ГЛАВА 2. Первый день закончился на том, что я некоторое время побродил по городу, перекусил в кафе и пошел в свой кабинет

…Первый день закончился на том, что я некоторое время побродил по городу, перекусил в кафе и пошел в свой кабинет, чтобы выспаться там после долгой поездки. В поезде мне поспать, увы, не довелось. Как и сейчас.

Ночью я слышал странные шорохи, будто кто-то бродил по коридору. Тогда я подумал, что это охрана или ночной дежурный, или крысы. Крысы? Хм… нет, пожалуй. Это же больница, а не приют для бездомных.

Тогда я не стал придавать этому особенного значения. Как оказалось, зря.

***

Утро. Стэйбл оторвал голову от подушки и сонно посмотрел в окно. Немного непривычно жить на новом месте. В Мэйнхэттене было очень шумно, а здесь – как-то умиротворенно. Птички поют. Солнышко светит – его в родном городе можно было с трудом увидеть за дымом кирпичных труб.

Он устало накинул белый халат и вышел в коридор. Никого. Наверное, еще слишком рано. Единорог поплелся к кабинету Редхарт. Он был не заперт.

…И там кто-то был. Как только доктор открыл дверь, он увидел её. Нет, это была не Редхарт. Голубенькая кобылка с гривой светло-серого цвета, и прическа была растрепана. Её мордочка вымазана чем-то, похожим на джем.

Она не была медпони. Она одета в белый халат, но он какой-то застиранный, весь в желтых пятнах далеко не первой свежести. Она размахивала своим хвостиком и с любопытством жеребенка продолжала копаться в ящиках.

-Эй! – окликнул её единорог, - ты что здесь делаешь?

Кобылка посмотрела на него.

-Э-эй. Ты меня слышишь?

Она молчала. И, спустя мгновение переключила свое внимание на ящики. Из одного из них посыпались старые медицинские дела, завалив её грудой бумаг и кардиолент.

-Ты что-то потеряла? – спросил он. Пони вынырнула из-под горы бумаг и жалобно кивнула.

-А что ты потеряла?

Кобылка молча показала копытами что-то квадратное.

-Ты можешь ответить? – строго спросил он. Она сначала кивнула, а потом покачала головой и печально вздохнула.

И вдруг до доктора дошло: она немая. Ему даже немного стало стыдно за свой тон. Он позвал её к столу, где лежали карандаш и листок бумаги.

-Вот. Напиши, что ты хочешь найти.

Кобылка взяла в зубы карандашик и старательно вывела на листке слово. Большими буквами. Единорог подтянул его к себе с помощью магии.

-«Голос»? – ошарашенно посмотрел он на неё.

Кобылка радостно закивала и замахала хвостиком.

-Ты потеряла голос, и хочешь его найти? – Стэйбл поначалу подумал, что это какая-то шутка. Но пони снова закивала, и доктор почувствовал, что у него сейчас голова кругом пойдет.

-Ох… ну… как бы тебе это объяснить-то… ты же не шутишь, да?

Она покачала головой.

-Не шутишь. Хм… ты точно не из психушки сбежала? – в ответ ему был только непонимающий взгляд. Доктор осекся и более мягким тоном спросил:

-Ты на третьем этаже лечишься, да?

И пони закивала. Стэйбл облегченно вздохнул. Кажется, теперь всё встало на свои места.

Опыта общения с психически больными пони у него не было. Он не знал, чем можно помочь спятившей немой пациентке. Тем более, как можно найти голос? Его обычно теряют… или вообще не имеют. Но как его можно найти?

И тут Стэйбл вспомнил, что говорил ему один знакомый врач.

«Эти пациенты, они… как дети. Ну, очень взрослые дети. Они многого не понимают, но к ним не нужно относиться строго. Это не значит, что им всё позволено, только потому, что они тяжело больны, но… сердиться, а тем более строго наказывать их не нужно, потому что они окончательно замкнутся в себе. Действуй мягче и тоньше, потому что каждый такой пациент – это целое испытание для нервной системы врача»

-Наверное, его здесь нет. Давай мы приберемся, чтобы Редхарт нас не отругала, а потом вместе поищем твой голос. Согласна?

Пони кивнула. Вместе они принялись разгребать документы. А потом, когда относительный порядок был наведен, и комната вернулась к своему первоначальному состоянию, они вместе вышли и прошлись по всем кабинетам.

…Стэйбл старался быть терпеливым. Хотя прогулка по клинике его слегка измотала, его пациентка об этом точно не задумывалась. Они вместе прошерстили каждый уголок каждого кабинета, и только в процедурной кобылка нашла то, что искала.

-Это… твой голос? – жеребец как-то странно посмотрел на маленькую деревянную шкатулку. Она сидела и держала её в своих копытах.

По крайней мере, поиски были завершены. Стэйбл только собирался уходить, как вдруг услышал, как она раскрыла шкатулку. И в процедурной заиграла колыбельная.

Пони не шевелилась, опустив голову и прислушиваясь к тонкому позвякиванию колокольчиков. Все вокруг замерло. Не слышен щебет птиц, и звуки утреннего Понивилля затихли – только тихая нежная мелодия из шкатулки. Стэйбл внимательно встал в ожидании, что же будет дальше.

А дальше было вот что. Шкатулка доиграла свою мелодию, и кобылка подняла голову. Её мордочка просто светилась в полубезумной улыбке.

-Аууууу! – завыла она, - мой голосок вернулся!

Стэйбл от удивления осел на пол. Кобылка запрыгала на одном месте, замахала хвостиком и зарычала, как собачка. Её правый глаз начал судорожно дергаться. Доктор замер. В голове пронеслось только «И что я сделал не так?».

Но когда кобылка начала крутиться на одном месте, пытаясь схватить зубами хвост, дверь процедурной распахнулась, и на пороге появилась белоснежная земная пони в халате. На её голове была шапочка с красным крестом.

-Скрю? – она в недоумении посмотрела на спятившую пони и перевела взгляд на доктора, - что здесь происходит?

-Здравствуйте, миссис Редхарт, - Скрю отложила погоню за хвостом, - я и этот рогатый пони нашли мой голос!

-Рогатый пони? – вырвалось у Стэйбла. Медсестра вздохнула:

-Так, хорошо. Скрю, золотце, иди завтракать, я сейчас подойду.

-Уже! – и довольная кобылка, взяв шкатулку в зубы, покинула процедурную. Редхарт внимательно осмотрела жеребца.

-Доктор Стэйбл, я так понимаю? – она строго посмотрела на него.

Жеребец занервничал.

-Эм… да. Видите ли, я зашел в ваш кабинет, но увидел эту пони, и она искала свой… голос. Мы с ней обошли всю клинику, и нашли его. И она как будто… с цепи сорвалась.

Похоже, что Редхарт что-то поняла из этого феерического бреда, потому что громко расхохоталась.

-Я… правду говорю, - сконфуженно произнес Стэйбл

-Я и не сомневаюсь, - заметила она, - это же Скрю.

-Это её имя?

-Ну да, - ответила Редхарт, - Скрю Луз. Запомнить несложно. Она постоянно забывает где-то свою шкатулку, и мне приходится её искать. Спасибо, что помог.

-А что с ней не так?

Редхарт присела и, свесив язык, поводила копытами вокруг головы. Стэйбл кивнул.

-А, ну это я понял. А шкатулка?

-О, это её особенный бзик, - медпони вздохнула, - но поверь, это не в нашей компетенции. Ты же не психиатр?

Он помотал головой.

-Ну и славно. Пошли, жеребец. У нас сегодня много работы. Пони сами себя не вылечат.

***

Первый рабочий день. Стэйбл, при всей своей тяге к символизму, очень бы хотел его запечатлеть в своей памяти. Проблема только в том, что в нем не было ничего особенного. Это был еще один скучный день, и смотровой кабинет посещали пони всех форм и расцветок. У них был кашель, желтуха, головная боль, боль в копытах, резь в желудке… список ничего не значащих диагнозов продолжался, плавно переходя в бесконечность. Работа непыльная и не очень тяжелая, но – скучная и монотонная.

Потом был обеденный перерыв. В кабинете старшей медсестры, заглянув в холодильник Стэйбл понял, откуда на мордочке Скрю появился джем.

-Мой бутерброд, - понуро посмотрел он на жеваный кусок непойми чего, - но я же его подписал?!

Медсестры захихикали.

-Скрю это глубоко до лампочки, - улыбнулась Редхарт. Белоснежная пони протянула ему бутерброд, - угощайся.

И другие пони нашли, чем попотчевать несчастного доктора. Стэйбл улыбнулся. Эта клиника совсем не похожа на Мэйнхэттенскую. Да и сам Понивилль – странный город. Но по крайней мере, эта ненормальность ему очень даже нравилась.

Поиск по сайту: