ОТЧУЖДЕННОСТЬ

Что такое всеобщая ответственность? Понять это можно только осознав, что такое всеобщая отчужденность.

О всеобщей отчужденности, как самой страшной всемирной трагедии, говорили многие. Например, православный мыслитель XIX века К. Е. Голубов, идеи которого сыграли заметную роль в творчестве Достоевского, истоки «зла всемирного» видел в «злонравственности» и «безмерной разъединенности людей». И сам Достоевский говорил о трагедии отчужденности, о «всеобщей разъединенности» людей, глубоко переживал эту трагедию человечества. Внимательное рассмотрение романов (их так и называют – «романы-трагедии»), повестей и рассказов Достоевского, а также его публицистических статей и писем приводит к убеждению, что темы отчужденности и духовного единения – ключевые в его творчестве. Можно указать, например, на рассказ «Сон смешного человека», который, по мнению исследователей творчества Достоевского, является своеобразной квинтэссенцией всего им написанного, а также на повесть «Записки из подполья». В этих произведениях особенно отчетливо показаны как трагедия межличностной отчужденности (мрачное «подполье» – символ области отчужденности), так и живущая в душе человека «тоска по идеалу» (по выражению Достоевского), скрытая жажда правды и любви, то есть духовного, личностного общения и единения. «Знаю, как дважды два, что вовсе не подполье лучше, - трагически восклицает герой «Записок из подполья», - а что-то другое, совсем другое, которого я жажду, но которого никак не найду!» [3]

Произведения Достоевского – это протест человеческой природы против отчужденности, это решительный отказ человеческой личности признать свое состояние отчужденности нормальным, естественным для себя состоянием. В главном и итоговом романе Достоевского «Братья Карамазовы» Таинственный посетитель из рассказа старца Зосимы так говорит о всечеловеческой трагедии отчужденности (которая здесь названа человеческим уединением): «Чтобы переделать мир по-новому, надо, чтобы люди сами психически повернулись на другую дорогу. Раньше чем не сделаешься в самом деле всякому братом, не наступит братства. Никогда люди никакою наукой и никакою выгодой не сумеют безобидно разделиться в собственности своей и в правах своих. Все будет для каждого мало и все будут роптать, завидовать и истреблять друг друга. Вы спрашиваете, когда сие сбудется. Сбудется, но сначала должен заключиться период человеческого уединения [подчеркнуто Достоевским. – Авт. ]… какое теперь везде царствует, и особенно в нашем веке, но не заключился еще весь и не пришел еще срок ему. Ибо всякий-то теперь стремится отделить свое лицо наиболее, хочет испытать в себе самом полноту жизни, а между тем выходит изо всех его усилий вместо полноты жизни лишь полное самоубийство, ибо вместо полноты определения существа своего впадают в совершенное уединение. Ибо все-то в наш век разделились на единицы, всякий уединяется в свою нору, всякий от другого отдаляется, прячется и что имеет прячет, и кончает тем, что сам от людей отталкивается и сам людей от себя отталкивает. Копит уединенно богатство и думает: сколь силен я теперь и сколь обеспечен, а и не знает безумный, что чем более копит, тем более погружается в самоубийственное бессилие. Ибо привык надеяться на себя одного и от целого отделился единицей, приучил свою душу не верить в людскую помощь, в людей и в человечество, и только и трепещет того, что пропадут его деньги и приобретенные им права его. Повсеместно ныне ум человеческий начинает насмешливо не понимать, что истинное обеспечение лица состоит не в личном уединенном его усилии, а в людской общей целостности. Но непременно будет так, что придет срок и сему страшному уединению, и поймут все разом, как неестественно отделились один от другого. Таково уже будет веяние времени, и удивятся тому, что так долго сидели во тьме, а света не видели. Тогда и явится знамение Сына Человеческого на небеси... Но до тех пор надо все-таки знамя беречь и нет-нет, а хоть единично должен человек вдруг пример показать и вывести душу из уединения на подвиг братолюбивого общения, хотя бы даже и в чине юродивого. Это чтобы не умирала великая мысль...».

Отчужденность не является естественным состоянием людей, она противоречит богозданной природе человека. «Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей», – говорит Достоевский устами героя рассказа «Сон смешного человека». Преподобный Иустин (Попович), имея в виду всемирную трагедию отчужденности, не уставал повторять: «трагично быть человеком», «опасно быть человеком», «жуть быть человеком».

Отчужденность – это внутреннее непризнание личности в другом, внутреннее неприятие, отталкивание, отрицание, то есть внутреннее убийство другого. Вот почему в Священном Писании сказано: «Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца» (1 Ин. 3, 15). Ненавидеть – не хотеть видеть (личность в другом). Личностью можно быть только тогда, когда в других признаешь личность. Обретение своей личности происходит через отношение к другой личности. И это отношение – любовь. «Если любви не имею, я ничто», – говорит апостол Павел (см. 1 Кор. 13, 2). Другого отношения здесь быть и не может, так как всякая нелюбовь будет уже не отношением к другой личности, а отрицанием ее. Ведь как можно иметь отношение к тому, что отрицаешь?

В Своем Откровении Бог открывается нам как Сущий (Исх. 3, 14), как Лицо – Ипостась – Персона. Идея личности – стержневая для всего Священного Писания, ключевая для его понимания. Личность – это главная тайна слова Божия, открывающаяся всякому ищущему живого Бога, всякому жаждущему истины, которая есть не «что», а «Кто»: «Аз есмь истина». Истина – не интеллектуальное знание, не сведения, не информация, а личностное общение, единение.

В Священном Писании утверждается не только личностное существование Бога, но и создание человека по образу и подобию Божию. Другими словами, человек тоже существует как личность. Если бы человек не был создан по образу и подобию Божию, то есть не был личностью, как животные, то он не мог бы любить, у него не было бы способности к личному общению. Способность быть личностью – главный дар, полученный человеком от Бога. Образ Божий заключается в самом присутствии в человеке духовного начала – личности, а подобие Божие в человеке – это возможность уподобления Богу, способность жить духовно – как личность. Если образ дан человеку раз и навсегда и не может быть уничтожен, то подобие зависит от свободного выбора человека, от направления его воли. Не жить как духовная личность – значит отрицать замысел Божий о себе как Его образе и подобии.

Жизнь личности – личное общение и единение с другими личностями. Именно это имеет в виду Сын Божий, говоря в Евангелии от Иоанна: «Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною» (Ин. 6, 56-57). Это очень важные слова в Евангелии! Здесь открывается, во-первых, что жизнь личности – в общении с другими личностями, и во-вторых, что высший идеал такой жизни для нас – это общение Лиц Святой Троицы. К такому общению и единению всех нас призывает Господь.

Главная потребность, заложенная Творцом в природу человека, – это потребность в личном общении и единении, то есть в любви (ср. «единое на потребу» из Лк. 10, 42). Святитель Феофан Затворник эту главную потребность человека назвал «жаждой Бога». Человеческому духу свойственно искать Бога, стремиться к соединению с Ним. Какими бы благами человек ни обладал, ему все хочется чего-то большего. Эта всегдашняя человеческая неудовлетворенность показывает, что человеку свойственно стремление к чему-то высшему, к идеалу. А так как ничто земное этой жажды в человеке утолить не может, то дух человека не находит себе покоя, пока не обретет полного удовлетворения в Боге, к живому общению с Коим дух человеческий всегда сознательно или бессознательно стремится.

В каждого из нас вложено стремление к подлинно личностным отношениям. Любовь (личное общение) – это жизнь, а ненависть и эгоизм (отчужденность) – это духовная смерть. Вот почему святые отцы говорят, что Бог – наша жизнь, а также говорят (как, например, преподобный Силуан Афонский), что наш ближний – наша жизнь. Поэтому главной Божественной заповедью, согласно Евангелию, является двуединая заповедь о любви: любви к Богу и любви к ближнему. Эта заповедь отождествляется в Евангелии с вечной жизнью (см. Лк. 10, 25-28).

Утрата любви ведет к замиранию жизни духа, личности, а значит, теряется жизнь вечная, которая необходимо носит личностный характер. Актом своей воли существо личное может выбрать отчужденность, то есть может отказаться от признания и принятия других личностей, от любви, от общения, а значит, от жизни духовной, свободно-личной, то есть от жизни своей личности. Тогда человек становится духовно мертвым (ср. Мф. 8, 22: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов»), становится уже не богоподобным, а звероподобным, духовно бессловесным. Духовное бессловесие – это неспособность изречь внутренний глагол, сказать внутреннее, личное, родное слово. Это значительная или даже полная утрата способности к личному общению, к любви, то есть это духовное озверение. Только на личностной основе существует возможность самореализации духа (личности). Вне личного общения дух человека остается нереализованным, потерявшим смысл и предназначение своего бытия.

Отчужденность в людях – следствие их грехопадения. Началась она в раю. Своим непослушанием, поддавшись обольщению человекоубийцы-сатаны (ибо до грехопадения людей отпали от Бога и погрузились в стихию отчужденности Люцифер, называемый сатаной, и часть других ангелов), представшего им в зверином образе змия, наши прародители отпали от Бога, что и называется грехопадением. За отчужденностью от Бога последовала отчужденность между самими людьми. Адам, вместо того, чтобы покаяться пред Богом за себя и за Еву, стал оправдывать себя, а Еву осудил, обвинив ее, а заодно и Самого Бога, давшего ему ее, в том, что именно она дала ему вкусить запретный плод (Быт., гл. 3). Тем самым Адам отделил себя от Евы, люди сделались в некоторой степени чужыми друг для друга, чуждыми (отсюда – отчужденность) друг другу. (По слову, например, святителя Игнатия Кавказского, прародители наши «подверглись враждебным отношениям между собою, несмотря на плотской союз свой»). Смертоносная зараза отчужденности вошла тогда в природу человека. В дальнейшем это взаимное отчуждение в человечестве все больше и больше увеличивалось.

С тех пор, как вошла в человека отчужденность, воля его стала удобопреклонной ко греху. Вот почему Господь Бог сказал Каину, что у дверей его сердца лежит грех: «Почему ты огорчился? и отчего поникло лице твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4, 7). В этих словах Божиих содержится призыв к борьбе с отчужденностью, к победе над ней; и теперь человек должен употреблять усилие для победы над грехом и отчужденностью. Каин не внял этому призыву и убил своего брата Авеля; и после убийства (это было первое убийство в истории человечества) он, по слову старца Паисия Святогорца, «кружил по лесам подобно дикому зверю».

«Грех, – учит святитель Василий Великий, – раздробил единое человеческое естество на множество враждующих частей». Отпадение от Бога умертвило человека, сделало его чуждым и всем другим личностям. Единство человечества было нарушено, отчужденность стала господствовать над ним. Грех есть отчужденность, а отчужденность – это отрицание жизни личности в другом. В каждом грехе, как в большом, так и в малом, присутствует это глубинное отрицание жизни другой личности (как и своей), оно является началом и сутью каждого конкретного греха – всех греховных чувств, мыслей, слов и дел.

«Грех есть беззаконие», – говорит апостол Иоанн (1 Ин. 3, 4). Божественный закон, то есть установленный Творцом порядок, правило, – это всеобщее духовное единство, межличностное общение и единение, то есть любовь. А грех есть нелюбовь (ненависть), он отделяет нас как от Бога, так и друг от друга, уничтожая тем самым нашу богоподобность. Грех, отчужденность – это разделение, разобщение (разрушение межличностного общения), разъединение (разрушение единства личностей), разложение. Это причина проклятия (отлучения от Бога) и смерти (как духовной, так и физической), а также всех болезней, страданий, бедствий, то есть это причина зла. Действительное зло – это как раз и есть отчужденность, а истинное добро – это личное общение и единение, то есть любовь. «Возмездие за грех – смерть, – сказано апостолом, – а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 6, 23).

В большей или в меньшей степени отчужденность (бессловесие, звериность) присутствует в каждом из нас. Подобно Адаму и Еве, все мы «вкушали дерзостно безсловесия снеди» и, подобно Каину, «убивали ум [дух] безсловесными стремленьми» (из Великого покаянного канона святого Андрея Критского). «Преклонився, Иисусе, безсловесными сластьми, безсловесен явихся, и скотом воистину, о Иисусе мой, страстно окаянный уподобихся, Спасе: тем же Иисусе, безсловесия мя избави», – молимся мы в каноне Иисусу Сладчайшему.

В Скитском патерике есть следующее сказание. Авва Пимен говорил: «Если человек достигнет того состояния, о котором сказал Апостол: "Вся убо чиста чистым" (Тит. 1, 15), то увидит, что сам хуже всякой твари». Брат спрашивает старца: «Как могу думать о себе, что я хуже убийцы?» Старец отвечал: «Если человек дойдет до состояния, указанного Апостолом, и увидит человека, совершившего убийство, то скажет: "Он однажды сделал свой грех, а я убиваю каждый день"». Авва Пимен говорит здесь о зрении подвижником в себе и оплакивании отчужденности, в основе которой – отрицание личности другого, что в духовном смысле есть убийство.

Вот почему святые отцы говорят, что надо увидеть в себе мертвеца (что называется еще зрением греха своего) и оплакивать его. То есть надо увидеть, как отчужденность убивает нас, нашего внутреннего человека, то есть губит жизнь нашей личности, духа, и приложить все усилия (ср. Мф. 11, 12: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его») к тому, чтобы, при помощи благодати Божией (благодать – это общение с Богом, чувствование Бога), освободиться от отчужденности, выйти из области отчужденности. Состояние отчужденности – это наш ветхий человек, а мы, по слову апостола, должны «облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф. 4, 24). Борьба с отчужденностью в себе (что на языке святых отцов называется духовной бранью) – это борьба со своим грехом, со своими страстями.

Отчужденность стоит за всякой греховной страстью, является фоном для страстей и источником их питания. Присутствует отчужденность как в грубых страстях (гнев, блуд), так и в более тонких (сребролюбие, славолюбие, самолюбие, чревоугодие). Новый Завет говорит нам о том, что все добродетели обнимает собою любовь, на ней все они утверждаются, ибо любовь «есть совокупность совершенства» (Кол. 3, 14). Так и все грехи и греховные страсти обнимает собою отчужденность. Вот почему: «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем» (Иак. 2, 10).

«Грех, – учит святой праведный Иоанн Кронштадтский, – то и дело что усиливается отчуждить нас от Бога, удалить, охладить к Нему, сделать нас дикими, наподобие животных и зверей… От греха происходят все болезни, все страдания, все скорби… Если бы не было греха, не было бы болезней, бедствий, убийств, поджогов, не было бы тех бед, которые творятся теперь… От греха все зло на земле; если бы не было греха, на земле было бы Царствие Божие… Грех начался от первого высшего ангела, который возгордившись, отпал от Бога и насадил все грехи: зависть, злобу, лукавство и разные другие, – насадил во всем мире. Змеиный яд [яд отчужденности. – Авт. ] заразил Адама и Еву, заразил всех людей, все людские сердца. Слышите, в каждом человеческом сердце – грех, в каждом вашем сердце – грех. Он глубоко вкоренился, глубоко зарылся в сердца, и необходимы усилия, чтобы извлечь его, вырвать с корнем».

«Не чувствуете ли вы себя в состоянии потери, в состоянии обтерявшегося человека? – говорил еще отец Иоанн о действии греха на человека. – И в чем же эта потеря? В весьма важном предмете: вы потеряли в себе то, что было существенно вложено в нашу природу, вы потеряли подобие Божие, а часто и самый образ Божий, который вы растлили, обезобразили, осквернили. Ищите же скорее эту драхму погибшую».

Грех – это огреха, то есть ошибка, неправильно выбранный путь. В греческом языке слово «грех» («амартиа») буквально означает: промах, уклонение от цели. Грех есть уклонение от цели стать истинной, богоподобной личностью, достичь обожения, достичь того единения (любви), какое есть в Святой Троице. «Возлюбленные! – восклицает апостол Иоанн, любимый ученик Христов, – мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3, 2).

Поиск по сайту: