Глава 56. В ПОИСКАХ ВИЛЛЕМА

Конго, видимо, умел каким-то таинственным способом говорить своему псу, чего от него требуют. Не убегая далеко вперед, Следопыт носился то вправо, то влево, принюхиваясь к земле, словно нащупывая след. Почти все время невидимый в темноте, он лишь изредка проносился, как тень, пересекая путь всадникам, а порою фыркал, принюхиваясь к запахам земли.

Охотники не прошли и полмили, как Следопыт высказался более определенно по поводу того, что его интересовало: он отрывисто, громко залаял.

— Он нашел след! — воскликнул Конго, бросаясь вперед. — Я ему велел, я знал, что он найдет.

Вскоре они все нагнали собаку, которая по-прежнему не спеша, рысцой бежала вперед, изредка опуская нос к самой земле, как будто проверяла, не сбилась ли она с дороги. Следопыт шел по следу не так, как другие собаки: он не бросался вперед на запах и не оставлял охотников далеко позади. Аренду и Гендрику была знакома эта повадка, однако они все еще сомневались, что он ведет их именно по следам Виллема.

— Откуда ты знаешь, что мы идем куда надо, Конго? — спросил Гендрик.

— Мы идем за Следопытом, а он знает, — ответил Конго. — Он найдет всякий след в траве.

— И ты уверен, что твой пес идет именно по следам лошади Виллема?

— Да, минхер Гендрик, конечно уверен. Следопыт не дурак. Он знает, чего нам надо.

Слепо доверившись проницательности Конго и его пса, охотники продвигались вперед медленной рысью и потратили больше часа на то, чтоб проехать расстояние, какое Виллем проскакал в несколько минут.

Может случиться, что собака приведет их обратно в лагерь и там они найдут того, кого ищут. Виллем, конечно, не станет возвращаться той же дорогой, по которой гнался за жирафами, и они, возможно, целую ночь проблуждают, разыскивая его, тогда как он уже в лагере.

Эта мысль подсказывала им, что следует вернуться назад.

Было еще и другое соображение в пользу того, что нужно возвратиться. Надвигалась гроза, а она очень затруднит поиски.

Но все доводы в пользу возвращения отступали при мысли о том, что, быть может, Виллему грозит опасность, что он нуждается в помощи, и Аренд с Гендриком решили идти дальше.

Теперь они уже подгоняли собаку. Гроза быстро приближалась; охотники знали, что, если земля пропитается влагой, станет не так-то легко учуять запах и, возможно, поиски придется прекратить.

Вскоре небеса разверзлись и хлынул дождь, но промокшие насквозь охотники шли все дальше и дальше, утешаясь мыслью, что выполняют свой долг перед пропавшим другом.

Наконец гроза кончилась, но тут Следопыт, видимо, усомнился, что держится верного направления. Ливень не только заглушил все запахи, но и смыл отпечатки копыт, так что пес их больше не различал. Последние полчаса они шли в кромешной тьме и видели друг друга лишь в те короткие мгновения, когда вспыхивала молния и озаряла, казалось, целую вселенную.

Вскоре, однако, ночь посветлела. В западной части неба показалась луна; теперь можно было бы легче продолжать поиски, если б не стерлись следы. Собака, видимо, была сбита с толку и бегала, описывая короткие, неровные круги, словно совсем обезумела от сознания, что самое главное из пяти чувств не помогает ей.

— В конце концов придется вернуться, — безнадежно заявил Гендрик. — Сегодня ночью ничего больше не удастся сделать.

Все готовы были уже послушаться его, как вдруг примерно в полумиле от них, там, где они только что проехали, раздалось грозное рыкание льва. Стоило им повернуть назад, и они наскочили бы на свирепого зверя.

— Я старался сохранить затвор сухим, — сказал Аренд, — но боюсь, что на него нельзя положиться. Надо бы ружье перезарядить.

Он развернул кусок леопардовой шкуры, покрывавшей ружье, поднял кверху дуло и нажал курок. Раздался выстрел.

Когда замолкло эхо, как бы в ответ на выстрел в отдалении послышался человеческий голос.

— Эй! — окликнул их кто-то.

Охотники поспешили в ту сторону, откуда донесся крик. Даже собака, казалось, вдруг оправилась от замешательства и опять побежала вперед, указывая путь. Не прошло и десяти минут, как все обступили Виллема, радуясь, что он невредим и тоже поймал жирафа.

С минуту слышались только возгласы удивления и радости, потом Гендрик спросил:

— Ты давно здесь?

— С полудня, — ответил Виллем.

— А сколько еще оставался бы, если б мы тебя не нашли?

— Пока кто-нибудь из нас не помер бы — или я, или жираф, — ответил Виллем. — Я бы его не бросил.

— Ну, а если бы ты умер раньше, тогда что? — спросил Аренд.

— Тогда бы я, наверно, недолго тут пробыл — какое-нибудь зверье позаботилось бы об этом. Но, может быть, кто-нибудь из вас займет мое место? Мне б надо размяться, а то я никогда больше не смогу стоять на ногах.

Гендрик обхватил руками голову жирафа, а Виллем, с трудом поднявшись, обошел вокруг лежавшего животного и заявил, что наконец-то он счастлив. Решено было не трогаться с места до утра. Остаток ночи, если не считать одного или двух часов сна, они провели, закидывая друг друга вопросами и рассказывая обо всем, что пережили за последние сутки. Виллем горевал о своем потерянном скакуне и с огорчением узнал о пропаже быков и вьючных лошадей, но эти несчастья не могли омрачить его радость от того, что он поймал наконец молодого жирафа.

— Он стал теперь совсем ручным, — сказал Виллем. — Если я не найду своего коня, то поеду в Грааф-Рейнет верхом на этом детеныше. Но сначала я с его помощью поймаю другого. Мне нужны два жирафа, и у меня они будут! Вполне возможно, что нам снова повезет. Постыдились бы: вас было трое, а вы не справились с тем, с чем справился я один! У вас там было двое детенышей, а то и больше, и вы им дали удрать, а я один, без всякой помощи, захватил единственного малыша, какой оказался в моей половине стада!

Аренд и Гендрик многозначительно переглянулись, а Конго посмотрел на них. Гендрик покачал головой, давая понять обоим посвященным — Конго уже знал о поимке второго жирафа, — что раскрывать секрет не следует, и, разумеется, они ни словом не обмолвились об этом Виллему. Друзья хотели сделать ему сюрприз.

Поиск по сайту: