Глава 3. Жаль только жить в эту пору прекрасную

Жаль только жить в эту пору прекрасную…

А у всех ли стран получится проскочить в игольное ушко постиндустриализма? Все ли смогут так повысить уровень жизни, чтобы кататься как американский сыр в американском масле? Ну или японский хотя бы?

Давайте раскинем…

В абсолютных величинах Россия потребляет не так уж мало энергии и как следует обгоняет по этому показателю и Германию, и Францию, и Японию. Но мы-то знаем, что львиная доля этой энергии идет не на улучшение жизни людей, а на нагрев атмосферы — сначала в наших жилищах, а потом, по мере утекания тепла через вентиляцию, окна и щели — и всего окружающего пространства. Увы, космос батареями не натопишь. Для того чтобы при нашем климате поднять уровень жизни до западноевропейского, нужно тратить в расчете на душу населения вдвое больше энергии -14-15 т. у. т. на человека в год, а не 7-8, как сейчас.

Увеличить потребление энергии вдвое — это все равно что ко всем нефтяным и газовым запасам России добавить еще две таких же огромных нефтегазоносных области, как Западносибирская. Ясно, что их у нас нет. Задача представляется тем более невозможной в условиях, когда все говорят о скором иссякании нефти; а вот в условиях, когда человечество все больше говорит и делает для освоения термояда, — не столь уж и невозможной, хотя в ближайшие 100 лет полного перехода земной экономики на термоядерные рельсы нам не светит. Правда, существуют геологические теории, обещающие дармовой водород прямо из планетарных недр (подробнее об этом смотрите в моей книге «Апгрейд обезьяны»), но этот водород, увы, пока что остается только в теории.

Впрочем, задача повышения удельного потребления энергии может быть достигнута и другим путем — путем сокращения населения вдвое. Брать качеством, а не количеством! Решение красивое, но здесь мы можем уткнуться в другую проблему: для того чтобы обеспечить работоспособность всей инфраструктуры страны, вдвое меньшего населения может элементарно не хватить. Как только масса людей станет меньше критической, может последовать обвал.

Следующий вариант повышения уровня жизни и энергетической эффективности страны — развал унитарного государства (желательно контролируемый) на несколько самостоятельных образований. Почему-то у густопсовых патриотов именно этот вариант вызывает неконтролируемое озлобление. Они готовы на все — даже на то, чтобы наши люди жили хуже, чем за рубежом, лишь бы иметь возможность поутру выйти на крылечко и, хлопнув подтяжками, счастливо выдохнуть:

— Велика Россия!

Я не знаю, что сказал бы по поводу этого немотивированного желания жить в большущей стране дядюшка Фрейд, но подозреваю, что без чего-то наивно-подросткового в сознании отдельных граждан здесь не обходится. Величие у патриотов почему-то устойчиво ассоциируется с величиной. А не с уровнем жизни населения. Старинные архетипы, которые прекрасно работают в мире животных.

В чем опасность раздела страны, если процесс раздела совершается без войны, как, например, мирный развод Чехии и Словакии? Опасность в наших головах. Детское желание жить в самой большой (ну пускай даже в пятой по величине, если иметь в виду эффективную территорию) стране слишком сильно сидит в крестьянских мозгах слишком многих наших граждан, чтобы этот фактор можно было не учитывать.

Впрочем, развод может произойти настолько плавно, что сограждане даже не заметят распадных процессов. Потому что на территории России могут столкнуться две волны — интеграционная и дезинтеграционная. Центробежные тенденции ведут к тому, что регионы наберут себе достаточно самостоятельности в экономике и политике, и де-факто страна станет конфедерацией. Хотя формально может оставаться унитарной. Это одна волна. А вторая волна — центростремительная, объединительная — накатит аккурат навстречу. Что это за волна и откуда она возьмется в эпоху глобального потепления и всеобщего стремления к атомизации, индивидуализации? Сейчас разжую…

Что есть прогресс? Все больший уход от природы, обособление от нее. Цивилизация взамен природной строит себе искусственную среду обитания — техносферу. Техносфера — это, прежде всего, мегаполис. Искусственная среда строится по своим законам и является как бы демпфером или, точнее, амортизатором между природной средой и человеком. Техносреда гасит всплески среды естественной. Сегодня мы видим, как выросшие из аграрных обществ природно-политические страны интегрируются в Единую Европу.

На базе чего интегрируются? На базе техносферы, естественно. А в чем глубинная суть этой интеграции, по-другому называемой глобализацией? Второе имя глобализации — стандартизация.

Стандартизация в техносфере наступает по всем фронтам просто потому, что не может не наступать. Стандартизируются болты и гайки, форматы аудио и видеокассет, сетевые протоколы. Стандартизируется юриспруденция — международное право начинает превалировать над национальным. Стандартизируются санитарно-гигиенические правила. Стандартизируются правила экономического взаимодействия — торговли, обмена рабочей силой, — появляется ВТО. Стандартизируются политические институты и политическое устройство общества. Стандартизируются финансы — появляется одна валюта на огромный регион.

В стандартизированной цивилизации жить и торговать удобнее и безопаснее. Ты всегда знаешь, что не отравишься иностранной едой, поскольку гигиенические правила международно стандартизированы. Ты можешь быть уверен, что аудиокассета одного производителя подойдет к магнитофону другого. Ты знаешь, что твои интересы, ущемленные национальным правительством, всегда могут быть защищены наднациональным судом Страсбурга. Ты как турист и бизнесмен не имеешь геморроя с переводом одной валюты в другую при пересечении границы. Стандартизация — основа объединения и сопряжения техноплит разных стран в единую техносферу.

Интеграция может легко сменить дезинтеграционные процессы распада государства после достижения им некоей нижней точки, как цирковой гимнаст на трапеции вовремя подхватывает летящую в воздухе тетку. Это может случиться после или в процессе распада России. Или начаться прямо сегодня — на стадии постимперского распада — путем интеграции постсоветского пространства в одно экономическое целое.

Во всяком случае, некоторые объединительные процессы уже наблюдаются. Количество самостоятельных регионов в России неуклонно сокращается. Только в 2005 году прошли референдумы по вопросам объединения в пяти регионах — в Красноярском крае, в Перми, на Таймыре и в Эвенкии, на Камчатке и в Корякин. Объединились Иркутская область с Усть-Ордынским Бурятским автономным округом. На очереди слияние Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского округов с Тюменской областью. Зашебуршились в Коми, ища, с кем бы объединиться. Бессмысленная Еврейская автономная область — сто пудов! — вольется в Хабаровский край.

Да и Адыгее, в общем и целом, нечего бородавкой торчать на здоровом теле Краснодарского края.

…Аналитики предсказывают, что в течение ближайших нескольких лет число российских регионов сократится с 89 до 60. В общем, поживем — увидим…

Правда, исторический опыт говорит, что все нации и народности, чувствующие в себе потенциал самостоятельности, перед этапом наднациональной глобальной интеграции должны непременно пройти период «юношеской гиперсексуальности» — обрести самостоятельность в виде национальной государственности. Считается, что этому опыту нет альтернативы. Только данный процесс вполне может перекрыться наступающим процессом тотальной глобализации, стирающим национальные черты, а также процессом генетической модернизации человека, действующим в том же направлении.

Так что если глобальное потепление будет продолжаться, если в ближайшее время не случится чего-то морозно-катастрофического, что может потребовать жесткого закручивания гаек, то мир унитарных государственных образований в обозримом будущем превратится в мир гражданско-сетевой. Это, с одной стороны, распад, а с другой — экономическая интеграция.

Но есть ли уверенность в том, что глобальное потепление будет продолжаться? Какова дальнейшая судьба температуры?

Поиск по сайту: