Дней... Офисное здание второй по величине в мире компании игрушек располагалось на окраине небольшого городка по соседству с Провиденсом

Офисное здание второй по величине в мире компании игрушек располагалось на окраине небольшого городка по соседству с Провиденсом, штат Род-Айленд. Это был двухэтажный кирпичный дом, построенный в начале 60-х гг., с четкими прямыми линиями, свойственными стилю того времени.

Мишель все это казалось Изумрудным Городом в конце Дороги из Желтого Кирпича. Она приехала сюда с Тилли. Перелет был очень утомительным. Хоть Денвер считается мощным авиационным узлом, им пришлось пересаживаться в Чикаго. И Мишель никогда прежде не задумывалась, с какими трудностями приходится сталкиваться в таких ситуациях человеку в инвалидном кресле, несмотря на всю помощь доброжелательного персонала и наличие специальных трапов. Тилли, однако, всю дорогу оставалась бодрой и веселой.

Мишель мысленно поблагодарила американский народ за принятие закона об инвалидах, когда нажала кнопку автоматической двери и помогла Тилли въехать в здание. В бюро пропусков они получили самоклеящиеся значки посетителей. Приклеив свой значок на лацкан черного костюма, Мишель с любовью посмотрела на свою пожилую подругу. С не слишком тщательно растертыми румянами на щеках и подкрашенными тонкими губами, она бережно держала на коленях образец игрушки, изготовленный ею самой при помощи ее подруги Элинор. Недостаток элегантности у медвежонка компенсировался его очарованием — так, по крайней мере, казалось Мишель. Этот ярко-лиловый имел ненормально — даже для медвежонка широкую грудь, швы были заметно неровные. Зато его грубо сшитая мордочка с черными пуговицами на месте глаз выражала столько любви, что Мишель наполнялась нежностью всякий раз, когда смотрела на него. Тем не менее ей было ясно, что с таким прототипом их никто и слушать бы не стал, если бы не связи Тилли.

С электронной частью игрушки помог разобраться Джереми, и Мишель несколько успокоилась, представив тот момент, когда они включат запись, которую сделала Кортни, напев своим нежным контральто колыбельную сыну.

Примерно в 100 футах по правому коридору располагался конференц-зал. Тилли знала дорогу, и Мишель следовала за ней. Распахнув перед Тилли дверь в конференц-зал, она с удивлением обнаружила, что комната намного меньше и обставлена намного проще, чем ей представлялось — всего лишь стол, стулья, телевизор и видеомагнитофон. Стены были абсолютно голые.

Там их уже поджидали два члена комитета - Джилл Рэнсон, миниатюрная женщина пятидесяти с чем-то лет, руководительница подразделения электронных игр, и Пол Маршалл, молодой человек — ему еще не было и сорока, — руководивший отделом импорта. Стали подходить и другие; многие обнимали Тилли. Каждый когда-то либо сотрудничал с ней, либо слышал о ней. Теплый прием подтвердил слова, ранее сказанные Тилли о себе: что ее репутация идет впереди нее. Если она говорила, что игрушка окажется удачной, в девяти случаях из десяти так и случалось.

Некоторые начальники запаздывали с разного рода совещаний, так что у собравшихся было добрых 20 минут, чтобы обменяться впечатлениями и поболтать. Мишель в разговорах особо не участвовала. В отличие от Тилли она никого здесь не знала, но главное, вернулась ее нервозность. Как могла Тилли оставаться такой безмятежной? Не хотелось думать, что ее спокойствие объяснялось только тем, что на карту была поставлена судьба не ее детей. В конце концов, Тилли потрудилась ради Мишель ничуть не меньше других членов ее команды.

Когда прибыла руководительница разработки новых продуктов, генеральный директор компании кратко представил Тилли собравшимся и дал ей слово.

Тилли, держа на руках мишку, как будто это был ее внук, сказала:

— Леди и джентльмены, должна сказать, что я очень рада видеть здесь гораздо больше леди, чем это было 50 лет назад.

Мишель закрыла глаза.

— Последние 10 лет я только и думала о том, возникнет ли в моем сердце еще одна игрушка, такая, какая по-настоящему мне понравилась бы. И вот она перед вами.

Мишель снова открыла глаза. Даже при ярком свете флуоресцентных ламп Тилли призрачно лучилась, словно кожа ее была так тонка, что сквозь нее просвечивалась ее душа. Это была уже не хрупкая, дряхлая старушка — снаружи проявилось то, что, как уже успела узнать Мишель, существовало у нее внутри.

- Вы все знаете, что я всегда старалась выпускать на рынок игрушки, которые не только обеспечивали прибыли, но и приносили пользу детям и их родителям. Все вы видели на своем веку массу мягких игрушек, в последние годы появилось также великое множество всевозможных механических устройств, какие только можно вообразить. У моей внучки, например, есть маленький проигрыватель, который учит играть в шахматы. Но это — что-то особенное... Она поднесла медвежонка к щеке и как будто в порыве чувства сжала его. И тут изнутри донесся ласковый голос Кортни: «Родной мой, я сейчас о тебе думаю. Надеюсь, что тебе приснятся сладкие-сладкие сны...»

Пока проигрывалась запись, в комнате воцарилась мертвая тишина. Хотя Кортни не была матерью никому из присутствовавших, — она говорила, обращаясь к своему сыну, — такое явное проявление материнской любви наполнило зал, как аромат нежных духов.

Выдержав точно выверенную паузу, Тилли продолжала более практичным тоном, описывая достоинства игрушки. Дизайн медвежонка уникальный, красочный и забавный. Туловище имеет форму подушки, так что ребенок может брать игрушку с собой в постель. Но главным преимуществом этой мягкой игрушки является именно персонализированная запись, адресованная к конкретному ребенку. Тилли помогла членам комитета вообразить, как это здорово иметь возможность оставить ребенку такое личное сообщение, чтобы он слушал его снова и снова. Это может быть сказка, стишок, песня, молитва.

Тилли сказала, что миллионы бабушек и дедушек миллионами покупают «говорящие» рамки фотографий, в которых свой портрет родным можно сопроводить словесным сообщением. Но эта игрушка еще лучше, потому что рамку для фотографии нельзя обнять.

- Если у кого-то из вас есть маленькие дети, такие, что еще не стали подростками и для которых вы все еще олицетворяете собой и солнце, и луну, вам наверняка приходится оставлять их хотя бы на какое-то время. Да вы их каждый день оставляете, отправляясь на работу. И вот представьте, что безумно скучающему по вам ребенку достаточно нажать кнопочку — и вы рядом. Один из пожилых мужчин усмехнулся:

— Вы нам льстите, Тилли. Моим детям, например, уже за 30.

Тилли посмотрела на него и довольно резко сказала:

— Тогда подумайте о внуках.

В наступившей тишине Мишель осторожно всматривалась в лица. Они были зачарованы, но Тилли ее предупреждала, что это будет только первый, хотя и чрезвычайно важный этап. Сейчас им следует предвосхитить и преодолеть все возможные возражения — потому что если не преодолеть их здесь и сейчас, они всплывут позже и будут озвучены либо членами комитета, либо оптовыми закупщиками, либо продавцами розничных магазинов, либо покупателями.

Тилли начала высказывать возможные возражения и отвечать на них. Члены комитета зашевелились. Женщина, отвечавшая за разработку новых продуктов, подняла руку, прося слова.

— Знаете что, у меня всегда было чувство, что подобные вещи — это почти что средство дистанционного контроля над мыслями ребенка. Не знаю, может, я одна так думаю, но меня подобные вещи несколько настораживают.

Мишель снова воздала про себя благодарственную молитву, на этот раз радуясь тому, как хорошо Тилли подготовила ее, а та не замедлила с ответом.

— Если вы хотите говорить о контроле над мыслями ребенка, то имейте в виду тот факт, что в среднем по стране дети проводят более 50 часов в неделю перед экраном телевизора. Вот где контроль над мыслями! Вам не кажется, что родителям следует хотя бы минуту в день контролировать мысли и жизнь своего ребенка? Ту самую минуту, пока играет запись. Настало время родителям вернуть себе контроль над тем, как программируется мышление ребенка, и начинается это время с той самой минуты, когда делают запись для своих детей.

Слово взял мужчина в ярко-желтом галстуке:

— Я изучал некоторые исследования, и они показывают, что женщины неохотно записывают свои обращения к детям на подобных устройствах. Им хочется предстать идеальными мамами, и они боятся, что то, что они сочинят, будет не вполне идеально. Возникает психологическая блокада, какая бывает у писателей.

— Тогда пусть это делают папы, — пошутил кто-то, и эта шутка стоила ему нескольких сердитых взглядов со стороны женщин.

Тилли не обратила внимания на шутку и недовольные взгляды и ответила мужчине в желтом галстуке:

— Мы собираемся приложить к игрушке буклет с короткими, одноминутными «сценариями», которыми родители смогут воспользоваться. Там будет все, что душе угодно. В этой книжечке собраны одноминутные сказки на ночь, современные и классические, слова любимых песен для тех родителей, кто осмеливается петь, а также, что очень важно, сценарии, нацеленные на преодоление у детей распространенных страхов, таких как боязнь темноты, несчастья, смерти, и таких распространенных психологических проблем, как энурез и застенчивость. Тилли уверила собрание, что сценарии последней категории были подготовлены известными в национальном масштабе психологами.

Мишель поджала губы, чтобы не улыбнуться. Работа с психологами была у них еще лишь на стадии идеи. Тилли без запинки продолжала:

— Еще больше сценариев можно будет найти на нашем интернетовском сайте. Родители смогут скачать их совершенно бесплатно.

Еще одна женщина, яркая брюнетка, выразила беспокойство, что для родителей, не имеющих опыта общения с электроникой, эта игрушка может оказаться технически слишком сложной.

Мишель и к этому была готова.

— Я знаю, что на некоторых других аппаратах людям бывает трудно записать свой голос. Но данное устройство разработано гораздо проще автоответчика, и программировать голосовые сообщения здесь в 10 раз легче, чем в сотовом телефоне, с которым в наши дни сталкиваются почти все. Человек может легко и просто записать свой голос или стереть запись с помощью одной кнопки.

Брюнетка, однако, была не вполне удовлетворена.

— А что если дети, приходя в магазин, начнут баловаться и записывать всякие глупости в игрушки, еще лежащие на полках? Ведь вы, я полагаю, собираетесь предоставить родителям возможность опробовать игрушку на месте?

Но тут вмешался господин, ранее представившийся как сотрудник отдела разработки новых продуктов.

— С чем-чем, а с этим у нас опыт большой. Мы уже научены и теперь просто заранее составляем 10-секундное демонстрационное сообщение, чтобы родители могли прослушать его, — он оглянулся на сидевших за столом. — Вы, вероятно, понимаете, чем обеспокоена Эми: что подростки из шалости будут наговаривать на диктофон всякие мерзости. С игрушками фирмы «Хасбро» это не проходит. Мы можем обеспечить даже, чтобы и после покупки родители имели возможность блокировать запись, чтобы никто не мог изменить ее против их желания.

Мозговая атака продолжалась еще некоторое время: Мишель и Тилли отбивались от возражений изо всех сил. Когда все сомнения были рассеяны, собравшиеся заметно оживились. Собаку съевшие профессионалы еще некоторое время перебрасывались идеями насчет маркетинга и дизайна, как заправские теннисисты, Но атмосфера была уже куда более доброжелательной.

Как-то незаметно дискуссия перескочила с темы «если» на тему «когда». После того как Тилли сказала, что игрушка должна быть выпущена в продажу менее чем через 90 дней, мужчина в желтом галстуке заявил, что на этот раз она действительно сошла с ума, и все его поддержали. От двенадцати до восемнадцати месяцев — обычные сроки.

Тилли этой части дискуссии разгореться не дала. Она уже говорила Мишель, что знает в компании людей, которые обладают реальной властью сделать так, чтобы это случилось, как выразилась бы Саманта. Если сверху поступит приказ выпустить игрушку в продажу быстро, это будет сделано. Никто из присутствовавших не помнил случая, чтобы игрушку выпустили быстрее чем за четыре месяца, но Тилли выглядела вполне уверенной в том, что ей удастся добиться своего.

В этой атмосфере триумфа последним встал вопрос о названии игрушки. Были предложены сотни певучих названий, пока Мишель, которая до поры помалкивала, решив предоставить решение вопроса профессионалам, не выпалила:

— Мишка Всегда Рядом.

Собрание забурлило, многие согласно закивали, и Мишель пояснила свою мысль:

— Когда моему мужу нужно было уезжать по делам, — а делал это он часто, — он всегда целовал детей и говорил им: «Не волнуйтесь. Хоть вы меня и не видите, я всегда рядом с вами».

Как ни горько Мишель было произносить это, она пересилила себя:

— Эта игрушка будет напоминать ребенку, что мама или папа всегда рядом, где бы они ни находились.

Ники, Ханна, и мы скоро будем вместе.

Дня...

Вернувшись из поездки в «Хасбро», Мишель получила задание отправиться в суд графства, чтобы выяснить, у кого есть проблемы с платежами по закладным. Она узнала, что за минувшие 30 дней не выплатили причитающиеся деньги многие десятки людей. Это ее поначалу удивило. Почему люди не платят за свое жилье? А потом она вспомнила, как сама была не в состоянии вносить текущие платежи за дом. Воспоминание пробудило в ней куда больше сочувствия к попавшим в «черный список» людям.

Какие бы проблемы домовладельцы ни испытывали, недвижимость у всех была разная — дорогая и недорогая, кондоминиумы, пустующие имения в деревне, блокированные дома.

Потратив полтора часа на переписывание имен и адресов должников, она решила положиться на интуицию. Мишель поняла, что ей не обойтись без помощи Бесконечной Сети, поскольку никакой логической возможности обработать такой объем данных у нее не было. Поэтому она начала бегло просматривать страницы одну за другой, стараясь максимально отказываться от критического, логического мышления и пропуская слишком дорогую недвижимость, не вызывавшую в ней никакого положительного отклика.

В конце концов она выбрала 3 дома из списка, включавшего около 200 должников. Один из этих Домов казался ей наиболее перспективным.

Кредит составлял 35 000 долларов, и поскольку владелец дома опоздал с платежами уже на два месяца, от банкротства и продажи недвижимости с молотка его отделяло около двух недель.

Мишель переписала адрес. Это было совсем рядом. Она решила поехать посмотреть на состояние дома и попытаться оценить, что из этого можно выжать.

Впоследствии, когда Рене ее спросила, почему она выбрала именно этот дом, она даже не знала, как объяснить это словами. Самым близким к истине было то, что она за цифрами как-то разглядела печальную историю хозяйки дома. Она не вполне представляла себе эту хозяйку, но будто услышала ее зов о помощи.

Это был так называемый блокированный дом в южной части Ривердейла, представлявший собой длинный ряд двухэтажных одноквартирных домов-блоков с общими боковыми стенами. Они находились в идеальном состоянии, по крайней мере, так казалось снаружи. В нескольких окнах были вывешены таблички: «Продается». Одним из этих домов-блоков владела вдова по имени Джейн Яско.

Мишель сверилась со своими записями. Блок заложен за 35 000 долларов, но никаких других претендентов на недвижимость нет. Следовательно, владелица этого дома, кто бы она ни была, через две недели потеряет дом, в том числе и уже довольно значительную выкупленную его долю.

Мишель приблизилась к входной двери, испытывая некоторую нервозность. Она помнила, как было трудно ей самой, когда она потеряла дом после смерти Гедеона, помнила и злоключения матери Саммер, продававшей свой дом.

Она позвонила и в ожидании поправила блузку и юбку. Через минуту позвонила снова. Наконец дверь открылась. На пороге стояла миниатюрная седая женщина, чуть сгорбленная и с Довольно мрачным выражением лица. Она выглядела несколько моложе Тилли, но заношенный до дыр домашний халат и запах плесени, доносившийся из дома, свидетельствовали о том, что хозяйка уже не следит за собой и, вероятно, не так ясна умом.

Мишель медленно и, может быть, излишне громко сказала:

— Добрый день, мэм. Меня зовут Мишель Эриксен, — она протянула женщине водительские права, но та на них даже не взглянула. — Вы миссис Яско? Простите, что беспокою вас, но в суде я узнала, что вы близки к тому, чтобы потерять дом за неуплату.

Миссис Яско заговорила хриплым голосом заядлой курильщицы, хотя запаха табака или иных признаков курения Мишель не заметила.

— Вы уже десятый человек, который говорит мне это. И я каждому отвечаю, что, по-видимому, произошла ошибка. Я вложила в этот дом почти все свои сбережения, когда покупала его, и каждый месяц, когда получаю пенсию за мужа, всегда первым делом плачу за дом, — скрюченными пальцами она дернула себя за воротник халата. — Так что, видите, у них нет никакой возможности забрать у меня дом.

«Первый отказ», — сказала себе Мишель.

— Простите меня, мэм, я понимаю, как вам надоели эти вторжения, но мне искренне не хотелось бы, чтобы вы потеряли дом из-за какого-то недоразумения. Вы абсолютно уверены, что платите все правильно? Вы можете показать мне какие-нибудь погашенные чеки?

- Я не собираюсь впускать вас в свой дом, — миссис Яско и начала закрывать дверь.

Второй отказ. Но как его преодолеть? Мишель раскрыла папку и подставила ногу, чтобы не дать двери закрыться.

— Мэм, простите меня, но вот у меня официальная бумага. Я просто хочу удостовериться, что не перепутала адрес. Не хотите взглянуть на документы, которые я получила в суде?

— Я не надела очки, — миссис Яско посмотрела на дверь, удивляясь, почему она не закрывается.

— Миссис Яско, пожалуйста. Сходите за очками. Вам необходимо взглянуть на это, потому что вы попадете в большую беду, если ничего не предпримете.

Мишель не знала, почему эти ее слова заставили миссис Яско уступить. Может быть, она решила, что так быстрее избавится от назойливой посетительницы. Она все-таки ушла в глубь дома, но через несколько минут — когда Мишель уже отчаялась ее когда-либо еще увидеть — вернулась в очках в черепаховой оправе. Она взяла бумагу у Мишель слегка дрожащими руками и прочитала ее, шевеля губами. Но она, конечно, ничего не поймет. Юридические документы читать очень трудно. Поэтому Мишель достала из сумочки желтый маркер и быстро отметила несколько ключевых фраз, как-то: извещение о неуплате, неплатежеспособный, конфискация.

Когда эти зловещие слова проникли в сознание миссис Яско, она подняла глаза от бумаг и сказала:

- Вы абсолютно уверены, что это официальный, государственный документ? Меня предупреждали, что бывают люди, обманывающие стариков фальшивыми документами.

— Я абсолютно уверена, мэм, — сказала Мишель от всего сердца. — Мы говорим о вашем доме, и я искренно хочу помочь вам. Миссис Яско потерла лоб:

— Я просто не понимаю, как такое могло случиться.

Мишель озарила догадка. Теперь, когда миссис Яско уже не выказывала сильного недоверия к ней, она повторила свою просьбу:

— Можно мне посмотреть ваши счета?

На этот раз миссис Яско впустила ее в дом. Внутри был беспорядок. Заглянув на кухню, Мишель увидела засаленные стены и линолеум в дырах. Ковер на полу в гостиной, куда они вошли, был весь в пятнах, шторы грязные, а пыль лежала таким густым слоем, что ее хватило бы слепить снеговика.

Миссис Яско подвела Мишель к карточному столу, заваленному стопками бумаг. Присмотревшись, Мишель заметила, что значительную часть этой горы составляли нераспечатанные письма. Она наугад взяла сверху несколько штук и рассеянно посмотрела на марки. Создавалось впечатление, что миссис Яско уже по меньшей мере несколько месяцев не занималась делами. С разрешения миссис Яско она несколько минут изучала документы, и ее подозрения подтвердились. Затем она со вздохом положила руки стол и начала терпеливо объяснять миссис сложившееся положение. Поскольку та серьезно задержала платежи по ссуде, единственен верный способ предотвратить конфискацию — полностью вернуть ссуду. Просмотрев миссис Яско, Мишель поняла, что, хотя некоторый доход она получает, 35 000 долларов ликвидных активов у нее и в помине нет.

Она тщательно подбирала слова, стараясь быть откровенной перед миссис Яско, но и не желая чем-либо намекнуть своей собеседнице, что она явно переживает раннюю стадию старческого слабоумия. В любом случае здесь речь шла уже о чем-то много более важном, чем та прибыль, которую Мишель рассчитывала получить от перепродажи недвижимости.

Объяснение она завершила такими словами:

— Мэм, я была бы рада помочь вам как-то разрешить эту ситуацию.

Миссис Яско снова потерла лоб:

— Я так растеряна. Не знаю, что и делать. Вы действительно можете мне помочь? Никто из тех, кто приходил сюда, не предлагал мне помощи. У одного была такая страшная борода.

Мишель успокаивающе погладила ее по руке:

— Да, я помогу. Обещаю.

Миссис Яско настояла на том, чтобы угостить Мишель чаем, прежде чем они продолжат разговор.

— Вы такая добрая,— сказала она, подавая Мишель чашку, дребезжавшую на блюдечке. — Я поняла это с первого взгляда.

Мишель посмотрела в чашку. В бурой жидкости что-то плавало. Она не знала, что это, но была уверена, что не чаинки.

- Но что же мне делать? — заскулила миссис Яско. — У меня нет 35 000. Нет семьи, никого. Куда мне ехать? Что делать? — она всхлипнула.

Мишель села в складное кресло рядом с карточным столиком и взяла свободную руку миссис Яско в свою.

— Вы доверитесь мне, чтобы я помогла вам? — она посмотрела в покрасневшие от слез глаза миссис Яско, молясь, чтобы старуха поверила своей интуиции.

— Вы можете? Вы поможете? — взмолилась миссис Яско. — Мне никто больше не поможет.

Мишель облегченно выдохнула. Она почувствовала, что первый барьер преодолен. Ее план был взаимовыгодный, но ей, разумеется, было необходимо согласие миссис Яско. За чаем или, по крайней мере, за тем, что именовалось чаем, Мишель постаралась как можно доступнее изложить свой план. Мишель заплатит 35 000 долларов и поможет миссис Яско переехать в Золотой дом. Ей больше не придется беспокоиться о готовке и уборке, не говоря уже о счетах — она больше ничего никому не будет должна. Мишель заметила несколько неоплаченных счетов за коммунальные услуги и поняла, что миссис Яско недалека от того, что у нее отключат телефон и свет — что, впрочем, уже не имело значения, если она потеряет дом.)

— Одна из моих лучших подруг работает там, — сказала она. — Она позаботится о вас. Дважды в неделю экскурсии, есть библиотека — если захотите, вам почитают приходящие волонтеры...

Миссис Яско слушала раскрыв рот, словно Мишель рассказывала ей о рае земном.

- Но мой маленький домик...

- Знаю, знаю, — Мишель погладила миссис по руке. — Я отремонтирую его, чтобы можно было получить наилучшую цену при перепродаже и прибыль мы разделим пополам.

— Вы действительно сделаете это для меня? — спросила миссис Яско.

— Да, сделаю, — сказала Мишель. — Я изложу все письменно, и мы обе подпишем документ, на тот случай... В общем, это будет лишней гарантией, что я выполню свои обязательства.

Мишель виновато подумала, что она, скорее, хотела гарантий, что миссис Яско свою часть дела тоже сделает.

— Спасибо вам, — сказала старуха на прощание. — Огромное вам спасибо.

Это было три дня назад. Дом можно было легко продать примерно за 100 тысяч, если потратить тысячи 3 на косметический ремонт внутри и еще 2 тысячи на внешнюю окраску согласно вкусу Мишель.

— Итак, Саманта, — сидя в кабинете Саманты, Мишель вытащила из портфеля блокнот и ручку, — пора вам поделиться вашей великой тайной. Где мне раздобыть 35 000 наличными, чтобы рассчитаться с держателем ипотеки, да еще 5000 на ремонт? Вы несколько недель нам твердили, что за деньгами вам нужно только протянуть руку к телефонной трубке. Теперь я готова услышать этот таинственный телефонный номер. — Она демонстративно помахала ручкой над блокнотом.

Саманта сидела, откинувшись в кресле и закинув руки за голову.

- Бабочка, в какой бы точке страны ты ни находилась, для правильной сделки деньги найдутся, и очень быстро. Сходи-ка в приемную и принеси «Денвер пост». Мы каждое утро получаем свежий номер.

Мишель выполнила поручение и вернулась с газетой.

— Открой раздел объявлений.

Мишель развернула газету на кофейном столике, сев по-турецки на пол.

— Найди рубрику «Покупка недвижимости» или «Деньги под залог». Любая из них сгодится.

Мишель первой попалась рубрика «Деньги под залог». Там было около дюжины объявлений, помещенных как крупными и мелкими финансовыми институтами, так и частными лицами.

— Это один из самых быстрых способов получить наличные, — пояснила Саманта. — Тебе нужно лишь заглянуть в газету и найти людей, готовых ссудить их тебе.

Ага, дудки.

— Кто мне даст ссуду? — возразила Мишель и нахмурилась. — У меня ужасный кредит. Вы же сами знаете. Тем более, когда вы впервые подняли этот вопрос, мы с Джереми дали ясно понять...

— В том-то и прелесть сделок по газетным объявлениям, — перебила ее Саманта. — Их не интересует твой кредитный рейтинг, их волнует лишь, сумеет ли недвижимость покрыть заем в случае чего. Многие из этих людей будут счастливы одолжить тебе деньги.

— Не хотелось бы быть циничной, но что им за корысть?

— Это очень просто. Они берут очень высокий процент, да еще взимают вперед плату за привилегию пользоваться их деньгами — так называемые очки. Когда позвонишь, узнаешь, что с тебя потребует от 10 до 20% годовых плюс 10-20 очков.

— Что еще за очки?

— Очко равняется 1% денег, которые ты заимствуешь. Тебе нужно взять взаймы 40 000 долларов, правильно? Тебе наверняка назначат плату 10 очков. То есть если ты берешь 40 000, плата составит 4000.

— Четыре тысячи долларов! — Мишель была возмущена, словно у нее требовали ее собственные деньги.

— Все зависит от точки зрения, Бабочка, — усмехнулась Саманта. — Альтернатива какая? Ты не сможешь купить дом и не получишь 60 000 долларов прибыли — или, вернее, 30 000, которые составят твою долю согласно договору с миссис Яско.

— Гм-м-м, — промычала Мишель, возвращаясь к объявлениям.

— Этих людей не зря называют ростовщиками. И это неподходящий способ, если ты хочешь одолжить деньги, например, на учебу детей в колледже. Такой способ «тяжелого» кредитования более или менее приемлем, когда деньги берешь ненадолго. В данном случае тебе, вероятно, стоит взять взаймы 45 000 долларов под залог этого дома, и это тебе, скорее всего, удастся сделать без проблем. Но имей в виду, что 45 000 — это то, что тебе придется возвращать, а дадут тебе только 40 500. Недостающие 45 000 долларов — это те самые очки. Это нормально, потому что, получив 40 000, ты немедленно выкупишь дом и приведешь его в приличное состояние.

Мишель, наконец, увидела все эту механику в совершенно новом свете.

— Значит, мне действительно дадут деньги, чтобы я могла выкупить дом?

— Об этом я тебе и толкую, — Саманта бросила взгляд на свои новые, сочного сливового цвета накладки на ногти. — Если вдуматься, это очередная ситуация, когда выигрывают все. Сколько получит ростовщик? Если все сложить — примерно 24% от выданного кредита. Неплохо, а? Еще будет лучше для него, если он и дом заполучит — 60 000 долларов прибыли.

— Да, уж это будет выигрыш для меня, — съязвила Мишель.

— Ты выиграешь, если сделаешь то, что должна сделать. Никак иначе ты этот дом не купишь.

Мишель снова посмотрела на столбец объявлений. Теперь она вступала в игру с серьезными людьми и немного побаивалась. Немного? Тут ей пришла в голову идея.

— Послушайте, Саманта, а почему бы вам не выступить в роли ростовщика? Здесь ведь тоже есть место взаимной выгоде. Если уж платить такие проценты, я лучше вам их заплачу. А может, ты еще скостишь пару этих самых очков?

— Орленок, тебе уже скоро пора будет покинуть гнездо. Лучшее, что я могу сделать для тебя, — научить играть с недвижимостью по-настоящему, в реальном мире, без опоры на меня. Так ты сможешь, когда меня не будет по какой-то причине, отправиться в любой город Соединенных Штатов, начать все сначала и сколотить себе новое состояние. И еще одно. — Саманта положила руку на плечо Мишель и приблизила свое лицо к ее лицу. — Я хочу сказать, что горжусь тобой. Ты еще не миллионерша, но я уверена, что ты обязательно станешь ею, потому что идешь просветленным путем, и Вселенная поддержит тебя. Судя по тому, что ты мне рассказала, ты помогаешь этой бедной женщине даже больше, чем она помогает тебе. Она могла потерять все и закончить свои дни Бог знает где, а теперь она обретает новую жизнь.

Мишель не смела поднять глаза.

— Спасибо вам, — скромно прошептала она.

В Золотой дом прибыл представитель посреднической фирмы, гарантировавшей выполнение обязательств обеими сторонами, с бумагами, которые надлежало подписать Мишель и миссис Яско. Миссис Яско после переезда как будто даже помолодела, и, хотя руки ее несколько тряслись, когда она подписывала документы, сумму на чеке, врученном ей затем, она осознала вполне.

— Мишель, вы спасли мне жизнь, — сказала она. — Я так счастлива здесь.

Мишель была тронута, но ее слишком манил её собственный чек — ее доля прибыли, чтобы она могла уделить миссис Яско все внимание. Она никогда не держала в руках чека на такую большую сумму. Но вот он, здесь, где черным по белому написано: 29 014,62 доллара. До миллиона еще далеко. Но начало положено. И все дело в силе рычага. В следующий раз в подобных обстоятельствах она в те же сроки сможет заработать даже больше.

Но это будет потом. А сейчас у нее есть 30 000, и первые десять процентов полагается отдать на благотворительность. По наущению Саманты Мишель решила разделить свою первую десятину надвое и одну половину отдать местной церкви, а вторую Фонду Горацио Олджера, предоставлявшему стипендии способным, но малоимущим студентам колледжей. Еще одну часть суммы нужно отдать Саманте на возмещение расходов, понесенных ею на начальном этапе их сотрудничества. Остальное пойдет на покупку новой недвижимости, для приобретения которой она уже предприняла некоторые шаги.

Саманта не уставала подчеркивать, что количество переходит в качество.

— Чем больше удочек мы забросим, тем больше шансов на улов. Мы должны использовать все рычаги, какие только сможем придумать: объявления в газетах, почтовую рассылку, информацию из суда, банки, торги конфискованной недвижимости. Нужно крутиться, если мы хотим чего-то добиться.

Однажды вечером вся команда собралась в крошечной гостиной ее бунгало, чтобы написать адреса и наклеить марки на почти 300 конвертов, которые предстояло отправить домовладельцам, просрочившим платежи.

Письмо написала Мишель. Письмо, конечно, составлялось согласно форме, но Мишель постаралась донести до попавшего в затруднительное положение получателя их искреннюю заботу о его благополучии. В конце концов, Мишель сама не так давно была в такой жее ситуации.

Это была идея Мишель — приложить к письму фотографию их команды. У Саманты был цифровой фотоаппарат, и они попросили Стефани, помощницу Саманты, снять их на фоне природы, под деревом. Одеты все были неформально. Джереми хотел было даже стать за Саммер и сделать ей рожки, но Саманта не допустила этого.

— Им нужно видеть, что мы люди серьезные, а не сумасшедшие, — сказала она сурово.

— Я никогда не отправляла подобных писем, — сказала Рене. — Как вы думаете, сколько человек нам ответят?

— Может, 20 или 30, — высказалась Мишель наугад.

Саманта усмехнулась.

— Мечтайте. Если из этих 300 получатся одна-две хорошие сделки, мы должны радоваться.

Каждый из этих людей уже и без нас получил пяток писем, и, кроме того, некоторые из них со своими проблемами уже разобрались. Вот почему нам нужно заполнить все эти конверты. Только так мы можем повысить вероятность попадания. Так что покажите все свои навыки чистописания!

Они проработали весь вечер под треск огня в Намине и нежную классическую музыку, доносившуюся из спрятанных где-то динамиков.

Саманта была права: отдача от этой горы писем получилась небольшой. Из нескольких ответов, однако, Мишель и Рене было нетрудно выбрать следующий проект. Все началось со звонка женщины, одинокой матери пятерых детей. Когда они с мужем развелись, она выкупила его долю в доме, чтобы дети могли продолжать жить там, где привыкли, и ходить в ту же школу. Дом был большой — какой и нужен для такой семьи.

Чтобы выкупить долю мужа, она перезаложила свою собственную долю. Хотя платежи были немаленькие, ее зарплата позволяла справляться с ними. А потом в больнице, где она работала, из-за финансовых проблем сократили штаты. Она потеряла работу и первый раз пропустила платеж.

Ей стали приходить письма с предложениями продать дом с существенной скидкой, — ее еще пока спасала хорошая кредитная история, но в большинстве писем ощущалась скорее угроза, нежели сопереживание. И вот она получила письмо от Мишель с такой красивой фотографией и такое сочувственное.

— Потому я и позвонила вам, — сказала она Мишель сквозь слезы. — Мне надо бы снять квартиру, но у меня нет даже средств на переезд. А если я не предприму каких-то радикальных мер, то пропущу и следующий платеж. И тогда мне уже будет трудно выкарабкаться.

Мишель и Рене встретились с этой женщиной и предложили любую возможную помощь. Она была уверена, что быстро бы нашла новую работу, но домашние дела не оставляли времени на поиски.

— Мне нужно по-другому расставить приоритеты, — сказала она. — До сих пор я старалась жить так, словно после ухода Деррика ничего не изменилось, но надо посмотреть правде в глаза.

Ей нужна была физическая и финансовая помощь в связи с переездом плюс 1500 долларов наличными, чтобы расплатиться по счетам, которые остались неоплаченными после ее увольнения. Мишель и Рене сразу согласились.

— У меня есть еще одна просьба, — сказала женщина, на лице которой облегчение все еще соседствовало с тревогой. — Я знаю, что вы профессионально занимаетесь недвижимостью. Вы не подыщете мне другой дом, поменьше и с меньшими платежами, чтобы я могла купить его, скажем, где-нибудь через год, когда поднакоплю немного?

Мишель на это ответила:

— Будьте уверены, что мы приложим все усилия, чтобы помочь вам. Уж это мы точно можем обещать.

Бумаги были оформлены на следующий день, и Мишель вышла из конторы посредника гордой владелицей выкупленной доли в 50 000 долларов.

Оставалось эту долю обратить в наличные. Бывшая хозяйка поддерживала дом в идеальном состоянии, так что Мишель и Рене оставалось лишь помыть шампунем ковры, покрасить входную дверь и вывесить табличку: «Продается». Через две недели им предложили быструю сделку за 35 000 долларов. На банковском счете у Мишель вдруг стало 60 000. Она уже начала подумывать о том, в какой цвет покрасит стены в новых комнатах Ники и Ханны.

Эйфория Мишель длилась недолго. Тем же вечером ей позвонила Тилли и сказала, что сделка с «Хасбро» сорвалась.

Мишель потеряла дар речи и смогла только выдавить из себя:

— Что?

— Комитет уверял меня, что дело сделано. Но потом один из директоров, который не присутствовал на нашей презентации, устроил настоящий скандал. Он заявил, что аналогичную игрушку уже выпускает одна из небольших конкурирующих фирм и что идет она довольно плохо.

Мишель закончила мысль Тилли:

— Если бы он был на презентации и поднял этот вопрос, мы бы наверняка нашли какой-то ответ.

— Конечно, нашли бы, — с досадой промолвила Тилли. — Я знаю, о чем он говорит, но наш мишка не только лучше, он совсем другой. Я сказала об этому тому молодому человеку, что позвонил мне, но он считает, что собрать комитет еще раз будет слишком трудно.

— Тилли, может, это следует рассматривать как «первый отказ»?

Тилли усмехнулась:

— Я предполагала, что вы так скажете, дорогая. Должна признаться, я очень расстроилась, когда услышала эту новость. Потому вам не сразу позвонила. Мы со старой Бетси, — так она Называла свое инвалидное кресло, — отправились погулять в сад. Я просто не могу принять это как окончательное поражение. В этих больших компаниях люди иногда собираются потолковать небольшими группами, и это становится почти что неформальным заседанием комитета, где еще можно что-то поправить.

— Нет, — твердо сказала Мишель. — Это может получиться, но это слишком долгий путь. А нам нужно, чтобы процесс пошел уже сейчас.

Скажите, Тилли, должен же быть какой-то другой выход. Может, обратиться в другую компанию?

— Видите ли... — Тилли замялась. — У «Хасбро» есть главный конкурент, но мне

никогда не везло с ними, и у меня нет там связей.

— Так что? — Мишель все больше увлекала эта идея. Интуиция подсказывала ей, что это правильный путь. — Нам ведь даже необязательно получить у них заказ...

— Верно! — Тилли поняла, к чему клонит Мишель. — Наша цель — дать понять «Хасбро», что конкурирующая компания заинтересовалась нами. Так что не впадайте в отчаяние, моя дорогая. Те из начальства, кто был на презентации, у нас на крючке, и никуда они не денутся.

Поиск по сайту: