ТАЛАНТ И СТОЙКОСТЬ

Завтра -- полустолетие огромной работы А.С. Суворина. Так как не бежать же, в самом деле, от собственного юбилея за границу, то почтенному юбиляру придется проделать этот обряд, торжественный и печальный, как приходится проделывать все обряды, исполнения которых требует общество. Стеснительна торжественность для человека столь застенчиво скромного, как Суворин, и печален праздник, напоминающий о том, что большая часть жизни уже отошла. Но публика -- существо задорное и молодое. Ей нет дела ни до застенчивости, ни до печали знаменитых деятелей. Публика находит повод к шумной радости, когда неумолимое время указывает почти конец деятельности ее любимцев. Так как я принадлежу в данном случае к числу публики, то попробую разобраться, что собственно побуждает нас беспокоить приветствиями знаменитого старца, который слишком долго жил на свете, чтобы чего-нибудь хотеть и в чем-нибудь -- кроме спокойствия -- нуждаться.

Если юбилей выходит не деланый и не дутый, какими бывают казенно-официальные чествования, то побуждения публики понятны. В лице замечательного человека она интересуется не им лично, а редкими качествами, им проявленными. Талант вообще есть чудо, но еще чудеснее, если он проявляется с такой неутомимостью на протяжении целого полустолетия. Подумайте только: А.С. Суворин старше по крайней мере ста сорока миллионов живого русского народа. Огромное большинство нации еще не родилось, когда он уже сделался писателем. Полстолетия -- большой срок даже в государственной истории. Приветствуя блистательный успех таланта на протяжении столь долгого времени, публика празднует собственный триумф. "Вот каких удивительных людей выдвигаем мы! Вот какая сила, несокрушимая временем, таится среди нас!" Замечательный человек, говорят, есть гордость человеческого рода. Во всяком случае, он -- живая слава общества, к которому принадлежит. Если бы не так, будьте уверены, никаких юбилеев не праздновали бы. В лице большого деятеля общество видит и себя большим; все понимают, что только одаренные люди составляют народный гений. Вот почему древние триумфы и нынешние юбилеи представляют не личный праздник, а всегда общественный. Великих людей не спасает от юбилеев даже смерть: они давно в могиле, а общество продолжает праздновать 100-летие их дня рождения, 200-летие, 300-летие и т. д. Народ гордится великими людьми, как отдельные люди -- предками. Народ только тогда чувствует себя аристократом, когда в прошлом у него галерея таких имен, каковы Петр Великий, Суворов, Пушкин, Глинка, Достоевский, Тургенев, Менделеев. В Бархатной книге цивилизации занесены имена лишь тех народов, которые выдвинули большие таланты. Только признанием таланта серая, как крестьянский паспорт, история народа с обычной характеристикой: "особых примет не имеет" -- превращается в своего рода дворянскую грамоту, в генеалогию благородства. Замечательному человеку нельзя отказаться от юбилея; это значит не признать свое родство с обществом, значит лишить последнее некоторого морального наследства. Вот отчего глубокоуважаемые юбиляры, немножко покобенившись, обыкновенно преодолевают конфуз и соглашаются парадировать в должности, так сказать, идолов на час. Общество чувствует благодарность -- нельзя же помешать ему в этой хорошей потребности. Последняя в искренних случаях превращается в нравственный долг, ничем неудержимый.

Писатели -- даже великие, к сожалению, -- не имеют возможности ощущать свои заслуги так реально, как великие изобретатели. Лампочка Эдисона освещает имя его по всему свету, между тем блестящая мысль поэта или публициста может облететь оба полушария, и никто не заметит, кому она принадлежит. Крылатое слово может укорениться всюду и стать пословицей, но у автора ее нет патента на нее, а раз это так, то великое изречение все гарсоны повторяют как свое. Человек со столь ярким талантом, как наш завтрашний юбиляр, за полстолетия работы выпустил в русское общество бесчисленное множество интересных и оригинальных мыслей, но все эти словесные изобретения тотчас поступали в общее достояние. Еще с классиками публика церемонится, но что касается живых публицистов, то экспроприация их мысли совершается с величайшею беспечностью. Восхищенный статьею читатель, благодаря за нее, высказывает вам ваши идеи, как свои. Публицистам приходится слышать в обществе не только собственные мысли, но часто с точностью цитат без всякого означения источника. Сегодня публицист печатает счастливую мысль, глядишь, через несколько недель она вошла в доклад влиятельного чиновника. Аргументы писателя доставили чиновнику орден. Прозорливость писателя дала дельцу высшее назначение, причем и общество, и сам отличившийся уверены, что все замечательное он "сам придумал". За полстолетия своей блестящей публицистической работы сколько А.С. Суворин подсказал правительству полезных решений! Сколько им, может быть, создано генеральских карьер! На сцене иной актер срывает гром рукоплесканий, а уберите-ка суфлера и посмотрите, что выйдет. Наше правящее общество, как русские актеры, преплохо учит роли, и если бы не печать, которую держат в будке, не было бы даже теперешней плохой игры.

Завтра в тысячу голосов будут славить талант достопочтенного юбиляра, но, вероятно, забудут второе его качество, более скромное, но не менее важное, чем талант. Это качество -- упорство воли. Вот драгоценная черта, которой обыкновенно недостает русскому характеру! Талант, конечно, -- высшее счастье, это поистине дар, исходящий свыше, от Отца Светов. Без таланта нет писателя, нет искусства, ничего нет, кроме рабского ремесла. Талант А.С. Суворина слишком вошел в обычай, чтобы говорить о нем. Да и что значит говорить о таланте? Это чаще всего значит клеветать на него. Если сам Рубинштейн не мог дать вам понятия о себе, забираясь в тончайшие изгибы вашего слуха и касаясь всех струн души, то что же может сказать о Рубинштейне критик? Пересказать можно прозу, но такой лирический публицист, такой отзывчивый поэт общественности, как автор "Маленьких писем", непередаваем иначе, как самим собой. "Ревет ли зверь в лесу глухом, трубит ли рог, гремит ли гром, поет ли дева за холмом", -- крайне впечатлительное, до сих пор молодое сердце Алексея Сергеевича откликается как эхо, как влюбленная нимфа, отыскивающая Нарцисса, поэтизируя, облагораживая призывные звуки. Талант есть вкус к красоте. Талант чувствует меру вещей и сглаживает крайности, как сама природа. Талант Алексея Сергеевича из тех, что постоянно возвращают сознание общества к красоте, к правде жизни, к трезвости, к тем оттенкам забавного и трогательного, что составляют прелесть вещей. Талант такого рода заставляет общество умнеть и быть чувствительнее. Что значит "тьма низких истин", если она напущена в общество бездарными людьми? Это только тьма, и ничего больше. О таланте, как о любви, говорить почти кощунственно -- это такая область, где действительно "мысль изреченная есть ложь". Позвольте же вернуться к другому громадной ценности качеству, о котором, я боюсь, забудут. Это упорство, стойкость...

С уважением смотрю я на всякую, даже бездеятельную старость. Дожить до 70, до 80 лет -- в самом деле, это не всем дано. Средний возраст у нас -- 37 лет, стало быть, 75-летний старец прожил два средних века, то есть пронес на своих плечах двойной груз жизни, доказал двойную силу. В наше бурное время жизнь -- большая тяжесть. Столько судьба для всех заготовляет страданий, столько подчас трагического горя! И у А.С. Суворина личная его жизнь представляла далеко не розовый, а, скорее, тернистый путь. И над ним обрушивались бедствия едва выносимые. А сколько мелких неприятностей, терзаний, тревог и огорчений, сколько разочарований и разрушенных надежд! Начать с суровой бедности, быть обремененным большой семьей, то есть страданиями хуже, чем собственными, иметь дорогих людей и терять их, терять в ужасных условиях и не впасть в отчаяние -- это героизм. Обременить себя сверх семьи большой газетой, предприятием огромным и хрупким, окруженным острою враждою соперников, недоверием, непониманием -- это большое мужество. Взвалить на себя ответственность за судьбу многочисленного круга вовлеченных в газету лиц, пребывать 30 лет под дамокловым мечом капризной власти, переживать одновременно черные дни отечества с небывалыми в истории унижениями -- все это чувствовать своим повышенным сознанием и обостренной болью -- и не свалиться в могилу, это сила редкая. Старость, за редкими исключениями, сама по себе есть свидетельство порядочности. Нужно много прирожденной честности и чистоты, чтобы удержаться от растлевающих соблазнов и донести чашу жизни, не расплескав ее вначале. Сберечь себя для родины, для большой, сверхсрочной службы, дано не всякому. Посмотрите, как быстро тратятся у нас люди, как они сейчас же изнашиваются, точно платье, купленное в дешевом магазине. Посчитайте, сколько умирает людей, не дотянув до 30 лет, сколько их спивается, погибает от скверных болезней, от кутежей и ночных оргий. Большинство молодежи уходят из жизни как воры с награбленным имуществом: едва воспитаете вы юношу и обучите в разных школах, едва он наконец одолеет курсы -- глядишь, уже спился, замотался, застрелился, сошел с ума. Получить от Бога сильную душу и уберечь ее для полустолетней общественной работы -- это добродетель, это высшая верность Богу и своей родине.

По поводу юбилея знаменитого старца, до сих пор сильного, кажущегося лет на 15 моложе своих лет, хочется сказать обществу: вот чему надо поучиться у Суворина -- его упорству. Вы, Маниловы и Обломовы, вы, Гамлеты Щигровского уезда, рефлектики, нытики, чеховские слабняки! Вы сдаете все свои жизненные позиции первому врагу, вы только и умеете, что разоряться, оскудевать, таскаться по заграницам да столичным притонам, доедая поскребки дедовских богатств. Посмотрите же, как в наше время можно жить деятельно и с каким упорством отстаивать себя и Россию. Убедитесь, что даже гигантский труд не в силах утомить человека, если есть влечение к нему и настоящее призвание. У нас кричат в унынии: где нам до Европы! Мы, мол, такие и сякие. Да, вы -- действительно такие и сякие, но кто мешает вам быть самой настоящей Европой -- сильной, решительной, неутомимой? А.С. Суворин -- коренной русский человек, но чем же он не европеец в самом энергическом смысле этого слова? Он и в Англии, и в Америке был бы очень крупным деятелем, и его газета была бы и там одною из лучших газет. Пожалуй, в Англии или в Америке Суворин был бы одним из первых деятелей -- при отсутствии там дряблой, обессиливающей русской действительности. Но даже и при этом отвратительном условии, когда люди у нас тянут друг друга книзу, а не кверху, -- все же посмотрите, какая несокрушимая деятельность и сколько стойкости за целое полустолетие!

Из всех отрицательных русских качеств недостаток стойкости, пожалуй, самое опасное. Вспомните, каким щеголем отрицания явился в Москву Александр Андреевич Чацкий. Понюхав европейских книжек и заразившись презрением к родине, благородный идеалист гремит, гремит в гостиных. Но чуть лишь дали понять ему, что он смешон, он сейчас же: "Вон из Москвы!" Подавайте ему карету, и он на мужицкие деньги поедет опять по европейским отелям искать уголок оскорбленному чувству. Но что было бы с Россией, если бы все благородные идеалисты осуществляли этим способом свое общественное служение? Что было бы с Сувориным, если бы он, 50 лет назад, при первом же столкновении с действительностью, закричал: "Вон из Петербурга! Извозчика мне -- и в Европу!" Одним несчастным эмигрантом за границей было бы больше, одним из наиболее крепких столпов русского общества -- меньше. Недавно А.С. Суворин издал свою книгу "Всякие", сборник остроумных беллетристических сцен и фельетонов, который был 40 лет назад арестован цензурой. Книгу тогда сожгли и автора судили. Стало быть, и Суворин, как писатель, начинал в некотором роде с костра мучеников и имел свою писательскую драму. Хорошо ли было бы, если бы он, возмущенный и оскорбленный, завопил тогда: "Довольно! С вами я горжусь моим разрывом!" -- и отряс бы прах от ног своих, распрощавшись и с цензурой, и с Россией? Мне кажется, это было бы очень нехорошо. Суворин, достаточно измученный, все-таки остался на позиции. Сын бородинского героя, он из тех русских людей, которые не так-то легко сдаются. Он остался на журнальном редуте и в ответ на давление против него гг.Фамусовых и Молчалиных выдвинул такую силу как "Новое Время". Вопреки пословице: один в поле не воин, он, не выпуская из рук сверкающего, как меч, пера, деятельно собрал вокруг себя дружину талантов и кое-что, как известно читателям, сделал. Из ложной скромности не будем говорить, что именно сделано Сувориным и его газетой. Во всяком случае он не уступил судьбе. Не сдался, не побежал! Он укрепился на своем месте, какое послал Бог, и свое дело упрочил, совершенно как это делают сильнейшие из европейцев. Хорошо, если бы все русские люди проявляли на своих местах кроме таланта то же упорство, то же мужество сопротивления. Отстаивайте из всех сил свои позиции! Укрепляйте за собою свои земли, усадьбы, хозяйства, конторы, фабрики, заводы, канцелярии! Осуществляйте прочно все предприятия и жизненные задачи! Развивайте жизнь, доводите ее до полноты! Добивайтесь каждый на своем месте успеха -- и Россия станет великой и славной среди народов!

Юбилей А.С. Суворина тем примечателен, что это полустолетие действительной борьбы общественной. Нетрудно дотянуть до полувека своей деятельности живописцу, скульптору, романисту, ученому, талантливому актеру. Нетрудно, постепенно пересаживаясь из кресла в кресло, пробираться в Сенат или Государственный Совет. Но на каторжной журнальной службе, на аванпостах политических битв, на арене, усеянной засадами, волчьими ямами и фугасами, -- устоять на такой арене пятьдесят лет -- серьезный подвиг! Оглядываясь на великое поле журнальной брани, Суворин может с удовлетворением сказать, несколько изменяя слова поэта:

У меня бы не было врагов,

Когда бы не твои, Россия!

Врагам родины, домашним и зарубежным, он настолько остался памятен, что и друзья родины надолго запомнят его имя. Это одно из тех больших русских имен, что перейдут не только в историю литературы, но и в историю родной государственности -- не как стыд ее, а как ее гордость.

1909 г.

Оглавление

Меньшиков Михаил Осипович Выше свободы. 1

Кончина века. 2

I 2

II 2

III 3

IV. 4

V. 5

VI 6

VII 6

VIII 7

IX. 8

X. 9

XI 10

XII 11

XIII 12

XIV. 12

XV. 13

XVI 15

XVII 16

XVIII 17

XIX. 18

АНАРХИЯ И ЦИНИЗМ. 19

Философия характера. 21

Европейские расы. 22

Собачья жизнь. 24

В ДЕРЕВНЕ. 26

* * *. 31

* * *. 35

ВТОРАЯ ДУША. 39

Отчего бегут из рая. 41

Богатыри в трактире. 43

Что такое нация?. 44

ВЫШЕ СВОБОДЫ.. 47

ДРУЖИНА ХРАБРЫХ. 50

* * *. 54

ЗА ПОЛСТОЛЕТИЯ. 58

ЗАВЕТ ПЕТРА. 62

КОРАБЛЬ НА МЕЛИ. 67

Стучался, и не отворили ему. 69

Что России нужно. 70

КРАСНЫЕ ИЕЗУИТЫ.. 72

ЛЕВ ТОЛСТОЙ, МЕНДЕЛЕЕВ, ВЕРЕЩАГИН. 76

Роль пророческая. 78

Голос природы. 81

Естественная вера. 82

НРАВСТВЕННЫЙ ЦЕНЗ. 84

НУЖДА ВЕЛИКАЯ. 87

То, что превыше всего. 90

Прежде всего -- сняться с мели. 93

ЧТО ТАКОЕ ДЕМОКРАТИЯ. 96

Чернь и власть. 98

ЗАВОЕВАНИЕ РОССИИ. 101

Источник, силы. 103

Колумб и Россия. 105

О ЛЮБВИ К ОТЕЧЕСТВУ И НАРОДНОЙ ГОРДОСТИ. 109

Колебанья духа. 111

Примиренье. 113

Откуда любовь?. 115

Откуда охлаждение. 115

О НЕУТОЛЕННОЙ ПРАВДЕ. 117

ОСАДА ВЛАСТИ. 124

ПЕРВАЯ ЗАБОТА. 128

ПОХОД НА БОГАТСТВО. 132

ЦЕНЗ ПОМАЗАНИЯ. 136

РАЗГОВОР О СВОБОДЕ. 141

ГОЛОС ЦЕРКВИ. 145

ДВЕ РОССИИ. 150

Упадок церкви. 151

Сухое сердце. 154

ЗАВЕТ СВЯТОЙ ОЛЬГИ. 157

ЗАВЕЩАНИЕ ОТЦА ИОАННА. 161

ЛЕВ И СЕРАФИМ. 166

Психология святости. 167

Старые сверхчеловеки. 170

ОЛЬГИН ДЕНЬ. 173

Памяти великих. 176

Полнота бытия. 177

ПАМЯТИ СВЯТОГО ПАСТЫРЯ. 178

ПАМЯТНИК СВЯТОЙ ОЛЬГЕ. 183

СИЛА ВЕРЫ.. 187

Обмен внушений. 189

Смертельное начало. 191

Восстановление человека. 193

DAS EWIGWEIBLICHE (Вечно женственное) 196

Мадонны Возрождения. 198

Леда и Лебедь. 200

Сумасшедшая красота. 202

БОРЬБА МИРОВ. 204

Некто в черной шляпе. 206

Разутые и обутые. 208

ДВА ПРОРОКА. 209

Народ, как идол. 211

Невольный праведник. 213

ДРАМА ГОГОЛЯ. 216

ЖИВА РОССИЯ. 220

Не-самозванец. 223

ЗНАНИЕ И ПОНИМАНИЕ. 226

О ГРОБЕ И КОЛЫБЕЛИ. 230

Совершенно новая точка зрения. 232

Поэзия и философия пессимизма. 234

О древнем страхе. 236

ПАМЯТИ А.С. СУВОРИНА. 238

Свобода мысли. 241

ПАМЯТИ ВЕЛИКОГО ГРАЖДАНИНА. 243

СРЕДИ ДЕКАДЕНТОВ. 248

Животное из животных. 250

* * *. 251

ТАЛАНТ И СТОЙКОСТЬ. 253

Поиск по сайту: