Глава 22. Когда любовь приходит в город

ОДИН ДЕНЬ И ОДНА НОЧЬ

16:37

- Это мыло? Не поскользнись на нем.

- Я не поскользнусь.

- Я не хочу, чтобы ты поскользнулся, будь осторожным.

- Я не поскользнусь. А сейчас развернись обратно и будь тихой.

- Тихой? Это невозможно, не когда ты… м-м-м… и затем когда ты… о-о-о-о-ох и когда ты… оу, это больно, Эдвард, ты там в порядке сзади?

- Я поскользнулся на мыле.

Я начала поворачиваться, чтобы посмотреть в порядке ли он, когда Эдвард внезапно прижал меня к стенке душа, придерживая мои руки на плитке. Его губы щекотали меня, а вода стекала по коже на плече, в то время как он еще сильнее прижался ко мне. Мысли о мыле покинули меня, как только он вошел в меня, твердый, толстый и вкусный. Я резко выдохнула прямо в плитку, и затем последовал еще один вздох, когда он начал входить в меня, болезненно медленно и целеустремленно, теперь придерживая руками мои бедра. Я откинула голову назад, поворачивая лицо в бок, чтобы увидеть Эдварда, голого и мокрого. Его лоб был напряжен, а рот приоткрыт, пока он продолжал вторгаться в меня жестко и без извинений. Я быстро выгнулась, ясные мысли покинули меня, прежде чем я в очередной раз взорвалась, в то время как безмолвная речь покинула мой рот.

Теперь, когда О. вернулся, он не стал прохлаждаться.

Он пришел быстро и без вопросов, разрушая память о днях, неделях, месяцах ожидания, слез, молитв, просьб, награждая меня парадом О., жалея, что оставил меня настолько долго и готовый на большее.

Простонав в мое ухо от чувства его во мне, пульсирующей и дрожащей, он не смог остановить движений. Он прекрасно знал, что его девочка готова для большего. Поэтому с мучительной ловкостью, он оставил небрежный поцелуй на моей шее, вышел из меня, развернул лицом к себе и снова вошел, прежде чем я даже успела спросить: "Хей, ты куда?"

- Никуда, Девушка в Ночнушке. Я никуда не собираюсь в ближайшее время, - пробормотал он в мое ухо, грубо схватив меня за задницу и приподнимая к стене, используя свой вес, чтобы вжать меня в стену, придерживая меня и все еще оставаясь внутри. Его тело выгибалось, в то время как мое подавалось к нему, чувство нашей скользящей кожи друг напротив друга было неописуемо. И как долго я могла оставаться вдали от этого мужчины? Не имеет значения. Сейчас он был здесь, внутри меня, снова готовый подвести меня к очередному параду О. Я прижала спину к плитке, оставляя между нами пространство, чтобы взглянуть вниз. Из-за похоти взгляд слегка затуманился, но не настолько сильно, поэтому я смогла увидеть, как он входит в меня снова и снова, заполняя меня настолько идеально, как ни один мужчина до этого.

И затем, когда Эдвард сам посмотрел вниз, увидев, как входит в меня, он был пленен не меньше меня, и звук вроде "М-м-м" сорвался с его губ. Его движения ускорились, усиливая то чувство, которое было так близко к боли и так близко к совершенству одновременно. Его зеленые глазы, наполненные вожделением и страстью встретились с моими, в то время как мы оба спрыгнули со скалы.

Охваченные. Застывшие. Сплетенные и освобожденные.

Мы кончли вместе с ревом, криками и стонами, которые покинули мой рот и мою трепетавшую киску.

Трепетавшая киска… какое отличное название для… м-м-м…

XXX

18:41

Расхаживая по моей квартире в одном полотенце, избегая муки и изюма, Эдвард был неповторимым зрелищем. Когда он поскользнулся на мармеладе и врезался в столешницу, я засмеялась так сильно, что мне пришлось сесть на диван. Он стоял передо мной с куском цуккини, смотря на меня с веселым выражением, пока я смеялась.

Я продолжаться хихикать, и из-за этого мое полотенце сползло вниз, слегка обнажая мое тело. При открывшемся виде груди, произошло две вещи. Его глаза вылезли наружу, и кое-что еще вылезло наружу. Точнее, встало. Я подняла бровь из-за последнего происшествия.

- Ты осознаешь, что превратила меня в какую-то машину? - поддразнил он, кивнув вниз на свой стояк, который торчал через полотенце.

Мои глаза расширились, и моя киска, нет, она не расширилась, потому что, ну, не могла. Но она приняла это во внимание. И, возможно, отсалютовала ему. Если киски вообще могут это сделать. Эдвард осторожно расположил цуккини на кофейном столике.

- Это так мило, он словно высовывает свою голову из-за занавеса.

- Ты, возможно, не знаешь, но обычно мужчины не очень любят, когда в предложении используют слово милый, упоминая про его достоинство.

- Но он правда милый, ох, куда он собрался?

- Он немного смущен сейчас. Не милый, смущенный.

- Ну-ну, что-то не видела я его смущенности совсем недавно в душе.

- Он нуждается в поглаживании.

- Вау.

- Нет, на самом деле, я думаю, ты обнаружишь, что он очень восприимчив к поглаживаниям.

- Вообще-то, я думала, возможно, он нуждается в ласках языком, но если ты думаешь, что поглаживания подойдут, то...

- Нет-нет, я думаю, что ласки языком тоже подойдут, он… Черт подери, Белла…

Я наклонилась, достала "смущенного", и тут же окружила его своим ртом. Чувствуя, как он становится все тверже, я устроилась на краю дивана, обхватив его руками и снимая полотенце. Притянув его ближе к себе и соответственно глубже погружая в рот, я простонала в удовлетворение, ощущая руки Эдварда в своих волосах, прежде чем он вывел пальцами узоры на моем лице. С благоговением он коснулся моих век, щек, висков, и, наконец,позволил одной руке погрузится в мои волосы, в то время как другая, черт возьми, охереть. Другой рукой он взялся за себя. В то время как я сконцентрировала все свое внимание на его головке, он начал поглаживать себя у основания, что было, возможно, самой сексуальной вещью в мире, которую я только видела. Видеть, как он своей сильный рукой касается себя, в то время как он входил в мой рот - это, святое дерьмо, охеренно.

Сексуально - это не правильное слово для такого. Оно не достаточно в условиях чистой эротики, которая сейчас разыгрывалась передо мной. И кстати говоря, я снова простонала от удовольствия, чувствуя, как еще больше возбуждаюсь, пока мой рот был уже в действии. Счастливый рот.

Я откинулась на диване, все еще ощущая его во мне, в то время как Эдвард уперся руками в спинку, уверенно входя в мой рот. Угол нашего положения позволил мне взять его глубже и сделал это для меня легче. Поэтому я взяла его за задницу, притягивая к себе и чувствуя волну дрожи, исходящую от Эдварда. И зная, что я, и только я, заставила его чувствовать подобное.

Я могла ощущать, что он был близок. Я уже начала распознавать его в интимном плане. Я хотела его снова. Я была такой эгоистичной в этом смысле.

Отпустив его, я толкнула Эдварда на диван и быстро оседлала его. Чувствуя его внутри меня, пока он двигался вверх, а я опускалась вниз, и затем тот момент, знаете такой? Когда все ощущается таким напряженным и тягучим, самым вкусным способом. Твое тело реагирует. То, что не должно было быть внутри, находится сейчас там, и на секунду тебе кажется это чужим, незнакомым. И затем твоя кожа ощущает это, твои мышцы вспоминают то чувство, и затем все становится потрясающе. То чувство заполненности, удивления и благоговения.

И затем ты начинаешь двигаться.

Взявшись за его плечи, тем самым получив опору, я начала двигаться, замечая уже не в первый раз, насколько совершенно он подходил ко мне. Он чувствовался во мне идеально, две части целого, словно сексуальное Лего. Я могла точно сказать, что Эдвард тоже чувствовал это. Он положил руку на мою грудь, прямо туда, где находилось сердце, чувствуя, как он забилось чаще из-за того, что он коснулся меня.

- Потрясающе, - прошептал он, пока я двигалась на нем, сладко и горячо.

Он держал руку на моем сердце, в то время как я продолжала движения, его другая рука была на моем бедре, руководя мной. Он старался сдержаться ради меня, старался держать глаза открытыми, в то время как освобождение мчалось к нему. Я убрала его руку со своего сердца и поместила межу нами, где он начал выводить круги.

- Господи, Эдвард… ох Боже мой, так… та-а-а-к хорошо… Я… Блядь…

- Я люблю наблюдать за тем, как ты переступаешь через край, - простонал он, и я кончила. И он кончил. Мы кончили вместе.

Я рухнула не него, наблюдая, как комната кружится, в то время как чувства потихоньку возвращались к моими пальцам на ногах и руках, тепло растеклось по моему телу.

- Ласки языком. Какая отличная идея, - пробормотал он, и я засмеялась. Это сделало интересные вещи с нашими телами, из-за чего я засмеялась только сильнее.

XXX

20:17

- Ты когда-нибудь думала изменить здесь цвет?

- Ты серьезно?

- Что? Может быть, сделать светлый оттенок зеленого? Или даже синего? Синий будет отлично смотреться. Мне бы нравилось смотреть на тебя, окруженной синим цветом.

- Разве я говорю тебе, как фотографировать?

- Ну, нет. М-м-м...

- Тогда не говори мне, какие цвета выбирать. И вообще, раз ты спросил, я планирую изменить оттенок здесь. Но он будет темнее. Глубже, если сказать правильнее.

- Ты сказала глубже? Это как?

- Это довольно хорошо, м-м-м, это просто отлично. Во всяком случае, как я уже сказала, это будет глубокий сине-серый оттенок и новая сливочного цвета мраморная столешница, а также шкафчики богатого темно-красного цвета. Святое дерьмо, это ощущается невероятно.

- Взял на заметку, что глубже - это хорошо, а что очень глубоко - еще лучше. Не могла бы ты закинуть ногу на мое плечо?

- Что? Вот так?

- Господи, Белла, да, вот так… Что ж, ты сказала новая столешница? Мрамор, хах, будет, возможно, слегка холодным, не думаешь об этом?

- Да-да-да! Что? Погоди, что? Холодным? Ну, так как обычно я не лежу на нем, двигаясь словно желе, поэтому это не побеспокоит меня. Кроме того, на мраморных столешницах лучше всего раскатывается тесто.

- Не стоит, - предупредил он меня, поворачивая свое лицо и целую внутреннюю сторону моей лодыжки.

- Не стоит что, Эдвард? - промурлыкала я, как только у меня перехватило дыхание, когда Эдвард чуть-чуть ускорил движения. Это было бы незаметно для других, но было заметно для меня, потому что сейчас он находился именно внутри меня.

- Не пытайся отвлечь меня разговором о тесте, это не сработает, - проинструктировал он, отпуская столешницу левой рукой и пробегаясь ею по моей груди, вверх и вниз, дразня мои соски своими пальцами. Он услышал, что у меня перехватило дыхание, в то время как бешеная энергия стала зарождаться в самом низу моего живота.

- Никакого разговора о тесте? Никакого грязного разговора о тесте, Эдвард? М-м-м, но тебе не кажется, что небольшое отвлечение необходимо время от времени? Я имею ввиду, просто представь, как я наклонилась над столешницей, усердно работая для тебя… - я замолчала, пробегаясь пальцами по его волосам и наклоняя его ко мне, что поцеловать этот влажный рот, язык и зубы, намеренно заставляя его войти глубже в меня.

Я находилась на самом краю своей столешницы, где немного ранее имело место быть нападение разного рода чувств на меня. Но сейчас я была полностью обнажена, в то время как наш справедливый мистер Мейсен был во мне, пытаясь продлить это настолько, насколько только было возможно. Мы хотели посмотреть, как долго мы сможем вести разговор, пока… ну… делаем это. К настоящему времени, было семнадцать самых интенсивных, чувствительных, фантастических минут в моей жизни, и это не считая прелюдии. О. уже танцевал на заднем плане, задаваясь вопросом, почему я не предоставляла ему доступ. Но сейчас я могла контролировать его, ведь сладкая пытка была настолько невероятной. И стоила выносливости.

То есть, до тех пор, пока Эдвард не попросил закинуть ногу ему на плечо. Святое дерьмо, он погубит меня. Одна нога была на его плече, другую он придерживал своей рукой, пока его бедра двигались в умеренном темпе. Он был тем, кто настаивал на разговоре, и я была способна поддерживать его, пока не закинула ногу на плечо. Потому что те части моего тела, которые до этого не были вовлечены, сейчас стимулировались, и мне становилось все труднее и труднее держать свой ум ясным. Но на самом деле, кому нужно это? Я могу быть глупой настолько долго, сколько нахожусь под Эдвардом. Меня не волновало, что я буду глупой.

Но я могла играть в эту игру сейчас, пока еще разум не совсем покинул меня.

- Не испытывай меня, Девушка в Ночнушке, я грязно поговорю с тобой вне этого места.

- М-м-м, Эдвард, можешь просто представить меня? Слегка нагнувшаяся, в фартуке на голое тело, со скалкой в руке и миской, наполненной яблоками.

- Яблоки? Господи, я люблю яблоки, - простонал он, взявшись за мою ступню и расположив ногу на другом плече, его руки потянули меня еще больше на край столешницы, в то время как он слегка увеличил темп.

- Я знаю, что ты любишь. С корицей? Я могу приготовить тебе пирог, Эдвард. Твой собственный яблочный пирог… с домашними коржами… все только для тебя, большой мальчик… Ты знаешь, все что тебе нужно, это просто попросить… - я усмехнулась, пытаясь не встретиться с ним взглядом, в то время как он снова ускорился, звук нашей хлюпающей кожи был уже совершенно не забавным. Затем и Эдвард блеснул остроумием.

- Как это чувствуется, Белла? Хорошо? - спросил он, удивляя меня.

- Хорошо? Это потрясающе!

- Потрясающе? Правда? - усмехнулся он, практически полностью выходя из меня, чтобы потом снова войти, заставляя меня почувствовать каждый его дюйм.

- Ты знаешь, что это так. Но возвращаясь к яблокам. Ты хотел бы, чтобы я сделала для тебя пирог с горячим ванильным мороженым? Теплое и расплавленное… О Боже мой...

- Ты правда хочешь поговорить об этом, пока я трахаю тебя? Потому что если ты продолжишь разговор, мне правда прийдется стать очень плохим.

- Хуже, чем даже разговоры о яблочном пироге? - спросила я, вытягивая ноги вверх и создавая новое ощущение для нас обоих.

- Как насчет того, что если ты не прекратишь этот разговор о яблочном пироге, - начал он, наклоняясь вниз, чтобы расположить свой рот рядом с моих ухом, заставляя меня дрожать. Одна рука грубо схватила мою грудь, и он начал скручивать мой сосок пальцами. Другая его рука направилась вниз, пока не нашла то самое место, из-за касания которого я стала очень чувствительной и закричала. - Если ты не остановишься, то я прекращу трахать тебя, и поверь мне, когда я говорю, что даже не начал губить тебя теми способами, о которых мечтал.

Он поднялся и сделал толчок. Сильно. Последний разум? Пока-пока. Я не была достаточно горда, чтобы не умолять его.

- Господи, Эдвард. Я сделаю это, просто трахни меня.

- Яблочный пирог для меня?

- Да-да! Яблочный пирог для тебя! О, Господи...

- Правильно, яблочный пирог для меня, яблочный пирог… Блядь, ты такая узкая в этой позе, - простонал Эдвард, передвинув обе мои ноги в одну сторону, придерживая их наверху, пока он врезался снова и снова, ни на секунду не отступая, глядя на меня сверху вниз. В то время как моя спина была выгнута, а кожа покраснела, тепло разлилось по моему телу, и кульминация ворвалась ко мне, удивляя своей интенсивностью, пока я была поражена до самой сути своего бытия.

- Я люблю тебя, Белла. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, - напевал он, лихорадочно входя в меня, желая своего собственного освобождения. Как только он переступил через край, то схватился за мои бедра, пока я сжимала его внутри так долго, как только была способна, ощущая его солидный вес на себе, в то время как он устроил голову на моей груди. Как его вес мог чувствоваться так хорошо на мне? Из-за него мне было бы трудно дышать, сжатие легких и все такое. Но этого не произошло. Держа его, прижимая его лицо, я убрала волосы назад, чувствуя как он дрожит. И это чувство было противоположно тяжести.

- Ты убьешь меня, пока я лежу здесь, - простонал он в мою кожу, целуя все, что только мог.

- Я тоже тебя люблю, - выдохнула я, оглядывая свою кухню. Огромная улыбка озарила мое лицо. О. будет обитать здесь еще долгое время.

Ни в коем случае я не покрашу свою кухню в синий…

XXX

21:32

- Не могу поверить, что мы во второй раз очищаем друг друга от сахара и муки. Что не так с нами?

- Сахар очень хорош для пилинга. Не уверена, что мука делает что-то полезное для нас.

- Пилинг?

- Да, каждый раз, как мы занимаемся сексом, сахар прилипает к нам. И он помогает удалить мертвые клетки.

- Действительно, Белла? Мертвые клетки? Это вряд ли сексуально.

- Ты раньше не жаловался.

- Ну, нет. Как я мог? Ты обещала приготовить мне яблочный пирог, не забывай про это.

- Не забуду. Но я была под принуждением.

- Ты была подо мной. Не под принуждением. Подо мной.

- Да, Эдвард. Я была под тобой.

- Помыть тебе спину?

- Да, пожалуйста.

Мы лежали на противоположных сторонах ванной, расслабляясь и моясь после очередного раунда на кухне. В какой-то момент я оказалось перед необходимостью убрать весь тот бардак, что мы устроили, но все, на чем я сейчас могла сконцентрироваться - это мужчина, сидящий передо мной. Мужчина, который сейчас был практически весь в пене, вплоть до шеи, протягивая свои руки ко мне, чтобы привлечь ближе к себе. Я двигалась в ванной славно буёк, покачиваясь взад-вперед и пытаясь предвинуться к нему. Он использовал мочалку, чтобы очистить с меня последние остатки липкой слизи, которая оказалась на мне после нашего "свидания" на кухне. Эдвард притянул меня к груди, сам оперевшись на стенку ванной. Его руки обхватили меня, прикрывая, я была окружена теплой водой и теплым Эдвардом. Закрыв глаза, я стала наслаждаться ощущениями этого. Безопасность, сладость, сексуальность. Я подвинулась, стараясь быть ближе к нему, и затем, почувствовала кое-что напротив моей задницы. Что-то растущее.

- Эй, привет, друг, - пробормотала я, погружая свою руку в пену, чтобы найти его.

- Белла… - предупредил Эдвард, откидывая свою голову на край ванной.

- Что? - невинно спросила я, пробегаясь пальцами по нему и чувствуя его реакцию.

- Знаешь, мне уже давно не семнадцать, - усмехнулся он, его голос становился хриплым и нуждающимся, несмотря на его слова.

- Спасибо Богу за это. А то в противном случае, мне пришлось бы ответить за совращение несовершеннолетнего и все такое, - прошептала я, медленно разворачиваясь и начиная водить рукой по всей его длине. Мыло, пена и вода сделали меня скользкой. Он зашипел и улыбнулся.

- Ты сломаешь меня, ты знаешь это, не так ли? Клянусь, ради всего святого, я не машина… Ах, черт возьми, не останавливайся, - простонал он, интуитивно двинувшись в мою руку.

- Ах, сломанный ты мой, я просто хочу трахнуть тебя, пока ты еще можешь ясно видеть, - промурлыкала я, сжимая свой кулак, в то время как он плеснул воду через края.

- Я едва могу видеть, кажется, что тебя там целых три, - простонал он, притягивая меня за ноги к себе и располагая меня над ним.

- Стремись к той, что посередине, Эдвард, - проинструктировала я, и опустилась на него.

Мы, возможно, расплескали больше, чем "немного" воды на пол.

XXX

23:09

- Я просто собираюсь за едой. Мне нужно покушать, женщина.

- Возьми ее, затем поспеши ко мне. Ты мне нужен, Эдвард. Почему ты ползешь по полу?

- Я, на самом деле, не уверен, что могу стоять прямо сейчас. Машине нужен отдых. Машина, похоже, нуждается в хорошем ремонте. Машина… Погоди, что ты там делаешь, Белла?

- Что?

- Да-да, это выглядит словно, вау. Ты что, трогаешь себя там?

- Я так давно это не делала, а что? Выглядит отлично для тебя, да?

- Да, это… вау… эм… Там дверь... Курьер принес тайскую еду… Я… и… тайская еда… Тайская еда… и я.

- Ты сейчас реально рифмуешь, Эдвард? М-м-м, такое отличное чувство..

- Здравствуйте! Есть кто-нибудь дома? Кто-то сделал заказ. Эй, как вам вернуть сдачу?

- Оставьте ее себе.

- Друг, ты сунул пятьдесят долларов под дверь, ты знаешь, что тридцать - это сдача, правильно?

- Да, сдачи не надо. Оставь еду. Белла, приляг на ту кровать.

- М-м-м, так близко, Эдвард… конечно, ты… не хочешь… чтобы… я… м-м-м… закончила… О-о-о, я люблю, когда ты делаешь это.

- М-м-м, м-м-м, ах. О-о-о-о…

- Не говори с набитым ртом, Эдвард. Эдвард, Эдвард… Эдва-а-а-а-ар-р-рд-д-д-д.

- Окей, чувак, я оставил твою еду здесь. Эм, спасибо за чаевые?

XXX

1:14

Мы лежали в постели, вялые и обессиленные. Я поставила Эдварда на грань вымирания. Этой было правдой, что ему не семнадцать, но, черт его подери, если бы он не оставил хорошее впечатление о себе. После нашего последнего раунда, он пополз через коридор, взял еду, и мы кушали, устроившись на кровати. Я быстро сняла простыни, которые были в изюме и муке, оставшихся после очередного раунда. Объем работы, с которой я столкнусь завтра, когда должна буду почистить квартиру, будет огромным, но это того стоит. Все это, ВСЕ, того стоило.

Теперь мы бездельничали, валяясь в кровати, все еще обнимая друг друга, одетые в розовую ночнушку и спальные штаны. Чтобы внести ясность - я была в розовой ночнушке.

- Когда ты должна вернуться на работу?

- Я сказала Эсми, что вернусь в понедельник, хотя это последнее, о чем я могу сейчас думать.

- Тогда о чем ты сейчас думаешь?

- Об Испании.

- Да?

- Да, это было удивительно. Спасибо большое, что взял меня с собой, и спасибо, что затем взял меня, - пошутила я, подталкивая его локтем. Мы лежали бок о бок, лицом друг к другу, с переплетенными ногами и держась за руки.

- Это было мне в удовольствие, в обоих пунктах. Я рад, что ты смогла… кончить, - пробормотал он. Сейчас, когда О. вернулся, мы могли свободно шутить об этом. Мы молчали в течении какого-то времени, просто наслаждаясь музыкой. Эдвард проковылял до своей квартиры, чтобы поставить музыку. Даже ковыляющим, он был горячим. Горячий ковыляющий Эдвард.

- Когда ты уедешь в Перу? Черт, я все еще ненавижу тебя за то, что ты должен уехать, но когда это будет?

- Через две недели примерно. И никакой ненависти к фотографу. Я должен уезжать, но я всегда возвращаюсь.

- Ох, быть честной, я ненавижу тебя не за то, что ты уезжаешь. Я ненавижу за то, что я тоже хочу ехать, но я отвлеклась от темы. Я люблю тебя больше, чем ненавижу, поэтому все хорошо.

- Все хорошо?

- Да, конечно. Ты должен путешествовать по работе. Будто то бы я этого не знаю.

- Ну, знать об этом - одно. Но вот оставаться одной - это совсем другое, - заявил он, его взгляд был немного затуманен. Я дотянулась свободной рукой до его щеки, начиная поглаживать ее, ощущая его щетину и смотря, как он приникает ко мне. Его глаза закрылись, и он промычал в удовольствии.

- Ты не оставляешь меня одну. У нас обоих занятая жизнь, и мы будем продолжать так жить. Просто то, что твой член побывал во мне, не изменит нас, - ответила я, в то время как медленная улыбка расплылась на его лице. Глаза все еще были закрыта, но он ухмылялся.

- Иногда члены меняют людей, - сказал он сквозь улыбку.

- Иногда члены меняют то, что должно быть изменено. Иногда они делают все только лучше.

- Иногда члены делают все только лучше? Как странно звучит.

- Погоди. Ты еще не знаешь, что я скажу после.

- Входить?

- Вставлять.

- Я поцелую тебя сейчас.

- Спасибо, Господи, - захихикала я, в то время как он обнял меня своими сильными руками и притянул к себе. Мы целовались спокойно, размеренно. Я устроилась между его подмышкой и грудью, между идеальными формами, он пах божественно.

- Я обожаю это местечко.

- Отлично.

- Никто больше не имеет право так устраиваться.

- Да, это все твое.

- Да-да, мое. Убедись, что скажешь об этом всем женщинам в Андах, которые будут пытаться соблазнить моего горячего американца.

- Обязательно так и сделаю.

Я улыбнулась и громко зевнула. Это был слегка изнурительный день. Я все еще не могла привыкнуть к смене часовых поясов, и я была оттрахана сегодня очень много раз. Что, как правило, делает девушку уставшей. Он перегнулся через меня, чтобы выключить свет, и затем снова позволил устроиться на нем.

XXX

1:23

- Эдвард?

- М-м-м-м?

- Ты спишь?

- М-м-м-м...

- Я просто хотела сказать, что я очень рада, что ты приехал домой раньше.

- Мм-хм, я тоже.

- И это… я влюблена в тебя.

- Мм-хм, я тоже.

- Влюблена очень сильно.

- М-м-хм, я тоже.

- Без памяти.

- Без памяти, м-хм-м.

- Эдвард?

- М-м-м?

- Ты спишь?

- М-м-м.

- Я люблю тебя.

- Я тоже люблю тебя.

…

…

…

- Белла?

- М-м-м-м?

- Я тоже очень рад, что приехал домой раньше.

- М-м-м-м.

- И я очень рад, что ты кончила.

- Хватит.

- Спокойной ночи, Белла.

- Спокойной ночи, Эдвард.

И со звуками Каунта Бейси и его оркестра, которые раздавались с квартиры Эдварда, и с Клайвом, который улегся между нами, скорее ближе ко мне, если говорить честно, мы уснули. Глубоким сном, который действительно заслуживали.

XXX

Поиск по сайту: