Как брат Виллибальд учил короля Свейна слову Писания

Орм пошел к Гудмунду и попросил его передать Торкелю, что не вернется в войско, а решил плыть домой один. Гудмунд загрустил и попытался отговорить его, но Орм сказал, что удача его в последнее время слишком хороша, чтобы продолжаться долго.

— В этой стране у меня дел не осталось, — сказал он. — И будь у тебя самого на борту такая женщина, как Ильва, ты бы имел мало охоты высаживать ее среди целого войска сидящих без дела мужчин, распускающих языки вслед каждой увиденной женщине. Для меня было бы тогда многовато драки, а я хочу пожить в мире, с нею вместе. И сама она желает того же.

Гудмунд согласился, что любой мужчина станет как безумный, поглядев на Ильву, хотя бы и совсем недолго. И если подумать, то и ему самому тоже хотелось бы теперь же отплыть домой в Бровикен, потому что ему как-то неспокойно со всем серебром на борту, но он должен вернуться к остальным своим людям и к Торкелю с Йостейном, с известием насчет того, как будет с серебром.

— Моих людей тут теперь разоряют пронырливые женщины, — сказал он, — что сбегаются стаями на их богатства и выгребают у них серебро из штанов и фуфаек, сперва как следует их напоив. Поэтому лучше, если я поплыву теперь же вместе с тобой, если только сумею собрать народ вовремя.

Они пошли к королю Этельреду и архиепископу и попрощались с ними и смогли увидеть, как превосходно пляшут медведи на задних лапах. Потом затрубили рога, люди сели на весла, где многим было поначалу неловко от усталости и выпитого. Они быстро пошли вниз по течению, и сторожевое судно на сей раз не преградило им пути, хотя команды и обменялись многими добрыми советами. На ночь встали близ устья, и тут Гудмунд и Орм расстались, и далее каждый двинулся своей дорогой.

Ильва хорошо переносила качку, но все-таки желала, чтобы путешествие не было долгим, ибо на корабле ей казалось тесно. Орм уверил ее, что в эту пору погода обычно хорошая и вряд ли их задержит.

— А то еще у нас есть дело на каменистом пригорке близ Йеллинге, — сказал он, — а это крюк небольшой.

Ильва колебалась, умно ли будет забрать ожерелье теперь же, когда никто не знает, ни каково теперь в Ютландии, ни кто теперь сидит в Йеллинге. Но Орм сказал, что хотелось бы заодно управиться со всем.

— И кто бы ни правил теперь в Йеллинге, — сказал он, — будь то хоть король Свейн, хоть король Эрик, менее всего вероятно, чтобы он там сидел в такое время года, когда все конунги обычно дерутся. Мы сойдем на берег ночью, и если все пойдет как надо, нам никто не помешает.

Брату Виллибальду на борту нравилось, хоть он и не смог пока найти для себя заболевших. Он охотно сидел рядом с Раппом, когда

тот стоял у кормила, и расспрашивал его о странах Юга и о его приключениях там, и хотя у Раппа никогда не бывало многих слов наготове, было заметно, что эти двое делаются приятелями.

Они обогнули оконечность Ютландии и пошли на юг вдоль побережья, не встретив на пути ни одного корабля, но тут поднялся встречный ветер, и грести стало тяжело, так что им даже пришлось пристать к берегу дождаться погоды. В ночной темноте они шли на веслах к устью реки у Йеллинге, но уже начало светать, когда Орм велел поставить корабль вблизи берега. Он распорядился, чтобы с ним пошел брат Виллибальд с двумя проверенными людьми; Ильву же оставил на корабле. Она не была этим довольна, но он сказал, что так нужно.

— В таких делах мне решать, — сказал он, — кто бы что ни говорил. Брат Виллибальд знает то место так же хорошо, как ты, а если мы кого-нибудь встретим и будет бой, теперь, когда уже рассветает, лучше тебе быть тут. Мы скоро вернемся.

Они вышли на берег у королевской усадьбы и дальше пошли напрямик полями, чуть левее. Брат Виллибальд сказал, что осталось совсем немного до того пригорка, когда по левую руку от моста вдруг послышались крики и топот.

Это было стадо коров, которых погоняло несколько мужчин.

— Лучше будет их убить, — сказал Рапп и поднял копье.

Брат Виллибальд мигом ухватил его за руку и настрого запретил подобное насилие против людей, ничего ему не сделавших. Орм сказал, что вряд ли это понадобится, если они поторопятся.

Они бежали на пригорок, и пастухи позади коров остановились и уставились на них в изумлении.

— Чьи вы люди? — крикнули они.

— Короля Харальда, — ответил Орм.

— Маленький священник! — выкрикнул кто-то из пастухов. — Это маленький священник, что был у короля Харальда! Это враги! Бегите, будите людей!

Рапп и двое, что были с ними, бросились теперь за пастухами, но скотина перешла им дорогу, так что те получили хорошее преимущество. Орм вбежал на пригорок вместе с братом Виллибальдом, и тот сразу показал ему три камня. Ожерелье лежало там же, куда было положено.

— Теперь придется пробежаться, — сказал Орм и засунул ожерелье за пазуху.

Из королевской усадьбы послышался шум и крики, и когда они донеслись до Раппа, тот заворчал, что не догнал предателей вовремя. Свое копье он в ярости потратил на одного, и тот остался лежать перед воротами.

— Но проку вышло немного, — сказал он, — а я лишился хорошего копья.

Они теперь бежали со всех ног назад через поля, и вскоре заслышали позади громкие крики и топот копыт. Рапп хорошо видел своим единственным глазом, он и Орм оглянулись через плечо на бегу.

— Сюда едет сам король Свейн, — сказал Орм. — Это немалая честь.

— И он торопится, — заметил Рапп, — потому что забыл заплести бороду.

Брат Виллибальд был не столь молод, как остальные, но бежал изо всех сил на своих коротеньких ногах, высоко подоткнув полы своего одеяния.

— Вот они! — крикнул Орм. — Цель в них копьем!

И в тот же миг сам остановился и метнул копье в ближайшего, всадника на крупном коне, чуть впереди короля Свейна. Тот поднял коня на дыбы, навстречу копью, оно попало в грудь коню, упавшему вперед и перевернувшемуся на спину, подмяв седока. Люди, бывшие с Раппом, метили в короля Свейна, но не попали, и теперь он был к ним совсем близко, а копий больше не осталось.

Брат Виллибальд наклонился и, подобрав хороший камень, швырнул изо всей силы:

— Возлюби ближнего своего! — рявкнул он, кидая.

Камень с лязгом угодил королю Свейну в зубы, и с ревом ярости он покачнулся в седле и сполз на землю.

— Вот это называется хороший священник, — сказал Рапп.

Остальная дружина бросилась к королю Свейну, а Орм и его люди сбежали с берега к кораблю, запыхавшиеся, но невредимые. Орм крикнул гребцам отталкиваться, покуда он и остальные вброд добирались до корабля и карабкались на борт; и они уже удалились на изрядное расстояние, когда всадники показались на берегу. С рассветом ветер посвежел и наполнял их парус, и они поспешно уходили, помогая еще и веслами.

Орм протянул Ильве ожерелье и рассказал ей, как его добыл, а Рапп был менее скуп на слова, чем обыкновенно, рассказывая о броске маленького священника.

— Надеюсь, ему угодили так, что он почувствовал, — сказала Ильва.

— У него кровь пошла из пасти, когда он свалился, — ответил Рапп. — Я сам видел.

— Маленький священник, — сказала Ильва, — я хочу поцеловать тебя за такой удар.

Орм рассмеялся.

— Чего я всегда больше всего опасался, — сказал он, — так это что ты начнешь миловаться со священниками, по своему благочестию.

Брат Виллибальд объяснил со всей определенностью, что не хочет, чтобы его целовали, но похоже, не слишком огорчился от всех услышанных похвал.

— А этот поцелуй конунг Свейн не скоро забудет, — сказал Орм. — И не в его обычае оставлять такие вещи неотомщенными. Если мы благополучно доберемся домой, придется матери побыстрее увязывать пожитки; теперь нам будет спокойнее в горных лесах, куда никакому королю не добраться. И, видно, там я выстрою свою церковь.

И о дальнейшей судьбе Орма в горных лесах порубежья тоже будет рассказано: о его усердии в христианстве, и об удаче брата Виллибальда в обращении язычников; об их огорчениях у смоландцев и вражде между ними; и о том, как вернулись зубры.

Поиск по сайту: