуя при этом жизнью, что неудивительно, если мысли их то и дело обращались к мирным картинам цивилизованной жизни.

Черныш был в восторге оттого, что они расстаются с макололо. В последние дни он очень горевал, что ему приходится быть в столь дурном обществе, — во всяком случае, уверял, что горюет. Что он думал на самом деле, неизвестно, да и не так уж важно; но он не упускал случая повторить, что все несчастья постигли его хозяев лишь потому, что вел их Конго и окружало их племя, чей язык Конго понимал, а он, Черныш, не понимал. Уж конечно, этого довольно, чтобы с ними случилась любая беда. А теперь они расстались с этим племенем, и Черныш — один из десяти путников, но не один среди сотен. У него есть свои обязанности, и они дают ему определенное положение в этом маленьком отряде. Теперь к его сетованиям или советам прислушиваются, и он стал вслух выражать надежду, что с его помощью охотники еще добьются успеха.

По дороге к акациевому лесу не случилось ничего интересного даже с Гансом, который все время отставал от других, разглядывая каждый кустик и каждую травку. Лишь одно маленькое происшествие, видимо, очень заинтересовало собак.

Проходя мимо холма или даже скорей невысокой горы, охотники увидели стадо капских собакоголовых обезьян — бабуинов, спускавшихся с вершины, вероятно, на водопой. Охотники не раз слышали, что собаки ненавидят бабуинов, как никакого другого зверя на свете, и теперь воочию убедились, что это истинная правда. Из всех собак лишь одна встречала прежде бабуинов; и, однако, заметив их, все собаки тотчас пришли в самую неистовую ярость, на какую только были способны. Со злобным лаем они разом кинулись на бабуинов. Как видно, в собаках жила инстинктивная ненависть к животным, которые с виду немного походили на них самих.

— Скачите скорей, — крикнул спутникам Виллем, — не то собаки погибли!

До этой минуты бабуины не собирались отступать. Как видно, они думали, что проще подраться с собаками, чем снова взбираться на гору; но стоило Виллему выстрелить, и они разбежались с такой быстротой, что собакам нечего было даже и пытаться догнать их.

Остался только один бабуин — тот, которого подстрелил Виллем. На раненого тотчас накинулись собаки — их не удалось отогнать, пока они не разорвали уродливую обезьяну в клочки.

Поиск по сайту: