Психика

Общая характеристика. «Псюхе» — по-древнегречески «душа», «психикос» — «душевный». Под психикой понимается свойство человека (и высших животных) создавать себе субъективную картину внешнего мира и использовать ее для руководства поведением. К психической жизни относятся чувства, мысли, переживания, представления — все, что составляет субъективное пространство существования. Она включает весь приобретенный опыт, воплотившийся в систему моделей мира и себя в этом мире, пронизанную эмоционально-ценностными отношениями. При этом необходимо иметь в виду, что субъективное пространство не помещается в обычное трехмерное, оно имеет какие-то совершенно другие измерения, идеальные, а не физические, это — пространство воображения, идей, чувств и мыслей.

Грубо приближенное теоретическое расчленение человеческой психики можно произвести, рассматривая ее как единство сложно взаимодействующих между собой сознательной и бессознательной составляющих. Такое разделение принято связывать с именем Зигмунда Фрейда, что вполне справедливо, ибо именно он ввел в психологию представление о бессознательном. Однако такое представление, как и все в культуре, уходит корнями в очень давние времена. Еще в пифагорейской школе возникло представление о трех частях души, которое позже Платон метафорически пояснял с помощью мифа. Возничий — разум — управляет колесницей, в которую впряжены два коня: один — дикий и неукрощенный, рвущийся идти собственным путем, а другой — породистый, благородный, поддающийся управлению. Дикий конь символизирует низшую, необуздан часть души, а благородный — высшую, идеальную, но обе эти части неразумны, их движения призван согласовать разум.

Понимание души как соединения разума и чувств свойственно уже ранней античности, а отличие животной (бессознательной) души от разума (сознания) обсуждалось с незапамятных времен и обсуждается доныне. Клавдий Гален, обобщивший во втором веке новой эры достижения античной медицины, определил сознание как знание о собственных психических проявлениях, умственных и волевых актах и тем самым отделил сознание от иной психической деятельности. Декарт тоже рассматривал сознание в основном как самосознание — созерцание субъектом собственного внутреннего мира Парадокс здесь состоит в том, что человек пытается осмыслить устройство своей психики, которая является одновременно сознательной и бессознательной, при помощи разума, т.е. сознания, причем о самом существовании бессознательной части души люди начали строить догадки гораздо позже, чем ощутили работу своего сознания.

Бессознательное и сознание. Сознание и бессознательное по-разному действуют, обладают различными свойствами. Можно, наверное, сказать, что с сознанием в психике связано все то, что более или менее упорядочено внутри себя и стремится упорядочить все вокруг, — логика, разум. Сознание обрабатывает информацию последовательно, линейно, избегает противоречий, стремится к однозначности своих утверждений и общезначимости их толкования. Бессознательное способно одновременно обрабатывать различные потоки информации, при этом допуская возможность их противоречивости, выдвигая в результате своей работы некую более или менее вероятную идею в образной форме.

Простейший пример работы бессознательного — опознавание образа. Оно совершает, вероятно, сложнейшую совокупность действий, но не умеет рассказать сознанию, как это происходит: когда человек встречает знакомого, он узнает его сразу, но не может и даже никогда не пытается дать себе отчет в том, как это проделано. Вероятно, бессознательное одновременно схватывает многие особенности внешности, и после того, как узнавание уже совершилось, человек готов описать рост, цвет волос, манеру передвигаться и морщить нос, но какие именно черты необходимы и достаточны для узнавания, указать невозможно. Странно и отчасти даже страшно сознавать, что наш собственный мозг неведомо для нас и неизвестным образом совершает такую сложную деятельность.

«Когда мы ходим, поднимаемся по лестнице, поворачиваемся вокруг себя, мы не только знаем, но и ощущаем со всей наглядностью и непосредственностью, что перемещаемся мы, в то время как пространство с наполняющими его предметами неподвижно, хотя и все рецепторы говорят нам обратное. Если можно так выразиться, каждый субъект еще с раннего детства преодолевает для себя эгоцентрическую, птолемеевскую систему мировосприятия, заменяя ее коперниканской» (Н.А. Бернштейн).

Часто ли мы вспоминаем, что видим мир перевернутым? На нашей сетчатке все расположено «вверх ногами», но бессознательная деятельность мозга переворачивает изображение и дает нам возможность видеть все предметы соответственно их реальному расположению. Или возьмем другой пример: поскользнувшийся человек, пытаясь удержаться на ногах и добиваясь этого, проделывает каскад сложнейших движений, совершенно не осознавая ни одного из них. Сделать это при помощи сознания, скорее всего, оказалось бы невозможным. «Задача построения движения в уникальной реальной предметной ситуации является фантастической по своей сложности» (Александр Владимирович Запорожец и Владимир Петрович Зинченко).

Проблема объективного (не связанного с самонаблюдениями и самоотчетами субъектов) определения сознания, установления его качественного своеобразия и отграничения от иной — бессознательной — деятельности мозга до сих пор остается насущной. Современной науке неизвестны какие-либо конкретные материальные закономерности, позволяющие вычленить работу сознания из деятельности целостной психики.

Функциональная асимметрия полушарий. Новые возможности изучения психики открылись в последние десятилетия, когда выяснилось, что левое и правое полушария не вполне идентичны по своим функциям. Нейропсихология накопила большой клинический материал в результате наблюдения за больными, у которых было поражено одно из полушарий. Проводились и специальные эксперименты с временным отключением того или иного полушария (это можно сделать, введя в одну из сонных артерий снотворное). Многие данные указывают на то, что сознание-речь-логика связаны у нас преимущественно с деятельностью левого полушария.

При поражении или отключении одного из полушарий наблюдались качественно различные эффекты в зависимости от того, какое именно из полушарий было отключено (поражено). При поражении левого резко падает способность распознавать смысл слов: правое полушарие, оставшись в одиночестве, страдает смысловой глухотой — человек слышит слова, но не понимает, что они значат, воспринимает только интонацию. Понятно, что в таком состоянии невозможны никакие абстрактные рассуждения, но привычные эмоциональные связи с миром не рвутся. Образное восприятие при таком поражении не страдает, а даже обостряется. Больной озабочен своим состоянием, стремится выздороветь, пытается левой рукой компенсировать отсутствие подвижности правой. (Напомним, что левое полушарие управляет правой рукой, а правое — левой.)

При поражении правого полушария человек плохо ориентируется во времени и в пространстве. В частности, ему кажется, что время растягивается, течет медленнее или вообще останавливается. Иногда оно как бы раздваивается, и больной чувствует себя живущим сразу в двух временах. Знакомая обстановка кажется никогда прежде не виденной и, наоборот, заведомо новая ситуация кажется знакомой. Происходит отчуждение от действительности, больной воспринимает других людей как фарфоровых кукол, марионеток, а сам себе кажется бесчувственным автоматом. Он не различает мужчин и женщин, не распознает привычные прежде предметные шумы (гудение мотора, звон будильника), совершенно не воспринимает музыку. Иногда такой больной «теряет себя» или «уходит в другое пространство». Он забывает все, что происходит с ним и вокруг него, он не ориентируется в обстановке и пытается восполнить пробелы в памяти выдумками. И при всем этом таким больным свойственны благодушие и болтливость, они часто проявляют бестактность по отношению к окружающим. У них обычно прекрасное настроение, они не осознают и не переживают болезнь. О плохо действующей левой руке забывают, восстановление ее функций идет медленно.

Получается, что в каждом человеке как бы живут два существа. Особенно ярко это проявляется у больных, которым в лечебных целях пришлось перерезать нервные пути, соединяющие полушария. В этих условиях левая рука часто нарочно мешает правой, делает все наоборот: когда правая, например, собирается писать, левая рука вырывает у нес карандаш и бросает его на пол, разбрасывает бумагу. Одна больная за это била левую руку. (Интересно, что «правильные», разумные действия всегда, даже у леворуких, выполняет именно правая рука, а левая ведет себя, как капризный ребенок.)

Становление сознания. Приведенные выше наблюдения и опыты относились к людям, у которых структуры сознания уже сформированы. Но как в индивидуальном развитии, так и в развитии вида существует период, когда не только еще не налажена совместная работа сознания и бессознательного, но само сознание (и, стало быть, психика в целом) находится еще в незрелом состоянии. Обширный фактический материал такого рода дают наблюдения за детьми и изучение примитивных народов, лингвистика обнаруживает в современном языке слои, относящиеся к периоду становления сознания («... изучение языка открывает исключительно благоприятные перспективы для изучения человеческих мыслительных процессов вообще» — Ноэм Хомский). Разнообразные данные имеют немало общих черт, указывают на единые закономерности становления сознания.

Маленький ребенок смешивает субъективное и объективное; переносит свои внутренние побуждения на реальные связи вещей; придает в своем воображении словам, жестам, предметам способность воздействовать каким-то образом на мир; наделяет неодушевленные предметы сознанием и волей; считает, что явления и предметы внешнего мира созданы взрослыми для каких-то целей. По данным этнографии, такие особенности психики свойственны и первобытным людям. В начальный период становления сознания человек своим еще слабым разумом не всегда различает явления внешнего мира и собственную бессознательную продукцию, в частности, сны; первобытный человек считал себя вправе за причиненный во сне ущерб мстить наяву. Его «Я», его незрелое самосознание не может упорядочить огромный наплыв образов, но никак не желает принимать его за собственное порождение. И снова — аналогичные проявления имеются у детей.

Черты незрелой психики проявляются и у взрослых, поэтому мы и способны хоть как-то ощутить, если не вспомнить, каковы особенности этого состояния. «По главному закону филогенеза психическая структура в точности так же, как и анатомическая, должна нести на себе метки пройденных прародителями ступеней развития. Это и происходит с бессознательным: при помрачениях сознания — во сне, пои душевных недугах и т.п. — на поверхность выходят такие психические продукты, которые несут на себе все приметы дикарского состояния души, и притом не только по своей форме, но и по своему смысловому содержанию, так что нередко можно подумать, будто перед нами фрагменты древних тайных учений» (Карл Густав Юнг). При неразвитом сознании человек не имеет еще сформированного личностного ядра, в зависимости от ситуации он проявляет в поведении, казалось бы, совершенно несовместимые друг с другом черты. Когда еще не наладилось взаимодействие между сознанием и бессознательным, очень сильны непроизвольные бессознательные механизмы: подражание, заражение, двойная ориентировка. Явления двойной ориентировки и нечувствительности к противоречию легко наблюдать у детей во время игр, когда они разговаривают с игрушками. Они знакомы каждому по собственным снам, когда один и тот же персонаж является сразу не только самим собой, но и еще кем-то, и спящий не видит в этом ничего особенного. Первобытный человек с полной естественностью говорит о себе, что он попугай, если таков тотем его племени.

Взаимодействие сознания и бессознательного. Становящемуся сознанию приходится преодолевать то, что выдающийся психолог Жан Пиаже назвал эгоцентризмом — наивную позицию восприятия мира, учитывающую только свою собственную точку зрения. («Я использовал термин "эгоцентризм", чтобы определить изначальную неспособность децентрировать, менять данную познавательную перспективу... Познавательный эгоцентризм опирается на недостаточное отдифференцирование своей точки зрения от других возможных, а не на индивидуализм...» — Жан Пиаже.) В ходе общения с другими людьми, сопоставления различных точек зрения и разных способов рассмотрения одних и тех же явлений, ребенок (и человек в процессе филогенеза) преодолевает эгоцентрическую позицию.

Появление рядом с бессознательным новой, рассудочной системы представления мира, с одной стороны, создает новые возможности Для более эффективного приспособления к среде, но, с другой — создает и новые трудности. От того, какие отношения установятся между сознанием и бессознательным, зависит очень многое. Юнг, один из корифеев психоанализа, говорил: «Ваша судьба — результат сотрудничества между сознанием и бессознательным».

Защитные механизмы психики. В теории Фрейда существует представление о психических механизмах защиты как способах, при помощи которых личность пытается разрешить или обойти внутренние конфликты. В качестве успешной зашиты, разряжающей и разрешающей личностное напряжение, выступает так называемая сублимация, посредством которой бессознательные влечения (изначально сексуальные или агрессивные) направляются к социально приемлемым целям, реализуются в художественной, научной или иной деятельности.

Но далеко не всегда удается решить проблемы таким образом. Фрейд описал и патогенные, т.е. болезнетворные защиты, при помощи которых личность не разрешает проблемы, но тем или иным способом (бессознательно) представляет их несуществующими. Речь идет о репрессии (подавлении), отрицании, рационализации, проекции, изоляции, регрессии. К этим не вполне здоровым способам справиться с напряжением, которое возникает из-за наличия проблем, часто прибегают и здоровые люди.

Приводя примеры отрицания, Фрейд, в частности, цитирует Дарвина и Ницше: «В течение многих лет я следовал золотому правилу, а именно: когда я сталкивался с опубликованным фактом, наблюдением или идеей, которые противоречили моим основным результатам, я незамедлительно записывал это; я обнаружил по опыту, что такие факты и идеи гораздо легче ускользают из памяти, чем благоприятные» (Ч. Дарвин). Ницше с присущей ему поэтической энергией пишет: «Я сделал это», — говорит память. — «Невозможно, чтобы я сделал это», — говорит гордость и остается непреклонной. В конце концов память уступает».

Рационализацией Фрейд называл правдоподобное разумное объяснение собственных поступков, истинные мотивы которых на самом деле восходят к бессознательным побуждениям. Забавная «Инструкция для читателя научных статей» из книги «Физики шутят» вся может служить своеобразным пособием по рационализации. Один из ее пунктов сообщает, например, что если в научной статье вы читаете: «Для детального исследования мы выбрали 3 образца», — это значит, что «результаты, полученные на остальных 20 образцах, не лезли ни в какие ворота». Африканский народ вакуф, как сообщает Эдвард Беннет Тайлор, объясняет свою наклонность к воровству скота тем, что Энгаи (Небо) отдал им весь скот во владение и поэтому они должны уводить его, где бы ни увидели.

Изоляция — решительное отделение от остальной душевной жизни того в ней, что вызывает тревогу или недовольство собой. Это хорошо VMCJOT делать дети, позволяя игрушкам или выдуманным персонажам делать все то, что хотелось бы делать самим, но нельзя. (Много примеров такого рода содержится в книге Корнея Ивановича Чуковского «От двух до пяти».)

Регрессия — тоже довольно распространенный и часто проявляющийся у детей механизм. Это — возвращение на более ранний уровень развития. Не справляясь с ситуацией, ребенок начинает вести себя так что как бы говорит своим поведением себе и окружающим: «Я не могу отвечать таким требованиям, я еще маленький».

Пользуясь защитами, личность обороняет свое субъективное пространство (внутренний мир) от посягательства со стороны норм общественной морали, представленной в психике структурой «сверх-Я», которая претендует на полную власть над индивидом. Защищаться приходится и от мнения других людей, которые иногда обнаруживают что-то такое, с чем очень не хочется соглашаться, но в глубине души нельзя не признать справедливым — именно поэтому бессознательное предпринимает мощные усилия, чтобы объявить это несуществующим.

Отношения между сознанием и бессознательным складываются у всех по-разному, но для каждого эти отношения определяют жизнь и судьбу. В норме каждое принятое решение выражает волю всей личности в меру достигнутой к данному моменту целостности, зрелости. Признаком зрелости обычно считается установившееся доминирование сознания и наличие развитого самосознания. Однако чрезмерное преобладание разума также может сильно осложнить жизнь. Одинокий разум, как левое полушарие без правого, впадает в иллюзии, плохо схватывает человеческое существование в его целостности, его недостаточно для серьезного жизненного выбора: «Разум не дает ответа как раз на самые насущные вопросы бытия» (Серен Кьеркегор).

По отдельности ни чувства, ни разум не способны вполне ясно дать отчет, в каком положении человек находится и что ему надлежит делать. В критических обстоятельствах жизни необходимо внимательно прислушиваться к целостности своей сознательно-бессознательной психики и пытаться ощутить, какое направление дальнейшего она предпочитает.

Сознание и бессознательное в образовании. «Поведение и его осознание часто противоположны друг другу: чем эффективнее выполняются действия, тем меньше мы их осознаем» (Карл Прибрам). Взрослый человек, например, завязывает шнурки совершенно автоматически, без всякого участия сознания, а у ребенка на это поначалу тратится много сознательных усилий. Не только чисто физический инструментальный навык, даже крайне сложная интеллектуальная деятельность может выполняться практически рефлекторно, если она надежно отработана. «Между рефлекторным действием и сознанием существует, по-видимому, настоящая противоположность. Рефлекторное действие и сознание как бы взаимно исключают друг друга — чем больше рефлекс является рефлексом, тем меньше он осознается» (Чарлз Шеррингтон).

Наше знание о мире по большей части неявно, оно не выражено в определенных понятиях и текстах; «мы никогда не можем высказать все, что знаем, точно так же, как никогда не можем знать всего того, что молчаливо подразумевается нашими высказываниями» (Майкл Поляни). Наше образование руководит нашими действиями, оставаясь при этом невидимым, непроявленным, не выраженным в каких-то определенных правилах.

Можно предложить такую аналогию: наличие света делает предметы внешнего мира зримыми для нас. При этом мы всегда видим (воспринимаем, принимаем в психику) именно предметы, а вовсе не свет как таковой, хотя на наши органы зрения воздействует физиологически именно и только свет, а отнюдь не сами предметы. Таким же образом только благодаря нашему образованию — на его основе — мы понимаем, т.е. интерпретируем этот мир, хотя самого образования при этом, как правило, не чувствуем, не ощущаем. Мы интерпретируем все тексты мира на основе контекста нашего мировосприятия; на основе нашего опыта бытия в культуре, который не выражается явно, мы выдвигаем гипотезы и теории относительно значения и смысла всех воспринимаемых явлений и процессов.

Неявность, непредъявленность сознанию нашего образования кажется поначалу удивительной, но для прояснения ситуации можно привести такой пример: мы делаем много такого, что требует, казалось бы, знания определенных правил — ходим, плаваем, ездим на велосипеде. Но специальные опросы инженеров, физиков и конструкторов велосипедов показали, что никто из них не имел никакого теоретического представления о том, за счет каких именно действий достигается равновесие и продвижение вперед при езде на велосипеде. Любое умение, таким образом, — некое искусство, подразумевающее, в частности, способность отвечать без участия сознания корректирующим действием на любые изменения в условиях деятельности. Майкл Поляни формулирует такой вывод: «Цель искусного действия достигается путем следования ряду норм или правил, неизвестных как таковые человеку, совершающему эти действия».

(Интересно, что в школьных учебниках по физике есть немало задач, содержание которых касается езды на велосипеде. Путем специального физического анализа в принципе можно выяснить, что существует определенная зависимость между кривизной траектории движения и его скоростью, но ни один велосипедист в процессе движения никогда не вычисляет этих соотношений. Он просто умеет поворачивать руль и менять скорость так, чтобы не свалиться, и именно при этом условии соотношение между его скоростью и кривизной траектории соответствует теоретическому анализу.)

Неявное, неосознаваемое играет первостепенную роль во всей нашей жизнедеятельности, но педагоги и родители слишком часто по отношению к ребенку (да и вообще люди по отношению друг к другу) ведут себя так, как будто всю нашу психическую жизнь определяет сознание, как будто достаточно толково объяснить, что красть нехорошо, а курить и пить вредно, чтобы поведение человека сразу изменилось к лучшему.

Поиск по сайту: