Откуда любовь?

Трудно представить себе, до чего дошел бы подъем нашего одушевления, если бы продолжался ход реформ. Эти реформы обещали России громадный прирост энергии и как прямое следствие -- богатство народное, просвещение, силу. Если не в настоящем, то в будущем -- и очень близком -- в те годы гордость народная видела полное удовлетворение. Людям было за что любить Россию, все шло молодым весенним бегом, все обещало чудное лето и роскошную жатву впереди. Но над нашей родиной точно висит какое-то проклятье. С Александровой реформой случилось то же, что с Петровой. Как тогда бунты стрелецкие и казацкие, так теперь польское восстание охладило идеализм реформаторов. Тяжкие войны и тогда, и теперь отвлекли слишком много внимания и средств, наконец, неожиданная смерть обоих великих государей оборвала их драгоценную работу на половине. Как и после смерти Петра, у нас вновь наступила пора сомнений и колебаний, и снова поднялся мрачный вопрос: быть России цивилизованной страной или не быть. Снова уныние, как холодный туман, разостлалось по лицу земли русской. Настоящее опять стало походить на прошлое, и опять поникла гордость народная и любовь к родной земле. Чем, скажите по совести, гордиться, если мы невежественнее всех на свете, если мы беднее всех? Если мы опутаны бытовыми насилиями и задыхаемся в бесправии? Если не только в настоящем, но и в будущем нет надежды, то чем гордиться? Можно ли искренно любить родину, если ею нельзя гордиться?

Обыкновенно говорят: "Истинная любовь бескорыстна. Неблагородно охладевать к отечеству за то только, что оно несчастно. Если мать родная невежественна, глупа, безумна, порочна -- мы все-таки обязаны любить и уважать ее. Она -- мать, существо после Бога самое священное, живой источник бытия нашего. Какова бы ни была родина, ей должно принадлежать все наше сердце".

Да, да. Это прекрасные слова. Но что же делать, если нельзя любить по обязанности? Любовь, как Дух Божий, она свободна, она дышит, где хочет. Нельзя ни приказать любить, ни потребовать любви. Ее нужно заслужить, и только тогда она непритворна. И родной матери разве даром дается любовь, когда она есть? Дается за безмерную любовь ее и нежность, за ее ласку. Дурных матерей не любят, и их нельзя любить, и чего стоит фальшивое, вынужденное почтение? Если недостойно в себе самом оправдывать дурное, то можно ли не замечать пороков и в родной стране? Естественно любить красивое, разумное, доброе, сильное, к безобразию же и глупости можно только снисходить. Нельзя, понимаете, нельзя любить того, что дурно. Это кощунство, против этого возмущается сама природа. И если жизнь так складывается, что для многих родина не лучше чужбины, то можно ли удивляться, что интерес к родине падает и благородная любовь к ней сменяется унылым безразличием?..

Поиск по сайту: